Маразм

Виктор Матюк

Маразм

Маразм – не оргазм, в горле - спазм, на нет сведен весь энтузиазм,
Жизнь – самообман, в глазах – стынь и сизый туман,
Истина проста – тлен и маета с раннего утра,
Дождь льёт, как из ведра, жуткая духота,
Ни вздохнуть, ни слова передёрнуть,
Тын из колючего дёрна выглядит наивно и скромно!
Он зрит монотонно на несуразный внешний вид,
Камень-гранит угрюмо молчит, перед ним весь мир открыт,
Ему же некому сообщить, что судьба – слепа и на диво хитра,
Над головой – грозовые облака, здесь дуют промозглые ветра
С вечера и до утра, боль чуть выше бедра до паха дошла,
Не велика беда, ты же не кастрат, жаль, что не богат,
Уж точно не дегенерат и потому тебе не нужен адвокат!
Жизнь коротка, она начинается с чистого листа
И глотка воды, от судьбы не сбежишь,
Вдоль реки шумит зелёный камыш,
Дождь капает с покатых крыш,
Тишь и благодать, можно поболтать
И вровень с небом встать, но где и как?
Есть на свете несусветная дыра, она прелестей полна,
Свет из открытого настежь окна не попадает туда,
Там царит извечная темнота! Жизнь без любви пуста,
Ни деревца, ни куста, одна пожухлая полынь-трава!
Жизнь хороша, когда светит ущербная Луна
 У раскрытого настежь огромного окна,
В огороде убрана картофельная ботва,
С деревьев сброшена прошлогодняя кожура,
Вдохновение выдаёт на-гора необычные слова!
Вороша свою память, боюсь в её объятиях растаять,
Не могу одно понять, как мне необъятное объять?
Куда сбежать, отвергая кромешный здешний Ад?
Ручьи звенят, пчёлы в ульях гудят намного громче цикад,
Старый паяц впал в транс, ему судьба подарила шанс,
Он мог заинтриговать местный бомонд,
Но его скаредная плоть отказалась петь романс,
Сказала пару фраз в стихах, дисбаланс на лицо,
На алтарь судьбы брошено неказистое словцо,
Чтобы доказать своё родство с теми, кто в своё время
От публики скрывал доморощенные произведения!
Их голос полон отречения, душу гложет сомнение,
Нога вдета в стремя, но время само несётся вскачь,
Хоть стой, хоть плач, никто не застрахован от неудач!
Только сумрак погожего дня немного смущает меня,
Дожидаясь света утренней зари,
Попытаюсь объясниться ей в любви!
Правда и душевная чистота уходят на свои хлеба бог весть куда,
Душу манит духовная высота, чем выше она, тем сильнее пустота,
Грешные уста угрюмо молчат, не слышно и не видно словесных тирад,
Трудно исход жизни предугадать, ещё рано умирать, странная дорога в Ад
Вымощена благими намерениями, там не будет общения с людьми,
Здесь тоже нет родни, ты один коротаешь ночи и дни на горящей стерне,
Твоя тропа задыхается в чаде и в огне! Унылый взгляд грядущим переменам не рад,
Он проник через сеть железных монастырских оград,
И принялся читать буквально всё,
Что человеческим разумом рождено и на мраморном надгробье отражено:
«Уж климакс близится, а Германа всё нет!», ну что за бред, не мил нам свет
Без интригующих бесед! Решив истинно духовные задачи,
Бог решил совсем иначе пожелать грешникам удачи,
Рок едва не плачет, вынужденно судачит
О добре и зле, сам по уши в дерьме,
Он – не дурён и с виду не плох, на одну его провинность
Направлена горсть из горьких и каверзных слов!
О сколько на свете грехов, нет слов, житейская волна всё круче,
В душе назревая новая буча, взгляд колючий не может глаз от неба оторвать,
На небесах – звездопад, спина мужика заголена, неужто это Сатана?
Он же не грабитель и не вор, почему же рок вмешивается в чужой разговор?
