Полет беркута главы 22-26

Глава 22

…- Придумано, конечно, бестолково, - сказал сам себе вслух Мотыль, сворачивая свой парашют-крыло после  приземления. – И навряд ли здесь сработает.
Он осмотрелся и поискал взглядом сообщников. В предрассветные часы было еще достаточно темно, так что разглядеть кого-либо было почти невозможно. Хорошо хоть перед прыжком обеспечили очками со встроенными приборами ночного видения, иначе при встрече с землей переломов было бы, наверняка, не избежать. Он включил радиомаячок. Ага, вон и зеленые человечки - Иса и Бен, показались.
- Все ли у вас в порядке? - спросил Бен, когда группа вновь была вместе.
- У меня в порядке, - ответил Батуев.
- У меня тоже, - подтвердил Сорокин. - Десантура готова к выполнению задания...
- Ну, тогда с богом.
- О, Аллах, помоги, - кротко вымолвил Иса.
- Если выберусь отсюда - храм построю. Честное слово! - Сорокин  трижды яростно перекрестился.
Уилсону также было трудно оставаться хладнокровным, он по католически осенил себя крестом.
Они, не сговариваясь, достали саперные лопаты, разгребли в каменистой почве яму, глубины которой хватало, чтобы спрятать в ней ставшие теперь ненужными парашюты, а также кое-какие вещи и приборы. Достали и надели потрепанную одежду, чтобы она производила впечатление многодневного использования. Закинули за плечи рюкзаки с нехитрыми пожитками, повесили на шеи короткоствольные старенькие АКМ-мы. Теперь со стороны они были похожи на современных разбойников с большой дороги, рыщущих в поисках наживы.
- Посидим на дорожку? - предложил Сорокин.
- Посидим, - согласился Иса.
Они сели на камни, задумавшись каждый о своем. Что их ждало впереди? Какие еще испытания приготовила им судьба, затащив в еще одно неспокойное место на земле?
Медленно вставало солнце, принося день грядущий. Очертания азиатских гор становились все четче. Эти исполины, равнодушные ко всему живому, возвышались в гордом презрении над миром. Что им за дело до копошившихся где-то там внизу трех букашек, озабоченных ничтожными проблемами, связанными с выживанием в этом беспокойном для всего живого мире? Куда и для чего они ползут по этой земле? Да и не все ли равно?..

Близился к завершению второй день пути. Признаков того, что где-то в горах находится лагерь по подготовке террористов, не было. Но мало было обнаружить сам лагерь. Сначала нужно было найти таких же желающих стать наемниками, чтобы было легче затеряться среди них.
На очередном привале Сорокин, ковыряясь ножом в банке с тушенкой, сделал вывод:
- Не кажется ли вам, дорогие мои друзья-однополчане, что в этой авантюре довольно много слабых мест? Не считаете ли вы, что эти болваны, эти палочки твиксы - Ньюман и Харрисон, больше всего преуспели бы не в разведке, а в каком-нибудь детском журнале для бойскаутов?
Его обгоревшее под азиатским солнцем лицо было красным, обветренные губы скривились в усмешке.
- Я так не считаю, - отозвался Бен, на лице которого также были заметны следы усталости. - Никто и не говорил, что с разработанным планом будет все сходиться до последней буквы. Поверьте мне, такое бывает очень редко. Всего предусмотреть невозможно. Обычно дается, что называется, общий вектор для выполнения той или иной задачи. А дальше все зависит от способностей, навыков и умений.
- Какие там, к черту, у меня способности, навыки и умения? - недоумевал Сорокин, облизывая нож. - Это вот вас, полковников, учили навыкам и умениям, а у меня другая школа.
- Ты, Сорокин, опять начинаешь хныкать, - сказал, прожевав, Батуев. Он деланно насупил брови и кинул в пропасть пустую консервную банку. – Слушай, вечно ты чем-то не доволен. В нашем отряде ты самый невоспитанный мальчишка. Я с тобой больше никогда не пойду в поход, даже не умоляй, - он махнул рукой на Сорокина.
Все трое загоготали от смеха. Такая разрядка пришлась кстати.
- Давайте, готовиться ко сну. На сегодня уже хватит, - предложил Бен. - Завтра продолжим поиски. Кстати, лагерь здесь, поблизости. Я намеренно не спешу привести вас к нему. Не забывайте: чтобы нам не пришлось отвечать на лишние вопросы в лагере, нам еще нужно обзавестись как минимум двумя-тремя ублюдками, жаждущими стать профессионалами-террористами, и найти с ними общий язык. Иначе, если нам не поверят, нас просто расстреляют и все.
- Это мы уже слышали, - сказал Сорокин. - Но Ньюман уверял, что сильно с расспросами там приставать не будут: мол, у «духов» одна из важных задач - это заманить в свои ряды побольше желающих.
- Это так, наверное, - согласился Бен.
- Наверное? - спросил удивленно Батуев.
- Думаю, что так и будет. Но надеяться на того, что нас примут с радушием и объятиями все же не стоит...
Они расстелили на земле коврики, распределили время для поочередного дежурства, приготовились к отдыху. Первым нес дежурство Сорокин. Через три часа его сменил Батуев. Затем пост, располагавшийся в очень удобном для обозрения месте, занял Бен. Он внимательно через прибор ночного видения просматривал местность. Вдруг, его внимание привлек едва заметный огонь, видимо, от костра. Он разбудил Сорокина и Батуева. Те поочередно посмотрели  в указанное Беном направление и тоже решили, что далеко в ночи горит костер. Бен выразил мнение, что нужно сейчас, воспользовавшись темнотой, разведать это место, узнать, что за люди развели там огонь и можно ли из всего этого извлечь для себя выгоду. Сорокин идти в разведку желания не изъявил. Батуев же был не прочь прогуляться. Но Уилсон решил, что с этой задачей он сам справится лучше всех, и к удовлетворению зевающего Сорокина скрылся в темноте.
Он вернулся часа через полтора. Сорокин и Батуев боролись со сном, но бдительность не теряли.
- Их там семеро. Вернее, столько осталось. А было восемь. Одного зарезали на моих глазах, стал рассказывать Бен.
- Интересно, кто они? - спросил Сорокин.
- Это интернациональная банда, такая же, как и мы с вами. Разговаривают между собой на русском языке, но очень ломанном, кроме одного, который говорит с особым акцентом, часто вставляя слова на родном языке. Подозреваю, что он из Прибалтики.
- Бен, ты знаешь латышский? - спросил Сорокин.
- Если честно, то не в совершенстве. Я разведчик, специализирующийся на странах бывшего Советского Союза, поэтому знаю, хоть далеко и не в совершенстве, несколько языков. По крайней мере, могу понять, о чем идет речь. Не забывайте, что в этой операции я - латыш.
- Так за что же они зарезали там кого-то? - спросил Батуев.
