Яблоки падают в небо

фото из Интернета.


                Глава 7


                Яблоки падают в небо*…


Если вы когда-нибудь были влюблены настолько сильно, что при встрече сил хватало только-то не задохнуться от любви и восторга, то можете прекрасно представить состояние Дони…
Он был безмерно счастлив и боялся только одного. Он очень боялся спугнуть или обидеть хоть чем-то его прекрасную богиню. Он так долго мечтал о ней, грезил наяву и почти сроднился с мыслью, что эта далёкая девушка так и останется самой большой загадкой его жизни, да что там загадкой… Самой необъяснимой тайной, тем шёпотом Господа, который хотел ему что-то подсказать, когда он ещё толком-то ничего не мог понять.
А Таська тем временем, совершенно очарованная галантностью и предупредительностью этого, теперь уже даже не просто нового знакомого, а, как она думала, её избранника, решилась отправить их совместную фотографию Дореми…
Как и планировала, она отправилась в Испанию, в Барселону. Её сопровождал Дони. Таська, всё ещё недоумевавшая по поводу такого необъяснимого сходства Дони и её приятеля Дореми, постоянно путала имена. Пока, наконец, как в своё время для Дориана, она не придумала звучное имя и для Дони. Фрости… Да-да, именно Фрости. Молодого человека устраивало абсолютно всё, лишь бы только эта голубоглазая фея была рядом.

Море, сухое вино, испанская кухня и южное, ещё не осеннее ласковое солнце растопили последнюю льдинку недоверия, если, конечно, таковая имелась. Словом, случилось то, о чём мечтали оба. Таська встретила своего единственного, того самого принца на белом коне. Хотя в отношении Дони говорить так не совсем правильно, зная о его проблеме… Но, наверное, уже и нет. Ведь он с ней почти справился. Таське не обязательно знать, что пережил парень… Пусть это останется небольшой тайной. Хотя бы на время.
Парочка, наслаждаясь жизнью и друг другом, сутками не выходила из номера, принимая заказанные блюда, вино и фрукты от официантов у дверей… А когда они наконец выбирались, то бродили по центру Барселоны, восторгаясь творениями Гауди** : его пряничными домиками и длиннющей мозаичной скамьёй.
От собора Саграда Фамилиа***  оба пришли в неописуемый восторг. Сначала долго кружили вокруг него, считая уже возведённые высоченные башни и разглядывая рукотворные цветы, фрукты и фигуры на протяжении всего громаднейшего сооружения нечеловеческого масштаба и воображения.
И они правы!
Гений Гауди не может не восторгать! Это поистине архитектор от Бога или человек, творивший вместе с ним, с Богом!

Таська получала лавину SMS от озадаченных Евы и Дореми, но не спешила им отвечать… Поскольку сама, пребывая в состоянии ощущения первозданного чуда и волшебства и до конца не веря во всё происходящее, боялась всё испортить, начни она анализировать и объяснять всё это сестре или другу.
Пускай всё останется этим сном наяву или нереальной реальностью. Ей хотелось счастья, любви и чтобы с ней всегда был рядом Фрости…
Только он!
«Прости, Грей! Или Дориан, или Дореми… Чёрт!.. Прости, Дормидонт! Прости, Ева!» – думала Таня, в очередной раз так и не отвечая на сообщения либо отправляя им смайлик, или очередную фотку с морским пейзажем, или совместную с Дони из деревенского ресторанчика с морепродуктами.




-----------------------------------------------------
*Одна из серии книг о «Трансерфинге реальности» Вадима Зеланда, в которой говорится, что «нет никакой мистики — все реально. Поэтому, проверяя прочитанное на практике, держитесь крепко на земле, чтобы не упасть в небо от удивления и восторга…».

**Антонио Гауди – выдающийся испанский и каталонский архитектор. Его строения, выполненные в причудливо-фантастическом стиле на стыке модерна и готики, получили всемирную известность. Семь из них внесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
 
***Храм Святого Семейства (полное название: Искупительный храм Святого Семейства, кат. Temple Expiatori de la Sagrada Fam;lia), иногда по-русски неточно называется собором Святого Семейства – церковь в Барселоне, в районе Эшампле, строящаяся на частные пожертвования начиная с 1882 г., знаменитый проект Антонио Гауди. Один из самых известных долгостроев мира.


