Чирали в одиночном походе

   
                ВНИМАНИЕ! ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ ПОЭМЫ,
     РЕКОМЕНДУЮ ПОСМОТРЕТЬ ФИЛЬМЫ ПО ТЕМАТИКЕ В ОДНОКЛАССНИКАХ ИЛИ В youtube !!

https://www.youtube.com/watch?v=XGMwMAOiRP8    99. Турция Ликийская тропа

https://www.youtube.com/watch?v=2bxwovrP2KE    10.  Поэма Чирали
https://ok.ru/video/8773136747051
https://ok.ru/video/8691399592491              110 Поэма Чирали
https://www.youtube.com/watch?v=VddpN5NGnf4     106. Корсика 2014
https://ok.ru/video/819476024785
https://www.youtube.com/watch?v=3YusAwlAKuQ     115. Памир - мир Богов
https://ok.ru/video/8210434951723
https://www.youtube.com/watch?v=ge_6vIB2PhE     122. Жить - значит Любить


         ЧИРАЛИ
         ЛИКИЙСКАЯ ТРОПА, ТУРЦИЯ
         ХИМЕРА
         ФАСЕЛИС
         ОЛИМПОС
         КАППАДОКИЯ

          ЧИРАЛИ

     Утором ранним берег гложет
     Одичалая волна;
     Я лежу на мелкой гальке,
     Слышу, как ворчит она.

     В «Ambiente» упросил я
     Аккумулятор зарядить.
     Пожурили там немного,
     Всё ж решили угодить.

     Больше тысяча я фоток
     Сделал с этого похода.
     Будут фильмы и рассказы,
     Как старик здесь жил у моря.


     Прихожу на пляж ленивый:
     Полдень, я на лежаке
     С мягкою подстилкой,
     Наслаждаясь в ветерке.

     Я взбодрился в воде, ублажился,
     Снова силы в приливе принял.
     Осмотрев всё вокруг – удивился:
     Это как же сюда я попал?

     В первый раз я решился уехать
     И пройти по Ликийской тропе;
     Хоть готовился долго, боялся, –
     Ведь решать всё придётся лишь мне.

     Самолёт полосы лишь коснулся,
     Как в ладошках всех прыснула радость.
     И сознаньем мгновенно проснулся:
     Это в Турции я, – и реальность.

     Получил я багаж сокровенный, –
     Неразлучный в походах рюкзак.
     Ну и вот мне сюрприз откровенный:
     Обломилась защёлка ремня.

     Я вышел уже к остановке,
     Ну и солнце, – защурил глаза.
     Полчаса я мытарюсь в запросах, –
     Направляют неверно меня.

     Вот и снова спросил у прохожего, –
     – Там стоит, красный слева.
     Забираю рюкзак и спешу к нему в беге,
     И довольный сажусь у окна.

     Вот Анталия мне распахнулась
     Колоритом турецких домов.
     Наконец через час завернула
     К Отогару. Ещё тут светло.

     Контролёрша мне в дверь указала:
     Там автобус уж стал выезжать.
     Я к нему, – дверь мне сразу открыл.
     Сдал багаж и я еду в Гойнюк.

     Начались приключенья в цейтноте:
     С магистрали водитель свернул,
     По отелям развозит туристов.
     Ну, а мне нужен ГЛОБУС "Гойнюк".

     Вот и вышел с маршрутки с вопросом,
     Ведь темно, но горят фонари.
     Жизнь вечерняя с весёлым голосом,
     Развлекает всех до зори.

     Был мучительным поиск в расспросах,
     Мне пытались уже все помочь.
     Наконец мой спаситель ответил:
     – Глобус прямо, – через двести метров.

     Вот и вышел теперь я на трассу,
     И со мной навигатор в пути.
     Только после двух в пути расспросов,
     Прямо к цели я начал идти.

     Мост прошёл безводной речки:
     Провалилась в русле вся.
     И свернул затем налево, –
     Навигатор взял не зря.

     Целый час иду я прямо
     Вдоль участков и домов.
     Вот фонарь последний рядом,
     Я свернул в пустырь с трудом.

     Без палатки, на подстилке,
     Ночь замучала, скажу:
     Комары и невидимки
     Всю заели плоть мою.

     Утро с радостью встречаю.
     Перебрал теперь рюкзак.
     Вот окрестность всю снимаю,
     И себя с улыбкой в знак.

     По пути людей встречаю:
     Кто-то бегает с утра.
     На вопрос мой: – Есть вода?
     Утешают словом: – Да!

     Я прошёл лишь сотни метров,
     Вот начало всех начал:
     Заповедный парк с каньоном,
     А за вход пять лир отдал.

     Вот теперь вздохнул свободно:
     Сбросил с плеч долой рюкзак,
     Стал рассматривать я стенды,
     Заглянул во двор – и рад.

     Здесь кормушки для пернатых,
     И живётся им не грустно.
     Рыбки плавают в бассейне,
     К ним вода течёт искусно.

     А внизу гляжу и речка
     Проявилась в своём русле.
     И заметить всё так надо,
     Что не хочется идти.

     Вот подъехали машины:
     Слышу русский разговор.
     Вот те на! И москвичи, –
     И каньон привлёк их взор.

     Вот родник с горы стекает, –
     Его сразу угадал.
     Для почина я напился
     И ещё с собою взял.

     У платины стол и лавка.
     Здесь устроил я привал.
     Искушению подался:
     Искупнувшись, – дух отдал.

     Ой, прохладная водица,
     Да при солнечной жаре,
     Чуть отплыл, – не мне гордиться,
     И на берег в миг, быстрей.

     По пути так интересно:
     Вот нора ведёт в пещеру;
     Над водой столы почтенно
     К чаепитью ждут гостей.

     А у камня средь каньона
     Замирает даже миг:
     Пара свадьбу отмечает, –
     Видик всё запечатлит.

     Тут я мужа отвлекаю:
     – На валун её снеси, –
     И руками намекаю:
     Фильм получится ахти!

