Про Ивана-удальца, порубежного бойца-2

Часть четвёртая

У Ивана-то с утра настроенье на ура —
Славно дело повернулось! Чу! А што там шелохнулось
По ту сторону бугра?! Будто кто травой шуршит,
Да приблизиться спешит. И мелькнула враз мыслишка,
Что неплохо б сладить вышку, круговой штоб был обзор
Всем врагам наперекор. И пошёл Иван взглянуть,
Кто траву там вздумал гнуть. Вот глядит, а там —
Орава разухабистого нрава, в шароварах разноцветных,
А привел ораву гетман. Энто как бы атаман, но главнейший.
Панский пан. А на деле горлопан, поискать ещё такого.
А орёт-то, право слово!

— Ты звидкИ сюда попав?!! У тебя немае прав
Добрых хлопцев не пущать, шо прийшлы своё забрать!

Стал наш Ваня дипломатом, ни словечка ныне матом,
Надо же ж, ядрёна мать, протоколы соблюдать!

— Что ж, затеем разговор. Я вам выскажу в укор —
Не про вашу честь бугор. Нет у вас тут ничего
Хоть на жменьку своего. Шли, поди, за бомбомётом?
Так забудьте про него. Аль ишо хотели што-то?
Всё давно уже в столице, и в хозяйстве пригодится.
Ну, а вам, как говорится, чё по хатам не сидится?
Вот чего бы вам опять шлях волами не топтать?
Али вам теперя лень вешать крынки на плетень?
Разонравилось в садочку коротать с коханой ночку?
Ладно, будем ставить точку. А на счёт законных прав…
Тут ты вовсе, пан, не прав. По указу сего года,
Я — рубежный воевода. Мне чего ишо добавить,
Штоб по хатам вас отправить?

Тут уж хлопцы не стерпели, завопили, засвистели,
На Ивана налетели, занеся кривые сабли…

Энти тож — на те же грабли!

Подхватив заборный кол, Ваня сабли… прополол,
Будто сорную траву. (Сколь на свете я живу —
Никогда не зрил такого ни во сне, ни на яву!).
Бил Иван не с полной силы, чтоб не рыть потом могилы.
Всё равно пришлось возиться. Дать кому попить водицы,
А кому и кости вправить — ведь не можно ж так оставить.
Вот бы вправить и мозги: не совсем же ведь враги!
Ну и гетману попало, вон лежит, скривив орало,
Весь зелёный, ей же ей — не бывает зеленей!

«Вот ведь жизнь-то на границе! Ни присесть, ни подкрепиться,
Ни колодезной водицей для взбодрения умыться,
Ни чуток передохнуть. Ладно, справлюсь как-нибудь».
Так помыслил воевода. Ан, опять скрипят подводы!
Вроде с нашей стороны, с пополненьем быть должны,
Но быть могут и, напротив, снова сукины сыны!
Не из дальнего далёка голос взвился одиноко:

— Воеводу мне найти, да немедля привести!

Загоняли прям агента! Вряд ли он без документа.
Не успел и прискакать, как велел Кремня сыскать.
Воевода сам явился, за забором, де, трудился
С забугорной стороны. Там, мол, гетмана сыны
Отдыхают после битвы... Вроде выжить все должны.

— Что, большой ли был набег?

— Да с полсотни человек. Ныне трудно с ними бился,
Даже малость притомился.

— А тогда, — цени момент! — принимай-ка реджимент!

— Што за чудо-то такое? Иноземный инструмент?
Аль орудие какое, штоб не знать мне с ним покоя?!

— Энто, Вань, стрелецкий полк. Из бывалых. Будет толк.
Ты стрельцов законным правом раздели-ка по заставам,
Да начальство сам назначь, а ему нарежь задач,
Чтобы знали, как служить, да державой дорожить.

— Слушай, я же воевода, токмо день всего без года!
Я же этого… того… знаю мало тут чего!

— Не звони! Не пономарь… То не я велел, а Царь,
Или, может, скажешь, зря в Ваню вера у Царя?

— Эх-х... Тогда поведай уж, хоть в полку сём сколько душ?

— Он, конечно, Вань, не в штате, я привёл семьсот стрельцов.
Их тебе пока что хватит…

— Дак не хватит хуторов!