- Четверо были связаны. Остальные явно глумились над пленниками. Из разговора я понял, что одна банда скрытно напала на другую. Несколько человек убили, оставшихся в живых связали. Имущество поделили. И те и другие так же, как и мы, искали лагерь. Четверых оставили в живых, вознамерившись за них получить выкуп у родственников. Но, скорее всего, их тоже убьют, потому что, как сказал один бандит, нет смысла ждать, пока найдутся родственники. Да и родственники, наверняка, такие же бедные, им не наскрести нужную сумму денег. Принимать же пленников в свои ряды им уже опасно - будут мстить, поэтому самый лучший способ их тоже убить. Один из связанных не выдержал и стать громко ругаться и угрожать, его поддержали остальные. Зачинщику тут же перерезали горло и пленники поутихли. Но участь их решена. Может быть, пока я шел обратно, их уже убили.
- Ну и черт с ними, - сказал Сорокин. - Нам-то что? Нужно быть осторожней, чтобы и на нас не напали.
- Я кое-что придумал, - сказал Батуев. - Нужно освободить пленников, если они еще живы, и таким образом наша шайка вырастет до нужных размеров. Тогда уже можно будет всем вместе отправляться в лагерь.
- Ага. Мы их освободим, а они нас потом самих за кусок хлеба перебьют, - возразил Мотыль.
- Рискнуть все же стоит, - согласился с планом Батуева Бен. - Будем надеяться, что они останутся нам благодарны.
- Пока мы с вами туда дойдем, пленников уже убьют. И тогда нам придется договариваться с их убийцами, чтобы они приняли нас в свои ряды, - засомневался Сорокин.
- Поэтому нужно торопиться. Еще, может быть, успеем. - Бен быстро собрал вещи. Батуев и Сорокин поспешили сделать тоже самое.
Вскоре они выступили на выручку, чтобы спасти одних головорезов от других.
- На хрена нам это все надо? Нашли бы других, - едва слышно ворчал Сорокин, недовольный тем, что надо снова не запланировано рисковать своей шкурой. Он споткнулся и упал. На него зашикали, чтобы соблюдал тишину и осторожность.
Последние десятки метров передвигались чуть ли не ползком, так что скрытно подобраться им вполне удалось. Возле небольшого костра полулежали вооруженные люди. Чуть поодаль спиной друг к другу сидели трое связанных пленников. Бен жестом показал Сорокину, чтобы тот обратил внимание на труп убитого человека, которого Николай в потемках принял за большой камень, спрятавшись за ним. Сорокин пригляделся повнимательнее, его глаза широко раскрылись, тошнота подступила к горлу. Более хладнокровный Батуев успел, неслышно шевеля губами, пригрозить Мотылю кулаком.
Пошептавшись, они решили выскочить из укрытий и принудить боевиков сдаться. В случае малейшей попытки к сопротивлению - открывать огонь на поражение. Сняв автоматы с предохранителей, по команде Бена они поднялись с земли и вышли из темноты.
- Не двигаться! Стреляем без предупреждений! - заорал Батуев, заставив бандитов вздрогнуть от неожиданности. Те слегка зашевелились и, скорее всего, даже и не помышляли о сопротивлении. Но один из них, видимо сильно занервничал и позволил себе, повинуясь, наверное, выработанному инстинкту самосохранения, дернуть рукой в сторону лежащего рядом оружия. В следующую секунду Батуев прошил его автоматной очередью.
- Всем лечь лицом вниз, руки за голову! - скомандовал Бен.
Его команду не рискнули не выполнить. Собрав оружие в одно место и оказавшись хозяевами положения, можно было приступать к расспросам. Однако на всякий случай, с тех, кто сидел на земле связанными, не спешили снимать веревки.
- Кто такие? Откуда и куда идете? - строго спросил Батуев, обведя всех взглядом.
- Можно мне сказать? - по-восточному заискивающе спросил разрешения один из связанных.
- Говори, - разрешил Иса.
- Меня зовут Салих. Я и мои друзья родом из Таджикистана. Несколько дней назад мы пришли в Афганистан, чтобы предложить свои услуги тем, кто нуждается в вооруженных людях. Мы сами бедные. Дома остались семьи. Нужно кормить детей. Работу найти у нас почти невозможно. Если и найдешь, то платят мало. Что делать? У себя мы не хотим становиться грабителями, поэтому пришли сюда, чтобы честно заработать деньги.
- Честно - это как? - спросил Батуев.
- Вы же понимаете, о чем я?.. - кротко улыбнулся рассказчик.
- Понимаю. Мы тоже пришли сюда в надежде подзаработать. Рассказывай дальше.
- Вчера на нас напал вот этот нехороший люди, - Салих кивнул в сторону лежавших мужиков. - Связали, забрали еду, оружие. Потом убили Рахматулла. Они хотел, чтобы нас выкупил родственники. Но наш родственники очень бедный. Откуда у них деньги на выкуп? Они очень далеко отсюда. Рахматулла пытался пристыдить этих людей. Мы поддержали Рахматулла, предложили действовать всем один отрядом, но эти люди - бешенные шакалы. Они не стал нас слушать и убил нашего друга. Кто теперь позаботиться о его детях? Их осталось пятеро в кишлак...
- Ложись! - темноту разрезал яростный вопль Сорокина. Он вовремя заметил, как у одного из тех, кто лежал лицом вниз, в руках вдруг неожиданно появилась граната. Николай успел упредить бросок и выстрелил в него. Боевик затих, граната выпала из его рук, закатилась под него самого и через секунду после того, как люди попадали на землю, взорвалась.

Глава 22

- Вот и ладненько. Все решилось само собой. Есть, оказывается, Аллах на свете. Не нужно теперь думать, что делать с этими гориллами, - сказал удовлетворенно Батуев, убедившись, что осколки от гранаты насмерть посекли тех, кого они взяли в плен. По счастливой случайности больше никто не пострадал, даже связанные таджики. Веревки на них разрезали и освободили. Они искренне произносили слова благодарности.
Мотыль тряс головой - взрыв ударил по барабанным перепонкам. Бен стряхивал с себя землю и кашлял от едкого дыма.
- Молодец, Мыкола! - похвалил Иса. - Ты спас нам жизнь, благодарю за службу!
- Да пошел ты… - Мотыль мизинцами ковырялся в ушах.
- Ну, давайте знакомиться, - предложил Иса и первым протянул руку повеселевшим таджикам.
Те по очереди вежливо назвали свои имена. Познакомившись, Иса предложил действовать сообща, выразив надежду, что вместе им теперь не страшен сам шайтан. Только бы поскорее найти лагерь для наемников.
- Это уже не далеко, - сказал один из таджиков. - Полдня пути.
- Тогда давайте отдыхать перед дорогой, - предложил Бен. - Нужно выспаться.
Но тем, кто освободил пленников, спать не пришлось. Они не сговариваясь, решили, что в целях предосторожности не стоит доверять своим новым знакомым, поэтому лежали до утра, не смыкая глаз и тревожно вслушиваясь в темноту. В отличие от них таджики спали безмятежным сном, как будто бы и не пережили недавно смертельную опасность и понимая, что находятся под надежной охраной.
