Христианство. Начало

Часто встречается утверждение, что христианство зародилось как вариант иудейской ереси.
Это и так, и не так.
Скорее, христианство стало продуктом крушения еврейской религиозной спеси. В конечном итоге на почве иудаизма была создана не секта, а опровергающая его противоположность.

Если использовать терминологию Гумилёва, то период, предшествующий зарождению христианства – начало первого века нашей эры – был временем взрыва пассионарности еврейского народа.
Находившаяся под властью Рима Палестина жила ожиданием скорого Божьего суда; по этой земле едва ли не толпами бродили пророки, проповедники и мессии. Об этом есть упоминания и в Библии. Проповедник Февда встал во главе четырёхсот сторонников, но римляне с ним расправились («Деяния апостолов»). Известно, что римские войска уничтожили Афронта, претендовавшего на право ношения царского венца, а также некоего (до сих пор известного лишь по прозвищу) Египтянина, собиравшего толпы приверженцев, и «Самаритянина», который был распят. Кроме них, история сохранила имена других претендентов на спасение Израиля: Езекии, Симона бар Гиоры, Иуды Галилеянина, Менахема и Симона из Переи… Накаляли атмосферу религиозно-политической смуты, охватившей практически всё иудейское население Палестины, и секта ессеев, и группировка зелотов, которые во многом способствовали кровавой войне против Рима, а также банда сикариев – кинжальщиков, убивавших в толпе короткими ножами жителей Иерусалима по поводу и без оного…

Историческая обстановка в этой части освоенной Римом ойкумены понятна.
Но в чём была причина превращения Палестины в бурлящий котёл? Кто зажигал и что горело?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо обратиться к тому впечатлению, которое в интересующее нас время производили «овцы дома Израилева», ждущие пастыря, на римскую элиту.
Это крайне любопытно.
Даже через век после завоевания Иерусалима Помпеем Великим (в 63 году до н. э.) Иудея оставалась для римских патрициев «дырой в углу» (Цицерон).
Но это была весьма своеобразная «дыра» – иудеи находились в лучшем положении, чем остальные подданные Рима. Их элита требовала и реально добивалась особого положения в Империи. Это было столь заметно, что Сенека писал: «В Иерусалиме побеждённые дают законы победителям».

Добавим к этому, что римляне у иудеев проходили по графе «идолопоклонники», а сами евреи считали себя богоизбранным народом.
Неважно, как возник феномен богоизбранности, – главное в том, что евреи искренне, точнее – истово, фанатично в это верили.
Как верили они и в то, что находятся под Божественной эгидой, – и вера была столь крепка, что формировала изумлявшее римлян поведение этих людей.

Понятно, что в ту пору сама мысль спровоцировать войну с Римом – могущественнейшей державой мира – была полным безумием. Но только не для тех, кто был абсолютно уверен в Божественном участии в предстоящей схватке.
Многие историки отмечают высокий моральный дух и храбрость сражавшихся в Иудейских войнах евреев.
И это, скорее всего, правда.
Но одно дело – сражаться с лучшей армией мира, будучи нерегулярным ополченцем, и совсем другое – если знаешь, что твоим резервом в каждой битве с римскими легионами является несокрушимая Божья сила.

Вера в эгиду Всевышнего была столь безгранична и яростна, что, когда в конце августа 70 года римские воины крушили и жгли Храм в Иерусалиме, евреи с семьями шли в самое пекло, чтобы увидеть, как явятся ангелы Яхве и сотрут в пыль всю эту безбожную иноземную рать.
Но не случилось. Не произошло.

И сегодня, по прошествии двух тысячелетий, еврейские мудрецы не в силах найти ответ на естественно возникающий вопрос: почему Бог не защитил Свой собственный дом – Второй Храм?
Ведь то, что не защитил, – это факт.
Значит, что?
Не мог?
Не захотел?

А как было объяснить немыслимое святотатство, когда продиктованную Им Тору вместе с золотой менорой, изъятой из Храма, как трофеи проволокли в обозе парада в честь победы Рима в Иудейской войне?

Вспомним, что реформы царя Иосии централизовали монотеистический иудаизм в Иерусалиме и в руках священников до такой степени, что уничтожение Второго Храма сделало невозможным принесение жертв Богу. Разгром в этой войне ликвидировал как класс иудейское священничество во главе с Синедрионом.

Нам, ныне живущим, крайне сложно понять, что пережили евреи в ту пору. Может быть, какой-то слабой аналогией станет полное изъятие у небожителей нью-йоркского Манхэттена всех гаджетов, отключение интернета и отправка их рыть канавы в Кировской области.

Удар от поражения в Иудейской войне был настолько сокрушителен, что в результате не только на тысячелетия исчезла еврейская государственность, но сначала треснул, а затем и развалился иудаизм.

Итоги Иудейской войны надо было объяснить, и объяснение естественно появилось: Бог отвернулся от евреев.
За что?
Что такое невероятное могло произойти, что Яхве преступил через наложенное самоограничение – любить евреев вне зависимости ни от чего?
Каким гигантским должен был быть проступок, чтобы Бог так сурово покарал Свой собственный (по мнению иудеев, конечно) народ?

