252 полк НКВД в боях за Смоленск 15. 07. 41 г

Родился я под знаком Близнецов, что, по мнению большинства астроолухов, подразумевает наличие в моей тушке нескольких персоналий. Гусары, молчать, никаких шизофрений при множестве медосмотров во мне, любимом, обнаружено не было! Бывает со мной, да, бывает. Случается быть и вредным, и юморным, и много ещё каким. И вот одна из таких персоналий, маленький крайне дотошный, буквально до мелочности, бесенёнок, сидючи на плече канючит в ухо, мол, давай разберём 15 июля 1941 года, ведь есть над чем подумать-поразмышлять.
    Итак, попробуем сопоставить воспоминания командира 71 моторизованного полка 29 моторизованной дивизии Вермахта полковника Вильгельма Томаса и боевое донесение командира 252 полка конвойных войск НКВД СССР майора Репринцева. Воспоминания прусского тёзки американского мультяшного кота опубликованы в декабрьском номере журнала «Край смоленский» за 2023 год. В том же номере журнала имеется заключение военно-экспертной комиссии об оставлении Смоленска Красной Армией, каковое может нам помочь в освещении некоторых аспектов обороны города. А вот откуда взялись у меня документы о боях 252 полка НКВД 15 июля в районе Краснинского шоссе, я и не очень помню. Зацепились как-то с человеком языками на форуме, и оказалось, что у нас общие интересы. Я тогда плотно занимался боем сводного отряда подполковника Буняшина и генерала Власова с подразделениями 29 мотопехотной дивизии Вермахта в районе села Хохлово, малой родины всех моих предков. А мой собеседник искал документы по взятию Смоленска в архивах. Вот и поделились информацией. И да, мой дорогой читатель, Хохлово это село, чтобы там кто не говорил. Статский советник Иван Никитович Брылкин ещё в 1725 году построил деревянную церковь неподалёку от своей усадьбы. И только в октябре 1943 года каменный уже храм взорвали советские сапёры, дабы не давать Люфтваффе ориентиров на земле.
    Оговорюсь сразу, я не большой знаток военной истории, но попытаться поразмыслить над рапортами и осознать и разобраться на местах действия я смогу. Наверное. Так что строго не судите, как говаривал полковник Томас «meiner Meinung nach». Итак, начнём с начала.
 «В ночь с 13 на 14 июля передовой отряд полка столкнулся с сильным сопротивлением противника в Красном и доложил о присутствии в городе большого количества вражеских танков. Поскольку полк был сильно измотан и не смог взять Красный ночью… ранним утром 14 июля Красный был атакован 29 разведывательным батальоном и 29-м мотоциклетным батальоном при поддержке 2-го дивизиона 29-го артиллерийского полка. После короткого, но ожесточённого боя, противник, прикрываемый танками, отошёл на север и северо-восток, но по какой-то странной причине не использовал дорогу Красный-Смоленск.»
  «Фальконы» 29-й моторизованной дивизии Вальтера фон Больтенштерна столкнулись в Красном с 57-й танковой дивизией полковника Мишулина. Из воспоминаний Василия Александровича: «Уточнив некоторые вопросы, был дан сигнал для выступления передового отряда. Головная и боковые заставы на местах, связь установлена. В пути между ст. Гусино и Красное, приблизительно в 5-5.30, услышали стрельбу и в это время были получены первые данные от подполковника Холмогорцева, моего заместителя по строевой части, находящегося при разведывательном батальоне. Он передал: встретил охранение противника и веду бой, обход слева успеха не имел. В результате боя подбита одна машина БА-10; горят два танка противника. Справа от меня движение колонны до 25-30 танков. Решил отходить в направление Красное. В это время я находился вместе с командиром мотострелкового полка в голове передового отряда, штаб – за главными силами дивизии. Головная застава завязала бой на восточной окраине Красное. Было установлено, что перед нами мотоциклисты, усиленные танками. Мотострелковый батальон полка с двумя взводами танков БТ-7 и одной батареей быстро развернулся и устремился в решительное наступление. В результате 30-и минутного боя разогнан мотоциклетный полк немцев на восточной окраине Красное. Правый дозор донёс, что в Красном танки и пехота противника. В это же время противник из района южнее Красного, одновременно открыл сильный артогонь по передовому отряду и по главным силам дивизии. На восточной окраине появилась вражеская танковая рота, которая вела огонь с места. Под огнём противника главные силы дивизии приняли боевой порядок. В то же время появилась авиация противника и прижала наши войска к земле. К этому времени артполк уже занял огневые позиции и своим огнём приостановил наступление немцев. Главные силы дивизии заняли оборону на опушке леса, перекрыв основную дорогу Красное – ст. Гусино. Позиция, наспех занятая передовым отрядом, была крайне невыгодная, а поэтому пришлось не главные силы дивизии подтягивать к передовому отряду, передовой отряд отводить к главным силам. Пехота и танки противника при сильной поддержке авиации и артиллерии в течении дня трижды переходили в наступление, но успеха не имели. За первый день боя было взято в плен пять солдат. В дивизии не оказалось переводчика, а поэтому они были немедленно отправлены в штаб 16 армии.»