     Под дорогой я ликую:
     Здесь устроил свой привал.
     Отдыхаю и пирую,
     Ведь всю ночь почти не спал.

     Сделал кофе, вермишельку,
     Вдоль брожу, почти с игрой.
     И себе ещё не верю:
     День всего, – и мир иной!

     Так весь день и провожаю.
     Просто чудо, так мечтал.
     И у речки не страдаю, –
     Я жару водой смывал.

     А каньон, ну загляденье:
     Валуны в кустах цветов, –
     Красных, всем для вдохновенья;
     Горы, сосны всех сортов.

     По дороге вверх туристов возят.
     Тут водитель дым учуял,
     С ладошки моего костра.
     И давай меня склонять.

     Он спускаться не ленился
     И водой залил дымок.
     От него едва отбился:
     "Пламя свечки, да у речки."

     В семь часов предупредили:
     Парк открыт здесь до восьми.
     Что ж, пришлось мне собираться:
     И ночь провёл я на тропе ...
 
     .............................
     ............................
     .............................

     В маске с утра совершаю заплыв,
     Музыкой света сверкает всё дно.
     Весь он песчаный, хочешь, – проверь!
     Ракушечник разный живёт здесь давно.

     Сад за палаткой лимонный растёт.
     Август ещё и плоды зелены,
     Но жёлтых, опавших две штуки, –
     Уже лимонад подарили.


     Вот и вспомнится дома когда-то
     Голубая гладь и арбуз…
     И шепну я тогда виновато:
     Я с тобой сюда снова вернусь.

     И пройдём мы от края до края,
     Наслаждаясь водой горных рек,
     И на тропах, уже не мечтая, –
     На вершине Олимпа, где снег.

     Вот и солнце проглянуло
     Сквозь завесу облаков.
     Снова день лучами жалит, –
     Дарит море свой покров ...

     Бухта – сказка, просто чудо,
     Век живи, не уходи…
     Голос моря, голос детства, –
     Он живёт ещё в крови!

     Здесь ты тело охлаждаешь
     И не чувствуешь жары;
     Здесь ты время прожигаешь,
     Чтобы нежились Мечты.

     Если кликнет рать из Думы, –
     Олимпийку выручать!
     Ждёт вас летом город Сочи, –
     Приезжайте отдыхать!

     Я отвечу: – «Мама-мия»,
     От него давно знобит.
     Средь Фасалиса развалин
     В бухтах хочется бродить.

     Вот с утра проснулось солнце,
     Ну и диво, – я всё сплю.
     Жар пылает у «оконца»,
     И я к берегу иду.

     По пути же душ холодный
     Я приму и отрезвлюсь.
     Так пронзают тело стрелы,
     Что с пристрастьем помолюсь.

     А потом ныряю с маской
     Дно морское осязать;
     И в одной я рыбной стаей, –
     Я вожак их, так сказать.

     И плывут со мною рядом,
     Но дистанцию блюют.
     Взмах руки, и врассыпную
     От меня уже снуют.

     Я живу давно как странник,
     И меня все узнают:
     «Мераба», – с утра пораньше,
     Мне учтиво отдают.

     «Бен», – я «рус», и – «москвала»,–
     О себе я, чтобы знали, –
     Прошёл Ликийскую тропу
     С Гойнюка до Чирали!

     А как возраст узнают,
     Так все руку мне и жмут.
     Ну а мне, как «Дикарю»,
     Всё ж приятно, я скажу.

     Обнимусь ещё с волною,
     Тут прохлада так нужна.
     Скоро встречусь ли с тобою, –
     Будешь в памяти всегда!


     Я лежу на мелкой гальке,
     Ноги в море опустил;
     Через раз волна окатит
     С головой и остудит.

     Галька мелкая, песочек,
     И прозрачна вся вода;
     Вот что нужен мой дружочек, –
     Солнце, маска и волна!

     Мы столько раз с тобой встречали
     Дикарский быт на берегу,
     И встречи прежних дней хранили
     Залогом дружбы на веку...

     Умирать не хочет кактус.
     Коли смерти не избегнуть, –
     Жизнь даёт всю без остатка
     И плодам, и семенам.

     На пляже два романтика:
     Любитель безлюдных троп,
     И она – покорившая всё – до Атлантика
     На машине покорных дорог.

     Одиночество, – удел достойных,
     Когда согласья в душах нет.
     И мысли все тогда спокойны,
     И ноги тропам шлют привет.

     Не надо больше унижаться,
     Терпеть каприз и дурь притом.
     Свободой, волей наслаждайся, –
     Ты не нуждаешься ни в ком…

     Никто тебе уже не нужен,
     У всех проблемы выше крыш.
     Жить без проблем своих, чужих, –
     Так хочется в стремлении лишь.

     Пустырь с остановки увидел:
     Строительный мусор кругом.
     Дорога ведёт к побережью,
     Там кемпинг и тень от садов.

     И бросил я якорь с палатки:
     Остаток всех дней проживу.
     До берега двести метров,
     С утра я на пляж тут пройду.

     Берег песчаный и чистый,
     И нету колючек в песке.
     Кричит аниматор весь вечер, –
     Детей развлекая теперь.

     Поздним вечером фотки листая,
     Схлынет зависть, и я улыбнусь.
     И шепну я себе виновато, –
     Я сюда непременно вернусь.

     Здесь всё море, – гладь голубая,
     Галька мелкая, чистый песок;
     Яхты в море людей ожидая,
     И прохладный под ночь ветерок.

     Что взгрустнула вдруг Татьяна,
     Бравый слушая рассказ!
     Ты решись, махни-ка рьяно
     От своих завидных глаз.

     Денег всех впрок не накопишь:
     Наша жизнь так коротка.
     Что с ума себя ты сводишь:
     Всем отдушина нужна.

     Мир иной и жизнь иная,
     Но заботы те же все:
     Десять дней, и ты Святая, –
     Всё потом расскажешь мне...

