Не играйте на деньги с людьми богаче вас. Часть 2

Эта история, как и все остальные истории моей книги, абсолютно правдивая. Ну или почти… Во всяком случае, правды в ней намного больше, чем в некоторых других моих  байках.
В этой истории я хочу рассказать о своём опыте спекулянта на бирже. Смысл названия этой истории проясниться, возможно - для некоторых неожиданным образом, в самом конце.

Для лучшего понимания концовки этой истории я рекомендую сначала прочитать её первую часть, которая так и называется: "Не играйте на деньги с людьми богаче вас. Часть 1".

Инвестор или спекулянт?

Как называть человека, покупающего и продающего на бирже акции, опционы и прочие так называемые ценные бумаги. Кто он - инвестор или спекулянт?
Первое определение звучит почти благородно, второе - обидно.
Попытаюсь представить вам свою точку зрения. Которая, возможно, не всем понравится, но важна для понимания дальнейшего в этой истории.

Итак, начнём с инвестора.
Я купил на бирже сколько-то акций фирмы А. Я помог фирме своей инвестицией?
Ответ - нет. Фирма А о моей покупке даже не узнает. Эти акции я купил через посредника (биржу) у другого владельца этих акций. Деньги перешли из моего кошелька в их кошелёк. При этом и он, предыдущий владелец акций, и я заплатили банку сбор за проведение этой операции.
Фирме мог быть полезен только первый акт продажи акций. Дальнейшие перепродажи её не затрагивают. (Специалисты со мной могут заспорить о влиянии моей покупки на курс акций фирмы и о его значении. Но и на это у меня есть аргументы, но я ценю время читателей и сосредоточусь на главном).
«Так это инвестиции твои, а не фирмы!» - подсказывает консультант по ценным бумагам в банке. «Так лежали ли бы твои деньги на твоём банковском счету мёртвым грузом и дешевели бы от инфляции. А теперь ты акции купил. Возможно, их цена вырастет. И скорее всего - фирма Х проценты по акциям будет платить!».
Увы. Статистически это не так. Статистически акции с годами дешевеют. А большинство фирм разоряются или перекупаются. Так что деньги будут потеряны, если вам не повезёт купить звёздную акцию в самом начале её восхождения. А вот что совершенно точно - вы заплатите банку как за покупку, так и за продажу акций.

Итак, люди, торгующие на бирже ценными бумагами - не инвесторы. Кто же они? Может - спекулянты?
Во времена моего детства и молодости слово «спекулянт» в СССР считалось оскорблением. Признаться, не знаю, какое место оно  занимает в разговорном русском языке сейчас. Что же касается языков немецкого и английского, там этот термин (по крайней мере, в среде экономистов) воспринимался и воспринимается нейтрально, обозначая покупателей и продавцов акций и иных биржевых продуктов.
Так что позвольте вам рассказать, как меня угораздило стать спекулянтом.

Как я стал спекулянтом

В конце девяностых годов прошлого века я жил уже несколько лет в Германии и работал к тому времени в молодой фирме.
А в капиталистическом мире раздувался биржевой пузырь. Но это мы сейчас знаем, что он тогда раздувался и вскорости лопнул. Но обитатели пузыря о его раздувании и даже существовании не подозревали.
Да, какие-то скучные профессора-экономисты предупреждали иногда на третьеразрядных теле- и радио-каналах и внутренних страницах газет, что вот мол это пузырь. Но главные рупоры медиальной пропаганды громко трубили  о начале новой, информационной эпохи.
Вы только посмотрите, как растут в цене акции! Да, цена многих необъяснима. Акции интернет-стартапа с десятком серверов в большом сарае и сотней сотрудников стоят как акции мирового сталеплавильного концерна с десятками заводов со своими домнами, коксовыми батареями и десятками тысяч рабочих. Ну и что? - Ведь у акций сталеплавильного концерна нет будущего. Они уже десятки лет топчутся на месте, их цена не меняется. А акции нашего стартапа только за последний месяц подорожали на тридцать процентов. Вы представляете, если дальше так пойдёт? Короче, если не хотите потом кусать себе локти - срочно покупайте акции!

