Игра и Игроки, продолжение 2

Клубничное лето 1986 года, город Саратов, молодость, задор, кураж, эйфория, учащённое сердцебиение, исполинская река Волга, светло-жёлтые песчаные пляжи, удача хлопает расправленными крыльями за моей спиной, круглосуточный карнавал увеселений и развлечений, параллельные влюблённости, карточные столы, бессонные ночи, карманы, набитые мятыми деньгами, большие и маленькие победы.
На катранах(места, где собирались карточные игроки, квартиры или частные дома), где я проводил почти все свои ночи, часто происходили конфликты, недопонимания и недорозумения, и почти всегда все эти проблемы решались на месте, мирным способом.
Но иногда ситуации, возникающие в игре, выходили за рамки катранов и их невозможно было разрешить за карточным столом, каждая из играющих сторон считала себя правой или намеренно претворялась таковой.
Для разрешения конфликтов мне несколько раз приходилось обращаться в выше стоящую нелегальную «администрацию» — к «ворам в законе».
В нашем городе такой всеми уважаемой «администрацией» был Василий Васильевич Мордаков, русский «вор» по кличке «Мордак» 1921 года рождения, справедливый, правильный, смелый и дерзкий человек.
За его плечами было более двадцати лет тюремных лагерей и я, по тем или иным спорным вопросам, несколько раз обращался к нему.
Василий Васильевич объективно, справедливо и аргументированно «разруливал» те или иные cпорные ситуации, инциденты и недоразумения, как неподкупный судья, как непредвзятый арбитр на ринге, при всём этом он не требовал никакие проценты и вознаграждения за свои услуги.
Но пришло новое время, «добросовестные» герои прошлого отошли в историю, на второй план, блатная романтика захватила горячие сердца кавказких несознательных граждан, промышляющих нетрудовыми доходами.
И на освободившийся трон самоводрузился новый лидер и главный в мире супермен, его звали Ной, молодой тридцатипятилетний грузинский «вор в законе».
Когда, как, где и за какие заслуги он сумел получить генеральские погоны в таком ещё молодом возрасте я не знаю, но теневая жизнь в нашем городе заметно изменилась с приходом нового руководителя кавказких и прочих стремящихся к блатной жизни подведомственных.
Наркотики, квартирные кражи, всё это увеличилось и расширилось в десятки раз.

Шримад Бхагаватам книга 8, глава 11
Бали отвечает Индре: «Верно царь, никому не избежать своей участи.
Вступивший в борьбу за мирские блага принуждён пожинать плоды своих стараний, но ни тебе, смертному, быть мне судьёй.
Пусть нас рассудит всемогущее время, пусть оно решит кому из нас достанется победа и слава, кому поражение и позор.
Кто узрел вселенское колесо времени, тот ни ликует находя и не скорбит теряя.
Маски радости и печали, что столь часто посещают твой лик, право выдают в тебе отсуствие мудрости.
Сильные мира сего обыкновенно мнят себя творцами собственных побед, зодчими собственной славы.
Не обиду вызываю во мне твои колкие слова, но жалость.»