  Надо сказать, что в штатном расписании 29-й моторизованной дивизии Вермахта ни от 1939 года, ни от 1942-го никаких танковых или самоходных артиллерийских частей не значится. Но не забудем, что мы имеем дело с танковой группой Гудериана, и, возможно, какие-то танковые части были приданы 29-й дивизии. И снова обратимся к воспоминаниям полковника Томаса. «К полудню 14 июля стало возможным продвигаться к Смоленску. … 15 моторизованный полк, наступавший в качестве передового отряда, столкнулся с превосходящими силами противника на хорошо укреплённой позиции близ Хохлово, примерно в 15 километрах к юго-западу от Смоленска.  15 полк немедленно атаковал, но к вечеру был вынужден приостановить наступление из-за сильного сопротивления противника и больших потерь.»
  Сведения о составе сводного отряда подполковника Павла Ивановича Буняшина и начальника артиллерии 16-й армии генерал-майора Трофима Леонтьевича Власова в разных источниках разняться, но можно утверждать, что два батальона 176 стрелкового полка 46 стрелковой дивизии и две роты сапёров, при поддержке дивизиона 76-мм пушек и дивизиона 152-мм гаубиц, вряд ли сильно превосходили немецкий пехотный моторизованный полк, учитывая полное превосходство немецкой авиации в воздухе. А в третьем варианте заключении военно-экспертной комиссии об оставлении Смоленска Красной Армией отряд Буняшина именуется артиллерийским заслоном генерала Власова неизвестной численности. Во втором варианте того же документа в распоряжении Буняшина имеется только один батальон 430 стрелкового полка 46 стрелковой дивизии. Кто бы помог в этом документальном бардаке разобраться? Привирает господин Томас, привирает, либо за неполный месяц войны 15 моторизованный полк понёс очень тяжёлые потери.  Тем более, что 71 пехотный полк Томаса во время боя 14 июля «…к ночи приблизился к Разложено, в 20 километрах к юго-западу от Смоленска, и, защищённый аванпостами, отдыхал по пути продвижения.»  Свою партию полк полковника Томаса сыграл на следующее утро.
   Рано утром из дивизии пришёл приказ продолжать наступление на Смоленск. После разведки, полковник Томас решил обойти позиции отряда Буняшина с левого фланга через Лоево на Образово и Тростянку. По ходу этого манёвра немцы в 11-00 захватили советскую тяжёлую батарею на Конюховских высотах (так указано в воспоминаниях полковника Томаса, по всей видимости батарея располагалась у деревни Лубня-Конюшки). После захвата артбатареи, 71 полк продолжил движение к Смоленску, и вскоре вышел к Михновке. И снова процитируем немецкого полковника: «многочисленные пленные утверждали, …что дорога в Смоленск сильно повреждена и значительно укреплена…» По заключению военно-экспертной комиссии об оставлении Смоленска Красной Армией, участок река Днепр, Нижняя Ясенная, Верхняя Ясенная, Чернушки оборонялся 39 запасным полком, из которого на 15 июля оставался 1 маршевый батальон, так как основная часть полка ушла в г. Тамбов. Участок Краснинское шоссе, Алексино, Ковалёвские казармы занимал 1 сводный стрелковый полк из числа отмобилизованного запаса 64 стрелковой дивизии. Мосты в районе Верхней Ясенной и Краснинского шоссе и спуски дорог были минированы. Берега долины речки Ясенной в сторону Смоленска очень крутые, что, по-видимому, вкупе с оборудованными оборонительными позициями красноармейцев подвигло полковника Томаса к обходному маневру. Оставив на позициях у Михновки 2-й дивизион 29 артиллерийского полка для тревожащего огня по позициям защитников Смоленска, 71 полк вдоль русла Александровского ручья направился в сторону Маньково и Пелещино. Жители этих деревень, по воспоминаниям очевидцев, заслышав близкую канонаду, бегом сорвались через Алексино по колхозным полям в сторону Вишенок.
