Эдгар Аллан По. Зажгите все звезды

 (художественный анализ рассказа писателя «Человек толпы» Умение видеть насквозь

    Мы неспроста связываем творчество Эдгара По с явлением видеть. И у туркменского народа образовался целый ряд пословиц, связанных с ним.
Не говори, что увидел, говори, что узнал (буквально)
Не видя, стал глупцом, видя-премудрым (буквально)
Как уже заметно из вышеупомянутых пословиц, явление видеть выходит за рамки каждодневного видения вокруг и приобретает переносный смысл. У туркмен есть традиция сравнить око с зеркалом. Эта традиция особенно хорошо выражается в словосочетаниях «кристальный взгляд», «глаза как зеркало души», в пословицах «Даже если мама не скажет, зеркало покажет правду» (буквально). Как известно, буква «айн» арабского языка в форме зеницы ока. Выражающий в переносном смысле глаза слово «айна» («зеркало» на русском языке) происходит от этой буквы. Во время знакомства с мировой литературой ты становишься свидетелем того, как другие народы увеличили масштаб значения глагола «видеть» от обычного видения до неординарного. В результате глагол «видеть» перешел на психологические глаголы таких как знать, понять, осознать и стал означать ситуации, связанные с умственной деятельностью человека. В подтверждение хотим напомнить вышеприведённые пословицы и фразы. Глагол «видеть» параллельно используется с глаголом «ведать» (знать). Это две стороны одного феномена. Среди русского народа распространено мнение о том, что глагол «ведать» берет свое начало от слова «видеть». Значит, происходящие из одного корня слова вполне вероятно, что означают две стороны того же события. В этом месте мы хотим напомнить о том, что у феномена «знать» есть несколько этапов освоения, точнее, все, что ты знаешь, еще не является осознанным, постигнутым и понятным процессом. Видеть — это начало узнавания чего-то нового. А знать есть начало понимания, осознания чего-то. По этой причине мы решили анализировать творчество великого мастера слова 19-го века Эдгара По с точки зрения «видеть» и читатель сам может убедиться в том, что писатель «увидел» первым все, что скрыто от посторонних глаз.
Его рассказ «Человек толпы» начинается с одной осенней ночи, когда писатель наблюдает за происходящим вокруг, сидя в одном из кафе Лондона.  Мы вновь сталкиваемся лицом к лицу с уже превратившим в традицию умением видеть. Писатель тем временем определяет пространство своего рассказа. Пространством события является одна из улиц Лондона. После того как было создано пространство, писатель начинает видеть все происходящее в нем. С высказыванием «Я наблюдал» он пока смотрит на свое событие со стороны, то есть с большого окна в кофейне. В философии есть категория времени и пространства. До сегодняшних дней остаются спорными мнения о том, который из них является первоисточником. Писатель, прежде чем описать пространства события, рассказывает о его времени. Но мы предпочли сперва выделить пространства рассказа, дабы оно было более понятным для читателей. Теперь же покамест ограничимся пространством и обратим внимание на время события. Писатель начинает рассказ словами «октябрьским вечером» В литературе распространенный прием сперва изображать время происходящего. Вы сами убедились в этом, исходя из многочисленных произведений. Вечер – не случайное время для Эдгара По. С этим согласятся те, кто читал его биографию, собрания сочинений (в том числе и стихи), потому что во многих произведениях писателя чувствуется, что он предпочитает темное время суток. Темное время суток растет по мере того, как писатель усиливает свое наблюдение, и оно превращается сначала в вечер, а потом и вовсе в полумрак. Найдутся литераторы, которые объяснят данный феномен скрытным и мрачным характером писателя. О том, что в своей нелегкой и полной трудностей жизни писатель избегает людского общения и склонен быть наедине самим собой, писали не раз.  Может, в этом кроется причина его предпочтений вечера, ночи и мрака, как наиболее близкое его душе время. По крайней мере, можем утверждать о том, что он проявляет писательскую активность именно в это время. Итак, По определяет вечер временем своего рассказа. Вечер время, когда он остается наедине со своей печальной судьбой и со всей страстностью начинает рассказывать о ней, то есть вечер для него время для переживаний, начиная со своей личной трагедии, он склонен чувствовать и другие людские беды. Вечер время, когда вся боль писателя пробуждается и формирует целую систему образов. Известный немецкий философ Ф. Ницше, отвечая на вопрос, где находится корень трагедии, написал: «Быть может, в удовольствии, в силе, в бьющем через край здоровье, в преизбытке полноты?» 
