Жизнь советская Часть 16

Жизнь советская


Часть 16. 1968 г.

23.09 – 30.09.1968. Белоруссия.
Наше совместное с Валей возвращение с Кавказа продолжалось до Харькова. Дальше она тем же поездом поехала домой, а у меня в Харькове пересадка на Оршу до Климович. Как всегда и везде, ждать своего поезда пришлось долго. Развлекался экскурсией по городу. В 1958 г. в Харькове я проходил студенческую практику на Электромеханическом заводе. Был там целый месяц и оказалось, мало что видел.

В Климовичах перемены. Чайную переименовали в ресторан. На некоторых улицах водопроводные колонки. Строится несколько двухэтажных домов. Построили новое здание исполкома. В двухэтажное старое переселили редакцию газеты, а старое одноэтажное здание редакции и типографии снесли, а я помню, сколько труда и здоровья стоило отцу его построить.
К соседке приезжал старик из деревни. «Мы теперь живем лучше вас. 50 соток. Можно держать несколько коров». Держит корову, поросят, кур и гусей. Получает с женой 150 рублей. Дома телевизор и стиральная машина.

12.10 - 13.10. 1968 г.
Для регистрации брака Вале, кроме паспорта, нужно иметь свидетельство о рождении, а оно у родителей. Пора и их поставить перед фактом. Поехали в Красноармейск.
Отступать некуда. Впереди свадьба.

30 10 1968 г
Сегодня утром в лабораторию зашла Галя Придаткина за письмом к Гале Храмцовой.
; Галка, пляши, – потребовала Галя Храмцова. Придаткина потянулась к письму, но ей с ее маленьким ростом до поднятой руки Храмцовой не дотянутся.
; Пляши, пляши, я не отдам.
Придаткина отступила от Храмцовой, прислонилась к стене, не зная, что делать.
; Галя, отдай письмо, – не выдержал я. – Нельзя так.
; Что здесь такого. В народе всегда так делают.
; А если там известие о смерти.
Сказал резко, это произвело на окружающих неприятное впечатление.
В войну вот так моего отца заставили в госпитале плясать, а в письме было сообщение о смерти матери.
; Я же знаю откуда письмо, – оправдывалась Галя. Глаза у нее заблестели от обиды, она раскраснелась.

Я ее уже плохо слушал – расстроился из-за того, что резко и зло выступил. Сидел и не мог ни на что переключиться. Вдруг заметил, что рядом несколько раз прошла Д. Мелькнула мысль спросить её мнение обо мне теперь. В очередной её проход наши взгляды встретили друг друга, и она подошла ко мне.
Д. серьезно отнеслась к моему вопросу, и моё настроение улучшилось.

НО! Всегда о нём забываешь, а оно всегда где-то рядом.

От прошлого не отмахнёшься. Прошлое умеет ставить подножки, особенно когда их не ждёшь.

В то же утро Д порывалась о чем-то меня спросить, а после обеда спросила:
; Я нашла твои старые поздравления. Хочешь почитать?
Мне не хотелось себя читать, я чуть было не отказался, но подумал секунду. Почему бы на сухой кусочек чёрствого хлеба не пролить ложечку мёда.
; Хочу, – сказал твердо, и она обрадовалась.
Сегодня отношение к ней совершенно иное, но, когда писал, было такое, как написано. Поэтому ответил, после прочтения, искренне:
; Под тем, что написано тогда, готов и сегодня подписаться под каждым словом.
Ей понравилось, но это уже далёкое прошлое, и она это понимала.

6 ноября 1968 г

Мастерил Вале столик-пристройку к кухонной нише.
В пятницу (1-го числа) на работе было время, и я ни с того ни с сего стал вычерчивать конструкцию. В одном месте заметил неувязку, уточнил, заметил в другом. Перечертил со всеми сопряжениями, и понял, что конструкция тяжеловата и трудоемка. Тут же из рисунка заметил, если консоль сделать из металла, получится проще и технологичнее. В этом занятии был элемент творчества – я что-то решал, что-то придумывал. Стал чертить аккуратно, сравнил конструкции, прикинул размеры.
У слесарей отрезал уголок. По дороге домой подумал, будет ли красиво?

Мастерил и поделился с Виталием своими соображениями, так, без особой надобности, чтобы втянуть его в разговор. Виталий, мимоходом слушая и не вникая, усомнился в прочности. Может быть, уловил оттенки сомнения в моем голосе? Небрежное замечание Виталия задело мое самолюбие. Всегда делал прочно и вдруг – непрочно. Я уверенно с вызовом заявил, что выдержит. В процессе моей работы Виталий несколько раз проявлял интерес – втайне надеялся, что окажется прав.
В субботу (2 ноября) стол доделал и собрал.
Вечером втроем ходили в кино.

В воскресенье утром тяжело поднимался, болела голова. Решил погулять на свежем воздухе, и все пройдет. Сходили с Виталием в больницу. Навестили Аллу Старикову. Гуляли по больничной территории, потом по лесу, искали грибы.
Пришел домой – понял, что простудился, то знобит, то в жар бросает.
Вечером пришла Валя. Принесла малину.
; Выпей тетрациклин.
; Не хочу, на живот повлияет.
; Выпей чаю горячего с малиной.
; Сейчас не буду, и без него жарко.
; Ты сидишь у окна раздетый.
; Валя, дай мне побыть одному. Иди домой, я тебя провожу.
Стремительно пошла, вышла, не оглянувшись. Я понял, что обиделась, что я грубо ее спровадил.
Во вторник зашел к ней. Помирились легко.

Сегодня на работе после выпивки по случаю праздников играли в шахматы. Первую партию сыграл со Славой. Игра не задела, и я попал в проигрышное положение. В какой-то момент ликование Славы прорвалось:
; Здесь ты у меня не выиграешь.
В дальнейшем он держал себя со мною очень деликатно, но именно это меня и задело. Вторую партию играл с Беляевым – прозевал фигуру. Он начал распевать победные арии. Я обозлился не на шутку и выиграл. (Беляев – начальник лаборатории, в последующем начальник отдела).

После работы зашел к Вале. К простуде добавилось отравление. Самочувствие разбитое. Может быть, она решила, что я не хочу ехать в Красноармейск, поэтому заявила:
; Я не поеду.
; Ты что!? – закричал я.
В моем возгласе было такое испуганное изумление, что ее сомнения рассеялись.