В Германии (уже объединённой, с уже уничтоженными промышленностью и сельским хозяйством в восточной части), ситуация имела, на фоне других капиталистически стран, свой особый колорит.
В Германии полным ходом шла приватизация хозяйства бывших министерств.
Конечные результаты всех приватизаций - государственное (т.е. созданное на собранные с населения налоги) имущество попадает в руки банков и финансовых фондов. Возможно, перед этим они побывают в руках олигархов. Но чтобы придать этому процессу легитимность, надо, чтобы перед этим это имущество хотя бы ненадолго, хотя бы частично, побывало в собственности населения.
В Германии для этого был изобретен термин  Volksaktien (народные акции). В итоге многие народные акции (например акции немецкого Телекома) народ купил за максимум цены, а продал за четверть или даже меньше от неё.
Но чтобы народ покупал акции, народ надо было подогреть. Этим активно занимались государственные и частные телевизионные каналы, газеты и журналы, рассказывая о том, как пенсионерка купила акцию такую-то, а она вон как выросла. А соседская девочка-младшешкольница, узнав об этом, в тайне от родителей разбила копилку и попросила родного дядю купить ей акцию. Но родители её не наругали, потому что акция тоже выросла в цене. Весь вечер на арене (извините, на экране) тараторили эксперты по акциям, показывали графики и таблицы и сыпя умными словами.
Мой тогдашний большой приятель Олег, переехавший из Академгородка в Германию существенно раньше меня, со смаком рассказывал при каждой встрече о своих удачных биржевых операциях.
Даже моя жена стала задаваться вопросом, как  же так - все вокруг на бирже играют, а мы - нет.
Но ответ и я и она знали. Он был прост. Как говаривал мой отец:  «Дело осталось за малым - где деньги взять».
Так оно и было. Мы приехали в Германию практически с пустыми руками. В семье я работал пока один. Получал мало. А для биржевых операций нужны деньги. Лучше - много денег. А их не было.
И вдруг … деньги появились.

А вышло это так.
В то время я работал в одном стартапе. Кстати, имя ему придумал я и фирма до сих пор это имя носит.
Этот стартап сумел победить в тендере на очень большой государственный подряд. И пока шла работа над этим договором, работать было интересно, хотя платили не очень хорошо.
Но договор успешно подошёл к концу, ничего нового и интересного не предвиделось. Да и мне в стартапе стало скучно. Я стал оглядываться по сторонам и подыскивать новую, лучше оплачиваемую, работу. И тут руководство фирмы сообщило о новом курсе - они решили больше не разрабатывать программных систем сами, а сосредоточиться на поддержке существующих.
А следовательно, высокооплачиваемые специалисты ей в будущем нужны не будут. И вообще ей столько специалистов, сколько набрали для выполнения госзаказа, больше не надо. Поэтому они будут выплачивать зарплату ещё три месяца, а потом будут вынуждены большую часть сотрудников уволить. А кто хочет, может уволиться сам, хоть завтра. Они в этом случае выплатят зарплату за три месяца вперёд.
Каково же было удивление руководителей фирмы, когда на следующий день я пришёл с заявлением об уходе. Я сделал так, поскольку накануне получил приглашение работать в огромном концерне за совсем другую зарплату.
И уж раз в концерн я перешёл практически без перерыва, на семейном совете свалившиеся неожиданно на мою голову три месячных зарплаты мы с женой решили пустить на биржевые спекуляции.
Так я стал биржевым спекулянтом вечерами и по-совместительству, поскольку в рабочее время я работал системным архитектором и техническим руководителем проектов в моём новом концерне.

Наверное, о моих спекуляциях, связанных с ними надеждами, радостями и огорчениями можно было бы написать целый роман. Но я ограничусь изложением главного.

Биржи и банки: Телушка полушка, да рубль перевоз

Сразу же выяснилось, что играть на бирже - удовольствие дорогое. Покупать и продавать акции и другие ценные бумаги можно только через банк - филиал банка в городе или Интернет-банк.
Второе оказалось и быстрее и дешевле. Для того чтобы купить и потом продать акцию с первоначальной стоимостью, скажем, в одну марку (напомню, речь идёт о годах до введения евро, что, впрочем, сути не меняет), надо было заплатить бирже и банку-посреднику больше пятидесяти марок.
Этот сбор, однако, мало зависел от размера покупки. Таким образом получалось, если купить акций на тысячу марок, то чтобы просто оправдать затраты на их покупку и продажу, надо было дождаться, когда эти акции вырастут минимум на пять процентов. Поэтому, чтобы уменьшить отношение сбора к цене купленной партии акций (такие партии одинаковых акций называют лотами), надо было покупать акции лотами ценой по несколько тысяч марок.