Душная ночь 1986 года обложила небо звёздным покрывалом, катран, почти никого нет, мы в паре с моим другом Сергеем Булатниковым играем в деберц с Бичико, большим жирным потливым грузином, когда-то бывшим и разжалованным вором в законе.
Дело уже к утру, занимается неуверенный рассвет, первые лучики солнца нерешительно пробиваются сквозь зашторенные окна, игра продолжается, наш оппонент, Бичико, заметно устал, потерял контроль над ситуацией и бдительность, и мы выигрываем у него двадцать тысяч рублей.
Договариваемся с Бичико встретится через день на катране и получить с него принадлежащие нам деньги.
Время, уже через день, мы с Серёжей на катране ждём, Бичико не приходит, на следующий день он также не приходит, но приходит уполномоченный посредник — Ной, новоявленный генерал преступного мира.
Всё дело происходит в частном доме, на окраине города, Ной вызывает нас на улицу и говорит: «Пацаны, я пришёл просить за Бичико, он уже старый человек, двадцать лет отсидел в тюрьме, простите ему деньги.»
Серёжа ему отвечает: «А если бы мы всадили, он или ты простили бы нам? Пусть отдаёт, не может сразу, пусть отдаёт по частям, мы потерпим, иначе мы его объявим фуфлыжником и его уже не на один катран не пустят!»
Бичико всё отдал, может быть не сразу, но отдал, а те, кто приняли попечительство и непосредственное руководство Ноя, почти все сели на иглу и незаметно канули в бездну причинного океана вместе со своим фаворитом-генералом.
Сейчас уже никто не помнит их имён, а из моей памяти постепенно стираются, размываются и исчезают призрачные образы, лица, встречи, события, трагедии и драмы, расплывчатые эпизоды, сцены, рисунки, изображения, очертания и отзвучавшие голоса, десять тысяч сто пятьдесят девять, десять тысяч сто шестьдесят, десять тысяч сто шестьдесят один.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 10
Какого бы могущества ни достиг смертный в этом мире, он будет размолот неудержимыми жерновами Твоего колеса времени.
Теперь, зная судьбу своего отца, я знаю цену богатству, власти и славы.
Восхождение к вершинам мира заканчивается бессилием на смертном одре, и никому не избежать этой участи — ни небожителю, ни человеку.
В облике беспощадного времени Ты уничтожаешь все наши приобретения, накопления, достижения.
Прошу, избавь меня от мирских благ, ибо в трудах и тревогах мы добиваемся их и в страданиях расстаемся с ними.
Все, о чем я прошу Тебя, — приставь меня к обществу Твоих преданных слуг.
Счастье в бренном мире — что мираж в пустыне.
Смертные заботятся о бренном теле как о средстве для удовольствий, но оно больше напоминает вместилище нечистот и болезней.
И даже ученые мужи, властители умов, призывают смертных искать подлинное счастье там, где его нет и быть не может, — в области чувственных ощущений, где все зыбко и мимолетно.
Счастлив не тот, кто сделался рабом своих чувств, но тот, кто отверг их гнёт.

Саратов, осень 1983 года, я почти что счастливо женат, у меня маленькая квартирка в центре города, пять метров кухня, пятнадцать комната, балкон, социалистическое, не поддающиеся никакому описанию, счастье.
Моя жена работает в театре, она балерина средней руки, зарплата у неё 90 рублей.
Я с самого начала был против её работы, но комсомольско-пролетарский интернационализм, доставшийся ей от её сознательных родителей, толкал её к каждодневному созидательному труду.
Вы спрашиваете меня про мою работу?
Нет, на меня не надо указывать пальцем, карты и деньги, поэтическая, интеллектуальная, можно сказать творческая деятельность заполняла всё моё свободное и не свободное время!
Нашего швейного производства с Борисом Шишкины тогда ещё не было, оно образовалось в начале 1986 года.
Жена изнуряется на работе, у неё репетиции два раза в день, а я уже несколько часов играю в деберц у нас дома на кухне с Ёськой Курбановым, главным азербайжанцем в нашем городе.
Накурено, натоптано, разбросано, немытая посуда, лиловый сигаретный дым стелется неверными рисунками по низкому потолку, словно утренний туман над лесным озером.
Постепенно я переламываю ход игры и выигрываю у Ёськи восемь тысяч рублей, раздосадованный Ёська отдаёт деньги и уходит, а я очень голодный и усталый пишу жене трогательную записку и оставляю её на кухонном столе: «Выиграл восемь тысяч, жду тебя в гостинице Волга, в ресторане на втором этаже, давай быстрей.»
Разве есть в мире, что-нибудь прекраснее карт, денег, чисел и цифр?
Волшебные иероглифы истины, хранители зашифрованных тайн, строительные камни непостижимости, десять тысяч сто пятьдесят девять, десять тысяч сто шестьдесят, десять тысяч сто шестьдесят один, десять тысяч сто шестьдесят два.

Шримад Бхагаватам книга 10, часть 2, глава 63
Отгородившись обманом Ты раскрываешь Себя и сам обман, очарованные Твоим ложным бытием живые сущнества связывают себя ложными узами с детьми, жёнами, жилищем и мечутся несчастные в океане тревог, то поднимаясь на поверхность, то исчезая в пучине.
Незавидна судьба того, кто милостью свыше обрёл человеческий облик, но не смиряет плотских страстей и не склоняется к Твоим стопам.
Жалок тот, кто губит себя самообманом, горькую отраву пьёт всякий, кто предал бессмертную душу свою ради сиюминутных услад, кто отверг Тебя, Господи, ради чувственных вещей.