Среди всех возможных объяснений этому феномену (а их наверняка было много) в итоге единственным окончательно признанным стало то, что евреи не поняли, отвергли, осудили и отправили на смерть с криками «Распни Его!» Сына Божьего – Христа.

Здесь надлежит сделать существенное замечание.
Рассматривая самое начало зарождения христианства, я не вхожу в дискуссию по поводу реальности описываемых в Библии событий, как и истинности тех или иных догматов веры. Логика предлагаемого читателю текста нисколько не зависит от признания или непризнания Иисуса Христа Богом или человеком, Сыном Божьим или Богочеловеком, как и реальности произнесения Им того или иного речения. Суть предлагаемого анализа истока возникновения христианства не меняется от того, признаём ли мы, что Иисус существовал на самом деле, или же весь Новый Завет есть ничто иное, как сборник мифов.

Христианство, как и любое цивилизационное явление, возникло в силу невероятного случайного переплетения самых разнообразных событий; его развитие впитало в себя реализовавшиеся судьбы миллионов людей. И полученный, видимый сегодня всем результат не зависит от того, правдивы или ложны доступные нам религиозные тексты. Действия и бездействия, приведшие к появлению христианства, дошли до нас в виде мифов, которые, по определению Платона, не являются ни истинными, ни ложными.

Встречал ли Павел Христа? Об этом могли знать только Павел и Иисус. И от того, было ли это событие или мы имеем дело с мифом, поведение сторонников и противников, создателей и приверженцев христианства не меняется ни на йоту.
Интересы людей правят миром; они же правят и любые тексты.

Надо полагать, что отношение к Иисусу еврейского духовенства определялось тем, что Он действительно последовательно создавал новый, противоречащий устоявшемуся к тому времени вариант иудаизма. Этим Он и снискал ненависть еврейской религиозной элиты.

Из всего нагромождения разных, чаще всего противоречащих друг другу историй осуждения Христа евреями можно выделить очевидное: уничтожение Иисуса для Синедриона являлось актом самозащиты:
«Этот Человек много чудес творит. Что нам делать?»
«Если оставим Его так, то все уверуют в Него...» (Ин. 11:47–48).

Смысл содеянного сводился к тому, что никакие иные способы остановить продвижение Иисуса невозможны, именно поэтому иудеи «положили убить Иисуса» (Ин. 11:53). Возникла традиционная проблема: или – или?

Были ли проповеди Иисуса более радикальными и популярными, нежели аналогичные по смыслу речи других пророков, массово перемещавшихся по Палестине? Ответа на этот вопрос мы не найдём, но совершенно ясно, что в отношении Христа еврейской религиозной элитой было совершено уникальное по смыслу и силе преступление: это был первый случай, когда евреи сделали немыслимое – использовали язычников и врагов Израиля для разрешения своих религиозных противоречий.

Идея убить своего единоверца руками оккупантов принадлежала Синедриону: они собрали тридцать сребреников для подкупа Иуды, осудили Иисуса на смерть, передали Его в руки прокуратора Иудеи и организовали всенародное волеизъявление:
«И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25).

Хотя римляне запрещали евреям убивать, это их никогда не останавливало – на улицах Иерусалима убивали десятками, если не сотнями. Но с Иисусом было иначе. Его, идеологического врага Синедриона, расчётливо сдали для расправы римлянам.
Евреи обвинили еврея в преступлениях против Римской империи.

В тех обстоятельствах времени и места это стало большой ошибкой.
А преданный евреями закланию оказался ещё и Мессией, и Сыном Божьим.

Так в Новом Завете выглядит картина формирования центра кристаллизации, из которого выросла самая многочисленная мировая религия.

Гениальный апостол Павел, как видно из его посланий, виртуозно воспользовался случаем. Именно он задал тренд раскола иудаизма, изначально формируя свою паству в основном из иудеев, живших за пределами Израиля. Именно евреи стали протохристианами, искренне уверенными в том, что исповедуют более правильный, морально чистый вариант религии своих отцов.

Павел фактически отменил законы Моисея, создав проран, через который в монотеистический мир хлынули миллионы язычников, обретающих христианскую веру – «не-иудаизм».

Да, для утверждения христианства в качестве мировой религии должны были свершиться множество самых разнообразных событий. Но среди них решающим импульсом стали итоги Иудейской войны и разрушение Второго Храма.

Христианство I века нашей эры было микроскопическим, крайне слабым религиозным новообразованием. Оно могло сойти в небытие, как это случилось с множеством других духовных новаций. Но сведение к нулю влияния религиозной власти жрецов Второго Храма – саддукеев – сформировало идеологический вакуум, который эффективно заполнили последователи апостола Павла.

Христианство выжило и развилось в огромное по числу приверженцев вероучение благодаря тому, что совместило эмпатию к поруганной, преданной и хладнокровно отправленной на смерть жертве гигантской несправедливости с иллюзией возможности утоления жажды искупления совершаемых грехов.

Иудаизм противопоставляет христианству жестокость своего ветхозаветного Бога, отгородив от мира своих адептов недоступной другим элитарностью – богоизбранностью.

Евреи не смогли (не стали, не захотели) оспорить новозаветную историю распятия Христа и в итоге получили опровержение иудаизма, которое сегодня называется христианством.