     Лена – в финансовой крупной компании
     Финансовый директор.
     Начальник с женой улетел в Болгарию.
     У неё готовый вектор, –
     Она тут же летит в Анталию.

     Там у неё своя трёхкомнатная квартира.
     В каждой комнате кондиционер.
     Вот две спальни на виду,
     В восьмидесяти квадратных метрах.

     А в Москве у неё однушка,
     Тридцать метров – хоть свали.
     Здесь «Нисанушка» родная, –
     На три дня, – и в Чирали…

     Долго ли умеючи позвонить хозяину,
     Он турок, и отелей имеет много.
     Жена его испанка, он отели имеет в Испании.
     Вот и Лена теперь в «Одиле».

     И любит она одиночество,
     И гальку морскую, песок.
     Нудистка, в общем, по крови;
     Живёт одна. Она бывший филолог.

     С девяностых годов она в Турции,
     И владеет уже языком.
     Пригласила поехать в Кумлуджу, ¬–
     На рынок деревенский вдвоём.

     Под конец в поход сорвался:
     Был Фаселис, был гранат;
     В каждой бухте искупался,
     И теперь безмерно рад.

     Вдоль дороги магазины:
     Сувениры, трикотаж.
     Выбор сладостей с витрины, –
     Я изведал целый сад.

     Здесь с начинками орешек,
     Мармеладный просто дом!
     Из граната, из малины,
     Даже с козьим молоком.

     Мне в полуденный час так приятно
     Полежать под сосною в тени,
     И на небо смотреть необъятно,
     Облака как сползают с горы.

     Петушиный крик прольётся
     Среди музыки с площадок, –
     Утром, ночью – так ведётся, –
     Эта Турция, – браток;

     Им под стать глас с минарета,
     Где динамики несут
     В нужный час хвалу Аллаху, –
     Аллах Акбар, – все турки чтут.

     Вот и "ласточкины" гнёзда:
     Ряд отелей чередой.
     С речки остаются слёзы
     В трёх шагах с морской водой.

     Зоопарк здесь местный с краю:
     Три утки смиренно смотрят с утра.
     Приносят им хлеба и очередь знают.
     Черепаху увидел вчера.

     Вот знакомлюсь с Валентиной:
     И за десять дней и девять вечеров, –
     Семьсот долларов всего.
     Из Минска до Киева – за пять часов.

     А из Киева самолётом, –
     Это дёшево, при том,
     Что с полным сюда трансфертом,
     И кормят прилично со шведским столом.

     Что такое море, – знает каждый.
     Ведь он помнит с детства эту гладь;
     Волны, скалы, берег не уютный,
     И ещё, что Чёрным его звать.

     Море, – это помыслы надежды:
     Летом отпуск взять и отдохнуть;
     Море, – это радость встречи прежде,
     Что с души не просто отряхнуть.

     Ну, а мне под старость это море, –
     Ой, скажу, далось как нелегко:
     По тропе Лакейской шёл я долго, –
     То подъёмы в гору, спуск затем крутой.

     То с пути я сбился как-то лихо, –
     По каньону брёл тогда с ручьём,
     И в запрудах вдоволь искупался,
     Но и путь я к морю всё ж нашёл.

     А пришлось пройти не мало,
     Да к тому ж жара томит,
     И ночлег под небом стало
     Так привычным, – ночь прожить.

     Кое-где невыносимо:
     Комары иль гнус, какой.
     И так чешутся вдруг руки, –
     Просто ужас здесь такой.

     И растёт здесь на дороге
     Вот и кактус великан.
     И плодов колючих много
     Для любителей он дан.

     Аромат кедровых сосен,
     И инжира вдоль дорог,
     И тутовник просит в гости, –
     Перечислить всё не смог.

     Как же путь оказался не лёгким, –
     Оседлав эти тропы в горах;
     Был я гостем весёлым у турка,
     Закалённого в этих местах.

     Море, – это радость и волненье
     От свиданья с давнею мечтой;
     Море, – это галька и песчаный берег
     И воды прозрачность с глубиной.

     Море знают все, кто его любит,
     Кто готов с ним радости делить.
     Море, – это сон, оживший бродит,
     А потом все годы бередит.

     Море: горы удовольствий;
     Тонна сбывшейся мечты;
     И пуд соли для довольствий, –
     Килограммы скосят весы.

     Рынок – просто наслажденье, –
     Утоление души.
     Приезжают для покупки
     Или просто вдоль пройти.

     Здесь такой огромный выбор, –
     Разбегаются глаза,
     Да и купишь подешевле,
     Здесь разумная цена.

     Я купил арбуз огромный,
     Вишни, персик, виноград.
     Даже груш мне захотелось,
     И заснял я весь парад.

     Мне хватило на неделю,
     Просто баловать себя.
     Хоть живу я не в отеле,
     Но турист я ведь не зря!

     Ничего не надо больше
     Кроме неба и воды,
     И чтоб быть всегда под тенью
     У обвенчанной сосны.

     Как же долгим мой путь оказался,
     Чтоб увидеть на миг и принять!
     Заблудился в горах и старался, –
     Я с Олимпа к тебе дошагать.

     Замолил я грехи, и молился;
     День насущный мне хлеба он дал.
     И воды с горных рек я напился
     И осилил весь путь, хоть устал.

     Полу чашей раскинулось ложе,
     Кудри в соснах, в лимонах сады;
     И милее стал образ твой тоже, –
     Я твой пленник навек – Чирали.

     Вот и сосна с гирляндами шишек,
     Мерный плеск от игривой волны;
     И оградки кладок черепашьих,
     Пляж песчаный, – не ты ль – Чирали?

     Солнце всходит и красится берег
     Торжествующим светом зари.
     И в безоблачный день с Тахталы
     Вижу мачты к вершине твои.

     Ходит вдоль берега дворник:
     Мусор убрать – это надо.
     Чтоб берег вновь стал бы чистым, –
     Здесь люди проходят как стадо.

