Жизнь советская Часть 26

Жизнь советская

Часть 26.               1976 г.

3 января 1976 г.
Недавно состоялось нелепое собрание – утверждали ударников коммунистического труда. Конец года, работы по горло, в туалет сходить некогда. Сотню человек оторвали от дел для пустопорожнего разговора.
Конечно же, самой плохой оказалась наша лаборатория. Соседями и Беляевым наскоки на нас были приняты благосклонно. В последнее время лаборатория много и плодотворно работала. Тянуться за нашим уровнем трудно, легче принизить значение наших успехов. Беляев тоже против нас – так ему легче балансировать отдел и его характер этому помогает.
Чем успешнее будем работать, тем сильнее и язвительней будут наскоки. Ни одного промаха, даже формального, не простят. Отсюда вывод – не надо промахиваться.

1 февраля 1976 г.
Мама охотно принимает новую бытовую технику, а стиральную машину не приняла. Многие люди до сих пор не признают электро-зажигалки для газовой плиты – обжигают пальцы спичками. Это не значит, что не надо выпускать стиральные машины и электро-зажигалки. Та же история с искусством.  Несмотря на неприятие, новое искусство должно существовать, если оно новое, и если оно искусство.

8 февраля 1976 г
С января месяца стали действовать новые ГОСТы. За последние два года энное изменение стандартов. Началась пятилетка качества. На нас свалилась дополнительная работа, а поблажек не будет. Заставляют переделывать и перерисовывать чертежи старых блоков. Работа отнимет много времени, но лучше от этого блоки не станут.

15 февраля 1976 г.
Возможно, когда-нибудь достижения медицины, химии и биологии позволят активных людей делать думающими, новаторов – терпеливыми и т.д., т.е. всех людей будут выводить на средний уровень общественной полезности, как мы сейчас загрубляем наиболее чувствительные фотодиоды, чтобы все устройство работало согласовано.
Человек должен уметь приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам. Плохо, если не умеет, плохо, если у него идеальная приспособляемость.

Человек, даже архиталантливый, мало чего достигнет, если неуживчив с обществом. Но и идеальное усреднение губительно – не будет движения вперед. Новатор может быть на голову выше других, но он должен входить в зацепление хотя бы с несколькими, чтобы его могли понять, и чтобы от него была отдача в данный период.
Всё хорошо в меру, если эту меру знаешь и чувствуешь.

7 марта 1976 г.
Когда-то я с удовольствием занимался организационной работой. Я находил в ней свое место. Сейчас же с удовольствием ее избегаю. Очень доволен, что Фрэд (начальник соседней лаборатории) берет эту часть работы на себя. Часто ловлю себя на мысли – скорее бы кончилась суета, и я бы с удовольствием занимался разработкой.

В субботу вышел работать. Мечтал убить двух зайцев – ублажить Беляева и заработать отгул, поработать до обеда без напряжения – и домой. Сначала все шло легко, а потом застопорилось, я никак не мог понять, в чем дело, и остервенился – самолюбие задело. Только к трем часам добрался до истины. Больше всего, по-видимому, задевала мысль, что утром нечего будет сказать Беляеву.
Обычно по субботам легко работать. Тишина, никакой суеты и телефонных отвлечений – делаешь много и не устаешь. Вчера устал, но собой доволен.
Если к себе присматриваться, всё познаётся в себе.

8 марта 1976 г.
На «Огоньке» в Валином детсаду меня заставила танцевать самая молодая воспитательница. Уговаривала, что все получается и не отпускала. Я был приятно поражен. Не припомню, чтобы на меня обращали внимание малознакомые женщины. С гордостью потом повторил Вале слова Исаакяна: «Пока мне еще улыбаются глаза молодых женщин». Может быть, дело в том, что годы переваливают за вершину? Когда-то меня мало трогало, обращают ли на меня внимание или нет, а теперь я все это воспринимаю как последние радости.

18.06.1976 – 23.06.76 г.
Я в Ленинграде. Защита кандидатской диссертации Славы Самборского. Для меня это попутное событие. Главное – наш курс Политехнического отмечает 15 лет выпуска.
В ученом совете ЛИТМО 25 пожилых докторов наук играли в свою ритуальную игру.
Одни боролись с якобы пренебрежением к их области, другие сражались с воображаемым противником, третьи создавали иллюзию объективности.
В итоге счёт 22:3 в пользу Славы. Результат прекрасный. Три против говорит о большой объективности.

Не менее половины докторов охотно поехали на Невский в ресторан на радость примерно такой же группе сибирских женщин-бухгалтеров, прибывших на переподготовку и оказавшимися нашими ресторанными соседями.
- Профессора! Разве вы не мужчины! Давайте танцевать!
Эта часть защиты единодушно прошла на очень оживленном уровне.
Меня официант, молодой парень, нанял в свои помощники. Он сразу сообразил, что я не пьющий и не танцующий.
- Как заметишь, что пора менять блюда, иди сразу в кухню, а я здесь дежурить не буду.
Всё прошло безукоризненно, все остались довольны.

Печальный итог всему подвёл сам Слава: «Если бы знал заранее,
 что после 10 лет труда будет такой итог, никогда бы не пошел на это».
Что дало ему звание кандидата наук? Прибавка к зарплате 50% и ничего больше.
Звание кандидата важно в учебных институтах, а в НИИ важно не то, что ты знаешь, а то, что умеешь.
Впрочем, в последующем, когда всё уже позади, его не тяготило звание кандидата наук. 
Люди вообще многое делают по незнанию, а потом – труд затрачен, жалко бросать. Одолел одно, кажется одолеешь другое. Препятствия, как вершины в горах, прячутся друг за другом. Их обманчивая преодолимость заманивает, разочаровывает и вновь увлекает. Многие, если бы имели возможность заранее оценить маршрут, сошли бы с пути. Многие, но не все.

На институтский юбилей собралось 90 человек – примерно четверть окончивших.
Средний заработок 200 рублей, у коммунистов больше. Один из них закричал: «Не у всех». На него зашикали: «Зачем лез!» и «То же мне – низкооплачиваемый коммунист».
Дословно было так: «Из 90 человек 8 коммунистов (аплодисменты). У них зарплата более 300 рублей (хохот)».

На банкете у меня произошёл откровенный разговор с Женей Ш. Когда мы учились, все наши дебаты и споры он молча выслушивал, стоя как бы в сторонке. После защиты диплома мы с ним прошли пешком одну остановку, а дальше наши трамвайные пути расходились, и он мне, пожимая руку, сказал: «Мы с тобой больше никогда не увидимся». Ошибся Женя.
Он теперь Главный энергетик очень крупной Ленинградской фабрики. «Денег могу иметь, сколько захочу, но мне это не интересно. Мне нравится работа».
У меня нет никаких оснований ему не верить.

23 ноября 1976 г.
Мама второй месяц болеет. Даже в магазин не ходит. Ни уколы, ни лекарства не помогают.