Утром, сообща позавтракав, группа выдвинулась в путь. Через несколько часов вдалеке показались небольшие одноэтажные постройки. Бен через бинокль рассмотрел несколько десятков отдельно стоящих домиков и строения барачного типа. Ведущий группу Салих подтвердил, что это то, что они ищут. Пройдя несколько сот метров, они неожиданно оказались в западне. С трех сторон из тщательно замаскированных укрытий затрещали короткие автоматные очереди. Под ногами взвились фонтанчики пыли, поднимаемые пулями. Затем раздались громкие голоса. В ответ заговорил Салих. Его речь была, как видимо, убедительной. Стрелять прекратили. Салих перевел спутникам, что от них требовали. Таджики быстро сбросили нехитрые пожитки и оружие на землю. Тоже самое сделали остальные. Из одного укрытия - хорошо замаскированного блиндажа - вышли трое вооруженных людей. Пока один из них перетряхивал вещи, двое других держали наготове оружие. За время обыска Салих непрерывно заискивающе что-то болтал и жестикулировал. Им разрешили взять вещи, кроме оружия. Под конвоем отвели в лагерь, закрыли в небольшой хижине с каменными стенами.
- И что теперь? - не выдержал и спросил Батуев.
- Будут, наверное, проверять, а потом зачислят в студенты этого военного колледжа, - усмехнулся Мотыль.
- Спросят: кто мы такой, откуда? Так всегда делают, - пояснил Салих.
- Долго будут проверять? - спросил Бен.
- Не знаю, - пожал плечами Салих. Рассказывают, что кого-то проверяют быстро, кого-то дольше, кого-то даже убивают, если что не так…
В полутьме глаза Сорокина сверкнули тревогой. Его товарищи, казалось, не отреагировали на последние слова Салиха.
- Аллах Акбар, - зачем-то сказал Батуев.
Вскоре дверь открылась. Заглянул человек и что-то сказал.
- Он спросил, есть ли среди нас мусульмане, - перевел Салих. - Мусульмане должен идти первый.
Батуев поднялся и пошел на выход вместе с таджиками. Примерно через час они вернулись. По их лицам было видно, что ничего страшного не произошло. Настала очередь Сорокина и Бена. Их повели через дворы, мимо бараков. Из одних раздавались назидательные голоса и тут же повторяющийся за ними хор из десятков глоток. Из других слышался лязг разбираемого оружия. То и дело мимо пробегали строем небольшие группы бородатых мужчин. В общем, лагерь по подготовке боевиков жил своей обычной жизнью...
Бен шагнул в небольшую комнату, за ним Сорокин. На стенах, завешанных коврами, висели клинки  различных видов и размеров, а также легкое стрелковое оружие. За столиком на коротких ножках по-восточному сидели двое бородатых мужчин. На вид им было лет по пятьдесят. Они держались с достоинством, и было понятно, что здесь, в лагере, это были уважаемые люди, и возможно, они руководили процессом обучения. Вооруженные до зубом холеные охранники мумиями стояли над с ними и сверлили глазами вошедших.
Один из мужчин, у которого был шрам на правом веке, отчего глаз принимал устрашающее выражение, стал говорить. Если Бен, знавший несколько языков, что-нибудь, может быть, и понимал из его спокойной и доброжелательной речи, то в отличие от него Сорокин не понимал ничего, кроме несколько раз прозвучавшего слова «Аллах». Судя по интонации говорившего, прозвучал вопрос. Бен, медленно подбирая нужные слова, сделал попытку ответить. Мужчина понимающе поднял брови и кивнул головой.
- Хорошо, сменим язык и поговорим на другом, более для вас понятным, - сказал он, хотя и с акцентом, на довольно правильном русском языке. - Я знаю русский язык, учился в военной академии в Москве. Это было давно, но память у меня хорошая. К тому же через мою школу прошло немало парней, выросших в Советском Союзе и с честью для себя воевавших и воюющих за дело Аллаха. Как я понял, вы тоже хотите пополнить ряды моджахедов.
Он немного помолчал и продолжил:
- Смотрю я на вас и думаю: «Что понесло этих, в общем-то, немолодых уже мужчин в далекую страну, чтобы рисковать жизнью? У них нет жен, детей, работы? Зачем им словно молодым азартным гончим гоняться за дичью? Скудный хлеб воина Аллаха горек. И не такие уж большие деньги он получает за свое боевое мастерство, рискуя жизнью. Я еще понимаю наших братьев-мусульман, для которых и десять долларов - огромные деньги, потому что они пришли из бедных аулов, из бедных стран. Так сложилось на этом свете, что сильные мира сего считают их за людей даже не второго, а последнего сорта. Что они не достойны нормальной человеческой жизни. Что они - религиозные фанатики, готовые в пух и прах разнести мир по кусочкам. А как понять белых людей, да еще из другой веры, для которых в этом мире открыты все дороги? Ведь нужно всего-то - немного ума, изворотливости. И зачем тогда брать в руки автомат, чтобы обеспечить себя и уберечься от нищеты? Или я не прав?.. Кто вы, откуда и что ищите на нашей многострадальной земле?
- Мы пришли сюда с одной целью, - сказал Бен, - заработать деньги тем ремеслом, в котором кое-что соображаем.
- Кое-что? - ухмыльнулся человек.
- Я имел ввиду то ремесло, которое делает мужчину мужчиной.
- Интересно и что же?
- Военное ремесло, уважаемый господин.
- Вы преуспели в этом деле?
- Не скрою - я лично преуспел.
- Мы внимательно слушаем.
- Я родом из Латвии. Меня зовут Анастас Калнинш. Я - кадровый военный, советский офицер, звание майор. После окончания военного училища командовал мотострелковым взводом, ротой, был начальником штаба батальона. Затем в составе ограниченного контингента служил одним из помощников военного советника в Анголе. Там, в Африке, и закончилась моя карьера. Черномазые, по известной только им причине, расстреляли моего друга и его семью. Но пришел приказ из Москвы: в ответ ничего не предпринимать. Но я ослушался. Угнал бронетранспортер с полным боекомплектом. Заехал в деревню, где прятались эти африканцы, и сравнял деревню с землей… Вместе со всеми, кто там жил. Никого не пожалел… Меня разжаловали, под конвоем отвезли в Союз. И хотя международный конфликт послам удалось не допустить, мне были уготовлены долгие годы в тюрьме. Но участь каторжника меня не прельщала. Я сбежал. Какое-то время скрывался, где только мог. Потом наш генеральный секретарь Горбачев затеял перестройку, страна развалилась, и я в какое-то время понял, что до меня бывшей стране Советов нет теперь никакого дела... Вернулся на родину в Латвию. Хотел служить в латышской армии. Но меня не взяли. Один мой знакомый из латышского министерства обороны сказал, что они опасаются, что я могу быть российским шпионом. Что было мне делать? Полгода перебивался случайными заработками, пока не устроился охранником в одну контору. Мои коллеги как-то предложили поучаствовать в одном мероприятии - помочь вернуть долги с одного бизнесмена. Пообещали за это годовой гонорар. Я согласился. Как потом оказалось, мои коллеги промышляли рэкетом. Незаметно для себя и я втянулся в эти дела. Работать за гроши охранником больше не имело смысла. Наша банда быстро богатела. Мы переключились на грабеж водителей трейлеров, которые в большом количестве транзитом проходили по территории Прибалтики. Но всему рано или поздно приходит конец. На наш след вышла полиция и однажды мы попали в засаду. Завязалась перестрелка. Моих друзей убили, мне удалось бежать - помогла армейская сноровка. Я, в отличие от своих коллег, имел хорошую военную подготовку. И если стрелял, то в цель, как правило, попадал всегда. Долго скрывался, стал осторожный, как зверь… В то время в разных местах бывшего Союза и бывших соцстранах вспыхивали локальные войны и конфликты. Таким как я работы хватало. Начал я с Югославии. Мне было все равно за кого воевать. Платят сербы - значит, воюю за них. Если платят албанцы - то за этих. Потом было Приднестровье. Там покрутился пару месяцев. Затем узнал, что в Чечне можно заработать гораздо больше и уехал туда. Воевал там… Естественно - не на стороне русских. В одном из боев меня сильно контузило. Слава богу, меня не бросили мои новые друзья и переправили в госпиталь, где я лечился. Госпиталь находился в бывшем санатории в горах Кабардино-Балкарии. Сначала я опасался, что размещать здесь госпиталь было очень опрометчивым решением со стороны моих полевых командиров. Но потом убедился, что волновался напрасно. В обмен на спокойную жизнь в этой республике продажная власть закрывала глаза на лечащихся людей, и придумала правдоподобную причину нахождения здесь раненных. Даже Шамиль Басаев и другие известные полевые командиры приезжали сюда, особо не опасаясь за свою жизнь. Потом, видимо, ситуация изменилась. Русские в какое-то время опомнились и стали вести борьбу с непримиримыми более жестко, хотя, как я убедился, могли бы при большом желании покончить с нами за пару месяцев. Но, как видимо, на войне кто-то наверху очень сильно наживался. Поэтому мы почти всегда знали, что будут предпринимать против нас русские генералы. Как бы там ни было, постепенно нам перестала сопутствовать военная удача. Мои командиры переключились на партизанскую войну, а нам, их подчиненным, стали платить мало. Тем не менее, я кое-что заработал. Выпросил отпуск и уехал отдыхать в Грецию. Возвращаться было уже не куда. Узнал, что мой отряд был уничтожен. Да и, честно говоря, с моим боевым опытом мне не хотелось воевать против простых людей, минируя машины, автобусные остановки и торговые палатки. К тому же на этом много не заработаешь.
