Сны Бананана. Изгнанные из рая - 6

   Книги.

"Детям вечно досаден
Их возраст и быт —
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид,
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк."
                    В. Высоцкий. "Баллада о борьбе".

  Да... Книги при социализме обладали поистине культовым статусом. Иметь дома пусть небольшую, но личную библиотеку,  считалось нормой. Особой популярностью пользовались комплекты книг Дюма и про Анжелику.
   
    Если помните такой момент из бессмертного "Онегина" Александра нашего, Сергеевича Пушкина... Там, в седьмой, кажется, главе, Татьяна Ларина  посещает опустевший дом  главного героя бессмертной поэмы и читает книги. 
    "...Осталась наконец одна, И долго плакала она. Потом за книги принялася. Сперва ей было не до них, Но показался выбор их Ей странен. Чтенью предалася Татьяна жадною душой; И ей открылся мир иной."
    
    Вот, примерно так же книги действовали на советского человека. Они открывали ему иной мир, вернее - миры.
     Райская жизнь была прекрасна, но людям дан пытливый ум и им всегда хочется большего. Хочется заглянуть за горизонт,  за границы, даже если это - границы рая.
     И эти границы нам раздвигали страницы книг.
    
     Печать книг в СССР была хорошо налажена, рвзнообразные художественные произведения выходили невероятными, в сравнении с нынешними временами, тиражами, но они, по неведомой мне причине, не могли утолить книжный голод советских граждан.
    Полки  книжных магазинов ломились от многочисленных томов Ленина, Маркса, Энгельса и иже с ними. Этого добра хватало с избытком, но простые строители социализма в здравом уме, по доброй воле их читать  не желали.
     По слухам (я сам там не был) в разных республиках и горных аулах книг было - завались. Якобы там они не пользовались спросом. И вот, какой-нибудь инженер или человек науки, вёз из командировки не только сувениры, но и полные чемоданы  всяких чуть ли не Ахматовых с Мандельштамами.

    Как и на всём дефиците, на книгах в тогдашнем раю делали деньги. И я сейчас глаголю не о букинистике и торговле раритетами. С накруткой, порой дичайшей, продавали книги едва вышедшие из под печатного станка.
    Например, сборник Владимира Высоцкого "Нерв"пользовался неимоверной популярностью.  Он вышел из печати через год после смерти автора тиражом в 55 тысяч. И в магазинах даже не появлялся. Просто исчез. Его невозможно было купить даже на вездесущем в СССР чёрном рынке.
    Через год издают ещё 50 тысяч и они снова растворяются, но часть тиража попадает на распространение в "Берёзку" ("Берёзка" это отдельная тема. Как-нибудь потом расскажу), а основной тираж и вовсе отправляется за рубеж, как доказательство свободы печати в социалистическом раю.
    Это звучит дико, но... Только после второго издания один экземпляр "Нерва", наконец, попадает в руки родственникам покойного автора.
    Цена  "второго" "Нерва" (при номинале 1р. 40 коп) на чёрном рынке достигала двухсот рублей. Это была месячная зарплата квалифицированного специалиста. "Нерв" даже подделывали (и подделывали очень хорошо) подпольные типографы.

    В СССР существовал ещё и так называемый "самиздат", который как правило, заключался в перепечатке на пишущей машинке разнообразных текстов, которые не издавались в официальной, подцензурной печати.
   Мне в таком виде удалось прочесть руководство по хиромантии, какой-то диссидентский бред и полистать пособие по карате с выполненными от руки иллюстрациями.

     С появлением в СССР импортной копировальной техники, появились ксерокопии, но их производство было затруднено ввиду контроля со стороны КГБ, а так же сложностями с расходными материалами - бумаги и тонера.
    У меня были знакомые с доступом к ксероксам и по моей просьбе они копировали какие-то интересующие меня материалы. Но, естественно, очень небольшого объёма.

       Помимо уже упомянутой машинописи, разнообразную печатную продукцию, не только книги, но журналы и т.д., и т.п. копировали с помощью фототехники. Этим довелось позаниматься и мне... Уже я, в свою очередь, выручал своих знакомых.

       Иногда книги начитывали на магнитофон. Как пример магнитофонно-книжного самиздата может послужить поэма Венедикта Ерофеева "Москва-Петушки", весьма интересная не только тем, что её читал сам автор, но и тем, что читал он её на публике, под звон стаканов и хохот счастливцев, оказавшихся свидетелями процесса.
    Поэма дошла до меня уже в виде компакт-диска.

        Некоторые одержимые, подобно средневековым монахам, переписывали книги вручную.
        У меня на антресолях до сих пор хранится один экземпляр брощюры, религиозного содержания, написанный от руки. Текст этого произведения не представляет никакого практического интереса, но я храню его как раритет.

        Существовали так же подпольные типографии. Этим как правило занимались сектанты-христиане.
       Кому-то из подпольщиков небольшие печатные станки, частями, провозили из-за рубежа, но находились и мастера-Самоделкины, которые сами собирали необходимое оборудование.

       Больше всего меня поразили те, кто занимался печатью с помощью диазотопии.
     Эти люди не только самостоятельно, на коленке, умудрялись изготавливать светочуствительную бумагу, но и набирали текст вручную, используя слова и буквы вырезанные из советских газет.
       Технология была совершенно дикая. Но они умудрялись таким образом полностью издавать Евангелие от Марка. Да, самое короткое, но...
     ...Но, помимо чисто технических проблем, над ними постоянно висела угроза ареста. И их сажали. А они всё равно продолжали делать то, что делали...

    В годы, предшествующии концу райской жизни в СССР, книга стала доступнее советскому гражданину, а после, в девяностые и нулевые уже бывшие советские люди, что называется, наелись ими вдосыть.
     И слава Богу.

   P. S.
   Увы, по вполне понятным причинам, я, к сожалению не смог полноценно охватить феномен книги и книгоиздания в СССР даже схематично. Слишком этот феномен велик и многогранен. Прошёл верхами. Прошу за это прощения.