Закрывая глаза, часть четвертая

Она отзвонилась ему через десять дней, сказав, что все оформлено. Андрей Николаевич в это время находился в кабинете один, поэтому мог говорить совершенно свободно. И когда она произнесла фразу:
— Я Вам очень благодарна, — Он тут же оперативно среагировал:
— Надеюсь, на маленькую чашечку кофе я заработал?
Повисла короткая пауза, после которой, она как-то задумчиво произнесла:
— Да, конечно.
-Тогда назначайте время, и я подъеду.
Опять молчание, и еще более задумчивый голос:
— В шесть часов вечера Вас устроит?
— Может лучше в семь?
— Хорошо.
— Куда подъехать? - спросил он, хотя прекрасно знал адрес ее местожительства.
— Улица Московская, д.25, кв.21, первый подъезд.
— Ок, я все понял. До встречи.
Ну, вот и все. Стрелка забита. В тот момент, Андрей Николаевич, еще не знал, чем все это, в конечном счете, закончится для него. Да и не мог знать.

Яна встретила его хотя и приветливо, но настороженно. Светлые, свободного покроя брюки и приталенная рубашка с коротким рукавом цвета морской волны подчеркивали ее стройную фигуру и оттеняли золотисто-рыжие волосы, уложенные в пышную прическу.

Попросив разрешения у хозяйки, Андрей Николаевич осмотрел квартиру.  Просторная, светлая, с хорошим ремонтом, в комнате два окна, балкон. Из мебели – современная стенка, ЖК телевизор, удобный, по всей видимости, выкатной, диван, покрытый пёстрой накидкой, журнальный столик на колесиках. Ничего лишнего.

Яна пригласила его на кухню. Здесь тоже было все сделано в светлых тонах: стильный кухонных гарнитур цвета светлого дуба, в тон ему овальный деревянный стол и четыре стула с высокими спинками.

Она поставила на стол красивые кофейные чашки из сервиза, сахарницу, небольшую тарелочку с тонко нарезанным сыром и произнесла:
— Извините, но кофе у меня только растворимый.
— Что ж, какой есть. - Он мягко улыбнулся и достал из принесенного пакета бутылку коньяка и коробку конфет.
Они сидели напротив друг друга за большим столом, коньяк был разлит в широкие низкие бокалы, и Андрей Николаевич, подняв его, произнес:
— Ну, Яна, давайте выпьем за удачное разрешение Вашей проблемы.
Она чуть пригубила из своего бокала и отставила его. Но он возразил:
-Нет-нет, так не годится. За успех пьют до дна.
И, она послушно выполнила его просьбу.

Андрей Николаевич видел, что хозяйка чувствует себя как-то неловко, скованно, и хотел несколько ее расслабить, поэтому после первого тоста последовал второй. Но Яна больше не стала пить, сказав, что коньяк слишком крепок, и у нее закружилась голова.

Разговор особо не клеился, хотя Андрей Николаевич задавал ей разные вопросы о ее жизни, о планах на будущее, о ее родственниках.  Яна отвечала как-то неохотно и немногословно, словно боялась сказать что-то лишнее. К тому же, она заметно стала нервничать.

Кофе был выпит, вопросы закончились, а он так и не смог выудить из нее более подробную информацию. Узнал только, что у нее высшее образование, что она не замужем, в настоящее время ищет работу, детьми не обзавелась, родственников в этом городе не имеет. Эту квартиру купила, продав свою двухкомнатную в России, правда пришлось еще добавлять. Помогла мама.

Он смотрел на нее и решал, что делать: сейчас укладывать ее в постель или в другой раз. Но, другого раза может и не случится. Несмотря на то, что в такой ситуации он оказался впервые, Андрей Николаевич чувствовал себя уверенно, тем более, сейчас он вправе был «заказывать музыку».

Уверенность придавал ему его статус, его презентабельный внешний вид, дорогая одежда и дорогой парфюм.  Как сказал ему Ромка однажды:
— «Да тебе, Николаич, только пальцем пошевелить, все красивые бабы твоими будут. В очередь выстроятся».

Пауза в разговоре слишком затягивалась. Надо было что-то предпринимать.
-Ну, что же, Яна, спасибо за угощение. Мне пора. – Он вышел из-за стола и прошел в прихожую. Яна молча последовала за ним. В висевшем на стене в прихожей зеркале он увидел, что она встала у противоположной стены, сцепив на груди руки. В ее взгляде читалась растерянность и… ожидание.