Фонды: ящики с двойным дном

Чтобы «не промахнуться» биржевики советуют покупать сразу несколько лотов разных акций. Но где взять столько денег?
«Так мы за тебя подумали,» - услужливо подсказывают живые и электронные подсказчики. - «Смотри: на этот счёт есть специальные фонды акций. У каждого фонда акций много-премного. И самих фондов много. Вот этот фонд занимается Интернет-технологиями. А вот это - авиацией. А этот специализируется на кофе. Выбирай, какой фонд тебе нравится!».
Присмотревшись к фондам, я увидел, что совокупная цена акций в них отнюдь не везде растёт. Получается, одни менеджеры ведут свои фонды успешно, а другие нет?
Да, получается так. А какие менеджеры лучше других?
Интернета в нынешнем понимании тогда ещё не было. Получать информацию надо было из специализированных журналов, материалов банков и самих фондов, которые они присылали по письменным запросам.
И… тут меня постигла первое разочарование.
Вот эта энергичная дама и блистательный мужчина с обложки буклета о новом, процветающем фонде Х, оказывается, руководят также фондом Y, который последние месяцы идет вниз и даже фондом Z, который звездил два года, а сейчас его акции «в подвале», т.е. стоят крайне мало.
Получается, менеджеры с глянцевой обложки постоянно заманивают новых клиентов в новые, идущие на взлёт фонды, переводя в него лучшие акции из своих старых фондов. Пока вкладчики падающих фондов перестанут верить песням о скором повороте тренда, пока вернут свои вклады (а это тоже не так просто) - и менеджеры подзаработают и новых наивных вкладчиков для новой аферы поднаберётся.
К тому времени, когда я докопался до фактов и понимания этих механизмов, в соответствующие органы банковского надзора поступило много жалоб от вкладчиков фондов, чувствовавших себя обманутыми.
Менеджеры фондов перестали действовать так открыто, и начали руководить фондами по принципу карусели: сегодня твой фонд наверху и ты молодец, но завтра мы перекинем лучшие акции от тебя ко мне, а худшие от меня к тебе и наверху буду я.
Через несколько лет и эту практику запретили, но я уже в фонды к тому времени не играл.

Поиск магической формулы

Прошло некоторое время. Германия перешла на евро, а я закрепился в своём концерне.
Меня назначили техническим руководителем в один небольшой проект, где заказчиком была фирма-дочка одного крупного банка. Так я познакомился с реальными «банкирами».
Среди них было много крайне циничных людей. И вообще у меня сложилось впечатление, что это тлетворная среда. Даже у изначально очень умных людей мозги после нескольких лет пребывания в этой гнилой атмосфере сворачивались, как мне показалось, на сторону.
Они становились фанатиками своих представлений о мире и экономике.
Это, как ни странно, несмотря на уже разменянный мной пятый десяток и обилие седых волос, вселило мне надежду, что возможно никто их этих банкиров не додумался до гениальной формулы, управляющей движением акций. А вдруг она действительно  существует?
Нет, я не верил в возможность найти аналитическое выражение для этой формулы. Но я  я надеялся, что можно с помощью анализа данных, симуляции и эмпирических соображений написать программу, которая будет предугадывать поведение акций.
Для этого я покупал и изучал книги про биржевую мудрость (некоторые из них показаны на фотографии). 
Ведь что такое курс некоторой акции? Это кривая «фрактального» типа. Курс меняется, строго говоря, много раз за секунду. Но, преимущественно, несущественно. Поэтому курсы показывают в виде кривых, усреднённых по часам, дням, неделям и т.д.
Но самое интересно происходит в те моменты, когда гладкое поведение кривой меняется на скачкообразное.
Именно в эти моменты, если их предугадать, буквально за секунду, минуту, день - можно заработать много денег.
Как и потерять, если это изменение застигнет тебя врасплох.
Это самое угадывание будущего поведения кривой, на математическом языке - экстраполяция, и есть заветная мечта всех биржевых игроков.   

Очевидным образом, такой формулы до сих пор никто не изобрёл. Хотя были сотни специалистов, которые пропагандировали свои подходы. Их спектр был обширен - это изобретения псевдоматематических конструкций на базе специфических усреднений, анализа интервалов, разного рода касательных прямых и огибающих кривых до чисто психологических подходов.
Например, такая гипотеза, - если фирма строит стадион имени себя, дела у неё конечно идут хорошо и она процветает. (Увы, на практике эта гипотеза не подтверждается).
Мне попалось одно толстенное академическое издание, где профессор заставил студентов проверить все эти гипотезы, работают ли они на практике. А именно - за пятьдесят лет большинство фирм разорились, были перекуплены, но стоимость некоторых акций увеличилась в сотри и даже тысячи раз. Вопрос ставился так: наблюдая за рынком достаточно долго, например - десять лет, можно ли было бы с помощью метода Х «угадать» такую акцию?
Ответ был - увы, нет. Из десятков самых изощрённых критериев, в том числе строительства фирмой стадиона имени себя не следовало, что она долго продержится на плаву.

Я играю на бирже, биржа играет со мной

Для операций на бирже надо было завести специальный банковский счёт. Я его завёл и положил туда «шальные» деньги, о которых я писал выше. Больше туда денег я не докладывал. Баланс счёта увеличивался и уменьшался только за счёт биржевых операций.

Вначале мои занятия биржевыми спекуляциями увенчивались успехом. На паре акций я действительно хорошо заработал.
Мой специальный счёт даже вырос, превысив на десятки процентов мой первоначальный вклад.
Биржевой пузырь т.н. технологических акций почти лопался, но стоимость большинства акций ещё росла. У меня хватило ума не поддаваться на общий ажиотаж и не покупать акции фирм без реального имущества, с одними надеждами. Они вскорости практически обесценились. Настолько, что в Германии закрылась специальна биржа, которая на них специализировалась.
Но, потихоньку, шаг за шагом, мой специальный счёт стал уменьшаться. Иногда казалось, что биржа смеется надо мной. Я куплю акцию - она начинает падать в цене. Продам - глядишь, она немного подросла.
Своими соображениями я поделился за стопкой с Герой, с которым мы тогда близко познакомились.
Он сказал, что у него тоже самое. И тут нам пришла «гениальная» идея. Пусть в этой ситуации хоть один выиграет!
Сказано-сделано. Звонит мне Гера, говорит: «Я такую-то акцию продал. Наверняка, теперь, зараза, вверх пойдёт!».
Я эту акцию покупаю и … она дальше падает в цене.