Это определение вполне соответствует настроению писателя. Во время анализа рассказа «Человек толпы» мы докажем, что трагедия писателя, особо ярко выражающаяся ночью, проявляется при обстоятельствах, указанных выше. Если собрать воедино информацию о Времени и пространстве (место) события, то оно происходит вечером в одной из улиц Лондона. Пока писатель смотрит на свое придуманное пространство из окна. Он начинает рассказ прямо с первого из вышеупомянутых обстоятельств. Он: «…вместе со здоровьем ко мне вернулось то счастливое расположение духа…» (стр.109) написав таким образом, сообщает о том, что наслаждается увиденными. В то время он производит впечатление веселого человека после долгой болезни, у которого настроение меняется внезапно и с радостью и энтузиазмом начинающего рассказывать. Писатель намерен описать все, что он видит, но намекает на отличие своего видения словом «наэлектризованный интеллект» (Интеллект – lat. Intelle – ум ) закрепив его идеей о том, что этот интеллект создает неожиданные, но очень конкретные определения, то есть писатель предупреждает о том что он начал видеть события с «наэлектризованным интеллектом». Он в двух словах объяснил, при каких обстоятельствах попадает в его поле. Наэлектризованный интеллект – это движение нейронов со скоростью электрических зарядов. Но отношение человека к той способности бывает ограниченным, человек не может полностью использовать всю возможность головного мозга. И это уже доказано наукой. Но, с одной стороны, наш анализ не о простом человеке, о писателе, который так тонко чувствует всю сущность людского мира. Мы отметили, что он сознает мир и людей сквозь боль и трагедию. Отметили, что эта боль наделена движущей силой. Боль в мировоззрениях Эдгара По образовалась в результате определений Фридриха Ницше о природе печали. Значит, боль есть не только мучение, она сознание чего-то, узнавание, понимание, наслаждение, желание и т.д. Если согласиться с тем, что на основе страдания лежат те факторы, что были приведены выше, тогда закономерность в том, что писатель пишет «… и я извлекал удовольствие даже из того, что обыкновенно считается источником страданий», чувствуется. Мы хотим, не разделяя на части, целиком приводить в примеры предложения, дабы оно было понятным. По этому предложению в один из осенних вечеров писатель из окна маленькой кафешки наблюдает за происходящим на улице. Так становится понятным, по какой причине мы определили сначала вечернее время, после улицу и окно кафе в качестве Времени и Пространства (место События) Так вспомним же и о заключительной фразе «Я наблюдал» Если же мы возьмем ее с точки зрении «наблюдать-видеть», тогда это значило бы, что Эдгар По начинает рассказывать о каком-то новом событии. По той причине глагол «наблюдать» принадлежит к той категории, когда его можно назвать «точкой начала» Учитывая эту закономерность, мы связали статью с глаголами видеть-наблюдать-знать. Вернемся к тому, что писатель пишет «…я извлекал удовольствие из тех явлений, служащих обыкновенно источником страдания» Удовольствие-страдание, радость-печаль, эти концепции философии, отчасти и этики, являются чувствами дуалистического характера. В философии почти не существуют течения, которые не анализировали бы эти чувства по-своему. В литературе противоположные друг другу вещи называются «парадоксами», а их использование в качестве художественного средства называется антитезой. Общими словами, не найдется литератора, который не объяснил бы концепцию радости и печали по-своему. Причина кроется в том, что эти чувства играют большую роль в нашей жизни. Они зачастую доминируют над другими чувствами и выступают в качестве доминанта, главных чувств человека. К тому же у концепции Радости и печали имеется кульминационный (решающий, стержневой) характер. Интерес к этим парадоксальным чувствам выявился еще в древние времена из-за актуальности проявления в межчеловеческом и в одиночном состоянии. Как