Тягун

 
      Море с утра штормило. Купание запрещено – гласила бегущая строка на информационном табло у входа на пляж. Запрет дублировал зловещий чёрный шар. В такт порывам ветра он мерно раскачивался на флагштоке над рубкой спасателей. Наверняка в ней никого нет, подумал Олег – да и кому взбредёт в голову лезть в такую рань в эту бурлящую стихию? Таких идиотов, вроде меня, ещё пойди сыщи, усмехнулся он самокритично.
      Вопреки своим правилам Олег оказался здесь ни свет ни заря. Проснулся он рано, и заснуть снова никак не удавалось. До завтрака, согласно распорядку, оставалось два с лишним часа, и надо было как-то скоротать время.
      Он щупал телефон, вставил наушники и включил приёмник. Несмотря на неурочное время, старый добрый «Маяк» насыщал эфир детской лирикой. Из динамиков лилась песенка про слониху, слонёнка и слона, которые устали стоять в зоопарке и в море умчались на синей байдарке. У музыкального редактора нынче ностальгия, подумал Олег. По детству. Или по морю. А почему бы и мне не искупаться?
      Непривычно сильный шум прибоя его ничуть не смущал. Он доносился даже сквозь наушники. Ладно, на месте разберёмся. Он схватил полотенце и вышел из номера.
      Шторм сегодня, похоже, разгулялся не на шутку – об этом говорил открывшийся ему вид прибоя. Мощь и величие вспененных исполинов впечатляли. Да, есть ещё порох в пороховницах у старины Посейдона!

      Впрочем, пришедшая на ум присказка была тут же забракована. Трезубец морского владыки, согласно канонам, должен был обладать чисто мускульным приводом и не нуждаться в технологическом апгрейде. И, судя по накату, мышцы эти ничуть не одряхлели с годами.

      Ему уже не впервой доводилось, бросая вызов стихи, совершать подобные, не совсем безобидные, шалости. Сегодня задача несколько усложнялась. Но отступать не хотелось – развернуться и уйти было бы капитуляцией. Коли что для себя решил, а план свёрстан и утверждён – нечего ссылаться на неожиданно возникшие трудности, юлить и включать заднюю. Галочка в графе «выполнено» должна выглядеть гордо и недвусмысленно. Это как пройти заранее намеченным маршрутом, даже увидев более короткий и удобный путь. Или дочитать инструкцию до конца, когда, казалось бы, и так всё ясно.

      В этом было что-то архаичное, отчасти схожее с соблюдением кодекса рыцарской чести. И хотя следование ему было подчас не вполне комфортным, в нём была определённая мудрость. Взять хотя бы тот же лабиринт: существует только один верный способ выбраться из него: следовать либо вдоль правой, либо вдоль левой стенки. И не менять решения!

      Этот поведенческий стереотип уходил корнями в юные годы. Он хорошо помнил, что как-то, будучи в гостях у бабушки, в посёлке, он с упорством, достойным лучшего применения, в одних сандаликах лихо преодолел огромную лепёшку свежесгруженного цементного раствора. С виду она казалась застывшей – такие же, но меньшие по размерам памятники бесхозяйственности иногда встречались ему на стройплощадках. Здесь же на первом шаге нога, как нож в масло, по щиколотку вошла в серую жижу и обрела опору лишь на земле.
      Тогда он моментально осознал свою оплошность, но даже бровью не повёл – как ни в чём не бывало, смачно чавкая, зашагал дальше. Знакомые девчонки – Машка со Светкой, сидящие на скамейке, замерли и разинули рты. А Танька, никому до того не доверяющая свой розовый мяч, предмет всеобщей зависти, восхищенно протянула его ему: «На, набивай, только сандалии сполосни».
      А тут обыкновенная вода без всяких наполнителей и связующих. Разве что, солёная. Так у неё и сила выталкивания получше будет, нежели у пресной! Плавали, знаем.
      И ещё Олег знал, что главным здесь была решимость и умение быстро преодолеть первые десять – пятнадцать метров прибрежной бурлящей массы. А там будет проще. Для этого надо выждать момент, когда наступит небольшое затишье, и броситься в воду. И размашистыми сажёнками устремиться вперед, туда, где только набирают силу эти опомнившиеся от минутной слабости посланники морского владыки. А по мере продвижения вовремя подныривать под их крутые гребни, норовящие осадить этого дерзкого выскочку, бросившего им вызов. И не просто осадить, а опрокинуть, или – ещё лучше – с позором выбросить на берег в назидание остальным.