Биржевая агония

А биржу в это время стало «потряхивать».
Курсы акций стали интенсивно скакать вверх и вниз.
Консультанты по акциям на телевизионных экранах призывали этому радоваться: « Смотрите, волатильность акций резко повысилась! Это значит, курсы быстрее меняют своё значение. Вам больше не нужно долго ждать, пока ваша акция вырастит в цене! Он вырастит, может уже завтра! Покупайте акции!» - вопили они со всех экранов.
При этом они умалчивали, что акции может и упасть в цене. И тоже очень быстро.
Я стал чуть не каждый вечер покупать и продавать акции, с тревогой замечая, что их суммарная стоимость уменьшается, и чем дальше, тем быстрее. От изначально вложенных в акции трёх зарплат сначала остались две, потом одна.
Покупать малые лоты смысла не имело, как я объяснил выше, и я перешёл с акций на опционы.
Опцион - это своего рода пари по вопросу вырастут или упадут определённые акции через какое-то время, например - через месяц. Опционы предлагали банки, причём как на повышение, так и на понижение курса акций.
Опцион стоит во много раз дешевле, чем сама акция. Однако, в случае, если ты проиграешь пари, ты потеряешь всю свою ставку или почти всю.

Но и с опционами произошла та же история. Сумма на моём биржевом счету иногда, после удачно угаданного пари повышалась, но тенденция была неумолима - денег на нём становилось всё меньше.
А совесть грызла меня всё больше - зачем ввязался в эту биржевую авантюру? У тебя что, деньги лишние? И хотя на просаженные на бирже ни квартиры ни даже машины не купишь, но можно было их не терять так бездарно, и даже положить хоть и под маленькие, но проценты.

Этими мыслями публично я делюсь впервые. Речь идёт о нескольких тысячах марок, заработанных мной лично. Любопытно, что несколько позже мне попались воспоминания одного из самых известных немецких футболистов, который подобным мне образом, с подобными же переживаниями в финальной стадии своих биржевых занятий, просадил на бирже миллионы евро, и не только своих, но занятых у друзей.

И вот - на специальном биржевом счету практически ничего не осталось. Докладывать туда свежих денег из зарплаты я не стал. Финита. Я потерял на бирже всё своё выходное пособие, все свои «шальные» деньги. 

Он больше банка!

А мой проект в банковской сфере, о котором я упоминал выше, подкатывался к концу.

В рамках его выполнения я очередной раз приехал во Франкфурт, чтобы отчитаться о состоянии проекта и согласовать с «банкирами» (заказчиками) некоторые последние детали.
На стороне заказчика за проект отвечал Ян, относительно молодой, доброжелательный парень, который организовывал совещания, приглашал на них нужных людей и тянул на себе вообще всю организационную рутину.
В тот день мне предстояло принять участие в двух совещаниях, одном до обеда, другом - после.
Обедать с Яном мы пошли в кафешку, выходившей окнами на площадь со знаменитыми бронзовыми статуями быка и медведя, олицетворяющими Франкфуртскую Биржу.
Днём эта кафешка работала в режиме столовой самообслуживания.
Мы нагрузили наши подносы трапезой, расплатились в кассе и стали искать свободный столик.
А свободных столиков не было. Но тут Ян что-то увидел и предложил двигаться за ним.
Мы подошли к столику, за которым сидел только один человек, который пил кофе, погрузившись в чтение газеты. (Напомню, что гаджетов тогда ещё не было и люди читали газеты, журналы и книги, напечатанные на материале из мертвого дерева, называвшегося бумагой).
«Привет, Роберт!» - обратился Ян к читающему. «Можно, мы к тебе подсядем?».
Человек, к которому он обратился, оторвал взгляд от чтения, приветливо улыбнулся Яну и ответил: «Да, конечно. Я, собственно, ухожу уже», сказал он, допивая свою чашку кофе.
Ян представил меня этому самому Роберту, мы обменялись рукопожатиями. Они перебросились ещё парой дежурных фраз и Роберт ушёл, попрощавшись.
А Ян продолжил свой рассказ о том, как он сначала работал в банке кассиром, выдавая и принимая наличные у клиентов, потом перешёл в кредитный отдел, а потом прошёл дополнительное обучение вечерами на специалиста по банковскому программному обеспечению и теперь работает в отделе ИТ.
- А трейдером ты не работал? - спросил я его. (Для тех читателей, которые не знакомы с этой профессией, сообщу: трейдер - это работники банков и специализированных финансовых фирм, которые не делают ничего другого, как следят за рынком акций и ценных бумаг и совершают от имени и на деньги своего работодателя или клиента сделки по их купле и продаже).
- Нет, - ответил он.
- А в вашем банке трейдеры были? - спросил я.
- Были, - ответил он, - но немного - начальник и парочка подчинённых.
- И что, они действительно всё время в плюсе со своей торговлей акциями? - заинтересованно спросил я.
- Да, нет, не всегда. Но раз отдел уже лет десять существует, значит, они не прогорают, - резонно заключил Ян.
- А какие они, трейдеры? Ясновидящие? - попытался пошутить я, вспоминая про себя свой печальный биржевой опыт.
- Да нет, люди как люди. А кстати - Роберт один из них, - и он показал пальцем на Роберта, идущего от кафе по площади, на фоне упомянутого быка с медведем. - Хотя…, продолжил Ян неуверенно, - про него болтали, что он внук незаконнорожденной дочки одного из клана Ротшильдов, - добавил он. 
Я невольно воскресил в памяти фотографии членов клана баронов-банкиров Ротшильдов и внимательно посмотрел на Роберта. Этот типичный рыжий немец,  не был на них похож. Моё сомнение, видимо, отразилось у меня на лице.
- Я тоже сомневаюсь, - как бы согласился со мной Ян. - Но кто его знает, генетика - дело тонкое… Ты представляешь, - горячо продолжил он. Мы, остальные работника банка, наличку клиентам выдаём или забираем, это десятки, сотни, редко - тысячи марок. В кредитном отделе кредиты выдаём - это хоть и сотни тысяч, иногда миллионы марок, но на десятки лет растянуто. А этот Роберт на кнопку нажмёт - и десятки, а то и сотни миллионов из банка уходят или приходят! Миллионов! И так -  много раз за час! Ты сопоставь масштаб - он один денег прокручивает за день намного больше, чем все остальные сотрудники банка!  Он - больше банка!

