Глава 3. Мессианская тайна

   Ко временам, описанным в Евангелиях, эсхатологические надежды  народа Израиля не составляли какую-то однородную концепцию, но очевидно, что к началу проповеди Иисуса Христа  мессианские ожидания обострились.
Начиная с Исхода из Египта, вся история Израиля осознавалась как путь к Царству Божию, когда наконец наступят те мир и благоденствие, о которых предвозвещали пророки (напр, Ис. 2, 2-4 и др.). Эта будущая эра мира и благоденствия получила название «мессианский мир»,но она все не наступала.  Надежды были только на Самого Бога и Его прямое вмешательство.
Ключевую роль в установлении царства Божия должен был сыграть  харизматический вождь-Мессия. Большинство ожидало его как потомка царского рода Давида, но были  и другие варианты понимания этого образа . В апокалиптической литературе Ветхого Завета говорится о Сыне Человеческом, который как некая надмирная личность грядет «с облаками небесными» и «Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему» (Дан. 7, 13-14).  В любом варианте, Мессия — фигура, облаченная  властью, что имело в период  оккупации Римом выраженный политический смысл .

   Евангелие Марка начинается с пролога: «Евангелие Иисуса Христа, Сына Божия» (Мк 1:1) . «Сын Божий», как и «Сын Давидов» — мессианские титулы, синонимы термина «Христос». Однако, затем  эти титулы как бы отрицаются самим Иисусом, представляя некую ТАЙНУ.Эта тайна постепенно «раскрывается » , деля Евангелие Марка как бы на две половины. В первой части ( Мк 1,14-8:26 ) Иисус провозглашает приближение Царства Божьего , что подтверждает своими чудесами. Но при этом Он категорически отказывается признать и запрещает это другим , что Он Мессия  и Сын Божий.

   В Евангелиях есть множество мест, в которых Иисус требует хранить тайну о Нем; Он неоднократно пытался скрыть сам факт наличия или отсутствия у него мессианских устремлений. Он приказывает замолчать демонам, которые узнают его (Мк. 1:23–25, 34; 3. 11–12); Он берет с тех, кого излечил, обещание хранить тайну (Мк. 1:43–45, 5:40–43); Он прячется за туманными притчами и изо всех сил старается скрыть свое предназначение от толп, которые собираются вокруг него (Мк.7:24). Иисус отказывается, избегает, уходит от ответа, а порой прямо отвергает титул Мессии:
«И духи нечистые, когда видели Его, падали пред Ним и кричали: Ты Сын Божий. Но Он строго запрещал им, чтобы не делали Его известным» (3, 11-12).
Когда с таким же запретом Иисус обращался и к исцеляемым людям, они, как правило, тут же нарушали его:
«И повелел им не сказывать никому. Но сколько Он ни запрещал им, они еще более разглашали (7, 36).

   Вторая часть Евангелия Марка (8, 27 – 16, 20) начинается исповеданием Петра, который на вопрос  Иисуса, за кого почитают Его люди, от лица всех учеников ответил: «Ты Христос!» (Мк 8:29). И  тогда Он посвящает учеников во вторую, наиболее трудную, неожиданную  и страшную часть тайны: Сын Человеческий  пострадает и умрет :
«И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть.И говорил о сем открыто (Мк. 8, 31-32)

   И тут же Он убеждается, что  ученики не поняли Его: им непонятен смысл «воскресения» («И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых.» (9:10). Они вообще  не поняли смысл  его слов; их представление о Мессии ( Христе)  было  традиционным для того времени: Мессия-освободитель Израиля, он не может быть  убит врагами.Поэтому « Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру, сказав: отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мк. 8, 32-33)
Шесть дней спустя Иисус берет трех учеников на высокую гору, где перед их глазами совершается Его чудесное преображение.  Голос из облака произносит те слова, которые прозвучали с небес в тот самый день, когда Иисус начал свое служение у реки Иордан: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте».Голос возвестил, что Иисус из Назарета является помазанником Божьим, Царем иудеев (Мф. 17:1–8; Мк. 9:2–8; Лк. 9:28–36).
Но даже в тот момент, когда Петр впервые догадывается о статусе Иисуса во время своего  исповедания около Кесарии Филипповой, и после того, как эта роль была явно подтверждена Богом на горе, Иисус по-прежнему приказывает своим ученикам хранить тайну. Он приказывает,  «чтобы (ученики) никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос» (Мф. 16. 20).