Кирины рассказы

История седьмая


Открой глаза, Ник!


В его представлениях всё должно было начаться как-то иначе. Что угодно, только не эта звенящая пустота. Ник интуитивно закрыл глаза, мысленно досчитал до двадцати, подумав, что это его немного успокоит. Чёртов цвет или свет. Он словно погрузился в молоко. Белый вязкий туман повсюду… Когда сердце наконец перестало отплясывать ламбаду, Ник опустил голову, прижав подбородок к груди, и медленно приоткрыл глаза. Сквозь дрожащие тусклые ресницы он осторожно направил взгляд вниз, туда, где минуту назад его ноги тонули в девственно чистом, белом сиянии… Оно никуда не исчезло. Это гадское облако не растаяло. Но там, где босые ноги упирались в невидимую опору, появилась тоненькая черта. Такая еле заметная полоска, словно кто-то рвал белую бумагу и тянул её за края. Полоска медленно превращалась в тёмный ручеёк. Мужчина, не зная как реагировать на эту черту, всё же отступил назад в привычную белую облачность.
– Запомните одно. Всё, что вы пожелаете, всё это будет с вами. Захотите море, будет вам море. Ощутите острую необходимость очутиться в горах, можете быть спокойны, горы вас найдут, – эти слова агента сами собой всплыли в памяти, и теперь уже мозг начал лихорадочно цепляться за обрывки фраз и ещё не оформившиеся мысли. Ведь был же чёткий план, и Ник очень точно знал, чего бы он хотел больше всего на свете. Но это было до того, как отправиться в путешествие, если, конечно, он действительно куда-то отбыл, а не спит в мягком кресле. В том самом белом кожаном кресле, которое с неизменным старанием принимало максимально точно конфигурацию тела, сидящего в нём...
Люди пропадали всегда, чуть больше, чуть меньше, и эта пугающая статистика постепенно стала обыденной. Такова жизнь. Вероятно, всё же есть специальные секретные отделы или даже институты, которые изучают эту печальную статистику, только вряд ли все эти исчезновения можно отнести к похищениям инопланетянами или путешествиям на машине времени.
Ник уж точно никогда не забивал голову подобной ерундой. К тому же СМИ уверяли, что 99,5 процентов пропавших всё-таки находятся: живыми или мёртвыми. Некоторые исчезают по собственному желанию.
По собственному желанию.
Именно…
Впервые подобная мысль, промелькнув в его голове, оставила лишь лёгкое изумление, так это было несвойственно для размеренного и распланированного образа жизни Ника. Что за вздор? И как вообще в голову может прийти такая нелепость? Взять и исчезнуть. Оставьте эти идеи для буйного воображения какого-нибудь провинциального писаки. Потом, ведь есть же обязательства. Дом, служба, семья. Собака, в конце концов!
Вот именно, собака… Джой. Его любимый шоколадный курцхаар с вечно печальными и преданными глазами едва терпел разлуку с хозяином. Лишь только за Ником закрывалась дверь, он стремглав несся к окну, провожая взглядом отъезжающий автомобиль, громко лая и поскуливая. Потом Джой ложился под порог, вытянув передние лапы. И, положив на них голову, какое-то время дремал, каждый раз вздрагивая от любого шелеста шин на дороге или прочих едва различимых звуков, приглушённых толщиной оконных стёкол и дверей.