На закрытых окнах ветер трепещет тюлевые гардины,
В пустой подворотне слышен скул псины, мне прожитых дней не жалко,
Опадающие листья крутят сальто, где-то там далеко, где кочуют туманы,
Падают горящие аэропланы и с людей снимают скальпы!
Мне же грезится железная ограда, она то спереди, то сзади,
Жизнь убегает по водной глади, разбросав свои седы пряди
По окружности головы, от проказницы-судьбы прощения не жди!
В лесу токуют глухари, зяблики скрываются в тени, в миг изумления
Не заметишь своего грехопадения, и только сквозь дыры в алтаре
Что-то может привидеться в туманной мгле, прошлое копошится в золе,
Странные миражи на оконном стекле, пока святость таится вовне,
Ничего не опасаюсь, грешу и тут же каюсь! Каюсь, каюсь, каюсь!
Иногда с цепи срываюсь, потом святой водой умываюсь,
Начинаю метаться по бездорожью, надеюсь на помощь Божью,
Невдалеке от старенького дома слышны раскаты грома!
Во мне стенает боль, неблаговидная её роль, она орёт:
«Яволь, моя роль – иссушить нутро,
Пусть грешное естество грех презрит, а Бог ему вынесет окончательный вердикт!»
Смеркаться стало, высечь себя мало, ещё чего не хватало?! Совесть возроптала,
Сбросила из греха белоснежное покрывало,
И любви начало новыми цветами заблистало,
Огромный бриллиант, как на лацкане старого лапсердака
Огромный красный бант, сверкнул в кромешной тьме чужой талант!
Только дилетант мог безоружным броситься под вражеский танк,
Сказочный эпос очаровал плебос, его интеллект способен затмить человеческий грех!
Бог его отверг, он гниёт в могиле, расточаются мощь и силы всех, кого мы любили
И с кем смиренно грех творили! Им отдавали весь доход, отрешившись от забот,
Сказочный полевой цветок смиренно ждал своей судьбы исход у запертых ворот
Небесного рая, любовь земная на краткий миг задремала, и едва на спину не упала,
Допила боль свою до дна с узкого бутылочного горла, и по миру с протянутой рукой пошла!
Не беден я, не бездетен я, от сплетен нет житья!
Узкая стезя дошла до степного ручья,
Песня соловья здесь уже не слышна! Повсюду маразм, перед глазами старый матрац,
Недюжинная страсть и кратковременный оргазм! Сарказм на лицо, ну что сказать ещё?
Разочарование одно и то упреждает беспредельный страх, нами движет страсть,
Пара извечных постельных фраз напомнила о себе даже в прискорбный час:
Как преодолеть мрак и на ноги встать, если карта пошла не в масть?
Винный дождь на пылающее зарево похож, что посеешь, то пожнёшь!
Хочу чего-то лучшего, однако смрад всё гуще, стезя всё круче,
Мир перекручен, молебен беззвучен, какой же ты невезучий?
Нет ли у тебя болезни падучей? Миром правит Случай,
Он подобен змее гремучей, выползает из-за кручи,
И пытается разум оглушить или нож в спину вонзить!
Закончилась стезя, исчезли тополя, только несколько плакучих ив,
Горькими слезами мой путь окропив, через собственное «я» переступив,
В последний раз открыто согрешив, попытались остановить прекрасное мгновение,
Грядущее искушение вдыхает свежий воздух через открытый настежь рот,
Быть может ему на этот раз несказанно повезёт?
Сколько времени ещё пройдёт, когда рок возможность найдёт
Сполна вернуть утраченное, время попусту растраченное,
Как Вавилонское столпотворение
Оставляет неизгладимый след на узкой и скользкой стезе!
Грешны ЗДЕСЬ все, и даже те, кто ходит босиком по росе!
Не верю глазам своим, нет времени для раздумий и покаяния,
Многое успеть хотелось в течение жития, спешил и я часто уйти
От распрей и неимоверной страсти в глубину зелёной чащи,
Там затихают мирские страсти и невдалеке появляется долгожданное счастье!
