Жизнь советская Часть 12

Жизнь советская

Часть 12.  1967 г.

26 августа 1967 г.
Вчера в Москве искал маме комнатные тапочки. В ГУМе за ними огромная очередь. В основном женщины. Массивные тумбы прилавка толпою сдвинуты. Основные оправдания: «Мне только узнать или мне не нужны тапочки». Впереди меня очень беспокойная старуха в тёплом осеннем пальто и в платке.
– Почему там мужчина лезет без очереди!?
– Он не за тапочками, ему боты дали.
– Какая разница. Мне тоже тапочки не нужны.

Женщина, заметив старуху, потянула её.
– Вы проходите.
– Нет. Я в очереди. Я постою.
Другая женщина, не расслышав в чем дело и глядя на старуху:
– Бабка здесь целый день стоит. Она не для себя берет, для перепродажи.
– Бесстыжая. Тебе бы так стоять, как я стою. Я после операции, мне 70 лет, и я не лезу без очереди. Понаехали всякие. Я не за тапочками. Мне тапочки не нужны.
– А зачем же?
– Стану я перед тобою отчитываться.
Успокоилась, но чуть погодя, опять вспомнила про того же мужчину:
– Куда он лезет без очереди? Стоять не может. Небось за пивом два часа простоит.

Я ей: «Зато за пивом женщину пропустили бы без очереди». Мужчина так-таки вылез с чеком. К нему подошла жена. Старуха снова возмутилась:
– Бесстыжая. Я старуха стою, а ты стоять не можешь. Легко тебе жить с таким наглым мужем.
К семейной паре подошла по виду явно тёща, что-то сказала. Жена не ей, а старухе крикнула:
– Не плачьте, не тапочки берём.
– А я не за ними стою, бесстыжая! У какой собаки ты такие глаза взяла!
– Не кричи старуха!
– Я старуха? А ты молодая! Ты старухой никогда не будешь. Ты молодой сдохнешь!

Дочь своей матери:
–    Спекулянтка стоит.
– Я для спекуляции стою?! Тебе бы иметь моё здоровье.
Мать с дочкой развернулись и молча ушли.
– Понаприехали. Теперь из-за таких в Москве купить ничего нельзя. Вчера два часа стояла за ботиками и не достались.

Подошедший молодой парень:
– Здесь всегда бесполезно стоять. Два часа простоишь и не получишь.
Женщина:
– В других магазинах по всей Москве не найдешь. Только здесь продают.
Парень ушел. Голоса:
– З8-го уже нет
Чуть погодя:
– 37-го и 36-го нет. Осталось немного 35-го.
Когда подошел, осталось коробок десять, не больше. Старухе еле-еле продавец достала с витрины последние боты 38-го размера.
На контроле тоже пришлось постоять. Потратил на всё полтора часа.

1-2 сентября на институтском автобусе ездили в Суздаль. Ночевали в лесу недалеко от Владимира. Утром пошёл с топором за хворостом и обомлел. Грибов – море. Такого никогда не видел.

Вчера ходили с Валей за грибами. Жизнь – одно удовольствие. Когда же писать?
Вечером узнал о смерти Эренбурга. Его «Хулио Хуренито» потрясло.
Несколько лет назад попробовал перечитать и не смог. Время изменилось или изменился я сам?

Зашёл к Зое. В левой руке красный георгин, на правой большой чистый красавец боровик, ножка которого еле размещалась на ладони. «И это все грибы!?» В этом торопливом удивлении вся Зоя. Ей надо всё и сразу.
Сейчас мы изредка переговариваемся по телефону. Время изменило её в сторону простой человеческой мудрости. Ей никогда не хватало зарплаты. Это было её постоянное больное место. Сейчас ей хватает пенсии, никаких жалоб, и несмотря на серьезные болезни она не потеряла интереса к жизни.

Недавно обратил внимание на мужа Вали артистки. В 1961 году в неё был по уши влюблён Саша С. Веселый человек, душа любого коллектива, сейчас уже начальник лаборатории. Она девчонка была обаятельная, со вкусом одевалась, а выбранный ею муж обрюзг уже к концу медового месяца. На нем сейчас брюки мешком на вырост. Всегда одевался, как грузчик. Любил выпить, его крупный живот позволял вмещать в себя уважаемое количество разных напитков. Единственное достоинство – он всегда оставался на ногах. У них уже несколько детей разного калибра, и живут, кажется счастливо. Удивительно.

Если быть объективным, на работе (в отделе снабжения) он – деловой, энергичный, безотказный. Валю выручал много раз, когда она работала заведующей детским садом. О нём, как о работнике и человеке, она очень хорошего мнения, но его внешний вид до сих пор у неё в памяти.

Отпуск в Белоруссии. 14.09. 1967 – 9.10. 1967 г.
Когда-то за нашим домом было большое поле, я по тропе вокруг него гонял на велосипеде. Теперь это самый густонаселенный район. В окрестности нашего дома нет уже нескольких домишек, возле которых прошли многие часы моего школьного возраста. Их снесли. Кое где вместо них двухэтажные здания. Новые дома, новые люди.

