У последней черты

РЕВОЛЮЦИОНЕР.МИХАИЛ П. АРЦЫБАШЕВ,правнук Тадеуша Костюшко.
   
     Габриэль Андерсен, учитель, подошёл к краю школьного сада и остановился, не зная, что делать. Вдалеке, в двух милях от него,лес, словно голубое кружево, раскинулся над полем, покрытым чистым снегом. День был ясным. На белой земле и железных прутьях садовых ограждений поблёскивали сотни оттенков. Было
легко на душе и прозрачность воздуха, присущие только дням ранней весны. Габриэль Андерсен направился к опушке леса, покрытой голубым кружевом.
"Ещё одна весна в моей жизни," — сказал он, глубоко вздохнув и глядя на
небо сквозь очки. Андерсен был склонен к сентиментальной поэтизации. Он шёл, заложив руки за спину и покачивая тростью.
Он не успел пройти и нескольких шагов, как заметил на дороге за оградой сада группу солдат и лошадей. Их тусклые мундиры выделялись на фоне белого снега, но их сабли и лошади Мундиры отбрасывали блики. Их кривые кавалерийские ноги неуклюже двигались по снегу. Андерсену стало интересно, что они здесь делают. Внезапно он понял, в чём дело. Это было отвратительное поручение, скорее инстинкт подсказал ему, чем разум. Должно было произойти что-то необычное и ужасное. И тот же инстинкт подсказал ему, что он должен спрятаться от солдат. Он быстро повернул налево, опустился на колени и пополз по мягкому, тающему, хрустящему снегу к невысокому стогу сена, из-за которого, вытянув шею, он мог
наблюдать за тем, что делали солдаты.

Их было двенадцать, один - коренастый молодой офицер в сером плаще
красиво перехваченный на талии серебряным поясом. Его лицо было таким красным
что даже на таком расстоянии Андерсен уловил странный белесый отблеск
его светлых торчащих усов и бровей на фоне яркого цвета его кожи. Прерывистые нотки его хриплого голоса отчетливо доносились туда, где притаился внимательно слушающий учитель.
"Я знаю, о чем я. Мне не нужен ничей совет, — закричал офицер. Он сложил руки на груди и посмотрел на кого-то из присутствующих.группа суетящихся солдат. "Я покажу тебе, как быть мятежником, ты, проклятый скунс".

Сердце Андерсена учащенно забилось. "Боже мой!" он подумал. "Неужели это
возможно?" В голове у него похолодело, как будто на него накатила холодная волна.— Офицер, — раздался тихий, сдержанный, но отчётливый голос из толпы солдат, — вы не имеете права… Это дело суда… вы не судья… это просто убийство, а не… — Молчать! — прогремел офицер, задыхаясь от ярости. — Я устрою вам суд. Иванов, приступай.

Он пришпорил коня и ускакал. Габриэль  Андерсен машинально наблюдал, как осторожно конь ступал по земле, изящно переставляя ноги, словно в менуэте. Его уши были настороже, чтобы уловить каждый звук. Солдаты на мгновение засуетились и взволновались. Затем они разошлись в разные стороны, оставив позади троих в чёрном: двух высоких мужчин и одного очень маленького и
хрупкого. Андерсен видел волосы на голове маленького.Они были очень светлыми. И он увидел, как его розовые ушки торчат с каждой стороны.
Теперь он полностью понял, что должно было произойти. Но это было так необычно- из ряда вон выходящее, настолько ужасное, что ему показалось, будто он спит.  "Всё так ярко, так прекрасно — снег, поле, лес,небо. Всё дышит весной. И всё же людей будут убивать. Как такое может быть? Невозможно!" — так беспорядочно проносились его мысли. У него было ощущение, что он внезапно сошёл с ума и видит, слышит и чувствует то, к чему не привык и чего не должен
слышать, видеть и чувствовать.  Трое мужчин в чёрном стояли рядом у перил,
двое довольно близко друг к другу, а невысокий — чуть поодаль.
«Офицер!» — в отчаянии закричал один из них — Андерсен не видел, кто именно, — «Бог видит нас! Офицер!»
Восемь солдат быстро спешились, неловко зацепившись шпорами и саблями. Очевидно, они спешили, словно выполняя работу воров. Несколько секунд прошло в тишине, пока солдаты не выстроились в ряд в нескольких футах от чёрных фигур и не навели на них ружья. При этом один солдат сбил с головы фуражку. Он поднял её и снова надел, не стряхнув мокрый снег.