Утро туманное, утро желанное настроение - чемоданное, ты у него в узде,
Ты видишь внешний вид заднего двора, истина на задний план отошла,
Сложность пути врезалась в глаза, гремит гроза, блистает молния,
У тебя нет надёжного попутчика, у него на глаза шапка нахлобучена,
А у старого челна сломана одна уключина! Душа вконец измучена,
Опустив к земле глаза, она уповает на благодать Отца -Творца!
Лучше пепел, чем компромисс, нельзя истину искать среди блудниц,
Там ты услышишь только девичий визг или разбойничий свист,
Кто-то на звездах решает нашу судьбу, кто-то будет тлеть в Аду,
А кто-то встретит смерть свою в благословенном Раю,
Кого-то уже похоронили в глубокой могиле посреди прекрасной долины,
Где когда-то красные розы постоянно цвели, их путь освещали небесные огни!
При первых порывах студёного ветра, конкретно рвутся паруса мчащегося корвета,
Бог весть куда, холодный ветер превращает морскую воду в пыль
И лишает былых крыл всех, кто до нас здесь жил, любил и творил!
Шиповник тяжко отдаёт толпе свои плоды, они гниют во время духоты,
Шиповник хватает нас за рукава и его уста говорят нелицеприятные слова!
Бытовая мишура с головой в логово греха вошла, всю ночь не спала,
Лишь к утру красная роза вновь расцвела,
Она прошлогодний наряд с чела сняла,
Едва дыша уселась на молодого скакуна,
И следом за своим счастьем спешно пошла!
Не следует никому рассказывать,
Почему живёшь будто в бреду,
И постоянно ищешь бессмертную стезю, в дождь и в грозу теряешь всё,
Что своим горбом нажито, жизнь, как решето, через него видно всё,
Ты же не замечаешь на своей груди огромное чёрное пятно,
Прошлое ушло за тридевять земель,
Оставив после себя огромную щель
В дверном проёме, чтобы не дай бог бывшие знакомые
Не прилетали на яркий свет, будто насекомые,
Здесь в живых уже никого из знакомых нет,
Только один состарившийся человек
В исподнем белье живёт наперекор року и судьбе!
Лучшим другом общего счастья будут бушующие страсти,
Меня же влечёт тишина и даль, что видна из открытого настежь окна!
За спиной маячит совсем другая роль, она и счастье, и любовь,
И радость, и зов страстей, она влечёт людей в постель,
Будто соловьиная трель! Человек родной встанет за любовь горой,
Пожертвует собой, для него чужая боль больнее собственной,
Взгляд чумной задержался на булыжной мостовой,
Она толпу стыдит, но вход всем грешникам туда открыт!
Как хочется жить, нежно и страстно любить, и делать вид,
Что ты спишь в колосящейся ржи, рядом нет ни одной живой души!
Время и божье семя тоску перемололо, зато страстное авторское слово
Готово наповал сразить любого, кто превратился в старика седого,
Нет выбора иного, как, не сказав судьбе ни слова,
Сорвать сладкий плод с дерева родного!
Не открывая рта, можно превратиться в шута,
Голь на выдумку мудра! Моя душа в объятьях сна,
Пребывая в восхищении света и тьмы,
Узнав невыгодное мнение
Из борения света и темноты, встаёшь на сторону рока и судьбы!
Иначе тебе кранты! Прежние мечты, не достигнув феерической высоты,
Упали на самое дно, решено: прекращу жить грешно, не буду безбожно обитать,
Безудержно смеяться и на удачу роптать! Осыпались хризантемы и астры в саду,
На радость, или на беду по холодному белесоватому и туманному полю бреду,
Кого-то ищу, чего-то жду от рока, Бога и судьбы, высокие чувства гасит разлука,
Свободные руки сжимают облысевшие вески, в душе погас свет трепещущейся свечи,
Исход любви печален, из окон спален виден мир далеко не идеальный,
Опыт сексуальный предотвратить не смог опустошительный поток
Щемящих строк в горниле распрей и склок!