      Это противоборство всегда дразнило и раззадоривало его, каждый раз насыщая кровь адреналином. Потому как впереди тебя ждал «вожделенный мячик»: стоило справиться с первыми, наиболее грозными накатами, как дальше они уже переставали быть пугающими и, словно смиряясь с поражением, начинали в знак признания мерно покачивать победителя в гигантской мягкой люльке. Красота!

      Пляж пустынен, девчонок на скамейках нет, и восхититься молодецкой удалью некому. Впрочем, как и осудить его ребяческое безрассудство. Но Олег знает, что чаще это напускное: осуждение нередко сопутствует зависти. Завидуют потому, что не всем по плечу такое. Зависть же порождает агрессию - вот и осуждают, за что отдельное спасибо. Потому, что могли бы и шашкой, как Буденный… Так что отсутствие свидетелей – не так уж, в сущности, плохо.
      То, что это заблуждение, становится ясным только потом. А сейчас нужно выполнить задуманное: отчаянным броском преодолеть первые метры стихии и оказаться за подводным бетонным барьером, отгораживающим от моря зону лягушатника. Ту, где обычно плещется детвора и чинно утюжат воду дамы в широкополых соломенных шляпках – эти ставшие уже солидными Таньки с Машками. И оказаться на просторе, там, где царствуют водные качели.
 
      Задумано – сделано. Как там, у Юнны Мориц – слониху, слонёнка, слона пушистые волны качали, и светлой улыбкой дельфины встречали… Хорошо! Ну, ладно, не встречали, не придирайтесь. Всё равно, хорошо, и цель достигнута. Ставим галочку. Впрочем, ещё рано. Надо выбираться, и, желательно, без потерь – тогда и поставим. Алгоритм приблизительно тот же. Но перед этим нужно подплыть к зоне прибоя и дождаться относительного затишья.

      Гребок, другой, третий. Ещё парочка. Но что это? Или показалось? Еще десяток взмахов руками – результат тот же: концы уходящих в море волноломов по обе стороны от него, принимающие на себя удары волн, как были на траверзе, так там и остаются. Траверз – это направление, перпендикулярное борту судна. В нашем случае – телу пловца. Пояснение для тех, кто от морских терминов далёк. Но Олегу сейчас не до терминов. И далёк он сам, причём, от берега. А это уже не шутка. Потому, что явственно ощущает, что его относит всё дальше и дальше!
      Только сейчас до него доходит, что он угодил в тот самый тягун, о котором только приходилось слышать. Отжимное течение. С какого хрена оно здесь?

      Понимание этого придёт только потом. Но сейчас рассудок уступает место чувству, напоминающему панику. Потому, что нужно настойчивее грести к берегу, а толку никакого. Попытаться зайти со стороны волнолома – чистое безрассудство. Там точно костей не соберёшь. Расшибёт в лепёшку о вертикальный столб, и фамилию не спросит! Значит, только здесь, между волноломами.
      Минут через пять после упорной борьбы со встречным потоком силы начинают иссякать. Да и вода в октябре уже не парное молоко. Отчаяние уверенно берет верх над остатками рассудка. И никого на берегу – где эти чёртовы спасатели? Неужели все так вот просто?..