Андрей Николаевич, не спеша поправил перед зеркалом свои густые, тёмные волосы, и, вдруг, резко повернувшись к ней, прижал ее тело к себе. Его губы касались ее лица, сначала неуверенно и осторожно, затем поцелуи стали более горячими, более смелыми. Она как-то слабо сопротивлялась в его руках (может, только для вида). И тогда он решительно потянул ее в комнату. Он уже прикинул, что на собранном диване им будет неудобно, поэтому одной рукой, удерживая Яну около себя, другой быстро стащил с дивана накидку и бросил ее на пол, на ковер. Туда же полетели маленькие диванные подушки. Туда же, в конечном счете, он положил и ее, успев при этом скинуть с себя брюки и рубашку.

Все последующее произошло очень и очень быстро, по крайней мере, для него.  Может, он нервничал, может, его возбуждение оказалось слишком сильным, и он не захотел или не смог сдерживать себя. Но так или иначе, хорошего интима в этот раз не получилось.

Когда он отпустил ее, Яна быстро выскользнула из-под его тела и убежала в ванную. И пока она там находилась, Андрей Николаевич оделся и убрал все лишнее с пола на диван. Единственное, что он понял из этой короткой близости, что в своем выборе не ошибся.

Их прощание также было коротким. Быстрый поцелуй в щеку, быстрое «пока». И он уехал.

***
Так начались их последующие встречи. Два, а то и три раза в неделю он приезжал к ней, после работы. Яна быстро привыкла к нему и к его потребностям. Поэтому, когда на третьем свидании, он привез ей пакет, в котором лежало кружевное белье ярко-красного цвета, чулки с подвязками и маленькая кожаная плеть (ему пришлось купить все это в специализированном бутике в другом городе), она нисколько не удивилась и приняла всё как должное.

Андрей Николаевич в тот момент принимал душ и когда вошел в комнату, завернутым в большое махровое полотенце, то чуть не ахнул от изумления. Сходство с той женщиной из журнала было настолько сильным, что у него перехватило дух. Только вместо высоких кожаных сапог на Яне красовались черные лакированные туфли на шпильке.

Да, она безоговорочно приняла его правила. И делала с ним всё, что он хотел и как хотел. Ролевые игры вошли в привычку: раб и госпожа, слуга и хозяйка, начальница и подчиненный.  Кроме той, маленькой плетки, которую он ей привез, в ход шли различные шелковые ленты, преимущественно красного или черного цвета. В глубине души он поражался тому факту, что её ничему не надо было учить, как будто она всю свою сознательную жизнь только и занималась подобными вещами. Единственное, чего не было в их интимных отношениях, так это грубой, циничной жести, граничащей с садо-мазо.  Всё происходило изящно, красиво, театрально.

Таким образом, его юношеские фантазии наконец-то осуществились, и его длительный, мучительный голод был утолен сполна.

Так продолжалось целый месяц. А потом, Яна неожиданно исчезла. Ее мобильный телефон молчал, в окнах ее квартиры не горел свет, и на звонки по домофону никто не отзывался.

***
Сначала Андрей Николаевич пребывал в растерянности, потом им овладел гнев. Он стал похож на капризного, маленького ребенка, у которого вдруг куда-то подевалась любимая игрушка. На работу приезжал злой, огрызался не по делу, на оперативках и совещаниях отчитывал всех и каждого, в общем, раздавал «пинки» направо и налево. Мэрия притихла, затаилась. Сотрудники попрятались по кабинетам и боялись лишний раз выйти, чтобы не попасть под раздачу. В кулуарах власти все чаще слышалось: «шеф сегодня не в духе», «мэр рвет и мечет, к нему лучше не подходить».

Валерия Никандровна, как всегда, лисой, первая сунулась было к Леночке с расспросами: «что случилось?». Но, та, коротко буркнула: «Не знаю» — и усиленно занялась работой. Лена, хоть и была молоденькой девушкой, но уже знала, что, про своего начальника лучше ничего и никому лишнего не болтать, особенно таким людям, как эта Вышевская. И, Никандровне пришлось убраться из приемной «не солоно хлебавши».

В глубине души Андрей Николаевич чувствовал себя несчастным, А, Роман, как назло, уже несколько дней находился в служебной командировке в Киеве.

Не выдержав неопределенности, Андрей Николаевич набрал сотовый своего зама и вместо приветственных слов сразу буркнул:
— Ты когда на работу выходишь?
— Послезавтра, — осторожно ответил тот, уже чувствуя какой-то подвох.
— А приезжаешь из Киева когда?
— Ну, завтра, после обеда планирую.
—  Вот завтра, как приедешь, сразу ко мне. Все. – Связь оборвалась.

