Жизнь советская Часть 14

Жизнь советская

Часть 14. 1968 г.

18.04.1968 г.
Настраиваю плату усилителей. Трудно идёт. С утра наметил программу исследований, но в десять вызвали к Погорелому. Должен идти на торжественное собрание, посвященное 98 годовщине Ленина. Будут проверять и отмечать, кто явился. «В таком случае я ничего не должен. Я не член партии». Надо же, дожили. На торжественное заседание – как по повестке в суд.

Субботу сделали черной – рабочий день, а у меня билеты в театр. Настроение испортилось. Где уж тут работа. А на стене в коридоре уже приказ: «В связи с производственной необходимостью, учитывая пожелание трудящихся…» Даже Юра Козлов заметил: «Зачем торговать словами. Написали бы: по рекомендации парткома».

Среди людей с образованием полно легковерных. Не всем дан аналитический ум? Не хватает мощности мозга? Инстинкт экономного расходования? Как в технике – приём и сброс нагрузки. Иначе сгоришь.

21.04.1968 г.
Повестка дня партсобрания: борьба за коммунистический труд. О, господи! Большие балбесы играют в детские игры. Возможно, понимают, что всё это чушь. Виноваты те, кто выше. Приходится исполнять – доводить до формальности. А свыше думают: внизу дубье – испортило хорошие идеи.

На торжественном заседании в президиум, кроме начальства, посадили двух стариков и старуху. Сидели истуканами. Старик еле взобрался на сцену. Помогал руками ноге. Кроме нас, инженеров, нагнали ещё и школьников. Они за это отомстили начальству – галдёж устроили.

Секретарь райкома объявил заседание и покосился на дверь в фойе. Оттуда ухнул барабан, трубы потянули мелодию гимна. Толстая откормленная баба, заместитель какого-то начальника, громким голосом начала плести словесные узоры из истёртых штампов, перебегая от Ленина к Вьетнаму, от надоя молока в Истре к убийству в Америке Мартина Лютера Кинга. Доклад длился 50 минут. Меньше нельзя, не принято. Истомившийся оркестр, не дожидаясь разрешающего кивка секретаря райкома с последними его словами задудел мелодию гимна.

Рабочий день черной субботы удалось немного сократить, и «Братскую ГЭС» в театре на Малой Бронной всё-таки посмотрели.

26 04.1968 г.
Вчера ездил за билетами в Белоруссию. Кончаем в пять. Предварительные железнодорожные кассы работают до 7-ми вечера, автобусные до 8-ми. Огромная очередь. Работает одна касса. С половины восьмого кассирша и диспетчер-женщина стали кричать: «После восьми никого не обслужим. Точно в восемь прекратили продажу.
Потом женщину – диспетчера встретил в ближайшем продуктовом магазине. Здесь тоже огромные очереди. Закрывается в 21 ноль-ноль, но ей подали через головы.
В столице всё закрывается в 21 ноль-ноль.

27.04.1968 г.
Снова в Москве за билетами, но с большим запасом времени.
Случайно оказался свидетелем производственной деятельности неживой природы. Ветер подхватил с земли обёрточную бумагу, поднял высоко, потрепал и расправил. Она, как бумажный змей, вспарила и полетела над Пушкиным к кинотеатру «Россия».

1.05 – 5.05.1968. Белоруссия.
На пасху десятиклассники моей школы били окна евреям. Шестым еврейским домом оказался дом, который снимал зубной врач, не имеющий к данной национальности никакого отношения. Он выскочил в одних трусах, поймал одну девчонку и отвел её в милицию. Несчастной милиции пришлось заняться расследованием. Нашли всех. Главарём оказался сын инженера, а мать – медсестра. Решать судьбу виновников отдали на рассмотрение школы. Родители застеклили окна, на том дело кончилось.

В Истринском районе за полгода до этих событий мальчишки к 50-летию Советской власти сорвали государственный флаг. Прокурор потребовал для них 20 лет. Вот она разница. Прокурор понимал, что его обильный завтрак на колючей проволоке держится. Напрасно он беспокоился. Холуи любой власти нужны.

23.05 1968 г.
В колхозе. Работа на картофелесортировке. Это уже техника, конвейер. Другой ритм работы, но моторист пьяный с утра. В обед он добавил, и наши ребята напились. Моторист бросил студенту-дипломнику вилы и приказал очистить под конвейером. Студент бросил ему вилы назад: «Очисть сам». Моторист остановил конвейер: «Не буду работать. В парткоме разбираться будем». Чуть не подрались. Ушел. Вернулся. Включил, что-то там сделал и сломал агрегат. На этом работа кончилась.

24.05.1968 г.
Всучили обманным путём 100 билетов олимпийской лотереи. Ходи, как нищий, упрашивай, чтобы купили.
Спортсооружения, лодочную станцию для отдыха – всё сами стройте на воскресниках.
Пионерлагеря – родители на воскресниках.
Вечер отдыха – сами организовывайте.
Проще пригласить Высоцкого, но за зал плати, артистам плати, билет дорогой, и кто купит при нашей зарплате. Семейные точно не вытянут, а их уже большинство.

В филиале остался последний непартийный начальник отдела – Витя Уваров, но и он уже подал заявление. Как ни хотел, но вступает. Все должности начлабов укомплектованы. Теперь каждый цепляется за свое кресло.
Жизнь гораздо суровее, чем мы думаем. Природа инстинктами обеспечила движение – борьбу и конкуренцию человеков.