Я попытался себе это представить. У меня не получилось.

Вот он - обобщённый злодей!

Вечером того дня я возвращался домой. Сверхскоростной поезд нёсся среди сумерок, въехав вскоре на участок пути, полностью ограждённый высоким забором, летя, как в туннеле.
За окном не было ничего интересного, да и ехал я по этому пути уже не первый раз, так что я погрузился в свои думы.
Перед мысленным взором как-то очень ясно всплыл образ рыжего Роберта, который ворочает на бирже сотнями миллионов марок.
Я понял, что он мне глубоко неприятен.
Мне вообще неприятны все эти трейдеры и брокеры, которые ничего не производят, не помогают людям напрямую, как врачи или учителя, не помогают опосредованно, как учёные, государственные служащие или те же продавцы.
Они делают деньги из воздуха.
Нет, не из воздуха. Они их забирают у других людей. Деньги не исчезают. Они меняют своих владельцев. Деньги, которые я потерял на бирже, в конце-концов не ушли к другим, более счастливым или смышлёным мелким игрокам на бирже. Нет, они утекли в конце-концов в сверхбогатые банки и стоящие над ними фонды.
Да, среди мелких, частных игроков по теории вероятности среди миллиона всегда будет один счастливчик, который возьмёт большой куш. Но все остальные свои деньги потеряют. И уйдут они не этому счастливчику. Ему достанется малюсенькая капелька от моря потерянных другими денег. А кому достанется остальное море? - Его разделят между собой банки, которые фактически принадлежат межународным (а правильнее сказать - наднациональным) фондам.

И кстати, когда дела на биржевом рынке пошли худо, газеты, журналы и телевидение перестали рассказывать о пенсионерках и школьницах, удачно купивших акции. Биржевая тема вообще отошла на второй план. Однако, изредка, медиа стали рассказывать истории о том, что разбирая бумаги умершей бабушки, внуки нашли несколько акций, купленных ещё перед войной, одна из которых стоит аж…
Основным лейтмотивом газетных публикаций и телевизионных передач на биржевую тему стал: “Купите акции и не трогайте их много лет. Авось, они потом поднимутся в цене!”.

Все банки, все работающие в них трейдеры кристаллизовались в моём сознании в образ этого самого Роберта.
Это ему, этому обобщённому злодею, я пожал сегодня руку. А ведь это он отнял у меня мои деньги!
- Ничего он их тебя не отнял, ты ему их сам отдал. Игра была честная, по правилам. Ты проиграл, потому что ты новичок и дилетант, хоть и прочитавший много финансовых книжек. А он, Роберт, настоящий профессионал! - подленько заспорил со мной мой внутренний голос.
- Нет, отнял! - горячо вообразил я рефлекторно.
- А где твои аргументы? - возразил внутренний голос. - Это всё твои эмоции. Тебе просто обидно, как любому проигравшему, - злорадно добавил он.

Я попытался спокойно посмотреть на ситуацию.

Чем они сильны

Какие преимущества есть у этого Роберта по сравнению со мной?

