Город убийц

                Рано или поздно Зло, даже если оно
                прекрасно, будет уничтожено другим Злом.
                Василиса Моне

Он умирал медленно. Судорога колотила истерзанную плоть, что уже никогда не превратится из фарша в человека. Обратной дороги оттуда нет. Чья-то безжалостная рука убивала медленно, смакуя каждую минуту боли, возвращая  энергию жизни в колыбель вселенной, чтобы наполнить до краев сосуд с кровью. Это была гениальная инсталляция смерти, где каждое положение тела говорило  о многом умному и молчало для всех остальных - простых людей или тупых овец этого скучного мира. Оставалось лишь запечатлеть последнее мгновение этого экспоната, чтобы стереть его из своей памяти навсегда. Кровь стекала красной змейкой изо  рта, больно жаля вздрагивающее тело немолодого мужчины. Его руки тянулись в пустоту, все еще желая схватить ее за подол. Из последних сил почти труп прокусил себе язык и попытался что-то написать кровью, тряся  кровавыми волосами по грязной земле. Его рот лизал мостовую, выписывая буквы.
Маленький беспомощный щенок, скуля от холода и голода, этой промозглой ночью прижался своим мокрым тельцом к лицу трупа, остановив движение. Шарик или Тузик, так обычно зовут дворняг, полизал губы трупа, словно успокаивая уходящего в дальнюю дорогу, и тихонько лег на буквы, что еще секунду назад могли указать на убийцу, совершенно смазав все в одну полосу.
Вдруг в глазах умирающего человека появилась надежда на спасение- тонкая черная тень вышла из-за угла и направилась к луже крови. С огромной заботой и нежностью длинные руки с худыми пальцами взяли щенка.
- Я назову тебя в честь своего отчима. Он был странным человеком, но даже такие имеют право остаться именем беспризорной собаки.
Тень уходила, нежно гладя пушистый комочек, не обращая внимания на шипение  и клокотание трупа, маленькая змейка все же достала последнюю каплю жизни- навсегда уничтожив растерзанные буквы на асфальте, залив собой тайну.
Лужа все расползалась и расползалась- это было начало конца.
***
- Посмотрите на  кляксу или пятно. Что оно напоминает Вам, - неслось по всей аудитории. Солнце больно ударило в глаза, юношу  слегка  затошнило. На парах по психологии опять проводили эксперименты со студентами.
- Мне оно напоминает  пятно, что медленно расползается на асфальте, - проговорил Марсель.
Все ребята вздрогнули, ведь смерти участились последнее время в их небольшом городке. „Одна смерть-трагедия. Миллион смертей-статистика.“ - говорил
  великий Сталин. В этом проклятом месте была целая серия убийств, что  оставались висяками надолго или навсегда. Да еще этот психологический факультет, в котором чудак на чудаке, в каждом притаился Раскольников, только признаваться он не спешил. Преподаватель ждал ответа, не дыша.
Марсель, студент четвертого курса, обвел невидящим взором своих холодных, почти белых глаз, и продолжил:
****
- Это теплое тягучее пятно расползается. Возможно, кто-то пописал?
- Фууууу, - девочки зажали свои маленькие носы и скривились, а мальчишки засмеялись.
Преподаватель облегченно выдохнул. Так не хотелось неприятных ассоциаций, которые могут указывать на убийцу. Хотя этот мальчик был вне подозрений, у него было алиби и он - сын убитого профессора.
Марсель тихо направился из аудитории в коридор. Его движения выдавали умного человека, что не готов растрачивать свою энергию на всех и вся. У него не было ничего просто так, даже эта шутка с лужей была продумана заранее. Он подозревал похожее испытание на кафедре психологии, но как глупы были эти эксперименты, как наивны и беспомощны. Разве можно вычислить истинного убийцу, профессионала своего дела, такой мелочью. Понятно, что в психологи и психиатры идут люди далеко не здоровые, но где ты видел в нашем мире идеальных-таких нет, все несут за своими спинами детские травмы и обиды, что превращают их в монстров при каждом удобном случае.
Марсель потер виски своими тонкими длинными пальцами, он слишком мало спал этой ночью, чтобы оставаться невозмутим красавцем, каким был всегда: холодным бесчувственным манекеном. К сожалению или радости, в его душе не было чувств -никаких, Марсель не знал этой стороны жизни. Он с жадностью впитывал чужие слезы и радость, повторяя их , когда этого требовала ситуация. Это все, на что был способен его организм, ведь пустота переполняла мертвое сознание. Свой диагноз Марсель знал хорошо - психопатии, в лучшем случае краевая, хотя сколько себя не помнил рассудок и здравый расчет хорошо заменяли ему все остальное. Такая жизнь его вполне устраивала, разве что ночи ...
Как говорил   Эдгар Аллан По : „Сон. Эти маленькие кусочки смерти. Как я их ненавижу.“ Марсель ненавидел всеми фибрами своей души странные картинки беспомощного мозга. Кровавые трупы преследовали его, раздирая на части, обгладывая его руки, вырывая глаза. И тогда он начинал плакать беспомощными пустыми глазницами, и эта боль мокрых капель уничтожала всю его энергию, высасывая из него все соки. "Люди с чувствами - отребье", - кричал его отчим, - Бей ее, уничтожь..." Его ненавистный голос не давал покоя даже ночью.
- Умри, умри, скотина, - проговорил Марсель, вспоминая свой сон.
Его длинное , беспомощное тело сегодня, налетело на преграду, откинув свою длинную челку он увидел девушку.
 