Предмет душещипательных бесед не дал однозначный ответ на щемящий вопрос:
Кто из нас ещё не дорос до небесных высот?
Душа рыдает, однако столетний паковый лёд
В ней медленно тает, жизнь убывает не по дням, а по часам!
Грех всплывает то здесь, то там! Что должен испытывать поэт,
Если его произведения не приемлет высший свет?
Если он попал в дьявольскую западню,
Перед ним тотчас склоню голову свою, чтобы сердце не разорвалось,
Его объяснения выслушал Бог, Он грешнику отказать не смог,
Ему выслушивать пришлось застольные и своевольные речи мои,
И Он не смог потушить пожар в обесчещенной груди!
Душа хочет развеяться, не дождавшись кремации,
В состоянии прострации меняются слоги, слова и интонации,
Всё пройдёт, останется только запах одесской акации
И прыть Маньки – облигации, пока не оборвётся тончайшая нить,
Соединяющая жизнь и весь её очаровательный и уродливый смысл!
Всё пройдёт, кое-кто купит себе новое демисезонное пальто,
И вновь жить начнёт грешно, красавица, которая всем людям нравится
Перевоплотится в страшную старуху, только молчание, похоже на счастье,
Разбудит в памяти в одночасье отрывистые речи во время кратковременной встречи
Вожделений человеческих в стенах купеческих, иных там нет, другие далече,
Догорают едва трепещущиеся свечи, мне же плевать на всё, что издали блестит,
А вблизи та красота глаза слепит! Детский лепет заглушает порывистый ветер,
Он неприветлив и неприступен, будто старый одесский жид,
К нему удача сама бежит, Иисус тоже был евреем, а кем стал?
Он об этом даже не мечтал и вдруг о нём весь мир узнал
Тут же каждый грешник затрепетал, неистово задрожал,
Когда под ним качнулся высокий и кривобокий пьедестал!
Он права даже кесарю качал, при этом его звериный оскал исчезал,
Жаль, что кесарь в ответ ничего дельного не сказал, он промолчал,
Сегодня я жить хочу благородно и богоугодно, завтра возможно не будет,
Быть может судьба разлюбит, хотя с нас не убудет, рок всех рассудит,
Всё расставит по своим местам, кто-то намедни сходит в православный храм,
Чтобы только там дать свободу собственным слезам! Бог сказал:
«Я воздам всем людям по их делам!»
На грани экстаза и сумасшествия пребываю я,
Стеная и вопия, стою под струями проливного дождя,
Здесь намедни закончилась моя стезя, впереди высокая колея,
Кажись, попал я в западню, небось, тихо голову склоню и приму долю и судьбу,
Как дар небес, отвергнув душевную боль и нераскаянный грех, я бы исчез
И заново воскрес бы, если бы не обомлел и заживо не околел,
Тот беспредел, что краем крыла меня слегка задел,
Разлился по степи будто роса густая,
Волчья стая вместо меня решает,
Что, как и куда, где и когда
Смогу я вспомнить старые и добрые времена!
На ветер брошены слова, они утешают, мстят и оскорбляют,
Даже меры не знают, иногда согревают душу и плоть,
Но живут без забот, иногда плачут и всю ночь судачат,
Время напрасно тратят, а когда бог весть куда улетят,
Оставив на земле кромешный Ад,
Колокола по всей округе зазвонят,
Им довелось пережить немало утрат!
С грешных уст, как тополиный пух слетели тоска и грусть,
Лишившись высоких и добрых чувств, страждущая душа
Не захотела отпускать от себя тёплые и нежные слова!
В них и боль, и сочувствие, радость и осуждение, но где же люди те,
Которых удача распинала на огромном деревянном кресте,
Их принесли на щите и не похоронили в вечной мерзлоте!
По что же я ушёл из дому настороже? Прислонившись к топору стальному,
Решил предаться делу дурному, и обустроить жизнь по-другому!