— Значит, стройте крепостицы — уж граница так граница.
И отдельныя посты возводите, где мосты.
Да! И вышки поднимайте над заборами застав,
И межу опять вскопайте… Всё запомнил? Не устал?
Я ж ещё большой обоз продовольствия привёз,
И военного припасу сорок восемь тарантасов.
Да прими без удивленья сорок псов на усиленье,
Дюже злые кобели, кое-как их довезли.
Не грусти, Иван, лицом, в пополненье, точно знаю,
В энтом деле понимают аж десятка три стрельцов.
А в последних числах мая к вам приедет государь,
Ты ж, как он обычно бает, в грязь портретом не ударь.
Так что, Вань, успеть должны… Где там гетмана сыны?
Пусть снесут их на подводы, светлых лыцарей войны…

…Не сказать, чтоб полегчало, токмо вскоре проще стало
Службу царскую справлять. Есть кому и кашеварить,
И в избушке прибирать. Так ещё ж к избушке той
Живо сладили пристрой, он побольше, он жилой.
А к нему — пристрой другой. Кто на службу убегает
Иль с границы прибывает, в нём еду и получает,
Да вкушает, не спеша, а не так, как было раньше —
Тоись, вовсе ни шиша: ни тебе не кулеша
И не грушевого взвара из большого самовара.
Служба ныне хороша!

Но допреж всего возник на семь мест большой нужник,
В дверках круглые окошки, к нужнику ведёт дорожка,
Ведь без энтого строенья — жизни нет, одни мученья.

А потом начальник Ваня повелел построить баню,
Вышла баня хороша — веселись да пой, душа,
Живо сладили ушаты, не потратив ни гроша —
Средь стрелецких новосельцев всяких вызнали умельцев.
А уж веников вокруг — не запарься насмерть, друг!
Можжевеловые кущи, да берёзовые рощи,
В кущах веники погуще, в рощах — их запарить проще.
Вот что бают знатоки, нам-то спорить не с руки.
А ведь есть ещё дубравы чуть подальше от заставы…

…Под конец воздвиглась вышка, пусть высокая не слишком,
Но видать с неё далёко, не подлезешь ненароком,
Бдят рубежные бойцы.

Вот и взял за образцы Ваня бывший старый двор,
И отправились гонцы вдоль межи во весь опор.
Надо слово воеводы по заставам передать,
Мол, начальство воевода на бугре велел собрать,
Чтоб накопленный бы опыт друг у дружки перенять,
В жарко топленой-то бане все задумки бы сверять,
Чарки с бражкой поднимать, а не швыркать чай с безэ.
В общем, — *сборы НПЗ. Редко видятся-то, чай,
Чтобы пить при встречах чай!

*Примечание: сборы НПЗ — сборы Начальников Пограничных Застав.


Часть пятая

Как летит на службе время! Познакомившись со всеми,
Ваня им настриг задач, выполняй, давай, не плачь!
Да вослед приказ пришёл: вкруг застав штоб частокол
Возводить замест заборов. Да и Царь приедет скоро
И устроит всем допрос: что ль и ныне там же воз
Иль, ему на удивленье, появились измененья?

Ездит Ваня вдоль границы — проверяет крепостицы,
Што воздвиглись вдоль межи.

— Красота, Рыжух, скажи? И заставы есть, и вышки,
А не прежние домишки. И столбы-то у межи —
Токмо знай себе, служи! Порубежные дозоры
То и дело шасть да шасть, натянули всяку снасть —
Негде яблоку упасть, а не то, што, скажем, вору
В Царстве нашем что-то скрасть.

И в один из ясных дней дождались Царя, ей-ей!
Прискакал сперва гонец: Сам, мол, едет, наконец,
И на сей момент он вроде в однодневном переходе
От застав и рубежа...

— Не зарежьте ж без ножа! Приготовьте к смотру войско,
Штоб на саблях бы не ржа, а сияли штоб они,
Прямо будто бы огни! Вот какое беспокойство
У надёжи в энти дни. Да ишо штоб, бога ради,
Все бы были при параде. Надь оно вам аль не надь,
А извольте исполнять!

…И от каждой от заставы прискакали на парад,
По две дюжины ребят — лица грозны, сбруи справны,
Да клинки огнём горят. Прям хоть щас врагу навстречь.
Ваня тут же выдал речь:

— Лихо глянетесь, герои! Настроенье боевое?
Вот, штоб в точности такое увидал надёжа-Царь,
Всей державы государь. Скажет он: «Здорово, братцы!»
Тут уж надо постараться грянуть так, што будто гром
Крепко вдарил над бугром, даже штоб из-за бугра
Наше слышали «Ура!», штоб подумали три раза,
Преж, чем лезть на нас, заразы. Вот и весь мой, братцы,
Сказ, твёрдо верую я в вас.