     Лежаки разбирает с кучи
     И ставит на свои места:
     Скоро с завтрака, как тучи,
     Люди хлынут спеша.

     Хорошо в заутреннюю свежесть
     Окунуться в трепет волн.
     Каждой клеткой вмиг проснутся
     И понять, – вот здесь мой дом.

     Целый год ходил в одежде;
     Город, смокинг, духота.
     А у моря – рай находим,
     Забывая все лета.

     Кислородом надышаться
     И зажмурившись на век,
     Вновь глаза открыть от света
     И считать: мне сколько лет?

     Нет здесь призрачной загадки,
     Что с ума так сводит всех.
     Здесь живу я без оглядки,
     Без обиды, без утех.

     Три кита сошлись здесь будто:
     Горы, море, небеса.
     И в лесу мне жить уютно,
     Коль тропа к ним завела.

     Вот и снял себя на память,
     Чтобы было вспомнить что.
     А песок: жжёт ноги пламя, –
     Это в полдень здесь под сто...

     Вот с утра задуло с моря.
     Значит, злится Чирали:
     Волны гложут гальку роя, –
     В первый раз за две недели.

     Но придя через часочек,
     Чтоб на камеру заснять, –
     Ветра нет, и стало тихо.
     Всё прозрачно, что же снять?

     В полдень берег дышит жаром,
     Все, казалось бы, горит.
     И иду – и в волнах моря,
     Чтобы тело остудить.

     Здесь мечтать уже не надо.
     Я один, покой и тишь.
     Как же здесь, скажу, отрадно:
     Здесь с мечтою вместе лишь.

     И бессильным стало время,
     Словно кончился заряд.
     Пролетел вот месяц с гаком,
     Не заметив даже как.

     Вот и время не подвластно:
     С прошлым будущность летит.
     И живые горы страстно
     Окружают весь мой быт.

     Вот Луна проснулась в небе,
     А пока ещё светло.
     Но она дано ущербна.
     Дует с моря бриз, свежо.

     Тут и яхта на причале
     Совершает свой маневр.
     До утра здесь на приколе, –
     Утром будет их с пяток.

     Остывает пляж от зноя,
     В полдень не ступить в песке.
     Я брожу по тропке с кружкой, –
     Это чай мой – каркаде.

     Всё жужжат ещё цикады
     И от них тут спасу нет.
     Коль замолкнут ненадолго,
     Ну а так – привык без бед.

     Вот пришлось, наконец-то случилось:
     Я к турецким пришёл берегам.
     Все заботы в мешке оказались,
     Незаметно стал счастлив я там.

     Без проблем костёр пылает,
     Сколько хвороста вокруг.
     Вот и чай мой закипает, –
     Сдоба ломиться вся тут.

     А омлет заснял на фото:
     Помидоры, перчик, лук.
     Просто так живу, не чудо, –
     Дел обычных моих рук.

     Под сосной лежу не парясь;
     Солнце щурится в ветвях.
     Я пишу «Старик и море», –
     Это будет про меня.

     Фитонциды, фитонциды, –
     Всюду здесь лесной бальзам.
     Аромат с инжирных листьев
     Ломят душу пополам.

     А в палатке снова жарко:
     Солнце встало, – я проснулся.
     С маской к морю тут же шатко, –
     Вот в волну я окунулся.

     Море, с галькою целуясь,
     Снова ластится к ногам.
     А душа моя ликуя
     Здесь в гармонии с утра.

     Нет не всё сказал я братцы.
     Это надо всё прожить.
     Не томите душу в святцы, –
     Надо чувствами лишь жить.

     Всё словами не опишешь,
     Тут и музыка нужна,
     Кисть художника допишет
     В красках дно и берега...

     Тут бессильна даже скрипка,
     И гитара не нужна.
     Лишь большой оркестр, видно,
     В звуках голос моря даст.

     Море, солнце и леса, –
     Вот навек мои друзья.
     С ними день и вечера, –
     Мне без них, – никак нельзя.

     Облака ещё в закате,
     Верхний слой горит огнём.
     Волны шлёпают весь берег,
     Как отрадно вечерком.

     В пять утра муллы молитву
     Репродуктор донесёт.
     И везде здесь спозаранку
     Петушиный клич встаёт.

     Философия жизни богата:
     И для каждого есть там свой путь.
     И добро твоё – жизни награда,
     Равнодушие – гибели суть.

     Вот и кустики, вход здесь без платы,
     По салфеткам легко отыскать.
     Облегченье и лёгкость вдруг стала, –
     День грядущий ещё отыграть.

     Горы и сосны любуются морем, –
     К ним теперь никогда не дойти.
     И встречая рассвет, провожая закат,
     Каждый день – этот путь всем пройти.

     День начнётся спозаранку.
     Кофе быстро заварю.
     И иду я с маской к морю, –
     Жизнь на дне всю познаю.

     Дно песчаное рябое,
     Здесь в извилинах с воды;
     И лучи на ней играют
     И сверкают от волны.

     А лучи узорной сеткой
     Непрерывной полосой,
     Движется по дну, плывёт,
     Вслед с поверхностной волной.

     Берег ближний в мелкой гальке, –
     Разноцветьем красят лик.
     Он в воде такой вначале, –
     А булыжник вслед за ним.

     Метров пять, а то и меньше,
     И песчаное всё дно.
     Камни лысые, ни травки,
     Даже зелени любой.

     И ликует стая рыбок,
     Ил сметая от камней.
     А с ладошку тут три вида:
     С чёрным кругом тут у жабер,
     Или с чёрной полосой.

     Но меня что удивило:
     Плоскодонки – пучеглазки.
     Спинка – в точности песок,
     И плывут так незаметно.

     Реже тупорылые:
     В любопытстве смотрят дно.
     Семь рыбёшек и с ладошку
     Быстро вдоль камней плывут.