- Что было потом? - спросил другой бородатый мужчина, отпив из пиалы.
- Захотел заработать денег, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь и уехать куда-нибудь подальше. Поэтому я здесь.
- А что: нельзя разве было просто ограбить, ну, скажем, банк или инкассаторов? Или какого-то богатого бизнесмена и не рисковать, деля невзгоды с моджахедами?
- Я в первую очередь - солдат, господа. Хотите верьте, хотите нет, но мне лучше делить последние крошки хлеба с братьями по оружию в надежде, что заработаешь на достойную жизнь, чем придумывать замысловатые ходы, как ограбить банкира.
- Так… С вами кое-что понятно. А что скажет про себя этот человек? - мужчина перевел взгляд из-под разорванного века на Мотыля. Сорокин, заслушавшись историей о похождениях Анастаса, едва заметно вздрогнул. Он, изображая из себя по совету Бена простодушного деревенского мужичка с Украины, нахмурил брови, почесал за ухом.
- А я это… того… С Украины я… В общем, задолбала жизнь, мужики, - денег нет, работать негде. Жена причитает: «когда деньги будут»? Колхоз у нас был. Потом не стало. Украл я пару косилок и сдал на металлом. Посадили на три года. Вышел по амнистии. Как жить? Украл алюминиевые фляги… Хотели меня снова посадить. Пришлось все деньги следаку отдать, чтобы отмазал. Потом поехали с корешами в Киев, но там таких же, как я безработных, полно. Покумекали немного и решили уехать в Россию на заработки. Ну, это… приехали, значит, в Москву. Гнули там спины на стройке у одного буржуя. Тот «кинул» нас на бабки, фраер. Мы ему тогда - паяльник в задницу: где наши "зеленые", паскуда? Деньги он сразу отдал, конечно. Но только потом его охранники примчались и уже с нами хотели сделать такую же процедуру. Ну… деньги, конечно, у нас забрали. Двое из нашей бригады в лесу по сей день в земле червей кормят. А всего нас пятеро было… Мы втроем убежали. Дружок мой, который тоже с Украины, почапал домой. Остались мы вдвоем - я и узбек один. Его Тимур зовут. Позвал он меня к себе в Среднюю Азию. Сказал: «давай, Мыкола, сначала к нам поедем. А потом к моджахедам в Афган пойдем. Они платят неплохо за конкретные дела. Повоюем годик, и при бабках будем». Я подумал-подумал и решил: эх, была не была! Вот так… Как мы в Афгане оказались, тоже рассказывать? - простодушно спросил Мотыль, переминаясь с ноги на ногу.
- Не нужно пока, - остановил его человек со шрамом, который, не смотря на сленговые словечки Мотыля, удовлетворился тем, что услышал. - Как вы здесь оказались, мы уже узнали от людей, которые были до вас.
Бородачи о чем-то зашептались между собой, обсуждая истории.
- Хорошо, - сказал один из них. - Пока будете находиться в лагере под присмотром. За это время мы по своим каналам проверим вас. Если то, чтобы вы тут нам рассказали окажется правдой - будете приняты, пройдете курс подготовки, тогда посмотрим на что вы пригодны. А если вы - шпионы, вам отрежут головы.
Им указали на выход. Два конвоира-моджахеда повели их к бараку, почти ничем не отличающимся от остальных строений. Приказали войти, сами остались возле дверей. В бараке внутри было так, как будто это был офис преуспевающей фирмы, оборудованный по последнему слову сложной компьютерной техникой. За двумя десятками компьютеров сидели молодые мужчины в одинаковой белой одежде и работали. Один из них указал вошедшим на диван в глубине комнаты и жестом попросил немного подождать.
- Вот и настали наши последние часы, боевой мой товарищ Анастас, - чуть шевеля губами, процедил сквозь зубы Сорокин. - Сейчас нас расколют, узнают, кто мы на самом деле. Шея что-то чешется...
- Заткнись, - так же чуть слышно прошептал Бен.
Вошел молодой человек, окинул комнату взглядом. Заметив Сорокина и Бена, поманил их рукой. Сам же сел за свободное место перед компьютером. Бен и Сорокин сели напротив. Мужчина достал из кармана диск и поместил его в компьютер. Через динамики послышался записанный недавно разговор допроса. Он на несколько секунд задумался, надел наушники, застучал пальцами по клавиатуре. Примерно через двадцать минут тревожного ожидания, особенно для Мотыля, мужчина снял наушники.
- Информация о вас подтверждается, - сказал он на хорошем английском языке. - Вы приняты.
- Что он сказал? - спросил Сорокин у Бена. За все время проверки, он сосредоточил свой взгляд на большой отвертке, лежащей на столе, рассчитывая, в случае чего, на яростное сопротивление.
- Мы приняты, вот что он сказал. И не пяль глаза на отвертку, она тебе не пригодится… - спокойно сказал Уилсон.
- Можете идти, - мужчина кивнул в сторону двери.
- Пойдем, - перевел Бен. Они встали и вышли во двор.
Один из конвоиров, проинформированный о положительном результате проверки, стал на своем языке объяснять, куда им идти, показывая рукой.