 Конь офицера всё ещё танцевал на месте, хлопая ушами
насторожившись, в то время как другие лошади, также насторожив острые уши, ловили каждый звук, стояли неподвижно, глядя на людей в черном, их длинные
мудрые головы были склонены набок.
"Пощади хотя бы мальчика!" - внезапно раздался другой голос. "Зачем?"
"Убей ребенка, будь ты проклят! Что этот ребенок сделал?"
"Иванов, делай, что я сказал вам делать", - громыхал директор, тонет
другой голос. Его лицо побагровело, как кусок красной фланели.
Затем последовала сцена, дикая и отвратительная в своей жестокости.
Невысокая фигура в чёрном, со светлыми волосами и розовыми ушами, произнесла
раздался дикий крик, пронзительный, как у ребёнка, и он пошатнулся в сторону.
Мгновенно его подхватили двое или трое солдат. Но мальчик начал сопротивляться, и подбежали ещё двое.
"Ой-ой-ой-ой!" — закричал мальчик. "Отпустите меня, отпустите! Ой-ой!"
Его пронзительный голос разрезал воздух, как визг застрявшего поросёнка, ещё не дожаренного до смерти. Внезапно он замолчал. Должно быть, кто-то ударил
его. Последовала неожиданная, гнетущая тишина. Мальчика подтолкнули
вперёд. Затем раздался оглушительный выстрел. Андерсен отпрянул,
весь дрожа. Он отчётливо, но смутно, как во сне, видел,
падение двух тёмных тел, вспышка бледных искр и свет. в чистой, яркой атмосфере поднимался дым. Он увидел солдат. они торопливо садились на лошадей, даже не взглянув на тела. Он увидел, как они скачут по грязной дороге, их оружие бряцает, их лошади стучат копытами.
Он видел все это, сам теперь стоя посреди дороги, не зная,
когда и почему он выскочил из-за стога сена. Он был смертельно бледен. Его лицо покрылось липким потом, тело дрожало. Физическая боль терзала и мучила его. Он не мог характер ощущения. Это было сродни экстремальным болезни, хотя
гораздо более тошнотворной и ужасной. После того, как солдаты исчезли за поворотом в сторону леса, пришли люди, спешащие к месту съемки, хотя до сих пор не на душе было и в помине.
Трупы валялись на обочине по другую сторону ограждения, где
снег чистый, хрупкий и untrampled и весело блестела яркая атмосфера. Там было три трупа, два мужских и один детский. Мальчик лежал на снегу, вытянув длинную тонкую шею. Лица мужчины, лежавшего рядом с мальчиком, не было видно. Он упал лицом вниз в лужу крови. Третьим был крупный мужчина с чёрной бородой и огромными мускулистыми руками. Он лежал, вытянувшись во весь рост, раскинув руки на большой площади залитого кровью снега... Трое застреленных мужчин неподвижно лежали на белом снегу. Издалека никто не мог бы понять, какой ужас был в их неподвижности, когда они лежали на краю узкой дороги,запруженной людьми. В ту ночь Габриэль Андерсен в своей маленькой комнате в школе
Он не писал стихов, как обычно. Он стоял у окна и смотрел на
далёкий бледный диск луны в туманно-голубом небе и думал. И
мысли его были смутными, мрачными и тяжёлыми, как будто на его
разум опустилась туча.

 В тусклом лунном свете он смутно различал
тёмные перила, деревья, пустой сад. Ему казалось, что он видит
их — трёх застреленных мужчин, двух взрослых и одного ребёнка. Они лежали там, на обочине дороги, в пустом, безмолвном поле, и смотрели на далёкую холодную луну своими мёртвыми белыми глазами, как и он своими живыми глазами.

«Когда-нибудь настанет время, — подумал он, — когда убийство людей другими людьми станет совершенно невозможным. Настанет время, когда даже солдаты и офицеры, убившие этих троих, осознают, что они сделали, и поймут, что то, ради чего они их убили, так же необходимо, важно и дорого им — офицерам и солдатам, — как и тем, кого они убили».

"Да, - сказал он громко и торжественно, его глаза увлажнились, - это время
придет. Они поймут". И бледный диск Луны  смыл влагу в его глазах.

