Глава 18. Валтузня

- Я сразу аварийный включил, Николай Антонович. Если – в портал и обратно, не объяснишь потом, как я снова внутри очутился. А так, через минуту опять в зале буду.
- В пожарники обязательно лезть было?
- Время же поджимало, Николай Антонович! Огонь мог на портал перекинуться.
- И пацана пожалел.
- Да лупят его, почем зря: руки в синяках, на затылке – шишка.
- Спаситель хренов!
Инструктор смущенно потупился.

- А ключ испарился?
-  Думаю, он - у Анны, Николай Антонович! Мы опять разминулись.
- Вот, как?
- Была она там. До того, как мальчика оставили. Или уже при нем зашла.
- Перенестись могла, Сережа. А тут постель стелют. Сам говоришь: шишка на затылке.
- Отоварила пацана, и ноги в руки?
- Не могла она такое, Николай Антонович! Ребенок же! Это – хозяева, еще раньше.
- Допустим, хозяева. А что б ты в такой ситуации придумал?
- Бить бы, точно, не стал!
- Возможно, Николай Антонович, Анна растерялась, что в портале кто-то есть. Одеяло на голову ребенку накинула, ключ схватила и за дверь. Несмышленыш перепугался, понесся, сам не зная, куда, споткнулся, врезался головой в стул и, падая, рукой опрокинул жаровню.

Пацан не мог впустить постороннего. Тем более, ключ отдать. Но беглянке там делать нечего.

- Нет-нет, это несчастный случай! Мальчик собирался перестелить кровать, сложил свежие простыни на табурет, подушки на сундучок, как вдруг услышал, что в жаровне уголек выстрелил. Сдернул с кровати одеяло, и, выскочив в дверь… нет, он сначала выглянул! И выскочил, держа одеяло в руках! А поскользнулся уже на нем, когда заторопился. Потерял равновесие, упал, головой - о стул, видимо, крепко стукнулся, потерял сознание и, падая, задел жаровню.
- Однажды у нас на даче, Николай Антонович …
- Уголек не один выстрелил – оборвал начальник СпецОтдела.
- Видимо, жаровня такая.
- Вроде, пулемета.
- Отверстие в крышке такое… рельефное.
- Верхняя подушка, за диваном, снизу обгорела, – уточнил шеф и нашел кадр мужчины с багром. - А нижняя - сверху.
- Вы полагаете, Николай Антонович…
- Утром – налет, вечером пожар!
- Скорее, случайное совпадение, Николай Антонович. Если нападение еще можно спланировать, направив кучера в тот переулок, то поджог… не знаю… как-то сложно. Столько факторов должно было совпасть!
- А ничего, что трактирщик – тоже член семейства Коше? Кузен или кто там ему?
- Вы подозреваете, Николай Антонович, что нападение на кареты главу семейства…
- И что б он делал, если его пассажиров, пускай, не убили бы, но покалечили? А поджог комнаты квартиранта? Не случись Сергею геройствовать, огонь на трактир перекинулся, и трактирщик лишился бы еще и дома - по правилам тушения соседние строения подлежат разрушению.

Разборки с кланом Коше? Пожалуй, не лишено!
Где-то за полвека до того хитроумными подставами целую семью под корень пустили – кого как!

- Видите ли, Николай Антонович, окунаясь в чужую жизнь, мы неизбежно сталкиваемся…
- Неизбежно и неминуемо. И должны быть осмотрительными и осторожными. Такая работа.

Почти как у МЧСников! Цели, правда… хотя, в конечном итоге – не так, чтоб и очень-то. Они тож вознаграждение получают!

- Сергей непременно будет, Николай Антонович. Расчетливым и рассудительным!
- Надеюсь, - процедило начальство.
- Да, Сережа?
Инструктор не ответил, впившись растерянным взглядом в стоп-кадр на экране.
- Сергей?
Невнятный звук. Судорожный жест, указующий в левый верхний угол экрана. Виноватое бормотание:
- Она, бедняжка, ждала, что я ее по сателлиту найду…

Вот, это номер! Пропавшая записка нашлась! Никаких тебе чудес! Похоже, вспорхнула со стола, когда входную дверь открывали, и провалилась между крышкой стола и стеной. А видно ее стало, когда стол спасатель стол повалил, и то в записи.