- Не заблудимся, спасибо, - поблагодарил Бен. Он поправил на голове длинный козырек бейсболки и пошел в указанную сторону.
- Пронесло, похоже, - облегченно вздохнул Сорокин, догнав Бена. - Как так могло получиться?
- Этот парень, который ковырялся в Интернете и еще бог весть где, является нашим завербованным агентом. Я знал это и был спокоен. Поэтому проверка прошла положительно. Ему заранее сообщили, в отношении кого нужно принять положительное решение.
- Ису он тоже проверял?
- Конечно. И в отношении его тоже все в порядке. Я рад, что Иса намного выдержаннее тебя и навряд ли думал, как бы с отверткой в руках совершить свой последний подвиг.
- Ты его плохо знаешь. Может быть, даже это и к лучшему.
- Интересно, этот парень-компьютерщик может ведь что угодно наплести при проверке? Не понравится ему кто-нибудь, он и скажет, что это ненадежный человек и тому отрежут голову.
- А ты как думал? Так и случается, уверен в этом. Он делает свою работу. Это тоже способ бороться с террористами. Но этот человек вынужден соблюдать крайнюю осторожность и прибегает к таким методам редко и только строго по указанию. Ньюман предупредил меня, что мы не имеем право им рисковать и просить нам помогать сверх того, что не входит в его обязанности. Тебе лучше не думать про это...

Глава 24

Новобранцев привели в так называемую казарму, которых на территории лагеря было несколько. В длинной комнате в несколько рядов лежали на полу деревянные нары, застеленные матрацами и одеялами. Возле каждого спального места находилась открытая пирамидка для хранения оружия, а также небольшая тумбочка для личных вещей. Кругом чистота, простота и скромность, ничего лишнего.
Батуев, Сорокин и Бен, переступив порог помещения, в молчании с минуту тесно стояли плечом к плечу и напряженно зыркали глазами по сторонам. Позади нетерпеливо топтались таджики. Но жившие в казарме к появлению новых людей отнеслись сдержано-равнодушно. Никто не подошел, не спросил, как их зовут, откуда они. Так было принято. Исключение составил высокий смуглый голубоглазый мужчина. На вид ему было немногим за тридцать. Он приказал идти за ним в одну из небольших комнат. Здесь, по всей видимости, проходили собрания личного состава подразделения или что-то вроде этого. Он достал сопроводительные листы на каждого вновь прибывшего, которые заменяли личные дела. Внимательно стал изучать, время от времени поднимая глаза на каждого. Наконец он заговорил. Но понял его только Бен, бывший, что называется, полиглотом. Все остальные: Мотыль, Иса, а также спасенные ими таджики, молча смотрели на его рот. Сказав все, что посчитал нужным, мужчина высокомерно удалился.
- Это наш командир, - пояснил Бен. - Он албанец. Зовут Друбан. Знает также язык форси, на котором здесь общаются. Но считает, что его подчиненные обязаны знать родной язык своего командира. На этом языке он и говорил сейчас. Такой вот он самодур, если хотите. Здесь вообще, как он сказал, не нужно много говорить, а нужно внимательно слушать, делать то, что тебе велят, и проявлять старание. Это приветствуется. С неуспевающими, как и с недисциплинированными поступают очень строго. Нужно быть все время на виду, быть готовым в любой момент к построению. Слоняющиеся без дела наказываются. Ну и так далее. Разберемся со временем. Сейчас мы пойдем в лазарет. Нас осмотрят на тот случай, что мы не являемся переносчиками заразных заболеваний. Затем помывка, получение одежды и оружия, ужин, построение, сон.
В комнату вошел парень, поманил их за собой.
- Это дежурный. Он будет нас сопровождать, - пояснил Бен.
На последнем построении перед отбоем Друбан сделал перекличку, на этот раз на языке фарси и дал пять минут на приготовление ко сну.
- Как в армии, - сказал Батуев.
- Или на зоне, - ухмыльнулся Сорокин.
- Что вы хотите: порядок - он везде порядок, - пожал плечами Уилсон.

Несмотря на новое место, «новобранцы» спали крепко. На рассвете истошно завопил дежурный. Бегая по казарме, он оповещал всех о подъеме. Новички расщеперили глаза, соображая, где они находятся.
На территории, служащей плацем, ровными шеренгами выстроились учащиеся, одетые в светлые одинаковые штаны и рубахи на выпуск. Уилсон и Батуев сдержанно, а Мотыль с плохо скрываемым любопытством рассматривали «сокурсников». Были здесь и арабы и славяне, белые  и черные, узкоглазые и не очень, молодые и убеленные сединами мужчины. В общем, человек около двухсот, готовых влиться в ряды не только, в первую очередь, движения Талибан, но и пополнить террористические формирования во многих местах земного шара.
Все стояли и по приказу своих командиров не смели разговаривать. Изредка раздавались приглушенное покашливание и шмыгание носов.
Появился человек, которого, по всей видимости, ждали. Кто-то из командиров сразу же оглушил присутствующих громким криком. Ряды подтянулись, повинуясь прозвучавшей команде. Этот невысокий худощавый человек в камуфляжной одежде не спеша вышел на середину перед строем. Его узкое лицо с короткой черной бородкой выражало злобу, маленькие глаза под насупленными сросшимися густыми бровями смотрели сурово, нижняя губа оттопыривалась и подергивалась, ноздри крупного носа раздувались. В руках он держал веточку. Окинув ряды зловещим взглядом, он неожиданно для своей комплекции громко и басовито разразился гневной речью. Веточка, издавая посвистывание, резала воздух в тон его словам. Через пять минут он, как видимо, устал, поправил воротник и что-то вопросил. Из строя вытолкнули двух невзрачных мужчин средних лет. Они, низко опустив головы, приблизились к человеку. Тот посмотрел на них, вкрадчиво заглядывая в глаза, и мстительно поджав губы. Затем что-то крикнул в сторону. Тут же откуда-то прибежали двое с небольшими носилками, на которых лежали тонкие прутья. В рядах прозвучала команда. Две шеренги по десять учащихся дружно сделали несколько шагов вперед. Им раздали прутья. Провинившихся пропустили сквозь строй, щедро награждая ударами. Чтобы экзекуция была чувствительной, человек проследил лично, заставляя кое-кого повторить удары. К концу строя несчастные едва стояли на ногах. Им разрешили занять свои места в строю.
- Опаньки! За что это их? - не выдержал и спросил негромко Мотыль.
- Поди-ка пойми этих магомедов, -  пожал плечами стоявший рядом с ним рыжеволосый конопатый парень. На них грозно посмотрел Друбан. Чтобы прекратить разговоры хватило одного его красноречивого взгляда.
 
После утренних физических упражнений, обязательных в распорядке дня, последовало умывание, завтрак и занятия, которые не показались сложными. Что-то вроде курса молодого бойца. Те, кто провел здесь уже длительное время и те, кто прибыл недавно, умели неплохо обращаться с оружием. Стреляли, правда, далеко не все достаточно метко. На первых же стрельбах отличились Бен, Мотыль и Батуев, поразившие все мишени. Стрельба из других видов оружия также не доставила им хлопот. Но здесь, все-таки, Уилсон был более удачным. По минно-взрывному делу он также был первым. Как и куда заложить взрывчатку, чтобы сила и разрушительные свойства взрыва были максимальными, он знал отлично, чем вызвал похвалу со стороны инструктора.
