Люди ждут и верят

НАТАЛЬЯ МИРОНОВА: «ЛЮДИ ЖДУТ И ВЕРЯТ – В ЭТОМ НАША СИЛА»

Врач… Человек, который всегда рядом. Мы к этому так привыкли, что даже не интересуемся, а что у него болит? Болеет ли он когда-нибудь? А что он читает? Какие фильмы смотрит? Даже мы, газетчики, так привыкли к этому факту, что редко пишем о них. А зря: ведь всегда хочется узнать, почему человек выбирает свою профессию: кто-то мечтает о ней с детства, кто-то гонится за деньгами, а у кого-то не было другого выбора. Наталья Михайловна Миронова, врач-терапевт с огромным стажем, о призвании, доброте и счастливом времени ее жизни. 50 лет она посвятила медицине и рассказала, почему это ее любимое дело.

Знакомство

Наталья Михайловна – дочь военнослужащего, командира авиационной части, а они, как известно, в начале своей службы часто колесят по стране. И не только по своей. Родилась она в 1954 году в Китае, в городе Далянь. Город расположен на берегу бухты в южной оконечности Ляодунского полуострова. В 1898 году, когда Китай сдал России в аренду южную часть Ляодунского полуострова, здесь был основан торговый порт Дальний (по созвучию с именем залива Да-лянь-вань). Говорят, что имя городу придумал Николай II. Генеральный план Дальнего составил известный петербургский архитектор Казимир Сколимовский, которому поручили построить город, не уступающий Парижу.
Сегодня Далянь – место проведения форума «Летний Давос» и известный морской курорт. Его называют лучшим туристическим центром. Город получил целый ряд почетных званий и наград, а его побережье протяженностью 2211 км, горы и удивительные достопримечательности привлекают миллионы туристов со всех уголков мира. Вот что такое малая родина Натальи Мироновой.
Потом была Польша, где наша героиня училась в первом классе, и, вероятно, поэтому мало что сохранила ее детская память. Впрочем, она помнит, как из всех польских громкоговорителей звучало сообщение о полете Гагарина. После Польши была Белоруссия, которую она и хорошо помнит, и горячо любит, потому что семья жила в двух городах: в Березе и Бобовичах, и жила там достаточно долго.

«Старайся сохранить присутствие духа и в затруднительных обстоятельствах», – так говорил Гораций в своих «Одах». Обстоятельства диктуют нам свои правила, и мы вынуждены им подчиняться. Примерно так подумала однажды и героиня нашего рассказа, выйдя замуж за военнослужащего и повторив «романтику поездок» своего отца. А произошло это в Забайкалье. Затем была Рига, где молодожены получали высшее образование. Учились, впрочем, в разных вузах: она – в мединституте, он – в военной академии. А в 1979 году после успешного завершения учебы супруги оказались в Ленинграде. Любимый муж, любимый город – это ли не счастье? И рождение сына, который потом тоже выберет профессию врача, ни разу не пожалев о своем выборе. Любимая работа… С этими словами Наталья Михайловна работала в двух поликлиниках Сосновой Поляны: сначала в 91-й, а когда открылась 105-я, перешла туда, и, как она шутит, навечно.

Первый пациент
и первый блин

– Что во время учебы в мединституте казалось вам самым тяжелым?
– Мне достаточно легко давалась учеба, поэтому отметить что-то серьезное, трудное, я не могу. Все было легко – даже латынь и анатомия. Много лет я получала повышенную стипендию, а ее дают далеко не всем.
– Кстати, многие врачи с ужасом рассказывают, что им до сих пор снятся учебные кошмары в меде. У вас такое было?
– Нет, для меня это было счастливое время, даже сейчас я вспоминаю его с теплотой. У нас была дружная группа, мы поддерживали друг друга.