Роман хотел в последний день по столичным магазинам поболтаться, купить кое-что, а тут вдруг такой облом. Настроение сразу испортилось.

Тем не менее, он появился в кабинете шефа сразу, как только прибыл из столицы, в половине четвертого. На нем красовался новый светло-серый костюм и ярко-синяя рубашка. Под цвет костюма был подобран галстук и ботинки. Вот таким франтом он прохаживался по кабинету Андрея Николаевича. А тот сидел за своим столом и мрачно подписывал документы. Наконец, не глядя на него, произнес:
— Что мельтешишь перед глазами, сядь.

Роман, все еще пребывая в эйфории от командировки, вальяжно развалился на стуле. Ему так хотелось поделиться с шефом столичными новостями, но, заметив, что тот находится в скверном настроении, притормозил и поинтересовался:
-Николаич, что-то случилось?
— Да, случилось, — шеф продолжал методично ставить свою подпись на документах. Одна большая папка на его столе уменьшалась, а другая в той же прогрессии увеличивалась.
— А что именно?
— Мне одного человека нужно срочно найти.
— Какого человека? – мысленно Роман все еще прогуливался по Крещатику со своей новой киевской пассией.
— Яну.
— Какую Яну? – что-то было знакомым в этом имени.
— Яну Назарову, которая приехала к нам недавно из России, — Андрей Николаевич все не отрывался от своих бумаг.
— Слушай, Николаич, так мы же с тобой уже искали ее, кажется. Ну, точно, вспомнил, Яна Назарова, россиянка, Ты же меня сам в Регистрационную палату посылал. И я данные по ней привозил тебе. Ты че, потерял их, что ли?
— Нет, не потерял.
— Тогда ничего не понимаю. Можешь толком объяснить, что это за Яна и зачем она тебе сдалась?
Андрей Николаевич наконец оставил свои бумаги в покое и повернулся к нему. Роман отметил, что у шефа потускневшие и какие-то злые глаза и, вообще, выглядел он как-то неважнецки.
— Понимаешь, Ром, у меня…были отношения с ней.
— Что? — Роман аж привстал со своего стула. – Николаич, ты че, любовницу заимел или я чего -то не догоняю?
— Правильно догоняешь. В общем, мы встречались, и все было нормально, а потом она неожиданно исчезла.
— Не понял?
— Что непонятного?! – шеф стал раздражаться. – Сотовый не отвечает, дома ее нет. Куда делась, не знаю.

— Может, домой уехала, родственников своих навестить. Да и зачем она тебе? – Роман привык с легкостью расставаться со своими подружками, он даже не придавал этому факту никакого значения. Ну, повстречались малёхо – и гуд, бай.  —  Слушай, Николаич, не бери в голову, приехала-уехала, ну и черт с ней. Мы тебе здесь такую девочку подберем! — Роман поднес сложенные пальцы к губам и смачно чмокнул. – Конфетку, с фигуркой, с длинными ножками, блондинку, брюнетку, какую хочешь. Вон их сколько по городу бегает. Только выбирай.

И тут произошло неожиданное. Андрей Николаевич вскочил со своего места, схватил Романа за грудки и стал трясти его как грушу и орать:
— Да не нужны мне все эти шлюхи, мать их… (далее пошла тирада из ненормативной лексики).  Мне только она нужна, понимаешь ты это или нет?!

Роман еле освободился и испуганно отбежал вглубь кабинета. Он никогда не видел Андрея в таком состоянии. Отряхивая свой новый пиджак, он обиженно посмотрел на него:
-Ты, че, Николаич, совсем ошалел? Что ты из меня душу-то вытряхиваешь, будто я в чем-то виноват? И, вообще, я, между прочим, этот костюмчик в Киеве купил за пятьсот баксов.
Андрей Николаевич устало опустился на свое место:
— Прости, Ром, сорвался. Ну, не могу я без нее.
Он казался таким несчастным, что Романа охватила жалость. Еще раз поправив свой пиджак, он пригладил жидкие волосы на голове и сел на стул, правда, подальше от шефа, так, на всякий случай:
— Тогда давай ближе к делу. Что мы имеем?
— Только ее бывший адрес в России, данных по ее матери нет, за исключением Ф.И.О.
— Ладно, попробую что-либо пробить по своим каналам. Завтра, с утра, лады?
— Нет, сегодня, сейчас.
-Ну, хорошо, Николаич, хорошо, только дай мне хоть до своего кабинета дойти. – И Роман быстренько улизнул, чертыхаясь про себя, проклиная свою судьбу, и шефа, и эту незнакомую ему Яну.