     Дно усеяно в ракушках:
     Их два вида, в общем, – скучен.
     А у скал, – какой он есть –
     Предстоит ещё разведать.

     Не Близнец я, – летом Рыба,
     И на дне бы только жить;
     Ты согласна ли со мною
     Дикарём хоть день прожить?!

     Здесь не жарко и не душно,
     Только щиплет соль глаза.
     Привыкаю постепенно, –
     Здесь слагается строфа...

     Под сосной в тени прохлады
     Безмятежно я лежу.
     За палаткой моей, – сзади,
     В две сосны опять гляжу.

     Между ними Тахталы
     Серым цветом вдалеке, –
     Он как страж над всей округой,
     Утонул в моей мечте.

     Зеленеют иглы в ветвях, –
     На земле, – ковёр сухой, –
     Собираю для кострища.
     Сверху веток наложу.

     И на крышке котелка
     Помидоры тушатся.
     Вот их яйцами залью, –
     Завтрак классный у меня.

     Вот сосна, вся без остатка
     Отдаёт уже себя:
     Толи тенью нас укроет,
     Толь сгорит, тепло отдав.

     Полюбил же я с грустью и болью
     Красоту горных линий, наряд;
     Чистоту этой глади с солью,
     И за утренний ласковый взгляд.

     Как прозрачна, и дна не скрывая,
     Ты готова делиться любя.
     Твой ликующий мир познавая, –
     Отдыхает с дороги душа.

     Вот и вжился я в твой уголочек,
     Где проводят свой хадж Дикари.
     Может вскоре его обустроят,
     И придётся вновь место найти.

     Вечер: море закипело,
     Волны катятся гурьбой;
     Рыбка с удочки слетела:
     Нет наживки и самой.

     А рыбак здесь с удочкой
     В ожиданье под зонтом.
     И увидел я премудрость
     Местной ловли тут мельком.

     Вот и будет мне уроком, –
     Эту тактику беру.
     И уже я в Подмосковье
     Точно сделаю уху.

     По-турецки кукует кукушка,
     Её клич я теперь узнаю.
     Как засватать с московской кукушей,
     Но, конечно же, я лишь шучу.

     Звуковая стена как завеса
     От трезвона цикадной орды.
     Вот умолкли, отголосок лишь где-то.
     Запылал снова воздух – терпи.

     Я по улочке узкой прошёлся,
     В каждый дворик почти заглянул.
     Без проблемы я с турком общался,
     В волнах снова твоих «утонул».

     Жил у турка Мурата на взгорье:
     День в усадьбе его я провёл, –
     Знал «в лицо» он всех коз в пересчёте, –
     В стаде коз, где сто двадцать голов.

     Вот два дома его братьев,
     Козы с крыши листья рвут.
     Я за камерой быстрее,
     Чтоб заснять, а то уйдут.

     Его супом походным и чаем,
     Под навесом и я угостил,
     О друг-друге, как будто всё знаем,
     Каркаде он впервые здесь пил.

     Молоком угостил меня козьим,
     И ещё на дорогу мне дал.
     Вот и красный арбуз и оливки,
     О сюрпризе таком не гадал!

     Вот и дедовский плуг на заборе,
     Керосиновых ламп весь парад.
     Сохранить в поколенье что было, –
     Всю эпоху и старый уклад.

     О себе рассказал он охотно,
     И свой быт мне ещё показал.
     Он с утра показал мне дорогу,
     И прощания миг всё ж настал.

     С высоты,- виды гор как награда,
     А душа, словно птица парит.
     И родник в этой жизни – отрада,
     Без него, мне и день не прожить.

     И взлелеянный Духом я божьим,
     Я опять на Ликийской тропе.
     Вот и метки гляжу я на камне,
     Притяжением гонят к Мечте.

     До Олимпа дошёл и не сгинул в горах.
     Только солнце уже высоко и жара.
     Хлеб со столика взял я вчерашний:
     Пригодиться ещё, – божий дар подними!

     С пансиона парнишка мне дал кипяток, –
     Заварил крупно-лиственный чай.
     Жажду всю утолил, и опять я в пути,
     Где же ты Чирали, – отвечай!

     Я снимаю пейзаж, вот и влево свернул,
     И теперь только прямо идти.
     И как только теперь, наконец, я дойду, –
     В ноги брошусь твои – Чирали...

     Да, мечты всё ж сбываются где-то,
     А со мною свершилась вдали.
     Необычно жаркое лето,
     А со мною, – одна Чирали.

     В окруженье извилистых гор,
     Полу чашей ты в море вдалась.
     Два «Медведя горы», – всё решают свой спор:
     Кого любишь ты больше из них.

     Чирали, Чирали, Чирали,
     Стала музой моей ты души.
     Как же долго в спирали всех троп,
     Я хотел, чтобы прыснула ты.

     Вот лежак и достался он мне:
     Белый, белый, как утренний снег.
     Был он рад, что хоть сядет попса,
     А теперь он со мной здесь без бед.

     Отдыхай голубая рубашка, –
     Ты познала коварство тропы,
     Ведь с тобой – неразлучная пара, –
     Это синего цвета трусы.

     На прозрачной воде я лежу как бревно.
     Нет, – я просто кораблик-игрушка,
     И не слышу я шелест лазурной волны,
     Солнце встало и берег пустынный.

     Выходные наступили, –
     Это праздник тут святой:
     Турки с скарбом на машине
     С гор стекаются рекой.

     С самоваром, термосами,
     С заготовленной едой.
     На углях цыплят рядами
     Жарят рядом, под сосной.

     А меня уже все знают:
     Я ведь сфоткал наперёд.
     Вдруг ко мне идёт мужчина
     С угощеньем, – дать почёт.

     Я ему сказал спасибо,
     По-турецки обнялись.
     Нам обоим стало любо,
     Что судьбой одной сошлись.

     Вот Чайин, на сон грядущий,
     Достаёт свой барабан.
     И в экстаз, души насущной,
     Раздаётся звук ТАМ-ТАМ.