нам уже известно, XIX век стал поворотным в истории философии. В это время появились множество философских течений, которые послужили фундаментом нового видения природы человеческих чувств и были научно доказаны. Известный немецкий философ Ф. Ницше в своем произведении под названием «Генеалогия трагедии» утверждал тот факт, что радостные и печальные чувства заменяют друг друга, и таким образом повторяются. Анализируя концепцию радости и печали, философ пришел к выводу о том, что они из одного корня. Так появилось двустороннее мировоззрение словами Ф. Достоевского «палочка о двух концах» об этой концепции. Писатель (Эдгар По) откровенно говорит о том, что испытывает двусторонние чувства. Его желание наблюдать за происходящим то ли с живым интересом, то ли с безразличием проявляются именно в тот момент. Мы упомянули о том, что описываемое событие происходит в одной из улиц Лондона. Писатель начинает свой рассказ с обширного изложения той улицы. В результате чего у нас появляется представление о Пространстве события, которое мы уже выделили Временем. И имя этого Пространства есть Улица.  Говоря, «Это одна из главных улиц города…» (стр.110) писатель сразу начинает рассказывать о людях, находящихся в ней. Несмотря на то, что о самой улице написано скупо, всего лишь фразой с тремя-четырьмя словами, на ум приходит другой мастер слов со своим «Невским проспектом» и его блестящим описанием. Об улицах, конечно, можно встретить разные работы и у древних авторов. Начиная с образования города (Полиса) периодически появлялись тексты с риторическим намеком на то, что улицы являются олицетворением социальной жизни человека. Улицы послужили художественным примером для обозначения общности человечества, мира и жизни в целом. Еще одно примечание исходит из того, что улица соответствует образному выражению о «палочке о двух концах», точнее она обладает структурой двусторонности, что в свою очередь совпадает с концепцией Прихода и Ухода. Попробуем просмотреть на этот процесс с помощью геометрической фигуры. Пусть, точкой начала Улицы будет A, а конечной точкой будет B. В итоге мы получим следующую линию:
     A B
Если смотреть на эту линию с точки B, то тогда она будет равной место положению A и наоборот. Так значительно хорошо представляется умение видеть во всем двусторонность, видеть двойную природу, двойное начало вещей. Людей становится много по мере того, как ночь опускается на землю. После того как зажглись уличные фонари, люди, разделившись на два течения, начинают ходить по улице. Писатель все больше «углубляется» в свой мир, чему способствует растущая темнота ночи. Его видение разом разделяет толпу людей на две группы и приводит в действие. Писатель понимает, что нельзя ограничиваться наблюдением снаружи, а нужно переходить на новые способы «видения». Вернее, для того чтобы процесс «видения» был удачным, он для начала описывает толпу с двумя течениями, а с другой стороны, извещает о его технике. В научной среде данную технику называют анализом и синтезом. Одно отличие заключается в том, что мы определяем весь процесс анализирования не как познавание чего-то нового, а как видение. Писатель сначала говорит о том, что смотрел на прохожих в общей сложности. Понятие общности здесь выступает в качестве роли составляющего фактора синтеза. Как ранее известно, в синтезе элементы обладают общей формой. Но По не довольствуется таким видением. Он не хочет смотреть на свой объект издалека в общности, он хочет смотреть на него изнутри, как бы разделяя его на части. Таким способом начинается анализ видения. Писатель рассматривает те части в одежде, манере, походке, мимике…людей. Его внимание приковано к этим особенностям толпы. Среди интересующего писателя списка первым делом раскрывается характеристика манеры людей (культура вести себя) Писатель их называет людьми, довольными собой и весьма надменными. Развитая капиталистическая индустрия XX-го века значительно повлияла на поведение людей. Капиталистическое общество породило новое сознание у людей. И не все писатели поладили с новым мышлением. Они все чаще критиковали политику капиталистического общества, которая зациклилась на «Я» (эго) человека и была нацелена на то, чтобы развивать рыночные отношения. Несмотря на то, что эта тема была затронута и в русской литературе (Ф.