Прокурор

  На летние каникулы ребята со всех уголков нашей необъятной страны, которая называлась СССР, приезжали в деревню к своим бабушкам и дедушкам. У меня были друзья из Ленинграда, Саратова, Казани, Подольска, Киева. Минска, Москвы. Никто не выставлял напоказ, что он, допустим, из столицы, мы были все равны и дружили по-настоящему: вместе купались, ловили рыбу, ходили за ягодами и грибами…, пугали пьяниц в палисаднике, ловили крыс, стреляли из лука, ну и похулиганить тоже надо было, как без этого?
  Дело в том, что все наши секретные планы мы обсуждали в особом сакральном месте-на крыше сараев, где был устроен схрон. Нормальная тема- с утра пораньше поехать на рыбалку на реку Поле за щукой, а бабушкам сказать, по поедем на Лебединый пруд за узкоколейкой, что рядом с домом, потом что река далеко, не отпустят. Мы все предварительно готовились, собирали снасти, технику проверяли и вот оно, то самое ранее утро, кода все в сборе, и мы не просто едем- летим наперегонки, такая вот радость. Рыбалка проходит на «Ура», и вот уже к обеду мы возвращаемся уставшие, но довольные (потому что с добычей) обратно домой, а на лавке возле дома все наши бабушки с хворостинами готовятся к встрече непослушных внучат. Ох, и досталось мне тогда от моей, седалище несколько дней болело и глаз не мог поднять. У Андрюхи и Мишки та же история, и мы все задались одним вопросом, что откуда они могли узнать про нашу вылазку и пришли к однозначному выводу, что кто-то настучал.
  Был в наше компании мальчик из стольного града, который был моложе всех, но очень серьезный, особенно в очках. Он всегда давал умные советы и комментарии, как какой-то старичок, прям заучить мог, да еще с серьезным видом. У него была кличка «прокурор», и он на нее не просто не обижался, она (кличка) ему нравилась. В узком кругу друзей мы пришли к выводу, что как раз прокурор и постукивает, но это надо было доказать, ведь нельзя просто так на человека наводить поклеп.  Тем же узким кругом было решено устроить провокацию, да так, чтобы прокурор слышал. Речь шла вновь о дальней вылазке на валиках, а с утра, когда все соберутся, решили внезапно изменить маршрут и покататься рядом с домом у лесной школы.
  То, что прокурор нас сдал, я понял накануне вечером по странному поведению бабушки. Спросить напрямую не мог, не сказала бы. Однако, надо было сделать так, чтобы вывести на чистую воду нашего доброжелателя, поэтому мы решили, что остановимся за школой у турника, встанем вкруг, и Мишка, как самый старший, произнесет разоблачительную речь.
  Все так и вышло, и только Мишка начал говорить, у прокурора стало краснеть лицо и запотевали линзы очков. Когда все ребята устремили на него свой взгляд, он начал нервничать и тут кто-то выпалил: «Ну что, прокурор, попался, штаны уже мокрые (конечно, в более грубой форме)». Прокурор расплакался, как девчонка, и стоял согнувшись, закрывая руками лицо. Бить его никто не стал, так, отвесили пару фофанов, да и будет с него. Самым страшным наказанием для него было, что его исключили из компании и с ним перестали здороваться и разговаривать.
  Через неделю он пришел в схрон и клятвенно пообещал, что более стучать никогда не будет и готов в подтверждение своих слов сделать что угодно. Разговор возобновили, но на дальняк его все равно более не брали, потому что не было ему доверия.
  Прошло много лет и однажды, приехав в деревню, я случайно узнал, что наш прокурор уехал их Москвы и живет здесь, в глубинке, попивает с местными, которые его периодически поколачивают, потому что он продолжает постукивать. Не смог он сдержать слова, данного всем в далеком детстве, видимо в Москве его вывели на чистую воду (разные нехорошие слухи ходили по деревне) вот и уехал, а кличка так и осталась «прокурор».