Авось тогда признание к автору придёт, и Муза доскональной поймёт,
Что её след метель заметёт, но сумятица от распрей и склок
Верх над долей не возьмёт!
Уподобившись алкашам и бродягам, бедолага бродил по ущельям и глубоким оврагам,
Шёл медленным шагом и бежал галопом,
Избегая трагических встреч со злосчастным роком!
Всех нас когда-то земля примет в своих чёрные закрома, там тьма кромешная
И суета поднебесная не слышна и не видна, нас всесильное небо уравняет в правах,
Мы своевольны в словах и неприличных речах, каждый последующий шаг,
Сделанный впопыхах со слезами на очах, усилит тлен и прах,
Только бы чужая кровь не пролилась и не оказалась на руках,
Когда же появится омерзительный скрежет на кариозных зубах,
Рассвет забрезжит, время от нас сбежит, не пристало нам грешить,
Пришёл час бога хвалить и слёзы всю ночь напрасно не лить!
Вспомнить и забыть свой таинственный всхлип,
Без него бы грешник погиб,
Стезя сделала странный изгиб,
И тут же раздался ужасный крик изнутри хилой груди,
Исчез золотой нимб над седой головой и туман густой
Застрял в шевелюре чужой, будто сухостой, он не впечатляет разум своей красотой!
Людская молва искажает слова, иначе суть бытия отражает она,
Не скулит и не причитает,
Она о смертности жития изредка всем напоминает, за много лет взгляд повзрослел,
Вроде бы он малость поумнел, в нём былой прыти давно уже нет,
Простыл её след, можно офонареть и вновь начать скорбеть!
Мысль, спустившаяся с феерической высоты,
Спряталась в придорожные зелёные кусты,
Смотрю сдуру на своё чело, лицо и шкуру, вижу халтуру,
Неужто надо возобновить водные процедуры
Или вновь принимать лечебные микстуры?
Улыбаюсь понарошку, хлопаю в ладошки
Молодой и игривой кошке,
Её бы на обложку журнала,
Хотя она далека от идеала!
Дабы избежать очередного скандала,
Схоронюсь в зелёной чаще, над ней проплывает Месяц блестящий,
Он торчит высоко, видит далеко, вот-вот влетит в открытое окно!
Чтобы что-то с кого-то спросить, надо что-то предъявить, и об этом не забыть,
Мне ясно одно, что жить и страшно, и тяжело,
Особенно, если сломалась одно висло!
Не зашибись, приободрись, жизнь кипит, вода в стакане бурлит, не упасть бы вниз,
Брошу взгляд из прошлого, пока окно в него не заколочено,
И примятая трава ещё не скошена до конца,  упаду в городском саду
В пальто изношенном на грехи порочные,
О дальнейшей их судьбе не желаю знать,
Сделаю в их сторону прощальный реверанс,
Послушаю негритянский джаз, не стану лгать,
Буду пристально наблюдать, как наземь опадает красный мак!
Бегут года, душа молода, стекает с гор холодная вода,
Приближаются холода, невдалеке - метели и снега!
Всё стирает время, только боль остаётся навсегда,
Горе не в том, что пуст твой дом,
А близкие уходят навсегда,
С тобой только тлен и суета!
Паутинками окутал ветер бабье лето,
Бабье лето, вечность его теплом была согрета,
Любовь возвращаются с рассветом, но покаяния нету,
Ничего и никому не скажу напоследок, грешат все,
Грешил я и мой ушедший в небытие предок!
Всё пройдет, как с яблонь цвет, только на склоне лет,
Только жизнь пролетит, как яркий всплеск полымя,
Оно мигом сожжёт меня и ту, что рядом была!
Трудно забыть её женскую стать и красоту,
Она прекрасно выглядит в городском саду!
Распустился жизни кокон, он изумлял творческое око,
Однако скрывал женские пороки, грядущие распри и склоки,
Сердце одинокое пытается сохранить равновесие,
Однако чрезмерное волнение лишает вдохновение
Точки опоры, оставив ненужные споры, взгляд устремляется в горы!
