Верные навсегда. Продолжение повести

10. Яшик: «Я благодарен Дании за мою императрицу и за жену.
Приходила в Ведёре  к женщине, служившей на вилле, подруга с продуктами. Сначала в чёрном, и я как-то собрал свои датские слова спросить, и понял, что отца похоронила. А я стал про жену свою говорить, фотографию показывал, и она жалостливо так меня по плечу погладила. После сам я додумал, что говорил-то по-русски! Так и не выучил я датский:всё верил, что ни к чему, что вот-вот домой, в станицу. Поприветствовать да десяток обиходных слов — вот и всё. А для любви слов не надо. Полюбил я Агнес, сердечную, работящую, смешливую. Датчане же шутили, что казак датчанку бородой своей взял! Попросил я разрешения у её величества на женитьбу, а она захотела повидаться с Агнес. О чём они беседовали — так мне и неведомо, только Мария Фёдоровна посмеялась, что от русских мужей датчанкам никуда не деться. Моя Агнес, умница, и русский выучила, и в православие перешла, выбрав себе имя Нина. Венчались мы, конечно, в храме Александра Невского, а посажённой матерью изъявила желание быть императрица. Подарила нам икону Девы Марии, писанную Великой княгиней Ольгой, а какой свадебный стол нам устроили! В большой гостиной в Ведёре за парадным столом собрались и графиня Менгден, и Ольга Александровна с семьёй, и все, кто был нам в эти годы близок.

К слову, в завещании своём императрица упомянула всех, кто был с нею рядом. Мы с Ниной получили средства, достаточные на открытие бакалейной лавки в пригороде столицы, подновили родительский домик Нины. Вернулся я, наконец, к хозяйству. А Поляков, брат мой по судьбине, мыкался один, годы не позволяли уж работу искать, и пригласили мы его к себе. Так и похоронили Кириллу Иваныча на русском кладбище в Дании.
 
Нечего и говорить, что у нас собирались те, кто помнил Марию Фёдоровну, и всех она добром оделяла. Графине Менгден, как верной фрейлине, не было возможности семью создать. И императрица при жизни помогла ей открыть магазин парижских туалетов, мыла и парфюмерии, а товары поставляли внучка Ирина с супругом князем Юсуповым. И о судьбе её бедной сестры в России искренне пеклась. Откуда у нас на чужбине деньги! Правда, если в посылках провиант был, то хорошо, если третья часть доходила до наших родных в России.»

Из воспоминаний Ящика:»У казака очень нежное, очень чувствительное сердце, особенно к тем, кто терпит нужду. С тех пор как мы детьми начинали ползать, нас учили, что приказ есть приказ, и если мы получим команду, – она будет выполнена в точном соответствии с волей того, кто имеет право приказывать. Мы повинуемся и поступаем так, как ожидает от нас отдавший приказ человек. В жизни казак достаточно свободная личность, но лейб-казак никогда не бывает свободным. И если когда-нибудь, пока я жив, на Российский Трон вступит новый Царь, то я не смогу оставаться в Дании, а поеду сломя голову к Царю и поступлю в его распоряжение. После этого он, конечно, может отпустить меня, чтобы следить за моим дорогим магазином в Вальбю».