Огромная жалость пронзила его сердце при виде трёх жертв, чьи глаза, грустные и невидящие, смотрели на луну. Чувство ярости пронзило его, как острый нож, и овладело им. Но Габриэль Андерсен успокоил его, тихо прошептав: «Они не ведают, что творят». И эта старая избитая фраза дала ему силы подавить ярость и негодование.

2

День был таким же ясным и белым, но весна уже наступала.
Влажная земля пахла весной.  Из-под рыхлого тающего снега повсюду бежала чистая холодная вода.  Ветви деревьев были упругими.
и упругая. На многие мили вокруг простиралась
чистая лазурная равнина.

 Но ясность и радость весеннего дня были не в
деревне. Они были где-то за пределами деревни, где не было
людей, — в полях, лесах и горах. В деревне воздух был
душным, тяжёлым и ужасным, как в кошмаре.

Габриэль Андерсен стоял на дороге рядом с толпой мрачных, печальных,
отрешённых людей и вытягивал шею, чтобы увидеть приготовления к
казни семерых крестьян.

Они стояли в тающем снегу, и Габриэль Андерсен не мог
убедить себя в том, что это были люди, которых он давно знал и
понимал. Из-за того, что должно было с ними случиться, из-за постыдного,
ужасного, непоправимого, что должно было с ними случиться, они
отделились от всего остального мира и поэтому не могли чувствовать
то, что чувствовал он, Габриэль Андерсен, так же, как и он не мог
чувствовать то, что чувствовали они. Вокруг них были солдаты, уверенно и красиво восседавшие на своих крупных конях, которые трясли своими умными головами и медленно поворачивали свои пятнистые деревянные морды из стороны в сторону.
презрительно глядя на него, Габриэль Андерсен, которому вскоре предстояло
узреть этот ужас, этот позор и ничего не предпринять, не посмел бы
ничего предпринять. Так казалось Габриэлю Андерсену; и чувство
холодного, невыносимого стыда охватило его, как между двумя ледяными глыбами
сквозь которые он мог видеть все, не имея возможности пошевелиться, заплакать
выйти или издать стон.

Они схватили первого крестьянина. Габриэль Андерсен увидел его странный, умоляющий, безнадежный взгляд. Его губы шевелились, но не было слышно ни звука, а
глаза блуждали. В них был яркий блеск, как в глазах
безумец. Его разум, очевидно, больше не мог постичь
то, что происходило.

 И таким ужасным было это лицо, одновременно разумное и безумное,
что Андерсен почувствовал облегчение, когда его положили лицом вниз на
снег и вместо горящих глаз он увидел свою голую спину,
блестевшую на солнце, — бессмысленное, постыдное, ужасное зрелище.

Крупный краснолицый солдат в красной фуражке подошёл к нему, с видимым удовольствием посмотрел на его тело, а затем крикнул громким голосом:

«Ну что ж, отпусти её с Божьей помощью!»

Андерсен, казалось, не замечал солдат, небо, лошадей или
толпа. Он не чувствовал ни холода, ни ужаса, ни стыда. Он не
слышал свиста плети в воздухе или диких воплей боли и
отчаяния. Он видел только обнажённую спину человека, покрытую
белыми и багровыми полосами. Постепенно обнажённая спина
перестала быть похожей на человеческую. Кровь сочилась и брызгала,
образуя пятна, капли и ручейки, которые стекали на белый,
тающий снег.

Ужас охватил душу Габриэля Андерсена, когда он подумал о том,
что этот человек встанет и посмотрит в глаза всем, кто его видел
его тело обнажилось на открытом месте и превратилось в кровавое месиво. Он закрыл
глаза. Когда он открыл их, то увидел четырех солдат в форме и красных фуражках.
другого человека повалили на снег с такой же обнаженной спиной.
постыдно, ужасно и нелепо - нелепо трагическое зрелище.

Затем последовал третий, четвертый и так далее, до конца.

И Габриэль Андерсен стоял на мокром, тающем снегу, вытянув шею,
дрожа и заикаясь, хотя не произнёс ни слова. С его тела лился холодный пот. Чувство стыда пронизывало всё его существо.
Это было унизительное чувство — пытаться остаться незамеченным, чтобы они
не поймали его, не уложили на снег и не раздели догола — его, Габриэля Андерсена.

Солдаты напирали и толпились, лошади мотали головами, плети
свистели в воздухе, а обнажённая, опозоренная человеческая плоть вздувалась,
разрывалась, истекала кровью и извивалась, как змея.  Крики,дикие вопли обрушились на деревню сквозь чистый белый воздух того весеннего дня.
Теперь Андерсен увидел на ступенях ратуши лица пятерых мужчин,
лиц тех, кто уже испытал свой позор. Он быстро
Он отвел взгляд. «Увидев это, человек должен умереть», — подумал он.