     Это Вам не посиделки,
     Это сборище хипов.
     Их мобильник собирает,
     Автостоп – всегда готов.

     Пара неразлучная
     Любовью дорожит.
     Их жизнь пока везучая,
     И лето всех щадит.

     В круг себя, меня сажают,
     А для них я не турист!
     И почтенно намекают, –
     Настоящий я хипист:

     Джинсы – вдрызг поизносились,
     Там, где зад – горит Луна.
     Но они не удивились, –
     Значит «свой», – подумал я.

     Вот решил пройти вдоль пляжа:
     От палатки до конца.
     По песку шагать не ловко.
     Вот дорожка в стороне.

     В гроте – целое хозяйство, –
     Турки всей семьёй пришли.
     Термоса и самовары
     На машине привезли.

     Вот прошёл я до самого края:
     Километр один или два;
     На компьютере фотки листая,
     Узнаю вновь ревниво себя...

     Наш досуг не лыком сшитый:
     Пара с вчера пришла.
     Он, как все, всегда небритый, –
     Правит здесь усы слегка.

     Вот мешок с клубками ниток.
     Вяжет всем тесьму она.
     Есть у каждого затея:
     Скоротит досуг всегда.

     Он Бакунина читает, –
     Он же главный анархист.
     И попса теперь всё знает:
     Невдомек тебе – мужик.

     Мышь летучая летает,
     Это только на часок.
     И цикада умолкает, –
     Значит, спать пора дружок.

     Вот давно уже мечтаю,
     Чтоб Химеру посетить.
     А дорогу к ней я знаю, –
     И с утра решил идти.

     По пути всё наблюдаю,
     Страстно, с чистою душой,
     И загадку отгадаю
     С этой огненной горой.

     Петухи на загляденье, –
     Это местный колорит.
     Вот и касса посещенья:
     Вход же стоит здесь пять лир.

     По горе – правей ущелья,
     Здесь мощеная тропа.
     И с утра от наслажденья,
     Не спешу взойти пока.

     Но вот солнце припекает, –
     Я в тени сосны сижу...
     Поднимаюсь, – страсть взлетает, –
     Запах газа познаю.

     Вот и пламя с скальной щели
     Робко бьётся на ветру.
     Красота, – увидеть если
     Здесь под вечер, – я хочу.

     Вот томлюсь я у развалин:
     Был когда-то монастырь.
     Хорошо видна вся кладка, –
     Уцелевший древний мир.

     От ночёвки отказался.
     Скрылось солнце за горой.
     Вот я в кадре оказался,
     И огонь теперь живой!

     Сколько потом пришлось умываться,
     Чтоб теперь улыбнулась Мечта:
     Море шепчет лазурною гладью,
     Как в графине прозрачна вода.


     Божье царство, возможно, есть где-то,
     Но пройдя по Ликийской тропе,
     В это солнцем палящее лето
     Я пытал свою душу в огне.

     Я как червь всё полз к вершине,
     Чтоб приблизиться к богам,
     И познать: в какой стремнине
     Жить на равных всем ветрам.

     И затем спустившись к морю,
     Окунулся в синеве,
     И понял: предел желаний, –
     Быть царём в своей судьбе!

     Вот и буду смотреть я на фотки,
     Что колючкою въелись в пути.
     И маршрутные точки как сводки, –
     Я твой пленник навек – Чирали.

     Много мест на Земле, улетая,
     Как же хочется пристань найти.
     Но, не ведая Божьего рая,
     Я дошёл до тебя – Чирали...

 



                ЛИКИЙСКАЯ ТРОПА, ТУРЦИЯ

Ликийская тропа (Ликийский путь, Lician Way) — туристическая тропа в Турции
вдоль побережья Средиземного моря. Она пролегает по территории, где в древности располагалось государство Ликия.

Ликийский путь иногда трансформируется в грунтовую дорогу, а иногда и в асфальтированную. Создатель Ликийского пути в современном его виде — британка Кейт Клоу (Kate Clow).

Именно она в 1999 году была инициатором маркировки Ликийской тропы и развития пешеходного туризма на территории древней Ликии. Проект был профинансирован одним из банков Турции и до сих пор развивается (периодически обновляются маркеры и указатели).

           Общая длина Ликийской тропы более 500 км.

Она тянется практически от самой Анталии до Фетхие. Иногда она забирает в гору, а иногда спускается к морю и идет по пляжу. На всем протяжении Ликийский путь охватывает все наиболее значимые достопримечательности (иногда от основной тропы отходят радиальные тропинки). Самая высокая точка Ликийской тропы — гора Тахтали/Олимп (2365 метров), к ней от основной тропы отходит радиальная тропинка.

Маршрут маркирован красно-белым маркером, который периодически обновляют волонтеры. На больших перекрестках и развилках и перекрестках установлены указатели. На указателях показано направление, а так же информация о том, сколько километров осталось до следующего объекта.

Учитывая то, что Ликийский путь поднимается от моря до высоты более 2000 метров, он проходит несколько климатических зон. И если у моря может быть очень жарко, то наверху могут быть заморозки и лежать снег (актуально для весенних месяцев).

Наиболее подходящее время для путешествия по Ликийской тропе — май и октябрь. Летом в Турции очень жарко и могут быть проблемы с питьевой водой, а поздней осенью и ранней весной могут быть затяжные дожди (хотя дожди могут быть и в мае).

Путешествуя по Ликийской тропе, не стоит ожидать, что вас будут окружать артефакты исключительно Ликийского периода, на этой территории проживало много народностей (греки, римляне, турки и др.), каждая из которых оставила свой след (древние храмы, города, мосты и др.).

Кроме этого местность богата природными достопримечательностями, которые не оставят равнодушными даже изысканных путешественников (огнедышащая Химера, каньон Гармонии, тысячелетние деревья и др.).