Директору школы присвоили звание Заслуженного учителя республики за исторический музей, который создала Неля. Неле передали, физик Андреев сказал при директоре: «Что-то в музее ничего не делается, с тех пор, как Неля Борисовна заболела».

В связи с войной Египта с Израилем антисемитизм поднялся до уровня 1952-1953 года.
У меня создалось впечатление, что наши слегка подталкивали Египет в спину, во всяком случае вооружали, готовили и чего добились? Но зато утешительный антисемитизм подняли на недосягаемую высоту. В домах евреев булыжниками бьют окна. На глазах всех шоферов избили Мишку Мамлина. Главный инженер автобазы, испугавшись, что убьют до смерти, вызвал милицию. Всё всем сошло.

Два еврея пенсионера в порядке очереди покупали мясо. Мадам Дубасова, получив уже без очереди и без оплаты своё, специально задержалась, передразнивала и кривлялась. Когда один из стариков в конце концов, возмутившись, сделал замечание, её подруга закричала: «Вы знаете, с кем вы разговариваете? Это жена секретаря райкома партии!».

Сосед Сашка Козлов пришёл из школы с плачем. Ему кричат: «Жид, убирайся в Израиль!». Сашка тихоня. Его бьют. Антисемитизм вызвал ответную реакцию – национализм небывалой силы. Воронченко отцу: «Ты читал? Косыгин сказал, что у нас нет антисемитизма». После поездки Косыгина в США притормозили. Видать, ему там уши надрали.

Однако осадок не растворился. При развале Советского Союза, как только появилась возможность, все евреи выехали из города на Запад, кто куда смог. Осталось считанное количество пребывающих в смешанных браках, у тех, у кого жена не еврейка.

23 сентября 1967 г. Вчера ездил за яблоками в Малашковичи. Проезжали Родню. Богатый совхоз. Почти все дома новые, есть двух и даже трёхэтажные. Аккуратные улицы. Сносятся последние хибарки. В городе хуже.

25.10 1967 г.
Работали в котельной подсобными у рабочих. Третий день подряд в колодце прочищали трубу проволокой, хотя ясно, что надо разрыть и переделать – труба лопнула. Рабочие котельной рыть не желают – не их дело и они заняты. И техника занята на плановых работах. Авария котельной в план не входит. Технику надо вышибать, а сколько на это надо энергии? Грянут морозы, дома останутся без отопления, тогда найдется техника и деньги на работу – сверхурочные, премиальные. Всем выгодно, и нервы сейчас на ремонт тратить не надо.

Приезжал лектор из Госплана.
Сейчас предлагают много способов повышения производительности.
Не хватает врачей. Предлагают устроить платные поликлиники, в которых работали бы врачи-пенсионеры. Они будут богатеть, а в бесплатных ухудшиться обслуживание. Не нравится – иди в платную. Транспорта не хватает, а порожняком идут машины. Подбирать грузы и людей даже в сильные морозы запрещено. Неразумно, а попробуй разреши. Шофера разбогатеют, того же захотят люди других профессий. А запретить легко и просто. Все ворчат, но молчат.

Нет движения – нет героев, а движение не создашь, если нет массовой заинтересованности, а она от необходимости. Коллективом управляет не высшая нервная деятельность, не сознательность, а необходимость – реальные угрозы существованию. Когда с жильём и детскими садами было хуже некуда, много было энтузиастов пробивать новостройки и участвовать в строительстве даже после работы. Сейчас, когда есть большой детский сад и гостиница, энтузиастов мало. Активность проявляют лишь при распределении.

Иосифьян на совещании начальников отделов и лабораторий высказал наболевшее. «Если бы я был мистер Иосифьян, я бы сказал вам: в ваших услугах я больше не нуждаюсь, но поскольку я представитель Советской власти, я говорю вам: работайте, сволочи, но дождётесь – скоро я в Москве собью вывеску «ВНИИЭМ» и повешу её в Истре».

Подарками покупают тело, а душу завоевывают заботой.
 
Одни обожают влюблённость, другие спешат в загс, чтобы от этого чувства избавиться.

Семья – это брак в любви, а многие за любовь без брака.

23.11. 1967 г.
Если пути неизвестны, нужно, чтобы каждый нащупывал. В конце концов кто-нибудь найдет. Если всех заставлять идти одной дорогой, можно далеко зайти, но не в ту сторону.

10 12.1967 г.
Последнее время было много споров. Наступает решительное десятилетие. Достигли чего-нибудь или не достигли?
Когда я сказал, что из нашего местного художника выйдет художник, все запротестовали. У художников, мол, талант развивается рано. Может быть я ошибся, но зачем такой азарт в возражении? Обидно, что ровесник может чего-то достичь.

Кто-то сказал, мне нужна не самостоятельная работа, а состоятельная зарплата.
Как шутка годится, но такая зарплата на скоростном катере не приплывёт, причалит разочарование – ни сносной работы, ни сносной зарплаты.