3

Их было семнадцать: пятнадцать солдат, младший офицер и молодой
безбородый офицер. Офицер лежал перед костром, пристально глядя
на пламя. Солдаты возились с оружием в повозке.

Их серые фигуры тихо передвигались по чёрной оттаявшей земле,
время от времени натыкаясь на брёвна, торчащие из пылающего костра.
Габриэль Андерсен, одетый в пальто и с Заложив трость за спину, он приблизился к ним. Подпоручик, толстый парень с усами, вскочил, отвернулся от огня и посмотрел на него.
"Кто вы? Чего вы хотите?" — взволнованно спросил он. По его тону было ясно, что солдаты боялись всех в этом районе,
по которому они шли, сея смерть, разрушения и пытки.
— Офицер, — сказал он, — здесь есть человек, которого я не знаю.
Офицер молча посмотрел на Андерсена.
"Офицер, — сказал Андерсен тонким, напряжённым голосом, — меня зовут
Михельсон. Я здесь по делам и направляюсь в деревню по
бизнес. Я боялся, что меня могут быть ошибочно приняты за кого-то другого, - вы знаю". -"Тогда что ты пронюхала здесь?" офицер сердито сказал:
и отвернулся.
"Деловой человек", - усмехнулся солдат. "Его следовало бы обыскать, этого
делового человека следовало бы, чтобы не шастал по ночам. Хорошая
один в челюсть, что ему нужно".
— «Он подозрительный тип, офицер», — сказал младший офицер. — «Как вы думаете, не лучше ли нам его арестовать?»
 — «Не надо», — лениво ответил офицер. — «Они мне надоели, чёрт бы их побрал». Габриэль Андерсен стоял молча. Его глаза сверкали
странно в темноте, при свете костра. И странно было видеть его
невысокую, плотную, чистую, опрятную фигуру в ночном поле среди
солдат, в пальто, с тростью и очками, поблескивающими в свете костра.
Солдаты оставили его и ушли. Габриэль Андерсен остался стоять. Некоторое время он стоял. Затем он повернулся и ушел, быстро исчезнув в темноте.

Ночь подходила к концу. Воздух стал прохладнее, и верхушки
кустов отчётливее выделялись в темноте. Габриэль
Андерсен снова отправился на военный пост. Но на этот раз он спрятался,
низко пригибаясь, он пробирался под прикрытием кустов. Позади
него тихо и осторожно передвигались люди, раздвигая кусты,
бесшумные, как тени. Рядом с Габриэлем, справа от него, шел высокий мужчина
с револьвером в руке.Фигура солдата на холме очертилась странно,
неожиданно, не там, где они ее искали. Она была чуть-чуть
озаренная отблеском от догорающего костра. Габриэль Андерсен узнал солдата. Это был тот самый, кто предложил обыскать его. В сердце Андерсена ничего не шевельнулось. Его лицо было холодным и неподвижно, как человека, который спит. У костра солдаты откинулась спать, все, кроме подчиненных, которые сидели со своими склоняя голову на его колени.
Высокий худой мужчина справа от Андерсена поднял револьвер и нажал
на спусковой крючок. Мгновенная ослепительная вспышка, оглушительный хлопок.
Андерсен увидел, как охранник поднял руки, а затем сел на землю
схватившись за грудь. Со всех сторон посыпались короткие, потрескивающие искры, слившиеся в один оглушительный грохот. Подпоручик вскочил и прыгнул прямо в огонь. Фигуры серых солдат двигались
разбегались во все стороны, как привидения, вскидывая руки и
падая и корчась на черной земле. Молодой офицер пробежал мимо
Андерсен, размахивая руками, как какая-то странная, испуганная птица.
Андерсен, как будто он думал о чем-то еще, поднял трость.
Со всей силы он ударил офицера по голове, каждым ударом
спустившись с глухим стуком некрасиво. Офицер закружился на месте,
ударился о куст и после второго удара сел, закрыв голову
обеими руками, как делают дети. Кто-то подбежал и выстрелил
револьвер, словно из собственной руки Андерсена. Офицер свалился в
кучу и с огромной силой ударился головой о землю. Его
ноги некоторое время подергивались, затем он тихо свернулся калачиком.