Когда накануне Рождества босс впервые за долгие годы не порадовал Ника своим приглашением тет-а-тет в его кабинет, в шутку прозванный «овальным», мысль вернулась. Такая холодная и скользкая. Совсем как мелкая рыбёшка, которая билась в отцовском садке. Ну конечно, это не была совсем уж та самая мысль, всего лишь сомнение. Едва различимая подлючая разбалансировка… «Твоя отлаженная жизнь, Ник, подвешена за волосок, да и ты сам давно открываешь рот по команде и говоришь шаблонными фразами. Что? Не так? Да, ты можешь сколько угодно обзывать актёров уродами за их картонные диалоги, просматривая очередной сериал. А сам-то ты… Да-да. И не пучь своими потухшими глазками. Ты сам. Когда в последнее время тебя осенила хоть мало-мальски стоящая идея? Когда ты по-настоящему гордился своей работой… Вернее, тем, что ты делаешь, что даёшь этому миру. Не ту кучу грёбаных бумаг. Не будь тебя, Ник, мир бы только приобрёл. Хватит паразитировать. Да ещё и с таким самодовольным лицом. Ты ничто, Ник! Только не притворяйся, ради всего святого, что это для тебя новость! Ха-ха-ха!»
Эта мысль, скользнув в голове, нырнула прямёхонько в сердце, отплясав там свою первую джигу, попыталась вернуться, но, застряв в горле, мучительно пульсировала и перехватывала дыхание…
«Ничтожество. Кто, кроме твоего старого пса, вздохнёт по тебе? Ты не виноват, что судьба распорядилась таким образом? Конечно-конечно. Это случилось не по твоей вине. И если бы Энн и Мари были живы, они гордились бы таким мужем и отцом. Правильно, Ник, совершенно верно, Ник! Если бы только они были живы… Энди давно вырос. И он уже сам справляется со своей жизнью и своими проблемами. Так что, Ник, Джой – это вся твоя семья! Старая скулящая псина – всё, что осталось от твоей семьи».
Говард, некогда поручавший Нику самые трудные дела, постепенно и под самыми благовидными предлогами стал всё чаще отмалчиваться, когда речь заходила о будущем их юридической компании. Учитывая тот факт, что долгие годы Ник буквально спасал её и позволял фирме оставаться на плаву, шеф отправил старого проныру в долгосрочный отпуск, а потом просто терпел его теперешнюю отстранённость и заторможенность.
«Всё просто, Ник, ты сдулся… Был человек, а теперь нету!»
Противный циничный засранец поселился в его голове и методично ломал и крушил всё, годами выстроенное и отлаженное. Он постепенно открывал глаза на проблемы, которые Ник старался не замечать, чтобы окончательно не свихнуться от отчаяния и одиночества.
«Я не могу так думать. Все эти мысли… Какого чёрта!» Он смачно выругался, подумав, что именно так люди и сходят с ума
– Папочка, а Джой, когда вырастет, он так и будет пускать слюни и вилять хвостом? – Энн вопросительно подняла глаза, продолжая гладить крохотного щенка, и казалась абсолютно счастливой.
«Если бы был эталон счастья, то он должен выглядеть именно так!» – пронеслось в голове Ника. Он завязал любимый галстук, ласково потрепал щенячью морду и, чмокнув дочь, на долю секунды прижал её, потом посмотрел ей прямо в глаза и ответил:
– Нет, моя прелесть! Он станет степенным, будет носить нам газеты и тапки. Да, и провожать по утрам до дверей.
Оптимизм – это сотрудничество с будущим. Именно так сказал агент, когда Ник купил себе «билет в один конец». Конечно, можно было заподозрить эту компанию в чём угодно, но больше всё же хотелось верить в то, что он не зря расстался с деньгами. С этим ядом, разъедающим человеческие души. Собственно, не так-то и трудно было это сделать. Одна его закорючка решила всё. После этого остался только белый туман, или свет, или вакуум. То, что теперь менялось так же осторожно, как и он сам приспосабливался, неуверенно ступив на кромку влажного тёплого песка…
Когда донёсся первый тихий плеск волны, Ник вздрогнул. За белой непроницаемой стеной дышало и билось море. Он глубоко вдохнул воздух и тот же час ощутил тёплую волну нежных ароматов. Где-то далеко кричали мойры, изображая не то лай, не то карканье.
– Мама, смотри, как я умею! – кричала Энн и подпрыгивала вместе с очередной волной, радуясь шумному приливу. Волна отступала, а затем снова подхватывала девочку, ласково и легко приподнимая и опуская, словно катая на горках городского аттракциона.