      Он собирается с силами и делает очередной отчаянный рывок. Внезапно ощущает под руками верхушку бетонной стенку, обросшую шелковистыми водорослями и мелкой ракушкой. Зона лягушатника! Держись за неё! Но, сволочь, скользкая, и зацепится не за что. И тут же его настигает обратный поток. Пальцы судорожно сжимают какую-то слизь, трещат ракушки и – твою мать!!! – его снова относит метров на десять назад.

      Даже держаться на воде становится непросто, хотя это и не требует особых сил. Но смысл? Смысл!!? Привычная картина мира на глазах рушится. Никогда бы не подумал, что так легко можно утратить самообладание. Нет, этого никак нельзя допускать! Греби к берегу, слюнтяй!

      О, чёрт! Набежавшая волна застаёт его врасплох. На вдохе. Этого ещё не хватало!

      Олег откашливается и пытается собраться с мыслями. И с остатками сил. И то, и другое плохо поддается контролю.
      О, боги, так много ещё не сделано… А сделанное напрасно? Во всяком случае, сделанное сегодня – точно. Идиот, твою мать. Но в конце концов всё будет хорошо. Если всё плохо, то это ещё не конец – так иногда шутит его приятель. А кругом всё плохо. И прожитая жизнь перед глазами не мелькает. Значит, ещё не конец.
      Так, секунду. Если он иронизирует, значит силы еще есть. Во всяком случае, еще на одну попытку хватит. Надо во что бы то ни стало зацепиться за эту осклизлую перегородку!

      Добрая половина остатка сил уходит на то, чтобы добраться до подводного волнолома. Вот он уже где-то над ним.
      Он погружает руки в скользкую слизь пытается нащупать под ней хоть какую-то неровность. Вот она! Под правой рукой! И что-то под левой! Что, думали, ёжику хана? Накося, выкуси! Он что было сил стискивает пальцы – всего лишь за пару мгновений до того, как на плечи и спину начинает наваливаться обратный поток.

      Тягун накрывает его с головой и набирает мощь. Тело вытягивается в струнку, ломаются ногти, но он не ощущает боли и лишь осознаёт, что всё ещё продолжает висеть над волноломом. И несмотря на то, что кисти начинают сводить судороги, он не разжимает их, не позволяя потоку оторвать его и унести прочь.

      Олег не помнит, сколько это продолжалось – может, пять, а, может, десять секунд. Или больше?
      Время утратило привычную размеренность и текло по своим законам. Казалось, оно слилось с водным потоком и ощущалось чисто тактильно. И оба они – водный и временной, – словно сговорившись, ополчились на него разом и не хотели отступать.
      Наконец, он почувствовал, что напор стал ослабевать, а через несколько мгновений он и вовсе угас. Неужели ему удалось взять верх?! Не теряя ни секунды, он разжал онемевшие пальцы и устремился вперед. Тут же его настигла очередная приличная волна, но теперь уже прибойная, и, крутанув как следует и поколбасив, вынесла на берег и шмякнула о гальку.
      Вот бы никогда бы не подумал, что такая неделикатная встряска сможет принести столько удовлетворения! И пусть она обойдется ему в несколько приличных синяков – разве можно расценить их как несоразмерную плату за то, чего он чудом сумел избежать? Мог бы выложить и поболее.

      Лёжа в изнеможении рядом с сухим полотенцем – не было сил обтереться, – Олег сквозь прищур глаз увидел, как к рубке подходит спасатель. Ну вот, явился. Тот, в свою очередь, заметил Олега – он остановился и замер в лёгком недоумении. Да-да, не ждали?! Встречайте! Слониху, слонёнка, слона встречал слоновод знаменитый. И бал ожидал на веранде открытой. И бал… Да-да, работу он свою… Олег криво усмехнулся.
      А, впрочем, сам виноват. Нечего пенять на других.
      Он с трудом приподнялся, натянул шорты и поплёлся в сторону пансионата. До завтрака оставалось ещё пятнадцать минут. Ну, вот, скоротал…
      В столовую он так и не пошел. Аппетита совершенно не было. А про галочку забыл и вовсе.