Выстрелы прекратились. Чернокожие мужчины с белыми лицами, призрачно-серыми в
темноте, обходили мертвые тела солдат, отбирая у них оружие и амуницию.

Андерсен наблюдал за всем этим холодным, внимательным взглядом. Когда всё было кончено, он поднялся, схватил обожжённого поручика за ноги и попытался вытащить тело из огня. Но оно было слишком тяжёлым, и он отпустил его.

IV

Андерсен неподвижно сидел на ступенях ратуши и размышлял. Он
думал о том, как он, Габриэль Андерсен, в своих очках, с тростью, в пальто и со стихами, солгал и предал пятнадцать человек. Он думал, что это ужасно, но в его сердце не было ни жалости, ни стыда, ни сожаления. Если бы его освободили, он знал, что он, Габриэль Андерсен, в своих очках и со стихами, сразу же пошёл бы и сделал бы это снова. Он попытался разобраться в себе, понять, что происходит в его душе. Но его мысли были тяжёлыми и спутанными.  По какой-то причине это было важнее Ему было больно думать о трёх мужчинах, лежащих на снегу и смотрящих мёртвыми, невидящими глазами на бледный диск далёкой луны, а не об убитом офицере, которому он нанёс два сухих, уродливых удара по голове. О собственной смерти он не думал. Ему казалось, что он
давно, очень давно покончил со всем. Что-то умерло, ушло и оставило его
пустым, и он не должен был думать об этом.

И когда они схватили его за плечи, он поднялся, и они быстро повели его через сад, где капуста поднимала свои сухие головки, он не мог сформулировать ни одной мысли.Его вывели на дорогу и поставили у ограждения спиной
к одному из железных прутьев. Он очки, положил руки за его, и стоял там, и его аккуратное, приземистое тело, голова чуть склоняется в одну сторону.

В последний момент он посмотрел перед собой и увидел стволы винтовок,
направленные ему в голову, грудь и живот, и бледные лица с дрожащими губами. Он отчетливо увидел, как одно дуло, направленное ему в лоб, внезапно опустилось.Что-то странное и непонятное, словно не из этого мира,
неземное, пронеслось в голове Андерсена. Он выпрямился, выпрямился во весь рост своего короткого тела и запрокинул голову в простой гордости. Странное, неясное чувство чистоты, силы и гордости наполнило его душу, и все - и солнце, и небо, и люди, и поле, и смерть - показалось ему незначительным, далеким и бесполезным.

Пули попали ему в грудь, в левый глаз, в живот, пробили его чистое пальто, застегнутое на все пуговицы. Его очки разлетелись вдребезги. Он издал вопль, закружился на месте и упал лицом на одну из железных решёток, широко раскрыв единственный оставшийся глаз. Открыть. Он царапал землю с его протянутой руки, как будто пытаясь поддержать себя.
Позеленевший офицер бросился к нему и потерял сознание, приставил револьвер к его шее и дважды выстрелил. Андерсен  растянулся на земле.

Солдаты быстро ушли. Но Андерсен оставался прижатым к земле. Указательный палец его левой руки продолжал дрожать ещё около десяти секунд.
***

Книги Михаила Петровича Арцыбашева можно скачать в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн.

Санин. Женщина, стоящая посреди
Смерть Ланде
Мститель
Роман маленькой женщины
Жена

Старая история
Ужас
Тени утра
Кровавое пятно
Паша Туманов
Человеческая волна

Рабочий Шевырев
Сказка старого прокурора
Куприян
Записки писателя
Сильнее смерти

Проповедь и жизнь
Пропасть
Счастье
Смех
Из дневника одного покойника
Преступление доктора Лурье

О ревности
Рассказ об одной пощечине
Бунт
Деревянный чурбан
Подпрапорщик Гололобов
Злодеи
Палата неизлечимых
Из подвала

О смерти Чехова
Учители жизни
Рассказ о великом знании
Жгучий вопрос
Братья Аримафейские

О Толстом
Наш третий клад
Революционер
Эмигрантская вобла
От «малого» ничтожным


Рецензии
Дата рождения 24 октября (5 ноября) 1878
Место рождения хутор Доброславовка, Ахтырский уезд, Харьковская губерния, Российская империя
Дата смерти 3 марта 1927 (48 лет)
Место смерти Варшава, Польская Республика

Вячеслав Толстов   07.11.2024 16:23     Заявить о нарушении