Штурм Восточной Пруссии

                ШТУРМ ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ
 
                Старший сержант Климов
                Фёдор Иванович, 1921 г.р. В
                Красную Армию призван в
                1940 году военкоматом
                города Курска. Служил в 204
                Гвардейском гаубичном
                АП, 5 Гв.ГАБР РГК. Награждён
                медалями "За отвагу", "За
                боевые заслуги", "За взятие
                Кенигсберга" и "За победу
                над Германией".
               

                Ф.И.Климов

                МЫ В КЁНИГСБЕРГЕ

                Под Кёнигсбергом бои были особенно тяжёлыми. Окружённые гитлеровцы, прижатые к морю, дрались остервенело. Вермахт решил уничтожить Россию, но немцы никак не ожидали, что великий поход на восток окажется утопией. Страшной истерией для многих было осознание того, что великие завоевания обернутся трагедией для всей нации. Для Германии и её союзников это было агонией. Они ещё надеялись удержать свои города от вторжения русских. Первыми немецким городом были неприступные бастионы столицы Восточной Пруссии. Немецкая пропаганда вещала о том, что Кенигсберг готов держать осаду многие месяцы и его русской армии никогда не взять.
       Наша артиллерийская бригада, где мне довелось служить командиром отделения связи, была в составе 1-го Прибалтийского фронта. С боями мы вышли на Земландский полуостров в направлении Пиллау. Там у немцев был "мешок" с узким проходом. Много немцев остались в том "мешке".
       Затем мы вышли правее Кенигсберга, где была сильно заболоченная местность. А немцы сидели в броневых и бетонных блиндажах.
       Наблюдательный пункт нашей батареи был оборудован на окраине одного из пригородов Кенигсберга. От переднего края до наших огневых позиций было около трёх километров. Я хорошо просматривал в бинокль немецкую твердыню, которую штурмовала наша армия.
       Перед окраиной города тянулись густые, многорядные проволочные заграждения. За ними скрывались немецкие траншеи. Необычными были высокие укрепления, возвышавшиеся за вражескими траншеями. Казалось, что это естественные холмы и курганы, покрытые сосновым лесом. Они имели мирный вид и трудно было поверить, что это грозные крепости.
       Ежедневно, по расписанию подножия этих курганов озарялись вспышками, - это стреляла тяжёлая артиллерия. Они не боялись обнаружить свои пушки. Они не играли в прятки и были уверены в мощность своих инженерных сооружений.
       Наша артиллерия отвечала. Курганы тонули в адском пламени взрывов. Но немцы не переставали стрелять. Эти фантастические дуэли проходили каждую ночь. Утром курганы переставали стрелять.
       Обработка была основательная и мы каждое утро не узнавали пейзаж: деревьев становилось меньше, курганы лысели.
       Но курганы вновь вели ожесточённую перестрелку и штурмовать их было рано. Командование выдвинуло на прямую наводку 203-мм гаубицы, но и они не смогли сокрушить мощные укрепления бастионов.
       Артиллерия большой мощности била по курганам и днём, и ночью. Скоро курганы совершенно облысели. Склоны почернели и обуглились. Они превратились в безобразные щербатые бугры.
      Но ночью они вновь оживали и не утратили своей огневой мощи. Каждый из нас задавался вопросом: что это были за "бессмертные" укрепления?
       Позднее нам удалось видеть вблизи эти курганы, когда фашисты бежали из своих казематов. "Нутро" кургана состояло из железного тоннеля. Сама труба была залита бетоном, а сверху была засыпана земля в несколько метров. В землю были засажены деревья, которые через много лет скрепили эту землю своими корнями. Вокруг Кенигсберга было целое кольцо подобных укреплений.
       Такой оборонительный пояс прорвать было нелегко. К решительному штурму советские войска готовились  полтора месяца. Все сорок пять дней шла артиллерийская дуэль. Снаряды к батареям подвозили по специальным гатям, где была болотистая местность.