Первое, что приходит в голову - ему, в отличие от меня, наверняка не надо платить банку сбор за проведение финансовых транзакций.
Напомню, чтобы купить и потом продать один лот акций, мне надо было заплатить около пятидесяти марок. Я за весь период покупал и продавал лоты десятки раз.  Так что в сумме на это у меня ушло около трети изначально вложенных в мою биржевую аферу денег. Банк брал деньги с меня, но не со своих трейдеров. Какие-то незначительные сборы брала биржа. Но по отношению к мульти-миллионным оборотам это ничто. А вот для меня эти затраты были существенны.

Что ещё?
Я занимался акциями вечерами, когда биржевая жизнь в Европе уже утихла, а в Америке ещё не начиналась. Все тренды на тот момент уже были зафиксированы и до утра заморожены.
А Роберт занимался своим делом весь рабочий день, именно тогда, когда на бирже происходило самое интересное и важное.
Тренд к росту или падению акции он мог видеть намного раньше, чем я и сыграть на этом. А мне вечером оставалось только “подбирать окурки”.
Но даже если бы я занимался этим днём, как и Роберт, банк показывал бы мне данные о происходящем на бирже с опозданием минимум на четверть часа.
И если бы я принимал решение купить или продать акции, этот мой наказ мой продвинутый Интернет-банк выполнял бы с задержкой в несколько минут.
Сами же эти “наказы” нельзя было сформулировать как “купи мне акции А по цене Х”. Нет, можно было поручить банку купить акции А, если они на момент покупки будут лежать в ценовом диапазоне от Х1 до Х2. Это означает, что даже если ты верно угадал тренд и цена выбранной тобой акции повышается, за время задержки её ещё повысится и тебе не достанется часть прибыли. А Роберту, давшему, например, точно такое же указание бирже в ту же секунду - достанется. Опять он в выигрыше.   

Очевидно, что программы, которую я мечтал написать, ни у Роберта, ни у других трейдеров нет.
Все, даже мимолётные кадры в репортажах про работу трейдеров и брокеров показывают их сидящими перед несколькими большими экранами с графиками курсов акций и биржевыми новостями. Они их внимательно анализируют и принимают решения. Они сами, а не чудо-программа.
(Время показало, что последние годы такие решения всё чаще принимают программы, тратя на принятие решения миллисекунды. Сегодня в этом безумном мире акций уже большая часть покупается и продаётся именно программами. И в этой системе нет места не только частным инвесторам, каким был я, но и Роберту. Но это - другая история).

Очевидно, что курс акций любой фирмы зависит от решений её руководства (внутренних факторов) и разнообразных внешних факторов.

Может ли Роберт знать и использовать эту информацию лучше чем я?

Напомню, в то время я работал в большом концерне. По крайней мере на словах руководство концерна пеклось о прозрачности своих планов и решений. К этому их формально обязывал факт продажи акций концерна на Нью-Йоркской бирже. Но, несмотря на полное выполнение всех требований к прозрачности со стороны руководства концерна для акционеров и потенциальных инвесторов, на многочисленные источники внутренней информации, которые были доступны сотрудникам, действия руководства, приводившие к скачкам стоимости акций моего концерна почти всегда были для меня неожиданностью.
Какие это были действия? В основном - покупки других фирм (полностью или частично), а также продажи своих фирм-дочек. Такие действия происходили почти всегда в неожиданные для меня и остальных рядовых сотрудников концерна моменты. Мог ли Роберт знать о них заранее и соответственно подготовиться?

Я представил себе президента некой крупной фирмы. Мог ли он позвонить Роберту и предупредить о готовящейся сделке его в обмен на вознаграждение?
Не думаю. И не потому, что уверен в моральной чистоте этих двух персон. Просто президент крупной фирмы и без того мультимиллионер. Ему, при желании, ничего не стоит на дальних островах со статусом финансового оффшора  организовать свою брокерскую фирму, которая будет использовать эту информацию и окольными путями возвращать ему деньги.

Итак, коррупционную связь президента фирмы с Робертом или даже с самим директорам банка сочтём как маловероятную.

Но ведь подобные слияния, покупки и продажи готовят сотрудники самой фирмы и внешние консультанты. Могут ли они быть связаны с Робертом и получать от него вознаграждения за информацию?
Исключить этого нельзя. Но как это может быть реализовано на практике?
Роберт продаёт и покупает в день десятки, если не сотни лотов акций. В год это многие тысячи лотов. Трудно представить, чтобы все они или их большая часть основывались на инсайдерской, коррупционной информации. Такую огромную преступную сеть трудно организовать и поддерживать. Даже использование специальных, анонимных закрытых сетей ненамного упростит дело. 
Значит, делаем вывод - возможно, иногда Роберт получает подобную информацию. Но не это основа его успеха.

Итак, возможность того, что Роберт заранее узнаёт о готовящихся в фирмах изменениях возможна, но её вклад в победу Роберта надо мной несущественен.
Остаются внешние, независящие от фирм и их руководителей факторы. Мог ли Роберт сыграть на них?

