Исповедь

                Душа моя! лети птицей и знай:
                есть Дом, где тебя ждут,
                где тебя примут, какой бы
                израненной и изможденной ты ни
                вернулась после своих странствий.

Катюша хлопотала на кухне. Малышка мирно спала в своей кроватке. Школьники разбежались по своим занятиям. Муж на работе. Просто мечта – имея четверых детей, одного из них грудного, выкроить час-два тихого дневного времени. Можно сделать всё –сварить обед, помыть полы, прибрать игрушки. А ещё послушать музыку, закончить давно начатую статью, почитать книжку. И главное – подумать, побыть в тишине, наедине с собой...

Катюша не сразу поняла, что случилось: странные воспоминания стали приходить к ней живыми картинками.

Сначала она увидела себя совсем маленькой. Они стояли за сараем с Серёжкой, её товарищем по дворовым шалостям. Серёжка рассказывал такое, от чего кровь приливала к Катиному лицу, а душа тихонько ныла. Ей хотелось убежать, но она не могла – было жутко интересно и стыдно. Наверное, тогда Катя впервые задумалась о том, что они с Серёжкой совсем разные: она – девочка, а он – мальчик. Но что скажет мама? Милая мама, конечно, огорчится! У нее посереет лицо. Она станет немного чужой. Её лучистые глаза перестанут сиять, они потускнеют как ясное небо перед дождём…

- Нет! - решила Катюша, - я ей не скажу. Потерплю. Промолчу. Но то, что сказал Серёжка, свербит, гнетёт душу – просто невыносимо молчать…

Потом она увидела, как бьёт кулаком Ленку, свою одноклассницу. Девочки играли, Катя разбаловалась, хотела толкнуть Лену, но не рассчитала силы и больно ударила её прямо в живот. Лена вскрикнула, согнулась от боли, присела на четвереньки и заплакала. Через два дня она заболела и попала в больницу. И учитель при всем классе сказала:

- Это из-за тебя, Катерина, Лена лежит в больнице. Ты здоровая, у тебя ничего не болит, а ей сейчас уколы делают!

Память об ударе жгла Катюшину руку. Она закрывала глаза, но худенькая согнувшаяся на школьном полу фигурка стояла перед ней и не отпускала …

Серёжка с Костиком позвали Катьку на городской рынок. Костик сказал:

– Расходимся по одному. Ты, Кать, подходишь вон к той тётке в красной кофте, вишь, семечками торгует? Быстро загребаешь в кулак семечки, сколько влезет, и убегаешь. Серый, ты – к той, в платке, а я вот к этой. Встречаемся за аркой, у выхода.

Что такое семечки? Ерунда - они и стоят-то 10 копеек за стаканчик, а в кулачке их от силы на 3 копейки. Катюша не помнила, как ела их потом, эти семечки… Но картинка с украденными семечками витала перед её глазами, пока не пришла другая…

Она вместе с пацанами затаилась за бордюром у драмтеатра. Катина ладонь сжимала прут с нанизанным на него яблоком-китайкой. Справа, распластавшись на газоне, лежал Серёжка. Слева – Костик. Перед походом к театру дети сгоняли к пожарке, запаслись там «снарядами» и теперь поджидали жертву. По проспекту мимо театра шагал важный дядька в костюме с портфелем. По сигналу Костика – пали! в прохожего полетели снаряды. Как они летели – как настоящие пули! От проспекта детей отделяло метров двадцать, не меньше. Цель была достигнута – одно из пущенных яблок угодило в прохожего. Парней тут же и след простыл. Катюша тоже бегала неплохо (не зря же у неё на стене висели грамоты за призовые места по бегу). Дядька не на шутку разъярился и бросился в погоню. Он что-то кричал в след, ругался, махал портфелем. Петляя, дети убежали дворами домой…

Детские проказы промелькнули легкой дымкой по сравнению с туманом юности – книги, которые не стоило читать, взгляды, которые нельзя бросать, мысли, которые никак не унять. 

После тумана начался морок взрослой жизни. Катерина металась по дому из одной комнаты в другую. Зажимала уши, закрывала глаза, но видения не исчезали. Они мелькали перед глазами, словно киномеханик забыл выключить киноаппарат и оставил её одну в зрительном зале. 

– Боже, я схожу с ума, помоги мне, - взмолилась Катя. 

Истории, разбередившие её сердце, были глубоко похоронены в сознании, тщательно заметены временем, затёрты наждачкой памяти. Они были припрятаны в самых дальних тайниках души – чтобы никогда про них не вспоминать. Но теперь они, ожившие,  явственно вставали перед ней.

Катя накинула халат – знобило. Случайно бросив взгляд в зеркало, она не узнала себя – лицо стало мертвенно бледным, на лбу выступила испарина, в глазах от пережитого застыли слёзы.

В детской проснулась малышка. Катюша схватила её и бросилась в храм.


Закончилась первая исповедь. Катя замолчала. Не поднимая глаз, она вытащила из кармашка аккуратно сложенный носовой платочек и вытерла сырое от слёз лицо. Потом она стыдливо подняла голову и со страхом взглянула на священника-монаха – что он скажет? заругает? выгонит?

Ясное голубое Небо увидела Катя в сияющих глазах священника. Взгляд Отца встречал свою вернувшуюся из странствий дочь. Отчая Любовь отогревала её измученную исстрадавшуюся душу.

Уже не сдерживая рыданий, Катюша опустилась на колени. Отец накрыл её епитрахилью и не спеша прочитал разрешительную молитву.

- Отче, как это возможно? Ведь я давно забыла о том, что сегодня увидела… И это было так тяжело. Я не знала, как прекратить этот поток воспоминаний.

- Радуйся! Это же чудо! Не каждому Господь даёт такое – вспомнить свои давно забытые грехи. Видя твоё сокрушенное сердце, Он дал тебе увидеть их, чтобы ты принесла искреннее покаяние. Сейчас Он совсем близко. Твоя душа как чистый хрустальный сосуд – храни его, неси как самое дорогое сокровище. Смотри, не оступись, а то разобьётся.


6 октября 2024 г., г. Вологда