   Тайна полностью открывается лишь на суде перед Синедрионом, когда Иисус не считает нужным скрывать, кто Он такой:
«Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного?Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.(Мк. 14, 61-64) У Матфея и Луки ответ Иисуса звучит более туманно (Мф 26:64; ЛК 22 67:68).

Такое постепенное раскрытие «тайны» есть, как считают апологеты, следствие того, что дело Иисуса – хотя и чаемое Пришествие Мессии, но вместе с тем не вписывающееся в традиционные представления о Мессии и о спасении.
Тайной, прежде всего, является мессианство Иисуса.
Тайной является чудотворение, которое, являлось знаком мессианства
Тайной является все учение Иисуса, потому что оно совершенно закрыто для толпы.
Тайной является смысл притч , так как он открывается только ученикам и то не без объяснения.  Даже то, что им открывается в притчах, они не могут понять, за что их упрекает Иисус (7:18).Иисус ничего не делает, чтобы быть понятым.

      Существует специальный термин для обозначения этого странного явления-   запрета Иисуса говорить о Его мессианстве ( по крайней мере, в начале Его проповеди),который прослеживается во всех Евангелиях: это «мессианская тайна».
Ввел этот термин немецкий ученый Бруно Бауэр в 19 в., затем  либеральный протестант  Уильям Вреде посвятил этому вопросу  работу « «МЕССИАНСКАЯ ТАЙНА В ЕВАНГЕЛИЯХ»(1901 г) , которая  в том же году была подвергнута критике Альбертом Швейцером .
   Вреде в своей гипотезе исходил из распространенных среди рационалистических комментаторов Нового Завета в то время гипотезы, согласно которой  вера в Иисуса как  в Мессию возникла лишь после Воскресения. Он считал, что фактически во время проповеди Иисуса у евреев не было никаких мессианских ожиданий и  что Иисус получил мессианский титул  лишь после своей смерти, в раннехристианской общине.
И здесь раннехристианская община встает перед проблемой: как совместить свой исповедальный взгляд на Иисуса как Мессию с тем фактом, что при Его жизни ни Он Сам, ни окружавшие Его люди не отождествляли Его с Мессией (учитывая, что многие люди, знавшие Иисуса лично, еще были живы и, соответственно, не могли бы смириться с радикальным искажением образа знакомого им проповедника). Решением этой проблемы, по мнению Вреде, было  использование Марком  литературного приема - «мессианская тайна»:  Иисус считал Себя Мессией, таких же взглядов придерживались и Его последователи-поздние христиане , однако, Иисус запрещал открыто говорить о Своем Мессианстве до Его Воскресения, поэтому в широких кругах мало кто видел в Нем Мессию.
    Швейцер в своей критике отмечал, что  гипотеза Вреде строится на априорном тезисе, отрицающем мессианское самосознание и самосвидетельство Христа. Без этого самосвидетельства факт признания Его Мессией учениками остается необъяснимым .Как предполагал Швейцер, «мессианская тайна» Христа объясняется тем, что хотя в действительности Он считал Себя Мессией, но ждал особых апокалиптических событий, которые сделают Ero мессианство явным для всех. Поскольку эти события не наступили, Иисус добровольно пошел на смерть, желая их приблизить.

    Современные ученые «скептического» направления "Поиска"считают,что более вероятно, что «мессианская тайна» восходит к реальной истории Иисуса.
Предположение об историчности «мессианской тайны» может объяснить, почему Иисус  как будто не хочет иметь никакого отношения к статусу помазанника Божьего.
Служение Иисуса не имело тех явных признаков, которые ветхозаветный  мессианизм связывал с пришествием  Мессии . Ни Марк, ни другие синоптики не объясняют мотивов «Мессианской тайны».

   Одно из возможных толкований, ставит «Мессианскую тайну» в зависимость от новизны мессианского служения Иисуса, которое отличалось от  традиционного мессианизма. Причина «Мессианской тайны» коренится в самих условиях, при которых дано Откровение о Христе. От  христиан ожидался подвиг веры: нужно было узнать   Мессию в уничиженном виде, в образе страдающего раба из пророчества Исайи (53 гл).  Нечто подобное «Мессианской тайне» было в еврейском предании:Избавитель некоторое время будет неузнанным.