Иду неспешно по стезе грешной, листьями едва шурша,
Боюсь бежать по лезвию ножа, скользкая и узкая тропа
К обрыву близка, и над ней нависли грозовые облака!
Осенний джаз напевает душа моя, ни о чём не сожалеет она,
Осенний лист задумчиво кружится, ему в ночи не спится,
И нет желания в полете остановиться,
Небось и он боится простудиться,
Как и я! Падает на пожелтевший куст мысль моя,
По всем законам бытия страдальцем не выгляжу я!
Все бывают святыми и грешными,
Иных здесь просто-напросто нет,
Без них не мил мне белый свет,
Хотя он источает злобный грех,
Однако радует множеством утех!
Играет осень для души различными цветами,
Холодными и промозглыми ночами она мне машет руками,
А под ногами лёд хрустит, и ты не знаешь, сколько тебе осталось жить?!
Хочется волком выть, и о превратностях судьбы забыть! Хоть матом крой
Временный застой, распростившись с туманной мечтой,
Спускаешь на окнах занавеску,
Не в знак протеста, нет, она падает резко
На старенькую этажерку, а потом на табуретку!
Прикрыв старинную фреску, на ней изображена улыбающаяся невеста,
Предстоит долгожданная фиеста,
Сцена инцеста здесь неуместна! Был безмерно я влюблён когда-то,
Стоял почти на шпагате перед женщиной с Арбата,
Мне завидовал приятель, однако Создатель тут же грешника отвадил
Как можно дальше от соблазна, коль ты в состоянии маразма не можешь знать,
Кем для женщины ты можешь стать? Близки те времена, когда шпана
С соседнего двора пыталась тебя заставить играть роль паяца или шута!
Никого не страшусь я, ни лжи, ни вранья, ни молвы, ни упрёков ханжи,
Ни рока, ни судьбы, сожжены все мои мосты, в Лету канули мечты,
Воспоминания скупы, как придорожные столбы,
Гаснут костры, они испепелили весь жар души!
Ты сходишь с тропы, только бы не упасть,
И не удариться лицом в жижу и в грязь!
Когда закончу я писать последнюю строку стиха,
Окроплю свои уста святой водой из горного ручья,
Там когда-то была людская толчея, сегодня – тишь,
Только небесная высь очаровывает взгляд,
Ах, как годы летят, хочу их вернуть назад,
Но как, где и с кем? Зачем? Всё – тлен! Всё – суета!
Жизнь без любви пуста, ни кола, ни двора,
Ни куста, ни деревца, поступь женская у резного крыльца
Пробудила внезапную страсть от летаргического сна!
Любовь нам дарит чудеса, не скупердяйничает она,
Далеко, далеко прожитые годы летели,
Где-то в далёкой тайге на пригорке присели,
Их всю дорогу сопровождали осенние капели,
Пыхтя, потея и едва дыша, благословенная и нищая душа
Попыталась схватить женщину чуть ниже локтя, оказалось – зря,
Дальше лететь у неё нет мочи, годы днём и промозглой ночью
Увидели воочию, чем незнакомцев в чужих краях потчуют!
Пока я здесь сжигаю стерню и спасаю от зарослей свою стезю,
Прочая сволочь родные кроя мои топчет грязными сапогами,
Горит у неё земля под ногами, годы убегают от стыдобы и срама,
Но не меняется жизни суть, свою честь и совесть не спрячешь в кованый сундук!
Дожди пройдут, земля прольют, возможно от засухи её спасут, стоит глубже копнуть,
И студёная земля выпустит на волю свою судьбу и долю, окрестности гудят,
Что местные хотят попасть не в кромешный Ад, а в небесный Рай!
Годы несутся, как угорелые, кричат, как оголтелые,
Натянув на плечи одежды белые, чтобы люди смелые
Не пытались зря небо коптить, а могли спокойно есть и пить!
В мир иной мы сможем всегда попасть, однако отдыхать всласть
Можно только в родимом краю, и потому я эту землю люблю!