Как мечтали, так сбылось, всё, как надо, удалось.
Царь границе подивился, а потом и загордился:

— Ныне тут, как ни крути, супостату не пройти,
Враз возьмём его на меч — знать не будет, куды бечь!

Государь бойцам граничным выдавал награды лично,
Каждому вручил монету со своим на ней портретом —
Грамм пятнадцать серебра, вот ура так уж ура!
Ване ж было вручено с мехом алое корзно
На застёжке золотой.

— Заслужил! Носи, герой! Да за Царство будь горой
Не хужей, чем до сих пор, всем штоб недругам — отпор!
Ну а мы уж, как смогём, из столицы подмогнём.

Так при всём честнОм народе объявили воеводе
Волю царскую чины, что при свите быть должны.
Вот они при ней и были, службу трудную тащили.
Знают все с младых ногтей — нету службы тяжелей!

Царь, когда без свиты был, тоже Ваню не забыл:

— Ну, Иван, ты удивил! Так порадовал царя!
Я же, строго говоря, думал, тут всё, как и было —
Старый хутор да кобыла. Сроку ж сильно не хватало,
А ведь вон как нынче стало! Да к тому ж за бомбомёт
Не придумал я расчёт. Да и гетман с Малобитым…
Ох, не скоро будем квиты!

— Государь, я так скажу — не за злато здесь служу.
Порубежники мои здесь за семьи за свои,
За родимую сторонку, штоб легко жилось да звонко,
Штоб не лезли все подряд рылом свинским в наш-то ряд!

— Что ж, Иван, сказал изрядно, да на том оно и ладно.
Стол накрыть команду дал? Штой-то я оголодал…
Солнце катится к обеду, без обеда не уеду,
Да притом неплохо б, чать, с чарки трапезу начать.

…Потрапезничать не дал с вышки поданный сигнал,
А чтоб всем понятно стало, — на шесте затрепетала
Цвета красного тряпица…

— Государь, придётся биться. Сообщает часовой, —
Враг намерен дать нам бой, он большой идёт толпой.
А ещё скажу, надёжа, в сече быть Царю негоже,
Неприметно надо б скрыться,
От границы удалиться…

— Вань, обидеться могу. Спину штоб казать врагу?!
Не бывать такому сроду, штоб пример дурной народу
Государь бы тут подал. Буду биться, я сказал!
Здесь со мной мои стрельцы, да из свиты молодцы,
Да твои никак не дрогнут порубежные бойцы.

А потом и закипела сеча около бугра.
Пусть не долго длилось дело, не с заката до утра,
Схватку лёгкой не назвать — всё же бились рать на рать.
Вопли, стоны, звон кольчуги, жилы рвутся от натуги…

— Ну-ка, вместе вдарим, други! Ей же ей, давно пора
Гнать паршивцев со двора! Ну-ка, разом, на ура!

…А потом вдруг тихо стало, порубежный кончен бой,
И пошли бойцы к заставе, прихватив полон с собой.
С разговором, ясно дело, — кто кого, когда, да сколь…
Что? Послушать захотелось? Да, пожалуйста, изволь!

— Царь не стал вить хорониться, на мечах побёг рубиться!
А ничё так наш надёжа — в сече дрался дюже гоже.
Раззудись, кричал, плечо и рубил в отбой мечом.
Прям по кругу меч пустил — враз десяток завалил!

— Ну, десятка не видал, но троим дрозда-то дал,
Повалились вкруг него, жаль, достали и его…
Ежли б рядом не Кремень, мог бы чёрный выйти день.

— Слышал, наши лекаря, слов пустых не говоря,
Прорубились до Царя, утащили вмиг из сечи,
Мол, опасное увечье! И как начали лечить,
В рот лечебно зелье лить, длань в тряпицу пеленать —
Чисто няньки, што сказать… Воевода ж охранял,
Вместо сабли дрын поднял, лихо им гвоздил вражин —
Не поднялся ни один.

— А мои-то братаны, как медведи-шатуны,
Так рычали, што штаны оказались враз полны
У иных-то супостатов, у отродьев сатаны.

— Был вражонок, ловок, гад, отмахнулся и — назад!
Тут ему, без промедленья, ктой-то стрелкой —  прямо в зад!
Нехорошее раненье — лекаря-то говорят…

И вот так, под разговор, все втянулись на бугор.
Лекарям нашлась забота, отдых всем, а им работа.
И своих лечить сомлевших, и нашельцев уцелевших,
Вдругорядь умнее будут, про нашествия забудут,
Не забудут, — их беда, тут и сгинут навсегда.