У конструкторов уволилась сотрудница, а у неё отпуск в июне. Решил Беленкову переставить с сентября на июнь. Зашел к Погорелому.
– Я тебе подписал, а как с вечером будет?
– Это же дело комсомольцев.
– Как ты не понимаешь? Это мероприятие вписали в план института, и отдел сделали ответственным. В парткоме уже лежит докладная. Производственный план в этом квартале мы можем чудом вовремя выполнить, а из-за этого вечера нас не будут рассматривать на призовое место. Пусть туристы возьмутся за это дело и раздуют отдельское мероприятие до институтского. Иначе я их больше никогда отпускать не буду. И ты меня должен в этом вопросе поддерживать.
Володя Пеньков потом сказал: «А он и так не отпускал».

В пятницу Погорелый позвал всё профбюро к себе. Девчонки долго мечтали о КВНе, с оформлением зала, с оркестром, с буфетом, с дружинниками для организации порядка, а сценарий обходили стороной. Я о нём напомнил, и все скисли. Больше всех Погорелый.
– Партком записал в свой план, не посоветовавшись с нами, а мы должны расхлёбывать – он потянулся к телефонной трубке, наверно, чтобы звонить в партком, но тут чёрт дернул меня за язык.
– КВН не получится. Лучше провести вечер в форме туристских воспоминаний, да и Гром с ребятами смогут под гитару песни попеть со сцены.
Тут же позвонил Грому. Он предложил то же самое, и программу турсекция взяла на себя.

10.06. 1968 г.
Не первый раз спорю я с N о КВН. Его злит, что КВН считают соревнованием. Всё мол заранее подготовлено.
Его поддержал Слава Бушмелев:
– Не могут на телевидении пустить без проверки и подготовки. Всё отрепетировано, вплоть до зрителя.
Бушмелев парторг отдела. Каким ветром его занесло в партийные ряды, я как-то его не спросил, и это для меня до сих пор тайна. Родом он из Вологодской губернии, а взгляды его о жизни рабоче-крестьянские – правильные и трезвые, и все поперек формализма лживого партийного направления. Мы с ним составляем оппозицию Погорелому против предлагаемых им общественных мероприятий для отчетности и успокоения души институтского парткома.

Когда у меня истекли сроки пребывания на должности председателя профкома отдела, а у Бушмелева – парторга, Погорелый провел большую подготовительную работу и к великой нашей радости заменил нас людьми, которые упреждающим согласительным кивком ловили каждое его слово. Правда меня черти вытолкнули в редколлегию отдельской газеты, и каждый новый номер Погорелый просматривал «от корки до корки», недовольно хмурился, я сам это видел, меня предупреждали, я выходил наблюдать за ним, и он это видел, но он ни разу ни одного замечания не сделал.

Погорелый после руководства нашим отделом довольно много лет работал директором завода на Северном полигоне, но оттуда, вопреки нашим ожиданиям попал не в министерство, а в Истру на завод соседнего с нами филиала московского научно-исследовательского энергетического института на должность Главного инженера. Когда уже Советский Союз развалился, не разбежавшиеся коммунисты выбрали его секретарем городского комитета партии, но былое правительственное здание уже было занято мэрией, и в каких апартаментах властвовал Погорелый, я сказать не могу.

Вне работы и особенно в отрыве от невидимых нитей парткома Погорелый вполне нормальный мужик. Когда он вместе с нами работал на субботниках и воскресниках на физической работе он спокойно воспринимал команды наших слесарей, более нас грамотных в этом деле. Начальником отдела он стал после Раковского. Тот с удовольствием избавился от этой должности и перешел в начальники лаборатории, а через пару лет его перевели в головной институт на ту же должность заниматься любимой им техникой, а не командовать.

Володя Пеньков поступил в аспирантуру МАИ. Общежитие обещали дать только весной. Чтобы оформиться в МАИ, надо уволиться из филиала и сдать общежитие. А где жить? Зам директора по социальным вопросам пригрозил: не выпишешься – не рассчитаем. Погорелый проконсультировался с начальником отдела кадров. Тот посоветовал: пусть увольняется, но не выписывается. По закону я через десять дней обязан выдать трудовую книжку. Деньги будут висеть на кассе, и она вынуждена будет их отдать.
В любом деле своя нервотрёпка и свои лазейки.

Когда-то при разговоре Володя лягнул Погорелова, а тот, не зная об этом, Володе помог. И Люсе Балебиной он помог – устроил дочку в московскую клинику, и там её вылечили. Люся за Погорелова – горой. Я не большой его ценитель из-за его партийного фанатизма, служебной важности и формализма, поэтому плюсы его не замечаю. Я в этом не одинок. Многие ждут-не дождутся, когда его в верха заберут. Держался бы теплее и проще, больше бы выиграл. Дисциплину холодной жесткостью не наладишь. Понятна его злоба, но не так это лечится.

М. всё время кажется, что где-то рядом, совсем близко, лучше, чем у него здесь.
 «В армии хорошо. Всё за тебя расписано, выполняй, что приказано. Дали бы старлея, и служить в Подмосковье», а сходить в военкомат не хочет. «Ну, не так всё просто». Другой раз: «Вот на ретрансляционной вышке служить дежурным инженером – хорошо. Сам себе начальник. Когда хочешь, приходишь». Его мечты не Москва, не Ленинград, а Воронеж, и тяга к тому, что где-то лучше – платоническая.


Рецензии