Года, улетевшие в даль, вы забрали с собой мою скорбь и печаль,
В дождливую промозглую пору не в грехе ищу я для себя опору,
Бреду по увядающему косогору, мой взгляд обращён в гору,
Всё, что доступно взору, когда-то увянет, рок странную песню затянет,
И тотчас погаснет Фаворский свет, ему альтернативы на земле нет!
Ветер кружит опавшие наземь листья, они взлетают всё выше и выше,
И стремительно опускаются вниз, на скользкий и узкий карниз!
Проходит жизнь, проходит всё, назад нельзя вернуть ничего!
Не всем со мною по пути, путь земной я должен сам пройти
С котомкой пустой за согбенной спиной, чтобы обрести душевный покой,
Совсем не важно, что жить и хорошо, и страшно,
Ведь в трудный миг Господь грехи может не простить,
Невзначай о них забыть, неужто и ты должен свой путь так рано завершить?
Господи, спаси наши грешные души, избавь от лжи и словесной чуши,
Новые мысли рождаются в бреду, я же повсюду и везде их ищу,
Но не нахожу, невдалеке маразм, вызывающий в гортани спазм!
Самообман к грешной плоти едва устами прикоснулся,
Грешник тут же проснулся, яркому свету улыбнулся,
Едкий сарказм множество высоких чувств скомкал,
Он предал оргазм, но с грехом пополам тот заживо из пепла восстал!
Мир затрепетал у ног его, преходяще всё, что в борениях обретено!
Надоел мне этот разговор, сор нельзя скопом выметать из избы,
Вот если бы все мы не были столь наивны и просты,
Никто бы на нас не точил топоры,
Лучшие умы в сырую землю ушли,
Их хладный прах о себе напомнил на днях!
В тех словах и речах не только ахи и вздохи,
Там стройные женские ноги, хотя обычаи строги,
Однако, чтобы выбраться из тьмы и мрака,
Надо взять лист белоснежной бумаги
И долго царапать на ней расхожие слова,
Чтобы опосля о строках твоего стиха
Пошла по земле гулять людская молва!
Тогда унылая пора принесёт очам очарование,
А признание появится опосля, только бы жизнь не потеряла смысл
И с праведной стези не сошла, и чтобы Муза с тобой слюбилась,
И небо над головой никогда не затмилось!  Маразм исчезнет из глаз,
Как мираж или старый, протёртый до дыр матрац, сделан абзац,
Собран чемодан, фотография на память анфас,
И прежде чем лечь спать, сбрось пелену с глаз!
Не пытайся от себя убегать, тебя найдут,
Твой путь известен небесам,
Стыд и срам не познал Адам,
И потому был изгнан из Рая,
Дальнейших подробностей не припоминаю,
Старинные манускрипты до утра читаю,
И всем грешникам свои долги прощаю!
По улицам неспешно хожу, не тужу, не плачу,
Изредка с прохожими судачу о жизни и удаче!
Повсеместный маразм напоминает беспредельную страсть,
Однако маразм – не оргазм, едкий сарказм направлен на милых дам,
Нестандартность мышления и чрезмерного удовлетворения
Во время телесного общения, как драгоценный алмаз,
Тот, кто не в меру богат, может с девственницей начать
Близкие отношения, на всё Господнее проведение!
Соблазн велик неспешно войти в девственный тайник,
Прежние связи там разорвать, пусть свет, а не мрак
В девственных местах правит балом,
Одиноких женщин навалом!
Мне не пристало уходить от женщин со скандалом,
Не моргнув глазом, чувствуешь себя отставным генералом,
Он не разочарован таким финалом! На нет сведен энтузиазм,
Ничего не осталось в памяти от милых и статных дам,
Только мимолётный оргазм до сих пор вызывает в горле спазм!