Через час он вернулся в кабинет Андрея Николаевича и положил перед ним листок с номерами телефонов и адресами:
— Ну, что, ситуация проясняется. Домой она не возвращалась, с ее матерью я переговорил. Та сказала, что Яна может быть у ее брата в Севастополе. Вот, адрес. Телефона нет, к сожалению, так как мать с братом давненько не общается. Что-то между ними там произошло, ну, это не важно. А пробить номерок по базе не удалось, видимо закрытый.
-Молодец. Значит, собирайся, завтра с утра поедешь в командировку на один день.
-Куда? – спросил Роман, хотя ответ уже знал.
— В Севастополь.
-Николаич, но я же и не отдохнул совсем. Дай один денек, — взмолился Ромка.
— Ничего, потом как-нибудь отдохнешь.
Выходя из кабинета, Роман мысленно посылал всех «куда подальше», особенно эту проклятую Яну: — И что это за баба такая, что из-за нее у шефа крышу снесло напрочь?!

***
После очередной бессонной ночи, Андрей Николаевич приехал на работу особенно рано и сразу закрылся в своем кабинете. Вчера он так и не смог подготовиться к очередному совещанию по проведению Дня города, поэтому сейчас надо было срочно просмотреть документы. В 9.00 он вызвал к себе Лену:
— Сделай мне крепкий кофе и пару бутербродов, да, и обзвони всех по списку на сегодняшнее совещание.
-Хорошо, Андрей Николаевич, только я вчера уже всех обзванивала.
— Ничего, еще раз обзвони и напомни, что явка руководителей обязательна, никаких замов вместо себя пусть не присылают.  Все, свободна.
-Да-а, шеф опять не «в духах,- подумала Лена, включая кофеварку.

Это совещание запомнилось пришедшим на него руководителям надолго. Сначала мэр мрачно заслушивал каждого в отдельности по выполнению плана мероприятий к проведению очередного Дня города, затем дал такой разнос, что «мама, не горюй». Досталось всем, даже Валерии Никандровне. Руководители департаментов, управлений, директора подведомственных учреждений получали по полной программе за грязь на улицах города и несанкционированные свалки, за своры бродячих собак, за неудовлетворительную организацию торговли, за жалобы на некачественное питание в точках общепита, за недоработанную праздничную программу, за несоблюдение подчиненными правил трудового распорядка и т.д. и т.п. По окончании оперативки все вышли из конференц-зала с красными лицами и тут же распылились по своим рабочим местам.

Роман не отзванивался, и Андрей Николаевич несколько раз брал в руки свой сотовый.  Но, также, всякий раз откладывал его в сторону. Он знал, что Ромка не любил излишнего контроля, и, если работал, то, предпочитал, чтобы его не отвлекали.

Сегодня он не поехал домой обедать, и, оставшись в своем кабинете, нервно ходил из угла в угол. В половине второго, когда в приемной уже скопились посетители, Лена осторожно вошла в его кабинет. Андрей Николаевич задумчиво стоял у открытого окна и курил. В пепельнице на столе лежало еще несколько окурков. Лена машинально помахала рукой возле лица, разгоняя табачный дым. Шеф никогда ранее не курил в кабинете, да и вообще подписал недавно распоряжение (она сама его печатала) о запрете курения в здании мэрии.
— Андрей Николаевич, там к Вам посетители пришли, — промямлила она.
— По какому вопросу? - голос был недовольный.
— Это по коллективной жалобе, помните в 12-ти этажном доме по проспекту Победы? Там лифт не работает уже неделю. Они в ДУК обращались, но пока ничего не сделано. Вы их примете?
-Лена, сегодня какой день недели? - шеф даже не смотрел в ее сторону.
— Вторник.
— Правильно, а прием по личным вопросам у меня когда? - его тон не предвещал ничего хорошего.
— В среду, с 15.00 до 18.00. — Лена уже поняла, куда он клонит.
— Вот пусть в среду и приходят. А сейчас я занят, у меня другие дела. И вообще, никого ко мне сегодня не пускать до особого распоряжения. Все ясно?!- шеф уже рычал на нее.
— Да, Андрей Николаевич, — Лена быстренько улетучилась из кабинета.