Во время перерыва их группа расположилась на траве.
- А ты молодец. Здорово у тебя получается, - во весь рот улыбнулся негр, обнажив большие белые зубы. Его слова были обращены к Бену. - Меня здесь называют Шоко, а тебя?
- Анастас.
- Я из Кении.
- Я из Латвии.
- О, это где?
- Это наш земляк, - вступил в разговор белобрысый здоровяк. Мы с другом родом из Литвы, - он показал на лежащего рядом крепыша, -  Меня зовут Виктор, а это - Альберт. А ты, значит, латыш…
Бену не понравились эти люди. Было заметно, что они держались более обособленно от других. Их цепкие наглые глаза, манера общения говорили о чрезмерной жестокости.
- Выходит что так.
- За что утром мужиков били? Кто-нибудь знает? - спросил Мотыль.
- Тебе это не грозит, кудряшка, - ответил один из литовцев и тут же заржал вместе с товарищем.
- Почему?
- Ты хорошо умеешь стрелять, вот почему. А эти киргизы в руках умеют держать только свои вонючие члены.
Они снова затряслись от смеха.
- Эти киргизы за два месяца так и не научились стрелять как следует, - стал объяснять дружелюбно настроенный Шоко. - Они не только плохо стреляют. До них почти все плохо доходит. Им дали три дня на исправление. Если по истечении этого срока они плохо отстреляются, то их публично изобьют палками, но уже до смерти. Саид Мурзабек не доволен, что на их обучение тратятся деньги, а отдачи нет. Зачем они вообще тогда сюда пришли?
- Саид - это тот самый человек, который кричал на них? - спросил Сорокин.
- Да, - ответил Шоко. - Он заместитель начальника этого заведения.
- И часто он бывает не доволен?
- Мы его видим редко. Так, появляется иногда. Говорят, что он иногда лично участвует в вербовке личного состава за границей. Он не так давно привел небольшую группу из Чечни.
- И где же они? - спросил Иса.
- Их было немного - не более десятка. Некоторые из них быстро усвоили всю программу и были переведены в другие места. Куда именно - об этом здесь нельзя интересоваться. Скорее всего, там, куда они направились, срочно понадобились люди, владеющие чеченским языком. Иначе, почему они так быстро отсюда исчезли? Я, например, по уровню знаний ничем не хуже их, а меня все еще тут держат…
- Ты хорошо говоришь по-русски, Шоко, - похвалил Бен.
- Я учился в Воронеже. Но учебу прервал. Потому что скинхеды убили двух моих братьев, которые учились вместе со мной. Просто так убили. За то, что они были черные. Они при жизни были очень мирные хорошие парни и никогда никого не обижали. Скинхедов поймали. Но на суде присяжные их оправдали. Почему так? Разве это правильно? Где же справедливость? Я отомстил. Выследил скинхедов и свернул им шеи. Меня хотели поймать, но не смогли. Так я стал изгоем в России. В Кению возвращаться тоже не хочу. Государство потратило на меня большие деньги, чтобы я и мои братья могли учиться в другой стране. Меня в Кении отправят на каторгу… Со мной учились парни из Средней Азии, мои друзья. Они посоветовали уехать в Афганистан и помогли мне тайно покинуть Россию. Теперь вот я здесь. Я стараюсь хорошо учиться.
- На кого ты обучался в России? - спросил Сорокин.
- На врача.
- Тебе здесь это навряд ли пригодится.
- Пусть так. Заработаю денег, вернусь когда-нибудь домой.
- Я смотрю - здесь не мало чернокожих. Они что, тоже бывшие студенты из Кении? - спросил Батуев.
- Нет. Из Кении, наверное, я один. Я других не знаю. Мало ли на свете, где живут чернокожие?

Глава 25

Улучшив момент, Бен собрал сообщников и поделился с ними своими мыслями.
- Ахмада здесь нет, - начал он.
- Я это понял уже в первый день, - не удивился такому выводу Иса.
- Помните, Шоко говорил, что несколько человек за хорошую успеваемость перевели в какое-то другое место. Так вот. Тот парень, что работает в штабе этого заведения и проверяет новобранцев, сказал мне про место, куда увезли Ахмада.
- И куда же? - спросил Иса.
- В действующую армию талибов, вот куда. Вернее в ее секретное подразделение, элиту, так сказать. Они там выполняют какие-то особые задания. Вот туда нам и нужно проникнуть.
- Легко сказать. Так нас туда и пустят, - засомневался Сорокин.
- Нужно сделать так, чтобы пустили. И вы напрасно себя недооцениваете… Наша сильная сторона - мы числимся одними из лучших. Таких не всегда используют в качестве простых моджахедов. Я считаю, что нас должны отправить в то же место, где сейчас находится Ахмад.
- Интересно, считает ли так Саид и его начальники?
- Пока они так не думают, но я попросил нашего агента, чтобы он нам помог в этом деле, хотя, конечно, не имел право подвергать его риску. Но это, наверное, единственный шанс побыстрее туда проникнуть.  И у него есть такая возможность! Он помимо своей основной работы готовит списки на распределение в те или иные места и играет в этом не последнюю роль. Следующий выпуск через неделю. Нам должно повезти.
- Саид - мой враг, - вдруг ни с того ни с сего мрачно изрек Батуев.
- Что? - не понял Бен.
- Он надругался над моим братом Джебраилом.
- И что с того? - спросил Бен. – Подумаешь – твоего брата побили!  Да черт с ним с этим Саидом! Наша цель не Саид, а Ахмад.
- Ну вот, опять национальные предрассудки, кровная месть… - округлил глаза Мотыль. - Бен прав. Мы сюда прибыли не для того, чтобы мстить Саиду.
- Помните, что говорил старик там, в ауле? Нохч обязан отомстить за своего. Джебраил, между прочим, отец Сациты. Или ты забыл, Мотыль?
- Я не забыл, разумеется, - сказал Сорокин. - И при случае, клянусь, сверну шею этому Саиду, хотя я и не нохч. Но сейчас рисковать нам нельзя...
- А я вас ни о чем и не прошу, - спокойно сказал Иса и пошел по своим делам.
- Быть беде. Быть беде… - взволнованно зашептал Сорокин. - Он такой же фанатик, как и этот Саид. Даже еще хуже. Поверь мне, Бен, если в его башку попадает какая-нибудь мысль с запахом крови, он не успокоится, пока не сделает то, что хочет. Навлечет он на нас несчастья! Ох, навлечет!
- Он хоть иногда и похож на фанатика, но, я заметил, не теряет головы и мыслит расчетливо и точно.
- Ой, не знаю, не знаю!
- Поживем - увидим.
Прошло три дня. Накануне, проверяя после стрельб мишени, Друбан цокал языком и недовольно качал головой, не находя пулевых отверстий в тех местах, куда стреляли двое несчастных киргизов. Их судьба была решена. От них, как от прокаженных, все шарахались. И только Батуев, которому поручили присматривать за киргизами, находился рядом с ними и зорко следил за тем, чтобы они не выкинули какой-нибудь неожиданный номер.