Над кордоном гуд стоит, каждый судит да рядит,
Што теперь-то дальше ждать, да неуж война опять?
Сколько ж можно, растудыть, забугорцам морды бить?

Тут на холмик-возвышенье взгромоздился государь,
Щас, де, будет обращенье, как давно бывало, встарь.
Сам с подвязанной рукой, вид достойный, боевой.
Бледноват. Но твёрдый взгляд, жжёт глазами всех подряд,
Ан, весёлыми, однако…

— А и славная же драка приключилась энтим днём,
Как его мы назовём, штобы помнить всем о нём?
Ныне выпало случиться войску биться на границе.
Порубежные бойцы — храбрецы да удальцы.
Ни один не отступил, или пал, иль победил.

— *Мая, дня двадцать восьмово оглашаю царско слово:
Энто ваш отныне день, штобы праздновать ево,
Как церковно торжество или как самим не лень.
Токмо ты гляди, Кремень, штоб не лазили в фонтаны,
Как котейки за сметаной. Девки, пляски да вино —
Вроде б самое оно. Но должон притом сказать:
Меру строго соблюдать, службу, битвы вспоминать,
Честь рубежну не ронять и границу охранять,
Штобы даже в день особый враг не смог врасплох застать!

— Я гляжу, вы расстарались шапки в цвет листвы пошить.
Эк вить славно догадались, штоб в листве вас различить
Было ворогу не можно, а дозор бы бестревожно
Мог к злодеям подойтить, под микитки подхватить,
Да верёвками скрутить… Значит, шапкам энтим быть!
И в такой же цвет кафтаны повелю соорудить,
Надо б их окоротить, штоб сподручнее служить.
Вам обоз доставит их из столичных мастерских.
С дня сего и на века зваться вам — погранвойска!
Званьем энтим — всем гордиться!
Нынче ж время веселиться!

Царь тут с холмика спустился, к воеводе обратился:

— Вань, когда уже обед? Прям терпенья больше нет!
Да к тому же рана ноет. Где тут яства для героя?!
Моришь голодом надёжу, а надёжа ныне может
Дух прям здеся испустить — виноватым будешь вить.

Ваня токмо отмахнулся и при этом ухмыльнулся:

— Не, виновным я не буду. Понесли вон, глянь, посуду
К твоей милости в шатёр, там продолжим разговор.

…Вот попили да поели, отдохнуть чуток присели.
И сказал Иван:

— Похоже, што в столице-то негоже... Кто-то выведал —
К границе ты поедешь из столицы. И врагу отправил весть,
Штоб попробовал известь он тебя бы навсегда.
Вот была бы нам беда! Ты ж едва успел добраться,
Как пришлось немедля драться. Я не верю от рожденья
Вот в такие совпаденья. Как вернёшься, —
Поскорей собери-ка сыскарей. Нет, тебе я не советчик,
Просто чую, есть проведчик из приблИженных семей,
Он свою родную мать может запросто продать,
А заплатят пощедрей, так и Царство вслед за ней.

Царь согласно покивал, а потом смурно сказал:

— Не советчик ты, но друг, ныне понял это вдруг.
Во дворце-то, растудыть, не с кем и поговорить,
Вкруг меня волками рыщут, токмо выгоду все ищут,
Шлёт донос на друга друг — от такой там ближний круг.
А давай ещё по чарке, завтра будет недосуг…
Так что ближних вдругорядь лучше и не вспоминать.
Мысль давно уж родилась, што измена завелась,
Што вредит какой-то тать, да никак его не взять,
Дюже ловкий он. Однако, попадётся всё ж, собака.
Будь хоть кто сей пёс проворный —
Не моргнув, прям сразу вздёрну!

— Государь, спешить не надо, попытать сперва бы гада,
Там могёт такое всплыть — сам захочешь волком выть,
Ан, зато на прочих гадов сможешь многое нарыть.
Вот нужна где будет прыть, штобы разом всех накрыть.

— Значит, так тому и быть. Нам бы токмо изловить
Неуёмного злодея. Хорошо бы — поскорее.

Третий выпили бокал, государь сбираться стал
Снова в дальнюю дорогу. А в душе огнём — тревога.
Распалила Вани речь, аж вот душу стало жечь.
Надо в стольный град спешить, штобы сыск разворошить,
Пусть бы землю носом рыли, но засланца раздобыли!
Самодержец попрощался и со свитой вмиг умчался,
Чуял — время из-под ног убегает, как в песок.
Штоб оно не убегало, сокращать велел привалы.
Помогло, аль вовсе нет, кто же даст на то ответ?

*Примечание: 28 мая пограничники отмечают свой
профессиональный праздник.