       У гитлеровцев тоже хватало боеприпасов. Особенно досаждали их 105-мм орудия, шестиствольные миномёты и самоходные установки "Фердинанд". Самоходки действовали дерзко: выскочат внезапно, стрельнут пару раз прямой наводкой по нашему расположению - и скорей прячутся за дома. 
       К концу войны у всех солдат чувствовался какой-то необыкновенный подъём духа. Всем осточертела война и хотелось скорее добить фашистов в их логове и вернуться домой.
       Штурм прусской твердыни начался 7 апреля 1945 года. С рассветом ударила наша артиллерия, которая продолжалась полтора часа. Все курганные доты потонули в огне. Тучи дыма и пыли окутали передний край.
       Затем огонь был перенесён вглубь немецкой обороны. Дым постепенно рассеялся и мы разглядели изрытый воронками бугор.
   - Ушли немцы или нет? - задал риторический вопрос командир стрелкового полка, рассматривающий курган в бинокль.
   - Разрешите проверить? - попросил комполка командир артиллерийской батареи лейтенант Любичев.
   - Одному не разрешаю. Иди вместе с пехотой.
       Отчаянный лейтенант взял двух артиллерийских разведчиков и пошёл в стрелковую траншею. Он был в одном кителе и фуражке. В руке пистолет и граната. Его разведчики тоже скинули шинели. Артиллеристы не стали ждать стрелков. В пилотках и с автоматами, они в одиночку отважно ринулись по нейтралке к дымящемуся кургану.
       Я наблюдал за ними в стереотрубу и очень за них переживал. Мне казалось, что сейчас "оживёт" какая-то огневая точка и всех троих расстреляют в упор вражеские пулемёты.
       Что чувствовали сами разведчики во главе с лейтенантом мы даже не представляли. Но они бесстрашно поднялись на разбитый курган. Мы облегчённо вздохнули, предполагая, что немцы покинули свои казематы. Но это оказалось не так.
       Гитлеровцы никуда не убегали, но они все были ослеплены и оглушены страшным обстрелом. Как только они увидели вооружённых русских, то побросали оружие и подняли руки. Они думали, что за ними идут остальные. Но их было всего трое.
       Лейтенант стал опрашивать немецких офицеров и выводить гарнизон из бункера, как один пулемётчик отбежал к станковому пулемёту и решил расстрелять русских разведчиков. Но бдительный помощник лейтенанта - сержант Корнишин застрелил немца очередью из автомата.
       Об этом мы узнали позже. Но мы видели только то, что внутрь кургана зашли трое, а вышла оттуда целая толпа. В бинокли рассмотрели, как лейтенант выстроил фашистов в колонну и погнал их всех в нашу сторону.
       Наша пехота без страха пошла в атаку. Обтекла курган и ворвалась в немецкие окопы на окраине города.
       Все дома на окраине Кёнигсберга были превращены в крепости. Гитлеровцы соединили каждый свои бастионы ходами сообщения и приспособили их к обороне. Получились орудийные и пулемётные огневые точки, которые нужно было брать с боем. Но дома-крепости, конечно, не были так прочны, как курганы-доты. Тяжёлые батареи быстро разрушали их.
       Скоро наш НП был уже в самом Кёнигсберге. Дней пять продолжались уличные бои. Дрались за каждый дом, квартал, улицу. Батареи выдвигали на прямую наводку и били по окнам. Шесть выстрелов, и дом зачищала пехота.
       Так и из дома в дом с боем двигались мы вместе с пехотой. Ночью тоже вели бои и фашистам передышек не давали.
       Мы и сами забыли, что такое отдых. Четверо суток не смыкали глаз. Было такое состояние, что казалось всё вокруг стреляет, движется и падает. От усталости люди падали в обморок, но их откачивали нашатырным спиртом, и они вновь шли в бой.
       В последние дни войны мы все были какие-то шальные и весёлые. Все чувствовали приближение скорой победы и каждый надеялся, что лично будет свидетелем этого великого дня.
       На пятый день сражения в Кёнигсберге гитлеровцы пошли в плен целыми колоннами. Столица Восточной Пруссии с её неприступными крепостями и бункерами пала! Нас охватило ликование. Все поздравляли друг друга с победой.
       Впереди был Берлин и целый месяц войны. Не все, к сожалению, дошли до радостного дня 9 мая. Победа досталась нам слишком дорогой ценой.