М. Достоевский), она все же масштабно и остро проявила себя в английской литературе. (Дж. Голсуорси, Ч. Диккенс) Первое из двух течений принадлежит тем надменным, довольным собой людям. А людей из второго течения можно назвать простыми словами «поехавшими крышей» Люди этого течения разговаривают сами с собой и чувствуют себя одиноко в человеческой среде. Конечно, не во всех обществах принято именовать людей, разговаривающих сами с собой и чувствующих себя одиноко в суете, таким названием. Нет, мы не проявляем к этому даже желание. Но ради истины, мы должны признать тот факт, что здешнее название носит условный характер. Речь идет о людях, которые остались, образно говоря, «меж двух огней», между двумя социальными строями. С одной стороны, воспитанные в духе «Возлюби ближнего своего» люди, с развитием мануфактурной промышленности и с начинанием машинного века, вступили на новый этап. И это нововведение не всем пришлось по вкусу, как хотелось бы. По этой причине многие, становясь беднее с каждым годом, превращались в «чернорабочих», тех людей, с которыми некогда кушали из одной тарелки (теперь они настаивали на том, чтобы их назвали мистером) И это обстоятельство волей-неволей повлияло бы на их мировоззрение и поведение. Другими словами, некоторые из них были «новыми хозяевами жизни», а некоторые «старыми хозяевами», которые перешли «в рабочих» своих новых господ. Опять сталкиваемся со скрытой парадоксальностью, контекстуальным парадоксам лицом к лицу. В литературе XX-го века найдется немало произведений, где тип личностей из двух течений превращаются друг в друга духовно. Выделить людей по манере является особенностью Эдгара По. Нередко в литературе есть традиция обособлять персонажей по внешнему виду. Эта привычка, вошедшая в традицию, в какой-то мере говорит о мастерстве писателя. Конечно, и Эдгар По отличает все слои общества по внешнему виду. Но он отличает их не как писатель-художник, а как писатель-следователь, писатель-детектив. Заметно чувствуется то, что он, в основном, не упускает из виду все, что связано с социальным статусом человека, с его личностью (то есть, кем этот человек по сути является в обществе) Если другие писатели зачастую стремились передать то, как они видят духовный мир своего персонажа во время повествования, то По является их полностью противоречием. Он хочет уточнить то, что видит. Именно стремление «уточнить» превосходит все остальные его желания. В творчестве Эдгара По ты не встретишь текстов, которые полны художественных средств и эпитетов, занимающих целые страницы. Он рассматривает своих героев очень тонко, мастерски и ловко. Само собой понятно, что такой интерес не закончится без результата. Писатель приводит в примеры самую мизерную, самую не видимую для людских глаз часть человека, раскрывая таким образом его место в обществе. Он объясняет подобно сыщику, который нашел маленькую невидимую простым глазом улику, разоблачающую преступника, и проводит целый анализ по той находке. Тебя поражает его «острое зрение» во время чтения. И важно отметить, что наблюдение Эдгара По не формировалось как стиль по духовно-эстетическим взглядам, как это бывает у других писателей, этот стиль направлен на то, чтобы раскрыть особенности духовно-эстетического мышления человека с социальной стороны. Остается только догадываться о том, каким образом у него развивалась данная способность видения. Потому что, как говорится, «ткнуть пальцем в небо и попасть», попасть прямо в цель с указанием «вот это» есть не что иное, как мистика. Как мы по-другому назовем ее если не «чудом?»