Роман позвонил около трех часов дня:
— Все нормально, Николаич, я ее нашел. У дядьки своего зависла. Подробности завтра расскажу.
— Ты сейчас где?
Роман замялся, предчувствуя очередной каприз:
-Николаич, я тут в магазин заехал, мне подарки надо купить.
— Ты же в Киеве по магазинам болтался, мог бы там купить.
Роман разозлился про себя: -Ну, блин, сам же меня выдернул из Киева, хорошо еще, что костюмчик хапнуть успел. -  А вслух произнес:
-У меня у дочери скоро День варенья, вот хочу чем-то ее порадовать.
-И когда вернешься?
-Часов в девять, может в десять вечера, дороги ужасные, быстро ехать не получается.
-Как приедешь, сразу ко мне.
-На работу, что ли? - испугался Роман.
-Нет, домой. К подъезду подъедешь, я выйду. Все, до встречи.

Роман ругнулся про себя матом и подумал с горечью: — Ну что у него за собачья жизнь настала? Ни дома, ни на работе никакого покоя. И что Андрей в этой Яне нашел?  Ну, самая обыкновенная баба.  Конечно, может и не совсем обыкновенная, раз он голову из-за нее потерял. Только бы он не сорвался из-за неё, скоро перевыборы, надо готовиться, работать, штаб создавать, предвыборную кампанию проводить. А тут какие-то «муси-пуси» с его стороны.  Как это все некстати.

Роман подъехал к дому Андрея Николаевича около десяти часов вечера, вышел из машины и набрал его по мобильному:
— Я у тебя во дворе.
Тот выскочил из подъезда через пару минут.

Они сидели на скамейке в глубине двора, спрятавшись под густо посаженными деревьями, близко друг к другу, как когда-то в студенческие годы, когда делились личными секретами. Роман казался уставшим, докладывал, как на работе: коротко и по существу:
— Ситуация, следующая: в Севастополе, живет ее родной дядя, бывший военный моряк, сейчас на пенсии. У этого дяди есть сын, разведенный, который сейчас работает по контракту в какой-то строительной фирме в Эмиратах. Дядю недавно парализовало, частично (инсульт), ухаживать не кому. Контракт его сын расторгнут пока не может, так как неустойку платить придется. Вот он и попросил Яну, то бишь, свою двоюродную сестренку, поухаживать за отцом. Ну, она и сорвалась. Сначала в больницу к нему ходила, сейчас дома с ним сидит. Так — то, он ходячий, только рука правая не действует пока, так что, ни обед себе сготовить, ни постирать – ничего не может. Она там за домохозяйку, короче.

Андрей Николаевич сидел молча и внимательно его слушал, потом спросил:
-И когда она планирует вернуться?
— Где-нибудь через месяц, когда брат приедет.
— А как она выглядит? - голос был деланно- равнодушный.
-Да нормально выглядит. Да, Николаич, я тут тебе сюрпризик приготовил. «Мы когда сидели с ней кафе», —заметив его недобрый взгляд, Роман поправился. - Да так просто сидели, ели мороженое, пили кофе.  Ну, так вот, я ее спросил, не хочет ли она тебе чего-нибудь передать. А сам, по-тихому, диктофончик включил. На, слушай. - Роман протянул ему свой мобильник. Сначала в телефоне что-то затрещало, потом голос Романа спросил: «Что-нибудь хотите передать Андрею Николаевичу?».

На насколько секунд повисла пауза, и знакомый женский голос медленно и как-то устало произнес: «Пусть у него все будет хорошо, и на работе, и в личной жизни. Пусть он будет счастлив. И … пусть бережет себя». В телефоне опять послышался треск, какой-то шум и все стихло.

Роман хотел было убрать телефон в карман брюк, но Андрей Николаевич выхватил его у него из рук и стал быстро нажимать на кнопки.
— Николаич, ты что делаешь, телефон денег стоит! Дай сюда, сам включу. Ну как ребенок, ей - богу.

Шеф прослушал запись еще два раза, затем молча вернул телефон Роману и как-то тяжело поднялся со скамейки:
— Спасибо тебе, Роман. До завтра.
— А отдохнуть денёк? - тот с надеждой посмотрел на него.
— Не могу, Ром, прости, не могу. Завтра в 14.00 расширенное совещание, кстати, по твоему вопросу – по реконструкции зданий на старой набережной. Так что, готовься, время у тебя есть.

Шеф махнул ему рукой и медленно пошел к своему подъезду. А Роман, почесав затылок, разочарованно направился к серебристому «ниссану».