Ликийская тропа периодически проходит через населенные пункты (или в относительной близости от них), что позволяет изучать/проходить ее не только целиком, но и частично (выбирая наиболее интересный для себя участок).

Ликийский путь входит в «десятку» популярнейших маршрутов Мира и каждый год по нему проходят тысячи туристов.

Не смотря на свою близость к курортному побережью, Ликийская тропа обходит наиболее популярные туристические поселения стороной. Вдали от туристических центров турки более доброжелательные и всегда готовы оказать помощь.

На пути своего следования Ликийская тропа пересекает многочисленные сады, в которых в зависимости от времени года созревают различные экзотические плоды (инжир, гранат, апельсин, лимон, миндаль и др.).

Путешествуя по Ликийской тропе, вы откроете для себя другую Турцию, доброжелательную и гостеприимную, которая всегда славилась восточным гостеприимством.

                ХИМЕРА

Химера, или «Горящая гора» (Yanartas), – это вспышки огня на склоне горы,
расположенной примерно в семи километрах от Олимпоса, в местечке Чирали.

В античные времена моряки ориентировались по огромным ярким языкам пламени, выстреливающим высоко в небо. И хотя сегодня огонь уже не такой сильный,
он по-прежнему остаётся удивительным явлением природы, происходящим из-за просачивания на поверхность земли газа.

Это место было упомянуто Гомером в «Илиаде».
Как гласит история, герой Беллорофонт, изгнанный из Аргоса в Ликию,
убил своей стрелой Химеру – чудовище с головой льва, туловищем козла и хвостом змеи – и сбросил её внутрь горы Олимп. Это и послужило появлению загадочных языков пламени...


                ФАСЕЛИС

Древний город Фаселис расположен на выступающем в море мысе всего в 12 километрах от Кемера.
Здесь помимо многочисленных руин античных сооружений Вас ждут песчаные пляжи и пышная средиземноморская растительность.

В Фаселисе родился известный поэт и оратор Теодект. Город был также знаменит своими прекрасными розами, из которых добывали нежное эфирное масло.
Здесь была изобретена лодка «phaselos», которая изображалась на всех монетах города.

Основанный в начале VI века до н.э. в трёх небольших, но удивительно живописных бухтах, на территории которых сегодня открыт Национальный парк, Фаселис был заселён дорийцами – одним из древнегреческих племён.

Вскоре он превратился в крупный порт и процветающий центр торговли между Грецией, Азией, Египтом и Финикией. Его корабли перевозили в другие города розовое масло и духи, а также древесину из прилегающих лесов.

История Фаселиса довольно насыщена событиями. После вторжения в Анатолию персов город находился под их правлением. Затем он перешёл к Александру Великому, разгромившему войска персов.

После смерти Александра городом с 209 по 197 год до н.э. правила египетская династия Птолемеев. Затем согласно Арамейскому договору Фаселис вместе с другими городами Ликии стал принадлежать Родосу.

В период 190-160 годов до н.э. он оставался под управлением родосцев, а затем был поглощён Ликийским союзом, управляемым Римом.

В I веке до н.э. Фаселис, как и Олимпос, постоянно подвергался нападениям пиратов.

Некоторое время им даже управлял пират Зеницетис. В 42 году до н.э. Фаселис был присоединён к Риму.

В византийскую эпоху город превратился в епископство. В III веке его уютные бухты вновь подвергались нападениям пиратов.

После этого город начал терять свою значимость, всё больше и больше ослабевая в руках арабов.

В XI веке Фаселис полностью обеднел, и когда сельджуки начали сосредотачиваться в Анталии и Алании, вовсе прекратил своё существование.

Тем не менее, сохранившиеся до наших дней руины всё еще напоминают о былом процветании Фаселиса.

Нельзя не заметить акведук, возведённый когда-то из золотистого известняка и затенённый сегодня благоухающими соснами.

Дорогу, выходящую к южной бухте, украшают ворота, построенные в эпоху правления императора Адриана.

В Фаселисе находился храм Афины, в котором хранилось копьё легендарного Ахиллеса.

По сторонам дорог, проложенных в своё время в Фаселисе, можно увидеть следы многочисленных старинных торговых лавок. Античная купальня хранит несколько уцелевших фрагментов мозаичного пола.

Возведённый на холме Акрополь, величественный театр на северо-западном склоне холма, руины рыночных площадей – все эти памятники свидетельствуют об исторической важности города.

И даже на территории некрополя сохранилось довольно большое количество древних захоронений.

В древние времена два небольших островка в северной бухте Фаселиса были соединены с материком дамбой, которая тянулась прямо от городских стен.
Сегодня об этом инженерном решении напоминают лишь руины той самой дамбы и старых стен.


                ОЛИМПОС

Олимпос – одна из главных достопримечательностей Кемера.

Основанный в III столетии до н.э. в устье реки, Олимпос был одним из главных городов древней Ликии и частью их союза.

Считается, что «olympos» – до греческое слово, означающее в переводе «гора».
Более 20 вершин в древности носили это название и в большинстве случаев дарили его расположенным поблизости городам.

Анатолийский Олимпос не стал исключением. Своё название он получил в честь древней горы Олимпос, которая сегодня именуется Тахталы и известна благодаря ярким языкам пламени, вспыхивающим на её склонах.

Считается, что Олимпос стал первым ликийским городом, упомянутым в исторических записях.

Это случилось в 78 году до н.э. когда римский наместник в Киликии Сервилиус Ватия в морском сражении разгромил предводителя пиратов Зеницетиса. В своё время Зеницетис захватил город и превратил его в свою базу.

После этой победы Олимпос был провозглашён «ager publicus», т.е. римской государственной землёй.

Современники утверждали, что ПИРАТЫ практиковали странные жертвоприношения и совершали тайные обряды в честь Митраса – древнеперсидского бога непорочного духа и света в системе Зороастра, довольно распространённой в то время в восточном мире.