С приближением темноты писатель полностью окунается в желание наблюдать за толпой. Он объясняет это тем, что «… с приближением ночи… мой интерес к этому зрелищу ещё более усилился…по мере того как порядочные люди удалялись… в поздний час все виды порока выползают из своих нор» (стр.112) Начиная с этого момента произведения осознаешь, что писатель попал в свое «время» и теперь он начнет видеть «по-своему», по тому видению, который свойственен только ему. Он сам не скрывает, что будет видеть чрезвычайным образом. Говоря о том, что он будет видеть со светом из искусственных ламп улицы, которая распрощалась с Солнцем дня, писатель подкрепляет наше мнение. В аналогичных художественных средствах, таких как «все вокруг было мрачно», «… но сверкало подобно черному дереву», (стр.112) проявляется поэтическая сущность писателя. По с помощью художественных средств (уподобление света из газовых фонарей ко лжи, например «…своим неверным сиянием») сумел втянуть читателя в свое «двустороннее» событие. В этом месте газовые фонари не ограничиваются лишь освещением. Они выступают в качестве лотереи судьбы. Потому что кому бы свет ни падал, его лицо озаряется, и писатель бывает в состоянии хорошенько его осмотреть. Другие фигуры в темноте писатель называет «…мир ярких призраков проносился мимо окна…» Опять многозначность слов, аллегория, олицетворение – все в одной системе, переплетаясь один за другим, показали обратную сторону мира, который писатель находит «лживым» из-за искусственных осветителей вопреки тому, что он находит мир «истинным», когда стоит Солнце. С этого момента произведения начинается «искусственный мир» Мир, где свет является поддельным, а люди – призраками.
В момент, когда писатель, приклеившись к окну, наблюдал за потоком людей, в его глаза бросается дряхлый старик лет 65-70. Кого-то напоминает, не так ли?! Да, этот образ для любителей литературы напоминает старика из Гоголевской повести «Портрет». Давайте, сравнить:
1) Старику из Гоголевской повести «Портрет» 60-70 лет
2) У него страшный вид
3) Его считают прототипом дьявола, нечисти
4) И он является символом зла и ассоциированным образом худших качеств.
После того как писатель говорит о том, что этот старик напоминает ему дьявола, его берет, как всегда, желание уточнить, желание испытать стоит на первом месте для писателя-сыщика. Он и в образе старика видит двусторонность, если с одной стороны на его ум приходит громадная сила ума, с другой стороны он наполняется мыслями «…об осторожности, скупости, алчности, хладнокровии, о коварстве, кровожадности, торжестве, радости, о невероятном ужасе и бесконечном отчаянии» Более того, все они мигом пронеслись в голове. В этом месте произведения мы получаем второе сведение об образе дьявола:
1) Он страшный старик (почему именно пожилые люди – нуждается в полном анализе)
2) Ему присуща скорость. Попытки определить образ дьявола со скоростью времени были всегда, но мы можем утверждать о том, что они закончились столь успешностью только в литературе. Стало быть, писатель попадает под чары старика. Он загорается желанием удостовериться в своих мыслях о нем. Он описывает его образ двояко, во-первых, старик – грязный, с рваной одеждой, во-вторых, когда на него падает яркий свет фонаря, можно заметить что его одежда сшита из дорогой ткани, более того, сквозь прореху сюртука виднеются алмаз и кинжал. Вот причина того, что мы во всем видим «двустороннюю палочку» По, как и характерно другим мастерам классики, остается верным традиции показать дьявола в двойственном виде. Не смог удержаться от добавления некоторых элементов, позаимствованных с восточной литературы, из-за чего образ дьявола встает перед нами «и не богатым, и не бедным». В состав этих элементов входят алмаз и кинжал, который носит с собой старик. Это служит напоминанием слов Абу Али Ибн Сины, где он говорит: «Возьми собой три вещи, когда выйдешь на дорогу: алмаз, кинжал и розу» Конечно, похожее наставление встречается и в других жанрах литературы, в фольклоре, например (легенды, сказки, эпосы, музыка) Мотив создания данного наставления по праву считается очень древним. Но откуда Эдгар По осведомлен о мотивах Восточной литературы? Скорее всего, творчество Гёте и Гейне оказали на него большое влияние. Ведь, как известно, эти немецкие классики очень любили восточную литературу. А Эдгар По в свою очередь вдохновлялся немецкой классической литературой. Таким образом, писатель использовал и другие художественные средства, дабы его разукрасить более чем интересно. Например, возможно он придумал дождь во время преследования старика для того, чтобы остаться с ним наедине. Мы становимся свидетелями того, что дождь здесь играет ту же функцию, что и в произведениях Г.