   Тот факт, что Христос не открывает Себя Сам ученикам и запрещает им обнародовать это знание, Св.Иоанн Златоуст объясняет это тем, что тогда еще не пришло время проповеди, ибо впереди еще Крест:
«Для чего Он запретил? Для того, чтобы,  по совершении крестного подвига и по окончании всех Его страданий, когда уже некому было препятствовать и вредить вере в него многих, тогда чисто и твердо напечатлелось в уме слушающих верное о нем понятие. Могущество Его не так еще очевидно обнаруживалось. Поэтому Он хотел, чтобы апостолы тогда уже начали проповедовать о Нем, когда очевидная истина проповедуемого и сила событий будут подтверждать слова их. Действительно, иное было дело видеть, что Он то чудодействует в Палестине, то подвергается поношениям и гонениям (особенно, когда за чудесами должен был последовать крест), и иное дело видеть, что вся вселенная Ему поклоняется и верует в Него, и что Он уже не терпит ни одного из тех страданий, которые претерпел. Поэтому-то Он и повелел никому не сказывать.»

      Об этом же, комментируя Евангелие от Матфея 16:21, говорит блаженный Иероним: «Смысл таков: Тогда проповедуйте обо мне, когда Я претерплю это, потому что бесполезно проповедовать всенародно о Христе и провозвещать народам Того, которого они впоследствии увидят бичуемым и пригвожденным кресту и много претерпевающим от старейшин и книжников и первосвященников.   Главное событие, ключевое для понимания тайны, это Воскресение».

       Вопрос о «мессианской тайне», или «мессианской неоднозначности», связан с тем, что  мог думать о себе Сам Иисус, а не его ученики или  ранние христиане. Для авторов Евангелий Он уже был тем, кого видела в нем Церковь, и это понимание  было отражено ими в образе евангельского Христа.
 Для учеников и тысячных толп людей, следовавших за Ним, Он был Мессия , Царь, Освободитель Израиля. Потому что при множестве разнообразных мессианских представлений того времени ,  самое распространенное гласило, что Мессия будет политическим вождем и избавит Израиль от власти Рима.

  Яркий пример мессианских чаяний отражен в Псалмах Соломона. Этот еврейский текст был написан, видимо, в I веке до н. э. Он говорит о грядущем Мессии :
"Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, в тот час, который Ты знаешь, Боже, да царит он над Израилем...
Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель. В премудрости и праведливости да изгонит он грешников от наследия Твоего, да искоренит гордыню грешников, подобно сосудам глиняным сокрушит жезлом железным всякое упорство их.
Да погубит он язычников беззаконных словами уст своих, угрозою его побегут язычники от лица его, и обличит он грешников словом сердца их…
и очистит он Иерусалим, освятив его, как был он в начале…"
    Смотрим ли мы на Мессию – политического лидера из 17 Псалма Соломона, или на трансцендентного Сына Человеческого из 1 Ен 37–71 и Книги пр.Даниила,или на  Месию древних пророков,– везде звучит тема надежды на политическую победу и последующее установление справедливого и праведного царства. Неудивительно, что любой намек на мессианские надежды должен был привлекать внимание римлян.

   Другая проблема состояла в том,  как самые ранние последователи Иисуса исповедовали его Мессией после воскресения. Термин (титул) «Христос» («Мессия»)    оказался так тесно связан с именем Иисуса, что стал звучать почти как фамилия. Это может говорить о том, что в общине ранних христиан его начали связывать с Иисусом сразу после распятия, а это -именно то время, когда написано Евангелие от Марка.
   Для  Вреде объяснением этого феномена, а также отсутствия открытого мессианского исповедания в синоптических Евангелиях стало то, что Марк спроецировал на Иисуса позднейшие богословские представления о его мессианстве и изобразил их как «мессианскую тайну».  Все «мессианские» аллюзии в Евангелиях,  как считал Вреде,  отражали не богословие Иисуса, а лишь богословие Древней Церкви.
  Однако, Вреде ошибался,  что впоследствии признал и он сам , отказавшись от от своей теории о «мессианской тайне».
Этой «теории» противоречат два исторических факта: 1) древность и распространенность убеждения в мессианстве Иисуса,о чем только что упомянуто выше, и 2)  обвинение , за что Он был распят, указанное на кресте : Иисуса  называли « царем» ( точнее,  ожидали ,что Он проявит себя как Мессия-Царь) , и это соответствовало тому преступлению, за которое в Риме карали распятием – а именно, подстрекательству к мятежу.

