Путники 3

3
Через два часа в комнату Энни ввалился Луи. От виска к шее текла кровь, на щеке видны две царапины. Он наклонился к тазу и обмыл раны, потом достал из походной сумки пузырек с темной жидкостью и налил в ладошку, растер по кровоточащим ранам. Луи посмотрел в сторону кровати и увидел расширенные глаза Энни.
— Что произошло? — встревоженно поднялась она, стараясь не разбудить младенца.
— Родная, я всё тебе сейчас расскажу, только ты не переживай, ложись и слушай, — Луи пододвинул стул к кровати и сел.
Адреналин бушевал в крови, не давал сидеть на одном месте. Спокойствие ему давалось с трудом, и пока рассказывал, он то вскакивал со стула, то обратно садился на него.
— Я спустился вниз попросить у хозяйки три тыквы, а иначе доктор не хотел ехать. Она пообещала и предложила Оливеру остаться на обед. Так вот, он вроде бы согласился, но Марта попросила посмотреть ее мать. В этот момент раздался страшный хохот, как в тот момент, когда мы поднимались сюда.

Энни кивнула, давая понять, что помнит.
— Так вот, крик шел из кухни, хозяйка с доктором пошли туда. Я оставался в зале и думал, что пора подняться к тебе, как услышал громкие вопли, крики и хохот. В комнату из кухни вылетела женщина. Правда, это я сейчас понимаю, что это мама хозяйки. Но в тот момент вылетело существо, волосы слиплись и висели сосульками, наряд больше походил на серый мешок, в районе талии завязана толстая веревка. Босые ноги с темными полосками на щиколотке. Серое лицо, осунувшиеся щеки, как у бульдога. Следом за ней выскочила Марта, она пыталась остановить это безобразное чудовище. Как потом выяснилось, точнее, рассказала Марта, ее мать сошла с ума. Доктор периодически приносит ей лекарство, мать чаще спит, но вот сегодня с ней произошло новое изменение. Лекарство перестало действовать, и она опять стала буйной.
— Это эта женщина тебя так? — Энни взволнованно посмотрела на дверь.
— Не переживай, я не думаю, что Хелен, ее так зовут, я не думаю, что она сумасшедшая. Когда я схватил ее, она прошептала, чтобы мы до заката солнца уехали из этого дома. Луи развел руками и вопросительно посмотрел на жену.
— Прямо так и сказала?
— Да, прошептала, пока Марта помогала встать доктору, которого Хелен уронила, замахнувшись стулом. Я пришел к тебе, чтобы предложить поехать дальше, может, успеем доехать до следующего городка, они здесь не так далеко, кони отдохнули, ты родила, и мы сможем двигаться дальше. Я переживаю за вас. Луи нежно поцеловал жену, погладил малыша. — Потом мы ее скрутили с Оливером и закрыли в комнате, где стены больше походили на клетку. Марта одно извинялась и просила никому не говорить об этом случае, ведь плохая репутация не принесет хороших заработков.
В дверь комнаты постучали, она открылась, и Оливия вошла в комнату.

4
 — Хозяйка зовет вас к столу, — обратилась к Луи. — А вам я принесу еду сюда.
Луи похлопал по руке жены, встал и обратился к девочке.
— Скажи, а ты давно здесь живешь? Я так понимаю, эта Мария не твоя мама?
— Нет, это тетя моей мамы. Родители умерли при непонятных обстоятельствах, и тетя взяла опекунство надо мной и этой таверной, — Оливия развела руками.
— А я думал, этот дом Марии, — наступила пауза.