Коль утеху для себя нашёл, стремительно вошёл и через мгновение вышел,
Там, где вход, там есть выход, не жди выгод от близкого общения,
Только в минуты творческого вдохновения появляется ощущение
Эдакого мщения во время трения обнажённых тел,
Тот, кто удачлив и смел, первым съел запретный плод,
Здесь простой народ, ему что засуха, что недород,
Он идёт своей стезёй, в темноте ночной
Теряя разум свой, ему не впервой
Умываться святой водой!
Стынь и розовый туман
Благословляют самообман, только там, где у милых дам
Есть златоглавый храм, туман рассеется, жизнь изменится,
Хочу надеяться, что по воле Творца унылая среда земного бытия
Иными красками засветится! Мне же абсолютно всё равно,
Где, когда и кто постучит в моё закрытое портьерами окно,
Только бы женщина источала разум и тепло,
Все живут грешно, все скрывают грех,
И наедине празднуют очередной успех!
Избавившись от городской суеты,
Не хотел бы жить так, как живут вожди!
Если судьба на половине пути оставила божьего раба
И свернула с проторённой дороги, она уберегла твои ноги
От ям и ухабов, или греха невиданных масштабов!
Нельзя нахрапом брать овдовевшую бабу
За место одно, если слабо твоё нутро!
Позолота осени прошлась по мужской проседи,
Поседели вески, признаки старости издали видны,
Плечи не оголены, согбенными выглядят они под давлением судьбы!
На стезе разбросаны огромные валуны, в сумраке темноты можно не заметить их,
И тот же миг ты услышишь предостерегающий крик: «Поберегись! Не оступись,
Под тобой скользкий гранитный карниз! У тебя жизнь одна,
Другой не будет никогда, беда никогда не приходит одна!
Она и узда будут сопровождать тебя до смертного одра!»
Когда звон в ушах затих, был исчерпан конфликт,
Рок устал от интриг мирских, что толку от них?
Ты – не скандалист, ты – обычный эгоист,
Перед тобой чистый лист, только не фаталист, который на руку не чист,
Сполна поймёт смысл житейских перемен, он сможет подняться с колен,
Зачем? Всё – тлен! Всё – суета! Жизнь сложна и на диво проста,
Здесь есть изобилие греха, а ночь - темна, мирская жизнь - скучна,
На тебя из окна пристально смотрит одинокая ущербная Луна,
Из-под скрипучего пера за строкой вылетает строка,
Душевная боль на первый взгляд мала,
Коль плоть твоя уже сгорела дотла!
«Потеря – не велика!» - так рассуждает Луна,
Она в тень загнала каменные жернова,
Их таинственный скрип может пленить только сказочных нимф,
Я же, как осиновый пожухлый лист, к своевольной мысли прилип,
Она издала жалкий всхлип, от девичьих слёз грешник давно отвык!
Затрясся его огромный кадык, авось, Бог грехи простит, риск велик:
Попасть впросак, оттуда выбраться нельзя никак!
Одиноко и скучно и некому руку подать, не стану стенать
И от ратных дел отвлекать благодать, когда один в степи бредёшь
И помощи ни от кого не ждёшь, счастье обретёшь там, где не ждёшь!
Отмеренный Богом путь пройдёшь, свою тропу найдёшь среди сотни похожих троп,
Однако подлый рок все замыслы сводит на нет, ну что за бред, что за суета?
Прохожу мимо родного очага, только тень от зелёного куста
Затмевает бессонные глаза, путь в никуда доходит до конца,
На всё воля Творца, Ему принадлежат наши души и сердца!
Достопочтенный маразм размывает долгожданную страсть,
Будто тину и грязь на злополучной узкой и скользкой стезе,
Живёшь, как в летаргическом сне, преодолеваешь тернии
В глубине обесчещенной души, только в деревенской глуши
Чувствуешь внутри хилой груди незаметное тление свечи!
Затихли соловьи, погасли уличные фонари, но жизнь бежит,
Её не остановить, легче всего вспомнить злосчастное бытие,
Прожитое наедине во грехе, и о нём стремглав забыть,
Коль карта бита и чужие козыри нечем крыть!

г. Ржищев
5 ноября 2024 г. 10:35