Утреннее солнце, яркое, но ещё не обжигающее, медленно плыло по ультрамарину бездонного купола, едва только намечая границу, где должно было заканчиваться море и начинаться небо.
Эта яркая картинка так живо всплыла в памяти Ника, что казалось, открой он глаза, так оно и будет. Дочь и его дорогая Мари…
Ник всё ещё улыбался своим мыслям, вернее, тому ощущению абсолютной гармонии и счастья. Теперь он понимал, как мало на самом деле нужно человеку. Для счастья.
Если бы он тогда остановился… А не делал вид, воображая, что действительно отдыхает и наслаждается жизнью.
Он стоял, раздумывая, открыть ли ему глаза, как вдруг в лицо легонько ударил миллиардом мельчайших капель свежий морской бриз.
Ник стоял на берегу моря. Песок только начал подсыхать после ночного отлива. Небольшие волны, пенясь, оставляли прозрачные пузырьки, которые лопались и щекотали его босые ноги… Он быстро закрыл глаза ладонями, затем так же быстро опустил руки. Картинка не исчезала.
– Бог мой! Божечка! – тихо выдохнул он, всё ещё не веря в происходящее. Ник действительно не видел, когда растаял этот туман, когда рухнула белая стена света и открылся непостижимый далёкий горизонт.
Где-то совсем недалеко крошечными чёрными точками застыли над водой несколько неторопливых чаек.
«У агентов не должно быть имён, как у ангелов, сопровождающих нас в длинный белый коридор, если, конечно, таковой имеется…», – подумал Ник, когда на его вопрос: «Как мне вас называть?» мужчина лишь, пожав плечами, бросил:
– Не имеет значения. Мы с вами больше никогда не встретимся. Во всяком случае, не должны.
Он протянул Нику небольшую чёрную кожаную коробку.
– Это генератор реальности. Ничего сложного. Внутри пульт, и всего одна кнопка. Когда будете готовы, активируйте его. Одно простое нажатие. Генератор идентифицирует вас.
Ник машинально протянул руку и взял коробку. Несмотря на её небольшой размер, она оказалась тяжелее, чем можно было предположить.
– И последнее. Вы должны отбросить весь хлам, всё то, что не нравится здесь. Я, по-хорошему, даже завидую вам, – агент впервые посмотрел Нику прямо в глаза. Это был особенный взгляд. Такой проникает прямо в душу. Проникает и успокаивает.
Нику показалось, что он услышал лай Джоя. Он повернул голову в сторону бунгало, которое они с конца сентября снимали с Мари и Энн. Бунгало стояло поодаль от кромки моря, на возвышении, окружённое десятком высоченных пальм. Он буквально взлетел по старым дощатым ступеням, которые отделяли пляж от аллеи, ведущей к небольшому деревянному домику. Четверть мили… Сердце бешено стучало. Нику на мгновение показалось, что каждый следующий шаг лишь отдаляет его от цели. Но нет. Вот уже показалась и плоская крыша, и тропинка, по которой несчётное количество раз они возвращались с моря. Довольные и счастливые.
Ник остановился, чтобы немного перевести дух, и на мгновение даже представил, как через несколько секунд, громко и радостно лая, ему на встречу бросится Джой…
Но сердце предательски колотилось уже прямо в горле… Идти дальше стало внезапно так тяжело, словно ноги в одно мгновение опутали сразу тысячи проворных лиан. Ник рухнул на песок. В голове одновременно стучало несколько сотен маленьких острых молоточков. Последнее, что он увидел, ему совсем не понравилось.
С моря наступал густой белый туман, который пожирал всё, что секунду назад играло красками и звуками… Ник закрыл глаза и больше уже не слышал ни плеска волн, ни криков мойр, ни биения его взорвавшегося сердца…


(продолжение следует...)    http://proza.ru/2024/11/06/1464