«Первый блин комом» – у всех на устах с детства эта русская поговорка. Первый блин случился у нашей героини в ее самое первое ночное дежурство. Однажды третьекурсница Наталья Миронова пошла зарабатывать свои первые деньги. Больница скорой помощи, первая бессонная ночь на отделении торакальной хирургии (удаление злокачественных и доброкачественных новообразований легких, метастаз, эмфиземы, а также исправление врожденных аномалий строения легких):
– Там мне было очень интересно: трудные случаи, оперирование – я быстро набиралась опыта, несмотря на то, что еще училась. Работала я там два года, до окончания института, но своего первого пациента не забуду никогда. Тогда еще не было одноразовых шприцев, а были стеклянные, которые стерилизовались. Мой первый укол… Конечно, волнуюсь. Старшая сестра проконсультировала меня: «Наберешь полный шприц  пенициллина, это 10 кубиков, и будешь вводить каждому пациенту по одному кубику, только меняй иголки». Я набрала полный шприц и пошла в палату. Боюсь, трясусь: первая инъекция… От волнения я ввела пациенту всё содержимое шприца!.. На фамилию посмотрела – совсем дар речи потеряла: Гробовский! Боже, что со мной было! Прибежала к сестре вся в слезах: «Я убила больного!!!». Она спрашивает фамилию и смеется: «Этому можно, он после сложной операции».

– Для меня все закончилось хорошо: мой пациент после такой мощной дозы быстро пошел на поправку, а другому нашему собрату не повезло: умер безнадежный больной, и студенту поручили сопровождать тело в морг. Сопровождающий разгильдяй поленился сходить за бумагой и, написав на ноге умершего все его данные (фамилию, имя, отчество, год рождения), отвез его в морг. Об этом случае сообщили в институт, и на следующий день бедолагу исключили. Четвертый курс!!!.. Вот так раньше учили медиков! Разве возможно было в то время купить диплом врача???
– Вы больше врач-консерватор или доверяете новым технологиям в медицине?
– А Вы провокатор: наверное, считаете, что если я человек советской эпохи, то должна быть консервативной. Нет, каждый день мы должны совершенствоваться и учиться новому. Это не мешает моей работе. Конечно, я охотно применяю новые способы лечения. Главное – на пользу людям.
– Если бы Вы не стали врачом, то какую профессию выбрали бы?
– Я любила химию и всегда думала, что буду инженером-химиком. Даже не представляю, кем бы еще могла стать. Но рядом не было другого вуза, поэтому я стала врачом. Нашу жизнь постоянно корректируют обстоятельства… А сейчас я даже не мыслю себя в другой ипостаси. Я люблю свою работу.
– Есть ли какие-то приметы и суеверия в профессии врача?
– У меня их нет.

– Недавно мы все боролись с ковидом. Изменилось ли что-то в вашей работе с приходом пандемии?
– Да. Я с ужасом вспоминаю то время и спрашиваю: как мы могли выдержать сумасшедшую нагрузку? Как мы могли хорошо, а я считаю, что очень хорошо, отработать в эту пандемию? У нас совершенно не было средств индивидуальной защиты. Нам выдали вату, бинты и сказали: шейте маски своими руками. – Это как?! У нас не было ни масок, ни одноразовых халатов. Для забора мазков выдали одноразовые комбинезоны, и мы после каждого посещения облучали эту одежду ультрафиолетовыми лампами. То есть обеспечение средствами защиты было плохое. На врачей легла безумная нагрузка: на приемах много пациентов, вызовов тьма – 100–120 вызовов в день на участок! Мы все переболели ковидом, но работали настолько сплоченно и дружно, что я не помню ни ссор, ни скандалов, ни претензий. Не было ни разу врачебной комиссии, то есть ни одной серьезной жалобы. После вечерней смены мы уходили в 12 ночи, нередко и после 12. У меня сохранилась в WhatsApp переписка того времени: искали одного врача, подключились почти все, а было это от 22.26 до 24 часов. Уважаю своих коллег. Это коллектив, куда хочется приходить.

Верное решение

– Что вас вдохновляет?
– То, что я могу помочь. И мои коллеги. Долгое время я работала заведующей терапевтическим отделением, и мне очень нравился наш коллектив. Поэтому я всегда с удовольствием шла к коллегам, а не на работу. Так продолжалось 38 лет. Но однажды я поняла, что нужно вовремя уходить с ответственной должности. Оглянулась на себя: уже не такая мобильная, как в молодости: я ведь раньше могла горы свернуть, и сворачивала. Несколько лет назад я сломала ногу и нечаянно услышала разговор заведующего хирургией и моего лечащего врача. Смысл был ясен: «Она ходить не будет».
Я была так шокирована услышанным, что приложила все свои усилия, чтобы восстановиться. Я хожу с тростью, но хожу... На работу меня возит мой замечательный сосед Андрей Николаевич, а с работы подвозят водители нашей поликлиники и нередко пациенты.