Вокруг того, как на самом деле работают трейдеры и брокеры существует много мифов - в виде романов, фильмов, сериалов.
Думаю, процент правды в них примерно такой же, как в романах, фильмах и сериалах про криминалистов и следователей. Этот процент близок к нулю.
На то есть две основные причины.
Во-первых, поступающие на такие должности подписывают серьезные бумаги о неразглашении служебной тайны. А во-вторых, профессиональным спекулянтам, как и следователям, есть что скрывать. У следователей это методы получения показаний и признаний. У профессиональных спекулянтов - на чём основан их основной успех.
А основан он на проблемах, зачастую - несчастьях других людей.
Ибо, как советовал барон-банкир Карл Майер фон Ротшильд: «Покупайте акции, когда грохочут пушки и продавайте, когда поют скрипки».
Это означает на практике, что акции лучше всего покупать во время кризиса, а продавать в спокойное время.
- Но ведь кризисы случаются относительно редко, а трейдеры и брокеры покупают и продают акции и другие биржевые бумаги много раз на день. Нет ли в этом противоречия?» - спросит вдумчивый читатель.
- Нет, противоречия нет, - отвечу я. - Кризис кризису рознь. Большие кризисы действительно случаются редко. Но вот маленькие в масштабах планеты кризисы - ураганы, тайфуны, землетрясения, большие пожары, путчи, локальные столкновения происходят почти каждый день. И именно этим и питаются, как падальщики, трейдеры и прочие финансовые спекулянты. И именно поэтому они не хотели бы рассказывать правду о своей деятельности. И именно поэтому существуют фильмы и сериалы с харизматическими актёрами, типа Мики Рока в классическом голивудском фильме «8 1/2 недель», прославляющие их деятельность.

Однако, некоторые бывшие трейдеры проговариваются в интервью о некоторых элементах своей бывшей работы. А что делает программное обеспечение, которым они пользуется, более-менее известно.
Так что пытаемся пофантазировать по поводу одного удачного рабочего дня нашего Роберта.

Но перед этим дадим ответ на один вопрос: «Как люди становятся трейдерами? Каких людей и как отбирают на эту профессию?
Ответ на этот вопрос более-менее известен.
Кандидат в трейдеры должен иметь очень высокий IQ, быть выносливым и очень лояльным по отношению к будущему работодателю.  Ведь ему уже в первые дни работы будут доверены огромные деньги, возможно - многие миллионы долларов, а если он удержится в седле несколько лет - то и сотни миллионов.
Наш кандидат должен очень хорошо знать английский. Ему необходимо уметь на лету схватывать основное содержание коротких и длинных текстов биржевых, экономических и политических новостей. При этом он должен отмечать и запоминать полутона, психологические оттенки, уметь «читать между строк».
Он должен также быстро погружаться в обширный контекст информации или, если взглянуть на это с другой стороны, «загружать» этот контекст в свой мозг и потом также быстро «выгружать» его, замещая другим контекстом.
Он должен иметь цепкую и объёмную кратковременную память, удерживая в ней множество цифр, фактов и связей между ними.
Кандидатов в трейдеры специализированные фирмы ищут среди молодых людей, зачастую - студентов начальных курсов. Мастера игры в шахматы или го приветствуются, но больше всего ценится умение хорошо играть в сложные карточные игры с большим числом игроков и неполной информацией, такие, как покер, вист или бридж.
Наш герой Роберт работает теперь в небольшом коллективе в относительно небольшом банке. Но начинал он свою карьеру, как и большинство европейских трейдеров - в большой «конюшне» (так сами трейдеры называют такие фирмы) в Лондоне, где начинающие трейдера сидят близко поставленными друг к другу столами с экранами.
Те, у кого дела начинают идти хорошо, в буквальном смысле «поднимаются наверх» - перемещаются с нижних этажей на верхние, где условия работы всё более комфортабельные.
Обратного движения, как правило, не бывает. Если трейдер перестаёт приносить положенную для его уровня норму прибыли, его увольняют или он уходит сам, как было с нашим Робертом.