Утром на построение вышел Саид Мурзабек. С последней встречи он, казалось, не изменил выражение своего лица. На этот раз в одной руке у него были свернутые трубочкой бумажные мишени, а в другой он держал уже не прутик, а толстую палку, постукивая ею по ноге. Такими же палками предстояло выбить души из киргизов. Их вывели из строя. И хотя они старались не смотреть на приближающегося к ним Саида, развернувшего мишени на всеобщее обозрение, все же на их лицах читалась напряженность. Зло усмехаясь, Саид Мурзабек подошел к обреченным, отбивая дробь палкой по голени и тряся неповрежденными мишенями. Но не успел он по своему обыкновению вдоволь насладиться своей безграничной властью над людьми, как его голос захлебнулся в собственной крови...
Молниями сверкнули ножи, спрятанные у киргизов в рукавах. Мгновение - и красная полоска крови очертила горло Саида. Еще миг - и из распоротого живота вывалились кишки. Единогласный вздох удивления пронесся над строем. Люди оцепенели от увиденного и не сразу опомнились. А когда младшие командиры кинулись к убийцам, те поспешили хладнокровно проткнуть друг друга ножами и истечь кровью еще до того, как над ними учинили бы расправу.
Толпа учащихся, крича словно стая ворон, окружила место трагедии. Уилсон, а затем и Сорокин пристально посмотрели на Батуева, заподозрив, что тут не обошлось без его участия. Тот поймал на себе их взгляды и цинично ухмыльнулся. Его глаза как будто бы говорили: «Вот так-то, дорогие мои, так и должно было быть».

- Как тебе это удалось? - спросил Батуева Уилсон, когда они оказались втроем.
- Скрывать не буду: я посодействовал тому, чтобы эти ребята отправили Саида на тот свет. Последние сутки я находился рядом с ними неотлучно. Но еще раньше, когда я был дежурным по казарме и кроме меня там никого не было, я немного «поколдовал» над прицелами их автоматов. Поэтому они так плохо стреляли и не попали по мишеням.
- А я-то думаю, что это у них со стрельбой не заладилось? Ведь они усиленно тренировались, и я видел - уж в мишени-то они точно научились попадать, - недоуменно произнес Мотыль.
- Что было дальше? - спросил Бен.
- А дальше было самое трудное. Нужно было уговорить их покончить с Саидом. Мне это удалось. Киргизы рассказали, что являются родственниками. В Киргизии у них жены, куча детей. Вся надежда была на то, что здесь им удастся заработать хоть немного денег, чтобы рассчитаться с долгами и вылезти из нужды. Я им раскрыл маленькую «тайну», о которой якобы случайно узнал. Я сказал, что после того как их убьют, Саид Мурзабек отправит на стажировку двух человек к ним в кишлак, чтобы те прошли своеобразную стажировку, то есть на деле научились бы скрытно уничтожать людей. Знаете же сами, сколько отморозков здесь находится. Мол, Саид обмолвился, что все равно нечего жалеть жен этих ослов, а также их ослят… Я пожалел киргизов и сказал, «что мне очень жаль вас, парни, и если бы знал как, то не раздумывая, помог бы вам сбежать отсюда. Но мои возможности очень ограничены. Единственно, что я мог бы сделать, так это помочь деньгами вашим семьям. У меня скопилось кое-что на счету и тысяч пять зеленых я могу без ущерба для себя отдать вашим нуждающимся родственникам. Будет обидно, если живодер Саид успеет дать команду на уничтожение ваших семей». Как я ожидал и надеялся – доверчивые и простодушные киргизы не долго думали, как поступить. Но они, все-таки, скажу я вам, смелые ребята!.. План у них созрел быстро. Они решили убить Саида до того, как он мог бы причинить вред их семьям. А так как они сами уже все равно обречены, то высказали мысль помочь друг другу отправиться вслед за Саидом на тот свет. Они решили лучше умереть от рук друг друга, чем быть казненными гиенами Саида. Отважные ребята… Саид все-таки глупец, если не смог разглядеть в них отчаянных людей и вполне смог бы для пользы своего террористического дела закрыть глаза на то, что они плохо стреляют… Я достал для них ножи, а дальше вы все видели сами…
- И тебе не жалко этих несчастных? - спросил Сорокин.
- Представь себе - не жалко. Они вскоре сами могли бы стать террористами и убивали бы ни в чем неповинных людей. Для этого они и пришли сюда. Своих отпрысков им жалко, видите ли! А тех, кого они сами стали бы убивать, им уже не жалко, значит!
Мотыль встал, поднял к небу глаза. Что-то неслышно прошептал, глубоко вздохнул и пошел прочь, опустив голову.
- Впечатлительный наш Коля, впечатлительный, - сказал ему вслед Батуев. – Видимо, мирная и сытая жизнь там, дома, изменила мировоззрение криминального авторитета. Хотя сам, сволочь,  чуть было со своими молодцами не убил меня не так давно в живописном месте на кладбище…
- На кладбище? – не понял Бен. – На каком кладбище?
- Да нет… Это я так. Вспомнил кое-что…
- А… Ну что ж: с киргизами было гениально придумано. Ты отличный психолог Иса, я проникся к тебе уважением за это, - восхитился Бен.
Смерть Саида Мурзабека приостановила на день процесс обучения. Но расследования никто не проводил, поэтому Батуева на причастность к громкому происшествию не проверяли. Через несколько дней неразлучную троицу вызвали в штаб. Как и рассчитывал Уилсон, их выпустили досрочно, посчитав, что таким специалистам нет больше нужды засиживаться в лагере и что от них будет польза в другом месте. Бен, соблюдая конспирацию, узнал у агента, что тот изрядно постарался, чтобы их перевели туда же, куда не так давно был отправлен Ахмад.

Глава 26

 Трехосный «Урал» тащился по неширокой дороге и трясся на ухабах. Полузакрытый тент скрывал полтора десятка вооруженных людей, отправляющихся на новое место…
Мысли Сорокина были далеко, и не там, дома, а там, в далеком горном ауле, где осталась его Сацита, о которой он часто вспоминал и сейчас тайком рассматривал ее небольшую фотографию, подаренную девушкой при расставании. Бен внимательно смотрел по сторонам, стараясь отложить в памяти эту местность - вдруг пригодится. Батуев задрал голову и наблюдал за кружащим высоко в небе орлом. Гордая сильная птица цепко высматривала добычу, не размениваясь на всякую мелочь и не теряя ради нее высоту, а примечая лишь то, что может действительно вызвать интерес… Неразлучные литовцы Виктор и Альберт, Шоко и еще несколько человек не упускали возможности, чтобы поспать. Они склонили головы и, несмотря на неудобства, дремали.
Через три часа «Урал», едва не царапая борта о скалы, протиснулся сквозь проход и оказался на небольшой площадке. Водитель выключил зажигание. Из кабины вышел сопровождавший командир и приказал всем вылезти из машины. Место было неприметным и казалось безлюдным. Но наметанный глаз Уилсона высмотрел несколько хорошо замаскированных пулеметных гнезд. Сопровождавший группу командир огляделся, отошел в сторону, заложил руки за спину, явно чего-то ожидая. Не прошло и минуты, как часть скалы со скрежетом отъехала в сторону, открыв вход. «Опаньки! Сим-Сим, откройся, да и только! - усмехнулся про себя Сорокин».