Г. Маркеса, то есть дождь постепенно гоняет людей с улицы. Писатель следует за стариком. Движения старика удивляют его тогда, старик то ли со спешкой, то ли с промедлением ходит по улице. Старик даже возвращается обратно, после того, как достиг конца улицы. Концепции:
Медленно, быстро
Уходить, приходить – опять показывает свое лицо. Их череда, последовательность наводит на мысль о вращении Земли. А это значит, что нами измеримая ранее A и B линия превращается в другую геометрическую фигуру, а именно в круг. Конечно, мы могли бы увеличить масштаб статьи тем, чтобы поподробнее изложить значение этих фигур в символике. Могли бы анализировать их с точки зрения концепции мира, человека во вселенной. Но мы продолжаем наш анализ, который нацелен только на образ старика. Итак, старик возвращается на прежнюю улицу после долгого скитания. Он наведывается в торговый центр, потом в театр, и в самом конце в квартал, который находится на окраине города. Последовательность пройденного пути невольно намекает на общественно-культурные этапы истории человечества. Огорчающим фактором является финал этапа. «Это была самая отвратительная часть Лондона…» (стр.115) Писатель с такими словами описывает последнее место, где остановился старик. Когда писатель говорит о том, что дома, которые находятся в этом квартале, могут обрушиться в любой момент, он имеет в виду бедность и преступность, способные сгнить любой строй, будь они великими и древними домами, как и в произведении. Он сравнивает старика с лампой «…которая ярко вспыхивает перед тем, как окончательно угаснуть», как бы намекнув на то, что ему осталось недолго и одновременно проясняет тому причину. «…нас ослепил яркий свет, и перед нами предстал огромный загородный храм Пьянства — один из дворцов дьявола Джина» (там же). Это в свою очередь подтверждает наше мнение о том, что образ дьявола позаимствован из восточной мифологии. Потому что Джинны мифологические существа, присущие восточной литературе. Конечно, черные силы существуют и в западной мифологии, но в отличии от восточной, их именуют по-другому, например демонами, демиургами и т.д. Более того, они имеют немного специфический характер, выделяющий их от других. Предусмотреть насчет образов за пределами греко-римской мифологии По научился, наверное, у немцев. Может в этом заключается причина того, что он цитирует немецкую фразу, когда говорит «…некоторые книги …langst sich nicht lesen» — не позволяют себя прочесть» (стр.109) Писатель применил их для обозначения людей, которые покрыты некой тайной. Эдгар По считает старика одним из них:
 «- Этот старик, — произнес я наконец, — прообраз и воплощение тягчайших преступлений. Он не может остаться наедине с самим собой. Это человек толпы. Бесполезно следовать за ним, ибо я все равно ничего не узнаю ни о нем, ни об его деяниях. Сердце самого закоренелого злодея в мире — книга более гнусная, нежели „Hortulus Animae…“ [Садик души…» (лат.).], и, быть может, одно из величайших благодеяний господа состоит в том, что она «не позволяет себя прочесть». С такими выводами писателя заканчивается рассказ.
Иными словами, убеждение писателя в том, что движущийся наедине (одинокий) старик является человеком толпы, усиливает наше мнение «о видении двусторонней палочки во всем», делая его закономерным для последующих этапов. Не все одарены двусторонним видением во всех вещах. Потому что двусторонность есть объективность, и она формируется под аналитической способностью справедливой личности. А нам в свою очередь остается наслаждаться произведениями столь точно «видящего» и «двусторонне анализирующего» писателя. 

Литература:
1. Эдгар Аллан По. Рассказы. Москва «Художественная литература»., 1981
        2. Герби Аллен. Эдгар По. Москва «Молодая гвардия», 1987., стр.36
        3. Ф. Ницше «Рождение Трагедии или Эллинство и пессимизм