Жизнь советская Часть 13

Жизнь советская

Часть 13.          1968 г.

11.03 1968  г.
При Павлове Борисе Ивановиче наша лаборатория шла быстро – захватывали темы. После него пошли медленно, но глубоко.

Чем больше делаешь, тем больше с тебя требуют.
Один раз одолжишь, всегда будут просить.
Один раз выручил, почему снова не хочешь выручить?
Если ничего не делать, с тебя не требуют – от тебя ждать нечего.
Можешь делать – значит, обязан.
Умеешь, тебя же выбрали, вот и давай.

12.03. 1968 г.
Приборный отдел требует на поверку приборы. У них плановая халтура. Всё равно не чинят. Тяп-ляп. Ремонт по особой просьбе.
На улице февральская метель. У Славы насморк. У меня нет настроения. Недоспал. Считаю схему. Будто всё сходится и получается. Не хочется отрываться на погрузочные работы. Но делать нечего. Втроём везем приборы на санях. «Эх, тройка, птица тройка». – «Кто тебя выдумал? Знать у русского народа ты могла только родиться».
А утро начиналось хорошо. Тихо. Работали. Совершенно ненужный перерыв.

У Вали в детском саду безбожно воруют повара. Если их контролировать и прижимать, пишут лживые кляузы или грозятся уйти, а сад без повара – это уже не сад. Хочет уйти с заведования и правильно сделает, если уйдёт.
– Уйду, хоть в воспитатели. Буду приносить пользу детям.
– Не говори фразами из школьных сочинений: «Хочу служить народу». Враньё это. Должна прежде всего приносить пользу себе – получать удовлетворение от работы. Тогда от тебя будет отдача и польза другим. Больше всего ты приносила бы пользу детям, если бы осталась заведующей, но ты не испытываешь удовольствия от этого. Сумма неприятностей и нервотрёпки всё удовольствие перекрывает.

15.03 1968 г
Коллектив портит людей. Каждый старается сделать не больше самого нерадивого. Прогресс двигают неугомонные энтузиасты.
Женя Ерёмин:
– Я считаю, что общественной работой надо загрузить одного-двух, чтобы остальные жили спокойно.
– За его счёт? Давай мы тебя выберем.
– Выбирать надо способных, а мне хоть десять поручи…
Беляев:
– И не будет никакого толка.
– Не потому, что не может, а потому, что не хочет.

Одни трудятся – у них получается, у других нет трудолюбия, поэтому вечный простой, но море желаний.

Инстинкт есть и у животных. Человеку дан развитый разум. Тот человек, кто разумом и чутьём побеждает обычаи, традиции и инерцию.

Иной для себя – да, а для других – фигу.

27 марта 1968 г.
Полгода не могу купить в Москве мясорубку маме. Нет их.
По радио и в газетах: Советский народ одобряет решения Дрезденского совещания. О решении в газетах ни гу-гу. Сообщалось, что собрались, а что решили, неизвестно, но – одобряем.

Наш Погорелый (начальник нашего 17 отдела) злится. План валится. В покинутом 12 отделе тоже всё плохо. Головной институт заблокировал работу на Киев. Не для того головной нас создавал, чтобы на дядю работали.

5.04. 1968 г.
IV пленум обкома профсоюза. Сон и скука. Даже в президиуме переговариваются. Зал монотонно гудит, сон и покашливание сменились весёлыми разговорами. Руководители все за 50. В речах одни шаблоны: неустанно совершенствовать, активно влиять, нынешняя обстановка настоятельно требует, происки империалистов, нагнетают напряженность, свидетельствует о твердой решимости, снискали признательность, неуклонно руководствоваться, о возросшей активности, ключевой вопрос нашей деятельности, документы исключительной важности.
Все выступающие на трибуне одевают очки.

Гардеробщицам приказали не выдавать пальто во время перерыва.
– Здесь что, тюрьма?
– Я на работе, – и отвернулась.
Обратился к мужику лет под сорок в жилетке:
– Это вы приказали не выдавать пальто?
– Почему приказал? Просто попросил.
Второй мужик из президиума:
– А вы откуда?
– Из Истры. У вас тут затянется до ужина, а мне надо заехать в головной институт. Меня там ждут.
– Езжайте.
– Так вы скажите, чтобы пальто выдали.
– Выдайте пальто.

6.04.1968 г.
Валя рассказала. Она ехала в электричке с женщиной. У неё один сын в Никольской детской психлечебнице, а второй накануне чуть не утонул. Пускали кораблики. Оступился и сорвался. Потоком понесло в трубу. Затянуло. Все побежали смотреть на ту сторону. Вынесло – затянуло в водоворот, а он в пальто и сапогах. Выплыл. Заполз на берег и упал без сил. Принесли домой, оттерли. Сейчас ничего, только кашляет. «За что ж его теперь бить. Я только спросила, как же ж ты выплыл?» – «Я боялся утонуть и глотал воздух, высуну голову – глотну, высуну – глотну. В трубе очень боялся застрять. Темно, только далеко-далеко светится. А за трубой снова глотал воздух».

14 04 1968 г.
Сейчас много работы. Слава в отпуске. Вся тяжесть легла на меня.
Позавчера понес платы в цех. Женщина на вахте. Сонное лицо. Лениво полудремлет, сидя на скамейке. Равнодушно просквозила по мне глазами и лениво спросила:
– А это куда? Где пропуск?
– Мы всегда так носим.
– Не положено.
Встала, подошла. На лице всё то же сонное равнодушие. Я взорвался:
– Я каждые полчаса их ношу. Не буду же я десять раз на день выписывать пропуск.
– Не положено.
– Пусть ваш Петров их носит.
Пошёл к себе. Вахтёрша так же лениво отправилась к себе на скамью.

 Доложил начальнику отдела Беляеву.
– Ты бы в газету завернул и пронес.
– Я здесь не для того, чтобы работать иллюзионистом и пропуск десять раз на день выписывать не буду. И с Петровым в жмурки играть не стану.
Беляев пошёл к своему начальству. Через час спрашивает:
– Отнес платы?
– Я не понесу, пока не буду точно знать, что вахтёр меня пропустит.
К концу дня выяснили, что отменить вахту не так просто. Дали мне пропуск- разрешение носить платы туда и сюда с такого-то по такое-то.

Дуры бабы. Когда после многочисленных жалоб этот охранный пост убрали, их выставили за ворота, и они вместо сонного сидения на скамье в теплом месте отправились в мороз за меньшие деньги скалывать тяжелым железным ломом лёд с железнодорожной платформы. И наш канцлер, которому директор пару раз поставил ведерную клизму за сонную оперативность при оформлении срочных документов, стал бегом их носить любому присутствующему начальнику, даже директору.

На проходной ввели новый порядок: заявки на вторую смену подавать ежедневно с утра и только на данный день. Теперь секретарша Тамара изо дня в день переписывает список в заявку. Вчера забыла вписать Аллу, и её не пропускают на проходной. Зам начальника отдела позвонил на вахту в кабину и получил из телефонной трубки плевок: «А кто вы такой?».
 
Оказывается, в заявку вписать нельзя, а подавать новую дополнительную поздно.
– Нам ваш начальник не прикажет. У нас свой начальник – Петров, а он ушел.
– Кто вместо него может решить?
– Никто.
Пошла Тамара и еле уговорила какого-то зама Петрова.
Алла пришла возбужденная. «Упиваются властью, им доставляет наслаждение издеваться».
Все, кто поставлен обслуживать нашу работу, паразитируют на нашем труде и воюют со своей мелкосортностью – поднимают себя в своих глазах на пьедестал важности.