В 43 году Ликия вошла в состав Римской империи.
Отныне здесь проводились фестивали в честь бога Гефеста, покровителя города.
Возможно, поклонение именно этому богу было связано с загадочным огнём Тахталы.
В эпоху христианизации римлян в городе располагался епископат.

В III веке возобновились нападения пиратов. Постепенно город пришёл в упадок и утратил свою значимость.

В XI и XII веках генуэзцы, венецианцы и рыцари с острова Родос пытались возродить Олимпос, восстанавливая его здания и сооружая крепости вдоль побережья.

В эпоху Крестовых походов город считался одним из крупных торговых центров.
Однако примерно в XV столетии, когда османский флот установил свою власть в Восточном Средиземноморье, Олимпос опустел окончательно.

Его последним завоевателем стала Природа, бережно окружившая памятники истории прекрасными растениями и населившая их сладкоголосыми птицами.

Сегодня Олимпос является частью Национального парка и охраняется законом, запрещающим развитие в этом районе массового туризма.

Город очаровывает своими руинами, которые мелькают среди густой зелени диких виноградников, цветущих олеандров, лавровых деревьев, дикого инжира и сосен.

Один из самых интересных памятников Олимпоса – двери древнего храма, расположенного к западу от реки.

Со времён античности здесь сохранился театр, а об эпохе Средневековья напоминают городские стены и башни в бухте.

Живописный пляж Олимпоса – прекрасное место для тихого отдыха.
А летними ночами морские черепахи в мягком лунном свете откладывают в его песок яйца перед тем, как вернуться в загадочный подводный мир...

                КАППАДОКИЯ

Каппадокия – на самом деле лишь малая часть эллинского мира, а впоследствии и римской провинции с тем же названием. Прибывающим сюда туристам Каппадокия все еще кажется затерянным миром.

Каппадокия притягивает своей историей. В течение веков этот край бережно хранит произведения византийского искусства: церкви, мозаики, настенную живопись.

Если Ваше пребывание в Турции достаточно продолжительно, и Вы можете позволить себе длительную экскурсию, то посетите Каппадокию. Это наиболее посещаемое место во всей стране.

Ну и, разумеется, история этого края, - загадочный мир древности, овеянный пеленой легенд.

На протяжении тысячелетий дождь и ветер разъедали туф, создав долины, расщелины, каньоны и холмы весьма своеобразных форм.

Жилища в Каппадокии выбивались прямо в скалах, а когда здесь появились первые христиане, в скалах же стали строиться церкви и монастыри.

В этих затерянных долинах обитало много отшельников и аскетов.
С византийцами Каппадокия становится христианским оплотом, о который разбивались набеги арабов. Жители в целях защиты, выкапывает пещеры и целые подземные города.

Процесс, сформировавший этот уникальный пейзаж, начался приблизительно восемь миллионов лет назад, во время извержения вулканов Каппадокии: Мыендиз Дог, что недалеко от города Нигде, и Эрджияс Дог, рядом с Кайсери.

В результате произошло отложение бесчисленных слоев пепла, лавы, обломков и глины, которые подняли землю более чем на 300 м и образовали рельефное плоскогорье.

Миллионы лет сжатия превратили вулканический пепел в мягкий палевый камень - туф. Его в свою очередь накрыл более тонкий слой темной затвердевшей лавы - базальта.

Ручьи и потоки пересекали плоскогорье во всех направлениях, все глубже размывая его, а подземные толчки и зимние морозы, не переставая, разрушали туф и базальт.

Первый человек, который оказался в этих местах, быстро обнаружил необычные свойства скальных пород. К тому же эта земля была плодородной, и народы, пришедшие с моря, освоили ее.

Во времена хеттов Каппадокия была ядром их царства и более обширным регионом, сегодня уменьшившимся до треугольника между Кайсери, Невшехир и Нигде, в центре анатолийского плоскогорья. Затем область попала под власть персов, а в XVII веке н.э. она вошла в состав Римской империи.

Стремление ранних христиан существовать в уединении и вести аскетическую жизнь, чтобы быть ближе к Богу, известно.

Долина Гёреме в Каппадокии обладала особой привлекательностью для людей, которые вставали на этот жизненный путь. Особенно потому, что они открыли удивительную особенность: странной формы камни легко можно выдолбить и превратить в жилище, в них можно создать множество помещении и проложить множество ходов.

Отшельники устраивали здесь кельи, создавались общины. Надо сказать, что эту местность и прославили в первую очередь христианские церкви. С византийцами Каппадокия становится христианским оплотом, о который разбивались набеги арабов.

Но ничто не вечно под луной - после завоевания региона в XVI в. скальные жилища использовались как стойла, сараи и хранилища. В наше время Каппадокия стала настоящим гигантским музеем: в одной только долине Гереме насчитывается около 350 скальных церквей IX-XIII веков, а всего в Каппадокии их не менее 500.

Чаще всего встречаются пещерные церкви с крестово-купольным сводом, колоннами и алтарями. Некоторые из них расположены в простых помещениях, но зато другие представляют собой целые сооружения со сводами и куполами. Стены расписаны интересными фресками со сценами из Ветхого и Нового Заветов.

Одно из самых примечательных мест в регионе - Ючхисар ("три замка") - единственное в своем роде скальное поселение, абсолютно ирреальное по своему облику с башнями, шпилями из белого туфа, полностью перфорированными окнами и дверьми пещерных жилищ, и сгруппировавшимися вокруг центрального пика, на котором возвышается крепость.

"Дымовые трубы фей" - так называются у жителей Каппадокии эти странные создания сил природы. Каппадокию лучше изучать не спеша, воспользовавшись машиной или лошадью. И сколько бы раз Вы ни отправлялись в подобное путешествие, каждое будет наполнено новыми впечатлениями.

      ДАМ ССЫЛКИ НА ФИЛЬМ ПРО ФАСЕЛИС, ГДЕ ПРИШЁЛ БОСИКОМ И ВСЁ ОСМОТРЕЛ !!!!!!