Профессор в затылке чешет. Ну, давай, мыслитель!

Молчит.
Хм, а что тут скажешь?

А, родил-таки:
- Может быть, ключ за кровать завалился, когда мальчик одеяло с кровати стянул?

Допер, любомудрец, что студентка там и не появлялась.

- Если в полночь возврат не сработал… - побелел инструктор.

Припомнил, что интегратор только живых переносит?
Ох, бедолага!

- Да, что сразу о плохом-то, Сережа? Может, что с ее сателлитом?
- Проверяли перед выходом.
- Случалось там что-то, Николай Антонович.  Я должен ее найти до полуночи.
- И какие планы?
- Возле трактира осмотреться. Не кучера, так его домашних поискать. Если кто домой вернулся, не мог не услышать, как на площади «Feu!» («Пожар») орут. Потом, к дому наведаться. Никого – подожду там. В ближайшее время не появятся, отправлюсь au march; des enfants rouges (к рынку красных детей). Если на Rue de Bretagnе Коше нет и не было, выясню, где он или что на вечер планировал. Если он sur la Colline (на Холме), туда и отправлюсь.
- Ночью?
- Не ждать же до рассвета!
- А если его нигде нет? И родные не знают, что с ним? Могут и в полицию заявить.
- Скажу: карета нужна срочно и спрошу, к кому еще обратиться.
- А дальше?
- Поутру - ростовщику. И там ничего - на выставку, может она уже там.  Если конкурент появится, пообщаюсь.  Может знает вчерашние планы Анны.
- А если она до одиннадцати не появится?
- Останусь там.
- В смысле?
- Николай Антонович, пожалуйста, выключите установку возврата. Пока не найду, не вернусь.
- Следующий портал через пять с лишним лет.
- Я помню.

Силен, хлопец! Не каждый на пять лет жизни болт положит!
Николаша, и тот, глянул с прищуром, типа: респект и уважуха!

- Тогда не забудь наведаться к Сент-Антуанским воротам, – напомнил профессор.
Да мать твою черт! Куратор хренов!
Парень свою жизнь, как копейку… 

- Таверны с залогом поближе есть.
- Где?
- Как раз, рядом с выставкой. Одна «Старый бык» называется, другая – «Оловянный горшок».

Посетители покупки обмывают? Увлекутся, есть, что в заклад оставить. Удобно!

А каркалыга ученая и не думает сдаваться:
- Полагаю, Николай Антонович, все же наиболее подходящей «Голову короля». В «Оловянном горшке» нет наемных комнат, а у «Старого быка» - несколько сомнительная репутация.
- «Старый бык»? Интересно, чем там кормят.
- Без особых изысков, Николай Антонович. А название – в то время довольно распространенное. Но посетители тут, я бы сказал, с примесью нежелательного элемента. Не то, чтоб криминального, но несколько буйного. Полагаю, заглянув в «Старый бык», ни одна женщина там не задержится.

Хоть кол на башке теши, дай на своем настоять.
Хотя… в данном случае, пожалуй, к месту - на Сент-Антуан ее надо брать.

- И на что пять лет жить собираешься?
- Придумаю, Николай Антонович. На первое время вырученного за картину хватит.
- Аспирантуру не жалко?
- Вернемся, закончу.
- Тоже семнадцатый век?
- Фронда.
- Интересный период.

Еще бы! Золотое дно! Греби лопатой! Обстоятельства позволяют! Вон, морда ученая кивает. Припомнил, что в хранилище еще полно места?

- О последующем времени понятие имеешь?
- Луи Четырнадцатый, Пятнадцатый, Шестнадцатый, Французская Революция, наполеоновские войны.