Оливия повернулась на месте, взялась за ручку и открыла дверь, но остановилась и добавила.
— Хозяйка уехала с доктором, теперь до ночи не будет. Так что лучше вам покушать, а потом закрыться в комнате и никуда ночью не выходить, — выпорхнула в дверь.
Луи не успел выяснить, что имела в виду девочка, и пошел за ней вниз.
В зале горели три свечи, создавался полумрак, за окнами серело.
— Оливия, поясни, о чем ты только что говорила нам в комнате, — он остановил девочку и, наклонившись, заглянул ей в глаза.
— Вы мне понравились, я не хочу вашей смерти, но если вы не уедете, этой ночью вы умрете, а ваш ребенок станет одним из жителей нашего городка, — она тяжело вздохнула.

На улице тревожно заржали лошади. Кучер зашел в таверну.
— Хозяин, ехать бы надо, чуют лошади чего-то, волнуются, — поправляя усы и топчась на месте, извозчик смотрел из-под густых бровей на Луи.
— Я тоже так думаю, готовься, сейчас мы с женой выйдем. Оливия, если будет милость, положи нам в дорогу хлеба, Энни покушать, — он погладил по плечу девочку. — Может, поедешь с нами?
— А можно? Я буду хорошей нянечкой вашему дитяте, — ее глаза заблестели, и она слабо улыбнулась.

Кучер вышел, Луи пошел за женой, но та спускалась с малышом на руках. Со стороны кухни раздался хохот, а потом стон. Оливия выбежала оттуда, неся небольшой узелок.
— Я готова! — она открыла дверь, озираясь по сторонам, и быстро пробежала к карете. — Надо уехать до того, как вернется хозяйка!
Луи выходил последним из таверны, положил три золотых на стол, закрыл дверь, сел с кучером. Энни и Оливия разместились в карете. Кони, переступая на месте, ждали окрика кучера.
— Ну, родимые! — раздался громкий басовитый приказ, и кони тронулись с места.
Оливия поглядывала по сторонам и одно теребила в руках край старой телогрейки.
— Нам бы только за опознавательный знак проехать, только бы успеть! — почти бесшумно повторяла она.

Энни открыла окошко, что вело к сидению кучера.
— Милый, надо успеть до захода солнца выехать за опознавательный знак городка, гоните лошадей! — потом она погладила Оливию по голове и на свое место, укутывая младенца в теплое одеяльце, что заботливо ей в дорогу положила ее няня.
Лошади пустились бежать. Колеса рассекали грязь по дороге, карета покачивалась, и слышалось чваканье жижи. Солнце отбрасывало последние лучи и окрашивало небо багровым цветом. Зловещая картина унылого городка окружала путников. Вот они миновали последний жилой дом, и начиналась равнина. Впереди виднелся указатель городка.

Позади раздался топот копыт, Луи оглянулся, за каретой гнались два всадника на черных скакунах. Расстояние быстро сокращалось. Кучер крикнул:
— Эге-гей, — ударив кнутом лошадей.
Карета стала набирать скорость. Луи разглядел одного из всадников, это была Марта. Другого он не знал, но именно тот вытянул оружие и старался прицелиться.
— Гони, Джон, гони! — он посмотрел на столб с указателем, казалось, до него еще целая вечность.

Кучер хлестал лошадей, те скакали что есть мочи. В карете заплакал младенец, Энни взяла сына на руки и прижала, напевая детскую колыбельную песенку. Оливия смотрела в оконце заднего вида. Пальчики сжались в кулачки, она начала раскачиваться из стороны в сторону и произносила странные слова. У Энни расширились глаза, она, не зная, что делать, молилась Господу.

Время растянулось, казалось, оно совсем остановилось и все замерло на месте. Раздался свист, потом выстрел, Энни вздрогнула, прижимая малыша. За окном дверки мелькнул столб.
— Мы успели! — выдохнула Оливия. — Мы спасены! Я спасена, буду жить!
Ее радостная улыбка озарила карету, и Энни облегченно выдохнула.

Луи с кучером перекрестились, как только миновали знак, кони с всадниками пропали, дорога стала ровной и без грязи. Лошади сменили бег на шаг, и карета покатилась дальше.
Оказалось, всадник все же попал в плечо кучера. Пуля прошла навылет, они остановились и обработали рану.