Как это важно – вовремя принять такое решение! Наталья Михайловна поступила мудро, тихо, спокойно. Зато какие проводы ей устроили коллеги! Сколько теплых, искренних слов она услышала за праздничным столом! Такое не забывается… А время бежит удивительно быстро: уже почти год бывшая заведующая работает в качестве участкового терапевта, и своим местом она вполне довольна. Наша беседа плавно перетекла в проблемное русло – иначе и быть не могло: бывший руководитель знает все болевые точки. На вопрос, в какое время года поток пациентов увеличивается, моя собеседница сообщила, что, как правило, это осень и зима:
– Стоит учесть тот факт, что мы входим в состав так называемого 91-го поликлинического объединения, и в нашей, 105-й, постоянно не хватает кадров. Руководители решили, что максимально комплектовать нужно 91-ю поликлинику, а наша комплектуется по остаточному принципу. Во время своего заведования я постоянно с этим боролась… А ведь дефицит кадров – это повышенная нагрузка на наших врачей и медсестер. Мне бы хотелось, чтобы нам работалось так же легко, как в 91-й или в 50-й поликлиниках – там значительно больше кадров, чем у нас.

Если бы я была министром

– Давайте представим: завтра Вы проснетесь министром здравоохранения. Что бы Вы изменили? Три первых решения?

– Первое: я бы изменила отношение к вызову врача на дом. Я считаю неправильным вызывать терапевта на дом с последующим осмотром. Если у пациента острое состояние болезни, то для этого есть скорая и неотложная медицинская помощь – там такие же квалифицированные врачи, которые эту помощь всегда оказывают. Все остальное – либо стационар, либо амбулатория. У больного вчера была температура 38, а сегодня 36,5, а он все равно лежит и ждет прихода врача. Или у кого-то кружится голова, он вызывает терапевта, чтобы взять больничный лист. Головокружение бывает разное… Я не согласна с действующими правилами. У медиков со здоровьем все то же самое: и головокружение, и температура, и давление. Сколько врачей сидят на приеме с критичным давлением, и ничего. Поэтому я бы отменила вызов врача на дом.

Второе: я бы повысила зарплату всем медикам. Мы отвечаем за здоровье человека, а получаем гроши. Приведу один простой пример. У меня наступил срок поверки счетчиков. Пришел сантехник, пробыл в квартире 10 минут, половину этого времени он заполнял бумаги. За эти 10 минут он получил 1600 рублей. А теперь сравните этот тариф с медицинским. Вы знаете, что у нас наряду с бесплатной медициной оказываются и платные услуги. Осмотр нашего платного терапевта стоит 1200 рублей. Человека нужно выслушать, осмотреть, назначить обследование и соответствующее лечение. Разве это сопоставимо с сантехническими работами? Так мало платить врачам преступно.

Третье: я бы пересмотрела правила диспансеризации. Всё организовано так, как будто диспансеризация нужна врачам. А пациентам она не нужна. Нужно поставить пациентов в такие условия, чтобы именно они были заинтересованы в прохождении диспансеризации, а не мы. Мы заставляем их проходить диспансерный осмотр, и если мы не выполняем план, то заведующих отделениями наказывают рублем, причем серьезно. А нужно сделать простой шаг: если пациент не прошел диспансеризацию вовремя, то когда он заболеет, пусть лечится, но за свой счет. У нас на приеме все видно: медсестра открывает в компьютере карту очередного пациента, а там загорается красный сигнал: «Диспансеризация не пройдена!». Медсестра напоминает пациенту: дескать, пора, а он еще и капризничает: мол, не пойду, не хочу, это нужно не мне, а вам.
Вот эти три момента я как практикующий врач изменила бы.

– Ваши советы молодым специалистам?
– Люди ждут и верят – в этом наша сила. Став врачами, помните всегда о доброте, ведь от доброго слова рождается свет и еще много хорошего…