    Около 16-00 полковник Томас с полком оказался на дороге Хиславичи-Никитино-Смоленск и сосредоточил свои подразделения в районе хутора Миловидово и деревни Одинцово. В это же время командир 252 полка конвойных войск НКВД майор Репринцев получает по телефону приказ от начальника охраны тыла полковника Иванова силами стрелкового отделения провести разведку в направлении Краснинского шоссе, с задачей установить направление движения противника и его состав, а также полку занять оборону на юго-западной окраине Смоленска. Всё, чем обладал на тот момент майор Репринцев, это 200 штыков личного состава и шесть станковых пулемётов. К 17-00 252 полк НКВД занял оборону на Краснинском шоссе в чистом поле. За отсутствием шанцевого инструмента отрывку окопов и щелей не проводили. О линии обороны по реке Ясенной руководство охраны тыла и сам майор Репринцев, по-видимому, понятия не имело. А ежели имело, то позиция 252 полка, без окапывания и противотанковых средств у личного состава, более похожа на заградотряд. Ну, это мнение моё, не факт, что правильное. По шоссе была направлена разведка в составе стрелкового отделения, каковое отделение пропало без вести в полном составе. К 18 часам справа и слева от позиций 252 полка НКВД заняли оборону части Красной Армии численностью слева около роты, справа стрелковое отделение. Скорее всего это были отступившие от Ясенной части 1-го сводного стрелкового полка, не выдержавшие артиллерийского огня и авианалётов на свой рубеж обороны. В тылу у майора Репринцева была поставлена артбатарея из 3-х 76-миллиметровых орудий.
   Около 19-00 командиру 252 полка было приказано по телефону из штаба 16-й армии собрать всех бежавших красноармейцев и вместе с ними атаковать противника на Краснинском шоссе. Также командованием армии было обещано подкрепление в лице двух пехотных полков и четырёх танков. Собрав около 150 человек (возможно остатки отряда Буняшина или остатки оборонявших рубеж по реке Ясенной), майор Репринцев, судя по представленной им схеме боя, некоторое время отбивал атаки немецкой мотопехоты, поддержанной десятью танками. Вот тут, позвольте мне товарищу майору не поверить. Десяток танков, да пусть даже самоходных артиллерийских установок, раскатали бы пять сотен не окопавшихся стрелков, хоть и поддержанных артиллерийской батареей, в течении получаса. Можно предположить, что в это время к Михновке подошли основные силы 29-й моторизованной дивизии, командир которой направил по Краснинскому шоссе 29-й разведбат. С бронетранспортёрами какового и имел боестолкновение 252-й полк НКВД.
     «А в это время Бонапарт переходил границу…». Да, около 20-00 начался штурм Смоленска со стороны Киевского шоссе силами двух батальонов 71 полка. Похоже, полковник Томас был крайне удачливым человеком, так как вывел свои подразделения на участок советской обороны, который занимал 8 отдельный батальон обслуживания станции снабжения. Закалённой в боях немецкой моторизованной пехоте противостояли тыловики. В своих воспоминания полковник Томас чётко расписывает действия немецкой артиллерии, как 29 артполка, так и полковой, упоминая также 88-миллиметровую зенитку, каковая была передана 3-му батальону в качестве противотанкового орудия. Разброс позиций немецкой артиллерии в своём боевом донесении упоминает и Репринцев «…огонь вёлся по нашим частям по обоим направлениям (Краснинское (как мы помним оставленный дивизион 29 артполка) и Киевское шоссе с 2-3 точек.) Но ни словом не упоминает полковник Вермахта о танках или самоходных артиллерийских орудиях. Тогда как командир 252 полка конвойных войск НКВД только с танками и воюет. Поняв, что немцы атакуют город с юга, майор Репринцев решил: «…наступать в восточном направлении при поддержке артиллерии…достиг кирпичного сарая с оврагами, отбросив противника к Киевскому шоссе. При наступлении мелкие группы противника отошли в восточном направлении, а его главные силы с танками наступали по Киевскому шоссе, и достигли казармы нашей части, где удерживали рубеж части РККА совместно с батальоном милиции.»  То бишь, Репринцев снял все свои наличные силы и повёл их в глубь города, нарушив приказ держать оборону на юго-западной окраине. Что-то «сумлеваюсь» я. Попробовав наложить схему боя, представленную при боевом донесении командира 252 полка конвойных войск на карту Смоленска и окрестностей 1941 года у меня вышло, что оборону НКВД-шники и иже с ними занимали в самом конце нынешней улицы Николаева в районе тогдашнего совхоза Кловка. По схеме боя Репринцев развернул свой фронт влево вдоль Краснинского шоссе и в боестолкновении с немцами вышел опять же в долину реки Ясенной. Возможно какие-то боевые группы 3-го батальона 71 моторизованного пехотного полка через Вишенки, Семичёвку и Реадовку смогли выйти на юго-западную окраину Смоленска, но мне это кажется малореальным.  Да и полковник Томас не упоминает об отходе боевых групп 3-го батальона. Полковник Томас чётко упоминает в воспоминаниях ориентир для своих батальонов – Успенский собор, к на рубеж какового его подразделения в боях с защитниками Смоленска и стремились выйти, не особо рассредотачиваясь по городской застройке. Воевал Репринцев, скорее всего, с попытавшимися обойти его позиции с левого фланга из Михновки через Александровку подразделениями 29-й дивизии. Это если схема, представленная майором Репринцевым при боевом донесении, соответствует действительности.