Умеет инструктор себя в руках держать.
К нему с какого-то рожна с дурным экзаменом примотались, а он - ни тени удивления. Профессор, и то челюсть рукой держит.

- А что скажешь, к примеру, о Российской Империи?
- Российская Империя? – переспросил испытуемый. – При Петре – административные реформы, эпоха просвещенного абсолютизма. Потом – время дворцовых переворотов, Золотой век российского дворянства. Дальше – восстание Пугачева, смерть Екатерины Великой, пятилетка русского Гамлета и удар табакеркой, Александр Благословенный, Отечественная война восемьсот двенадцатого года, восстание декабристов, Крымская Нулевая Мировая…
- Нормально ориентируешься?
- В пределах институтского курса.
- Отличник! – вставил профессор.
- А если б ты, к примеру, потерялся? Допустим, следующий портал не сработал. О других местах –данных нет. Понимаешь, что искать будут, но где?
- Как мне свое местоположение обозначить?
- Именно.

Задумался. Лоб трет.

- Надо как-то так проявиться, чтоб «фабриканты» не пропустили.
- Объявление в газете дать, с рисунком ядерного взрыва? Чтоб по картинке нашли?
- До девятнадцатого века со СМИ еще напряженно. Надо литературное произведение издать.
- С портретом Наполеона? Воображение правит миром!
- L'imagination gouverne le monde! – поддакнул профессор.

Помолчал бы, аспид!

- Лучше, Пушкина. С его текстом. И рисунками, как на полях рукописей.
- Сумеешь изобразить?
- Думаю, да.
- Текст переведешь или на русском?
- Он первые стихи на французском писал.
- Наизусть помнишь?
- Кое-что.
- Ну, может и сработать.
Инструктор облегченно улыбнулся – экзамен выдержан.

Вот, к чему вся эта валтузня?
Допустим, расспросить хронавта о планах на «выходе» – служебная обязанность начальства.
Заодно, узнаешь, чем посланец дышит. Любит Николаша в чужих кишках лишний раз покопаться, хлебом не корми, но проверка на вшивость знанием истории – какое-то ноу-хау в его репертуаре. К поступкам Островской примеривается?
Успешное спасение затерявшихся душ – отчасти дело рук их самих, бывало и такое. Так студентка у нас не потерялась, а с больной головы в беррийские графини намылилась. С чего бы ей о себе сразу весточку подавать?
Только когда поймет, что девичьи грезы медным тазом накрылись. За бегство по головке не погладят, но все лучше, чем в местных реалиях зазря пропадать.

Начальник СпецОтдела скомандовал инструктору: «Идем!», отмахнулся от подскочившего куратора и вывел хронавта из кабинета.

На Сент-Антуане лишний раз не акцентировался.
Оставил до «выхода»?
Чтоб профессор не заносился?

А Россия Николаше к чему?
Парижский портал пятилетней выдержки накрылся? И следующий – уже на русской земле?
Тогда профессор - еще не в курсе.
А хронавта просветят в Релокационной.

Было у нас такое, давно, правда, без пропаданства, а с перескоком, через Русское царство. Российское – если на византийский манер.
В Московии парень сошел за заезжего француза – речь русская была еще другой. А приглашение на службу иностранных офицеров, ставшее распространенной практикой, и пригодилось. Русской армии было чему поучиться – европейская военная наука и техника являлись более передовыми.
А век-то на Руси был «бунташным»: Смутное время, интервенция польская, Смоленская война. Хотя при Федоре Михайловиче Смута и закончилось, но речь о стабильности и о переходе жизни в мирное русло еще не шла: бродили разбойники, ищущие, где поживиться, не подчинявшиеся никому, вольные казацкие или польские отряды. Королевич Владислав еще не отказался от претензий на русский престол, положение на западной границе оставалось неспокойным, на юге угрозой - крымский хан.
А хронавт справился на Ять!
Так и Сергей, думаю, на Руси не растеряется!

Портал в России…
Далековато…
Но уже хорошо, что не в Новом Свете или где в Африке!