Но вернёмся к занятиям Роберта на рабочем месте.
Его рабочий стол с тремя большими мониторами находится в относительно небольшой комнате, где стоит ещё несколько подобных столов.
У Роберта с утра отличное настроение. Больше недели ничего интересного, с его точки зрения, в мире не происходило. Новый войны не начались, старые не затихают и не усиливаются. Никаких революций или путчей. И погода в мире была вполне обычная.
Но вчера очень дорогая, но и очень успешная в своих прогнозах система мониторинга и предсказания мировой погоды сообщила о зародившимся Мексиканском заливе урагане.
А сегодня, только включив свой рабочий компьютер, Роберт открыл окно упоминавшейся выше сверхдорогой системы и увидел то, о чём он мечтал весь последний день: Да, действительно, зародившийся в далях океана ураган окреп, окрепнет в ближайшие пару дней ещё больше и с очень высокой вероятностью выйдет через два дня на сушу в районе Флориды.
Система показала и ожидаемый контур захода урагана на сушу и кривую его ослабления по мере продвижения по территории Флориды.
Роберт, в очередной для себя раз посетовав на несовершенство межсистемных интерфейсов, ввёл вручную контур с наиболее крупными ожидаемыми разрушениями в другую программу - географическую экспертную систему.  После этого он задал этой системе запрос о предприятиях, попавших внутрь контура.
Получив список, он сравнил его со своим портфолио. Оказалось, что акции двух фирм из очерченного региона в нём содержатся. К счастью, их падение ещё не началось, поскольку данные об урагане для большинства  конкурентов Роберта в континентальной Западной Европе пока недоступны, а его главные конкуренте в Лондоне из-за разницы во времени пока ещё не сели за свои рабочие столы.
Роберт продал ставшие опасными акциями.
С помощью третьей системы, которая располагает знаниями о количестве и расположении филиалов фирм по всей Земле, а также о принадлежности одних фирм другим в качестве дочерних или на уровне участия в базовом капитале, он стал выискивать акции фирм, которые с большой вероятностью пострадают от урагана и следовательно, сейчас самое время прикупить опционы на их падение.
Это займёт много часов кропотливого труда Роберта. А если у него после этого останется время, он займётся поиском фирм, которых ураган, вернее устранение его последствий, обогатит. Если на рынке доступны опционы на рост этих акций, он купит и их.

Впрочем, давайте оставим Роберта с его очень сомнительными с моральной точки зрения занятиями в покое и вернёмся непосредственно к нашей истории…

Озарение

Мой поезд летел в ночи. За окном была сплошная темнота.
Ну что же, пора подводить итоги моих рассуждений.

Какую-бы биржевую бумагу я не покупал и затем не продавал, это всегда была массовая акция, в которой участвовали другие мелкие спекулянты и трейдеры из банков.
Отбросим остальных мелких спекулянтов и сосредоточимся на банковских трейдерах. В конечном счёте, мои деньги перешли банкам через них.
Для простоты картины «обобщим» всех трейдеров, которые работали с теми же ценными бумагами, что и я, одним - Робертом.

Итак: на арене биржевой борьбы остались двое: я и Роберт.
Каждая сделка, вне зависимости от её успешности, уменьшает мой и его капитал за из-за необходимости платить сбор. Для меня это чувствительная часть моего капитала. Для Роберта - нет. Другими словами, если мы будем производить одинаковые сделки с нулевым результатом, у меня деньги кончатся существенно быстрее, чем у Роберта. При этом мои деньги перейдут во владение биржи и банков.

Если мы примем с ним одинаковое решение, он за счёт своего быстрого доступа к информации и более быстрого исполнения заказа получит большую прибыль чем я, в случае успешной операции и меньший убыток в случае неудачной покупки.

Вероятность успешно предсказать движение цены некой акции мы можем упрощённо представить в виде двух компонент:
- известная Роберту (за счёт использования им описанных выше систем) и неизвестная мне компонента,
- чисто случайная компонента.
И за счёт первой компоненты опять у Роберта существенно больше шансов сделать правильное предсказание, чем у меня.
Поэтому в долгосрочной перспективе вероятность будет работать против меня и я проиграю все мои деньги Роберту.

Вроде бы всё ясно. Но какая-то мысль в подкорке, какое-то забытое воспоминание не давало мне покоя.
И вдруг… перед моим внутренним взором встал листок из клетчатой тетради, весь испещрённый линиями и сосредоточенное выражение лица моего друга Вити, внимательно следящего за моим зажатым кулаком, внутри которого я вращаю трехкопеечную монетку.
И тут меня осенило.
Если бы вторая упомянутая выше компонента была бы даже абсолютно случайна, то это напоминает нашу с Витей детскую игру с разными ставками. Только теперь я играю с Робертом. Наши ставки не три копейки против десяти, а несколько тысяч евро с моей стороны и многие миллионы со стороны Роберта.
И самое обидное - он в той роли, в которой в нашей игре с Витей был я. А вот я, наоборот, в роли неизбежно проигрывающего.

Это математика. Из-за неравных ставок деньги Вити с огромной вероятностью, почти автоматически переходили в нашей игре мне.
А в случае игры с Робертом мне пришлось расстаться с несколькими тысячами марок (ставшими потом евро), чтобы понять, что здесь математика работает против меня.

«Не играйте на деньги с людьми богаче вас…» - вспомнилась мне фраза моего друга, которую он произнёс, когда я ему поведал причину тогдашних моих побед.
Сколько денег и усилий мне потребовалось, чтобы снова убедиться в ее правоте!

Не играйте на деньги с людьми богаче вас. Никогда!

—-
Для тех, кому интересна математическая суть игры с разными ставками, я планирую написать отдельную историю.

На фотографии - некоторые из прочитанных мной книг про премудрости биржевых спекуляций.