Петрович и Царствие Небесное

Монастырь как всегда вынырнул из-за поворота неожиданно.

Дорога долгая. Сначала длинной заснеженной полосой тянется лес. Ели. Сосны. Потом промелькнёт березовая рощица. Взлетаешь на горку, а там деревенька – покосившиеся заколоченные домики. Но вот взовьётся в небо и растает вдали сизый дымок – топят печку, значит, жизнь продолжается.

Потом отворотка на Череповец и снова – то лес, то деревенька, то заснеженное поле. Но вот указатель на Вогнему – поворачиваем на просёлочную дорогу. Теперь за каждым поворотом ждёшь – когда же покажутся монастырские стены. Где же она, Пустынь Нила Сорского? Проехали очередной поворот. Опять не она. Устанешь ждать, рассеешься, и вдруг неожиданно вырастут белые стены, купол надвратной церкви и сразу облегчение – приехали.

Так было и в этот раз. После молебна в храме, обеда в трапезной игумен Евфимий подсел к нашему столу и стал рассказывать о людях, которые живут рядом с обителью в рабочем поселке, и как Господь удивительным образом приводит их к Себе.

* * *

- Был у нас сантехник. Петровичем все звали. Родился он в монастыре в ту пору, когда здесь и не монастырь был, а психоневрологический интернат. Родители его тут работали и жили.

Простой был мужик Петрович, добрый, отзывчивый. Бывало, позовёшь помочь – всегда придёт и всё сделает. Безотказный. И руки у него золотые были – краны завернуть, что-то отремонтировать, заменить, подключить. Всё отопление здесь он сделал. Как-то уже ночью потекла батарея. Я пришёл к нему просить о помощи.

- Петрович! Выручай, прорвало батарею!

Он, не взирая на поздний час, пришёл и всё починил. И денег за работу никогда не просил. Брал, только если я сам ему дам со словами «во славу Божию».

- Батюшка, а вообще много местных ходит на службы, помогает?

- Мало. Постоянные прихожане – всего несколько человек. И количество их увеличивается медленно – на одного человека в год. Когда интернат отсюда перевели в другое место (не самые комфортные условия здесь были для больных людей и ухода за ними), монастырь передали Церкви. Казалось бы, теперь всё рядом – монастырь, храм – ходи, молись. Но не идут люди к Богу. Всё им кажется, что жизнь ещё долгая, успеют. Но никто не знает, сколько он проживёт, и когда Господь его призовёт. Вот и уходят многие без покаяния, без Святого Причастия, а кто-то даже и некрещёный. Так и Петрович наш тоже был не крещёный. Я не раз говорил ему:

- Саш, (Александр Петрович он был) давай я тебя покрещу.

- Да не. Не понимаю я всего этого. («Всего этого» - это церковные службы, таинства - зачем это ему, Петровичу?)

Отказывался, не соглашался. По работе всё сделает. А в храм – ни ногой.

И вот как-то неожиданно заболел наш Петрович. У нас тут глушь, в райцентре врачи только и знают, что «МРТ, КТ да антибиотики». И всё. Поставить диагноз, понять, что с Петровичем, никто не мог. А ему всё хуже и хуже становилось. Посадили мы тогда его на нашу монастырскую машину и повезли в Вологду. Там провели обследование и сказали:

- Онкология. 4 стадия. Неоперабельная.

Диагноз прозвучал как приговор.

Едем обратно, я ему и говорю:

- Саша, как приедем, я сразу тебя покрещу.

Тут уж он отказываться не стал, только молча кивнул головой.

В храм Петрович с трудом, но пришёл сам. Во время совершения таинства тяжело ему было, боль изматывала – то сядет, то снова встанет. На другой день я пособоровал и причастил раба Божьего Александра, подарил ему икону Господа Вседержителя. Саша поставил её в изголовье своей кровати, и смотрел на неё, когда уже сил не было подняться.

Уходил Петрович стремительно. Из дома уже не выходил. Через месяц после святого Крещения он отошёл. Ко Господу.

Батюшка замолчал. Вспомнил Сашу и его жизнь. Лицо его было исполнено грустью.