   Признавая сложный характер мессианских ожиданий у иудеев I века,  можно лучше понять двусмысленность называния кого-либо Мессией во времена Иисуса и проблемы, которые могло навлечь на Иисуса такое именование.
Неопределенности вокруг титула «Мессия» говорят  скорее о том, что провозглашение Иисуса Мессией без дополнительных объяснений могло не только навлечь на него беду, но и ввести в заблуждение его аудиторию, учитывая, как понимал свои задачи  сам Иисус.
   Скорее всего, Иисус, хорошо понимал, что это опасный титул, который нельзя просто принять, – его необходимо ПРЕОБРАЗИТЬ.
Скорее всего ,сам Иисус считал свою мессианскую деятельность более сложной, чем ее описывали иудейские мессианские представления периода Второго Храма.
    Возможно,Он не хотел брать на себя выполнение тех ожиданий, которые возлагали иудеи на СВОЕГО  Мессию. Возможно, Он вообще отвергал подобное «назначение».
Скорее всего, Он не  ощущал свое соответствие имеющемуся в то время набору мнений и взглядов о Мессии и его роли:Мессия будет пророком, который приблизит конец времен (Дан. 7. 13–14; Иер. 31. 31–34). Он будет освободителем, который снимет узы с иудеев (Втор. 18. 15–19; Ис. 49. 1–7). Он будет претендентом на трон и восстановит царство Давида (Мих. 5. 1–5; Зах. 9. 1–10).

   В Палестине I века практически каждый, кто объявлял себя мессией, соответствовал одной из имеющихся моделей моделей-парадигм.
Вождь разбойников Езекия, Иуда Галилеянин  следовали идеалу царя Давида.  Это были мессии-цари, царские притязания которых четко отразились в их революционной деятельности, направленной против Рима и его ставленников в Иерусалиме.
Другие, такие как чудотворец Февда, Египтянин и Самаритянин, изображали себя освободителями на манер Моисея, обещая освободить своих последователей от римского ига.

   Для раннего христианства проблема состояла в том, что Иисус не вписывался ни в одну из мессианских парадигм Писания и не выполнил ни одного требования, предъявлявшегося к Мессии. Иисус говорил о конце времен, но он не наступил даже после того, как римляне разрушили Иерусалим и осквернили Храм Господа.
Иисус обещал, что Господь освободит иудеев из рабства, но Господь этого не сделал.
Он клялся, что двенадцать колен Израиля возродятся и воссоединятся в единый народ, но вместо этого римляне отобрали у иудеев Землю Обетованную, уничтожили ее обитателей и отправили в изгнание тех, кто остался жив.
Царство Божье, которое предсказывал Иисус, так и не наступило. Новый миропорядок, о котором Он говорил, не стал реальностью.
По критериям иудейской религии и Писания, Иисус был таким же несостоявшимся мессией, как и те, что приходили до Него. Идея о «Втором Пришествии», когда будут осуществлены все великие предначертания пророков, появилась значительно позже.

   Ранние христиане, очевидно, осознавали эту дилемму  и приняли сознательное решение изменить  существовавшие требования к Мессии. Они  создали портрет, выходящий за рамки любой из традиционных моделей. Иисус мог не быть ни пророком, ни освободителем, ни царем, но лишь потому, что ОН БЫЛ ВЫШЕ  этих ПРОСТЫХ образцов. Как доказало преображение, Иисус был БОЛЕЕ ВЕЛИК, чем Илия (пророк),чем  Моисей (освободитель) и даже - чем Давид (царь).

   Вероятно, именно так воспринимала Иисуса ранняя церковь. Но как  мог  думать об этом сам Иисус?
В конце концов, в Евангелии нет ни одного четкого мессианского заявления, исходящего из Его уст. Даже в самом конце, стоя перед первосвященником Каиафой, Он просто пассивно соглашается с титулом, который навязывают ему другие (Мк. 14. 62).

Можно предположить, что скорее всего, Он Сам не хотел  быть тем традиционным Мессией, Царем Освободителем, чего от Него ожидали  ученики и последователи (а именно их ошибочное видение в Нем  Мессии- Царя и привело Его к трагическому концу). Он был Мессией, но не ТЕМ Мессией ,которого ожидали,  приход которого возвещали пророки.