  Итак, к 23-00 252 полк отступил на высоту в район кирпичного завода (по моему мнению, высота 238,9 возле Автогородка), где обнаружил, что приданная ему артиллерийская батарея самовольно оставила позиции. Здесь выяснилось, что в штаб полка ещё в 21-00 поступил приказ от командира 3-й железнодорожной дивизии комбрига Киселёва о выводе 252 полка из боя и переправе его личного состава на правый берег Днепра. Около полуночи майор Репринцев дал приказ полку отступать. Из боевого донесения: «при следовании через город окольными путями батальон был обстрелян оружейным и артпулемётным огнём. В результате боя ранен младший командир товарищ Котоусов и убит красноармеец Бульянков Степан Николаевич…при выходе из Смоленска на Московское шоссе были замечены два бомбардировщика типа «Юнкерс-88», была открыта ружейная и ст.пулемётная стрельба бронебойными пулями, в результате чего оба стервятника были сбиты и на глазах красноармейцев упали на землю, из лётчиков никто не спасся.» Уже 19 июля 1941 года 252 полк передислоцировался в г. Вязьма, откуда майор Репринцев доложил по телефону о действиях полка при взятии немцами Смоленска своему непосредственному начальству командиру 14-й дивизии конвойных войск НКВД полковнику Шевлякову. 25 июля в 252 полк для прояснения возникших вопросов были направлены старший помощник начальника 2-го отделения штаба дивизии капитан Цыбуля и старший инструктор политотдела старший политрук Нудельман.
   Из дополнения к боевому донесению майора Репринцева за авторством капитана Цыбули можно почерпнуть несколько интересных фактов, как об обороне города, так и о состоянии 252 полка на 15 июля 1941 года. Так, например, при занятии обороны в районе Краснинского шоссе, в расположении командного пункта 252 полка оказался неизвестный армейский майор с орденом Красного знамени, отрекомендовавшийся представителем штаба 16-й армии. Каковой штабной офицер, матерясь в лучших традициях смоленских извозчиков и ассенизаторского обоза, попытался подвигнуть все наличные силы 252 полка конвойных войск НККВД к атаке в непонятном направлении. Майор Репринцев в своём боевом донесении, что интересно, о штабном ругавшемся майоре и не упоминает вовсе. Пообщались, видимо, майоры промеж себя на повышенных тонах. Капитан Цыбуля же указывает, что в это время командиру 252 полка было совершенно неясно куда наступать.
   В своём опусе капитан Цыбуля утверждает, якобы вскоре стало ясно, что к Смоленску прорвалась небольшая группа мотопехоты с артиллерией и танками. Вот ведь беда, дались им эти танки. Небольшая группа мотопехоты, да, в составе полнокровного пехотного полка со всеми подразделениями усиления. Также штабной капитан утверждает, что артиллерийская батарея снялась с позиций ещё около 19-00. Кое-что проясняется и с потерями. В рапорте капитана упоминается о 4-х погибших, 3-х пропавших без вести вожатых служебных собак и об одном дезертире. Также указано количество раненых – 24 человека. В Вязьму 252 полк убыл по личному распоряжению начальника штаба тыла Западного направления полковника Иванова. Подтверждает Цыбуля информацию о двух сбитых бомбардировщиках, каковые пострадали от общего залпового огня всего личного состава 252 полка. Также мы узнаём, что из отправленного в разведку стрелкового отделения к полку вернулось только двое военнослужащих, каковые доложили, что командир отделения с говорящей фамилией Гадюка дезертировал.