Прибывшие один за другим вошли вовнутрь. Их взору открылся слабоосвещенный тоннель. По нему идти не пришлось, так как предстояло спуститься по лифту в шахту. Набившись битком в кабину, все же вместившую всех, лифт дернулся и плавно поехал вниз. После лифта был вагончик, более просторный и без окон. Проехав в нем не менее четверти часа, их встретил высокий худощавый человек арабской наружности. Поговорив с ним, сопровождавший командир передал ему небольшой кейс, а потом уехал в вагончике обратно. Приказав следовать за ним по сложным лабиринтам коридора, мужчина привел людей к овальной двери, чем-то напоминающую перегородку отсеков в подводной лодке. Дверь, несмотря на большую толщину, легко открылась. Показалась просторная комната, предназначенная для проживания.
Когда группа вошла туда и построилась в шеренгу, человек представился.
- Я Ибрагим, ваш новый командир. Вы все знаете русский язык, поэтому я буду говорить по-русски. Будете жить здесь. Расскажу вам о том, что можно и что нельзя, о том, чем вы будете заниматься и что от вас требуется… Итак, всем, кто удостоился чести прибыть сюда, предстоит выполнять особые задачи. Вы - избранные. Этого вы заслужили своими успехами. О том, что вам предстоит делать, вы будете узнавать накануне. Чтобы ваше мастерство было всегда на высоком уровне, к вашим услугам тир, бассейн, тренажерные залы. В свободное время, чтобы вы не скучали, можете посещать бар, правда, спиртные напитки у нас под запретом. Кинотеатр и компьютерные игры - это на любителя. Есть и невольницы, с которыми можете развлекаться. Азартные игры на деньги запрещены. Наркотики тоже. Если узнаю, лично расстреляю. Так, что еще?.. Да. Это бункер. Выходить отсюда без приказа запрещено. К тому же, самостоятельно вам отсюда не выйти. Бункер огромен, его строили не один десяток лет. Он надежно спрятан в недрах гор и глубоко под землей. Ему не страшны даже ядерные взрывы. Кроме вас есть и другие отряды, которые тоже выполняют особые задачи и несут  службу по охране бункера. С другими людьми общаться не рекомендую, вы сами должны понимать - чем меньше людей вас знает, тем лучше. Деньги за работу по вашему желанию будете получать наличными или их переведут в любой банк мира на ваши счета. Ну и последнее… Мустафа!
В комнату тихо вошел карлик, подошел к Ибрагиму и предстал на всеобщее обозрение. Покрытое щетиной лицо, крупная, как у всех карликов голова, большой с горбинкой нос, немного свернутый набок. Черные навыкате глаза косили в стороны, от чего было невозможно поймать его прямой взгляд. Через полуоткрытый рот виднелись кривые зубы. Карлик твердо стоял на коротких и толстых ногах. В мускулистых руках угадывалась большая сила. Несмотря на уродство, он не вызывал отвращения, как не вызывают особой неприязни карлики где-нибудь в цирке. Скорее всего - любопытство. Литовцы, все-таки, не выдержали и заржали, но под строгим взглядом Ибрагима смеяться прекратили.
- Это Мустафа, - продолжил Ибрагим. - Он будет помогать вам в решении бытовых вопросов. Его должность, что-то вроде коменданта в бункере.
- Разрешите вопрос, господин Ибрагим, - поднял руку Шоко.
- Да.
- Мы обязаны подчиняться Мустафе?
- Нет. Я - ваш прямой начальник. Также через меня будете получать команды от нашего самого главного начальника в бункере - командора Буручана. Эмир Буручан осуществляет командование. Ему здесь подчиняются все. А Мустафа - его родной брат. Нет, командор не урод, как Мустафа, но Мустафу очень любит и жалеет. Мустафа немой, но слышит очень хорошо. Понимает несколько  языков, в том числе русский. Так что он - это дополнительные уши и глаза не только мои, но и уважаемого эмира Буручана. Советую вам добиться расположения Мустафы. Он хоть и не злой человек, но память у него очень хорошая.
Мустафа нисколько не обиделся на произнесенное слово «урод», добродушно и немного застенчиво посмотрел снизу вверх на Ибрагима и осклабился, обнажив редкие кривые зубы.
- Мустафа, отведи людей, дай им другую одежду и накорми, - ласково сказал Ибрагим и потрепал карлика по плечу. Мустафа встрепенулся и послушно побежал из комнаты, засеменив ножками, махнув рукой, приглашая следовать за собой.
Он привел их на склад. Осмотрев каждого опытным глазом, выдал новую одежду, ни разу не ошибившись в размерах. Затем повел в помещение, где находились душевые кабины, терпеливо дождался, пока все помоются с дороги и переоденутся. Теперь на каждом были светлые штаны, такого же цвета просторные на выпуск рубахи, короткие темные курточки, головные уборы, чем-то напоминающие тюбетейки, на ногах - удобная и легкая обувь. Следующим пунктом была столовая. Кормили здесь лучше, чем в лагере. Еда была вкусная и калорийная.
Мустафа выполнил распоряжение Ибрагима - люди были приведены в порядок и накормлены. Обойдя строй вернувшихся из столовой подчиненных, и внимательно осмотрев каждого, Ибрагим остался доволен. Он подошел к стене, достал из кармана ключ, вставил его в небольшое отверстие и открыл незаметный на первый взгляд лючок, который закрывал табло с шифром, набрал комбинацию цифр. Стена отъехала в сторону.
- Вот здесь ваше оружие и то, что может вам пригодиться при выполнении заданий, - сказал Ибрагим, пригласив войти.
Огромное помещение напоминало дорогой оружейный магазин. Чего там только не было. Ровными рядами в пирамидах находилось стрелковое оружие различных видов: автоматы и пистолеты, винтовки и гранатометы. Количеству и многообразию холодного оружия могли позавидовать коллекционеры. Кроме широко известного в мире вооружения, были и те, которые не примелькались где-либо в конфликтах и служили, скорее всего, для шпионских миссий. Мужчины с интересом обходили выставленные, словно экспонаты на выставке, стенды с оружием и невольно любовались увиденным, брали то, что кому нравилось, вертели в руках. Мустафа крутился здесь же. Он, вдруг, молниеносно хватал какую-нибудь базуку, водружал ее себе на плечо и водил ею из стороны в сторону, как будто бы выискивая летящий вертолет или отслеживая передвижение автомобиля. Или мастерски передергивал затвор снайперской винтовки, падал на пол и посылал «пулю» в лоб врага. Ибрагим, в отличие от других, не был шокирован поведением карлика и привык, наверно, к его дурачествам, поэтому не обращал на него внимания. А может быть, тот и не дурачился вовсе, а лишь демонстрировал свою выучку?..
- Ну как? Нравятся вам игрушки? - спросил, улыбнувшись, Ибрагим. - Мне тоже они нравятся. Но я так скажу: вам еще все это надоест. Всё, на сегодня хватит. Еще успеете наиграться, пойдемте.
Когда все вышли, дверь в оружейную комнату-галерею закрылась, став обычной стеной.