У меня по телу побежали мурашки. Я вдруг увидела Петровича, который чинит ночью батареи в полуразрушенном монастыре. Потом увидела, как ясным морозным днём распахивается угольно-чёрная покосившаяся дверь в монастырскую кочегарку, выпускает облако горячего пара и входит раскрасневшийся с мороза игумен:

- Петрович! С воскресным днём! Как ты тут? Вот тебе конфетки к чаю. Попей горяченького!

Петрович подбрасывает уголь в печурку, встаёт, вытирает руку и приветствует монаха по-мужски (жмёт руку!). Его суровое, чумазое от угля лицо озаряет неожиданно детская улыбка – надо же не забыл про него монастырский начальник, отец Евфимий! Конфет принёс! Знает, что любит Петрович выпить крепкого чаю с конфетами…

А вот Петрович собирается с друзьями на рыбалку – озерный край у них, богатый рыбой…

А потом встаёт перед глазами растерянное лицо Саши. В тот день, когда ему сообщили диагноз…

- Рак? Не может быть… наверное, ошибка… Врачи что-то перепутали… Неужели он умрёт?

На обратном пути, когда он ехал домой с наместником монастыря, эти мысли не давали ему покоя.

Решение принять крещение далось ему в этот раз легко. В машине рядом с ним сидел седовласый монах с длинной бородой и с удивительно добрыми глазами. Несмотря на тяжёлый день, на потрясение, которое он испытал сегодня, Петровичу было неожиданно спокойно – как будто одетый во всё чёрное человек делил сейчас с ним его тревогу, боль, безысходность. Как будто он взял на себя часть его волнения и горя.

Петрович прикрыл уставшие глаза – вся его бестолковая и неустроенная жизнь в мгновение промелькнула перед ним. И вдруг рядом с человеком в чёрной рясе он почувствовал себя маленьким мальчишкой. Маленьким Сашкой, которого папка берёт на руки, треплет ёжик его волос своей мозолистой шершавой рукой, пахнущей махоркой, крепко прижимает к себе...

- Наверное, отцу виднее. Пусть крестит, - подумал Петрович.

Мои мысли неожиданно прервал радостный и какой-то восторженный голос батюшки:

- Вот представьте, какой он счастливый человек, наш Петрович! Да, счастливый. Ведь он сразу пошёл к Господу. Сразу на Небо!

Я смотрю на отца игумена с недоумением – откуда такая уверенность? Сантехник Петрович, который в Бога не верил, в храм не ходил, креститься не хотел и… сразу на Небо?!

- Да, такой спасительный путь дал Господь нашему Саше, - продолжает батюшка, словно отвечая на мой немой вопрос. – При жизни он не был ни на одной службе, но над его гробом монахи читали Псалтирь. Когда после вечерней службы я подошел ко гробу, то увидел, что Саша… как будто улыбается. У него было какое-то просветленное лицо. На другой день были литургия, отпевание, и верилось, что Господь принял его к Себе. Крещение смывает все грехи с человека. А Саша после Крещения совсем немного ведь ещё поболел, всё лежал – нагрешить-то не успел. Потому и взял Господь Его к Себе. Такая удивительная и счастливая судьба дарована ему Богом.

* * *

Весь обратный путь из Пустыни я думала о Петровиче, о нас и о всех тех, кого еще ждет это счастье – путь к Богу и встреча с Ним. Путь, первые шаги на котором мы совершаем здесь, на земле. Встреча, которая происходит у каждого по-разному… У кого-то в детстве, когда прабабушка молится над колыбелькой малыша, и Господь незримо покрывает младенческую душу Своей благодатью через молитву и любовь богомольной старушки. У кого-то эта встреча – в храме, когда отец подносит сына ко Святому Причастию. У кого-то в день скорби, когда потрясённый горем человек стремится к Тому Единственному, от Кого только можно получить утешение. А кто-то, как Петрович и перед самым смертным одром встречает Господа. Как те евангельские работники, которые пришли работать в виноградник в одиннадцатом часу, а получили столько же, сколько и первые, пришедшие в начале дня (Мф. 20:1–16).

Дай, Господи, и нам успеть сделать в земной жизни эти самые важные шаги – навстречу Тебе, как Ты дал сделать их рабу Божьему Александру.

февраль 2023 г., Нило-Сорская пустынь - г. Вологда