 „Я хотела написать о смерти, но жизнь как обычно вмешалась.“ —  проговорила незнакомка в длинной кожаной юбке, черной скользкой, словно прекрасная змея, что подкралась к беспомощному мальчику, готовая в любой момент проводить его в рай или ад.
- Это не Ваши слова. „Я хотела написать о смерти, но жизнь как обычно вмешалась.“ —  говорила Вирджиния Вулф.
- Зато это очень хорошо описывает мою профессию. Я -следователь,  веду дело по серии убийств в вашем городке, хотела бы поговорить с Вами о последнем случае.
- Я плохо себя чувствую, - Марсель попытался вырваться из лап этой хитрой хищницы.
- Поэтому хотели убить Вашего отчима? Правильно я услышала слова, что слетели с ваших еще не обсохших от молока губ?
Ее зеленые, серо-малахитовые, глаза напомнили Марселю сказки о Хозяйке Медной горы. Она должна быть такая. Каменная, холодная с миндалевидными глазами убийцы, ведь нужно быть  кровожадной, чтобы ловить  преступников. Точеная жилистая девушка скрывала под дорогой одеждой сильную волю, настоящий поток огненных невероятных чувств, которые  ненавидела , поэтому прятала в кожаные каркасы ледяной статуи, но не возможно скрыть пламя от того, кто вожделеет гнев, радость, даже боль стала бы утешением для Марселя. Его интуицию нельзя  обмануть, хрупкий ранимый цветок- значит вот твое слабое место.
- Сомневаюсь, что девушку поставят следователем. Ты лишь стажер, а красота женщины способно открыть многие двери, только чаще они ведут в спальни.
Не смотря на головную боль, Марсель придвигался все ближе, ощущая запах страха, медленно исходивший от ее тела.
- О, передо мной великий психолог, что не в состоянии контролировать свою головную боль, - стажер одним быстрым нажатием на ключицу, заставила юношу присесть, при этом она ловко нажала на точки у позвоночника, продолжая массировать шею Марселя. Боль отступала, медленно и неохотно, но она оставляла затуманенный рассудок юноши в покое, а приятное тепло постепенно наполняло пустую душу.
Что-то было в этой грубоватой особе. Так хотелось ответить ей на заботу - болью, чтобы она понимала, как устроен этот мир.
- У тебя ужасное имя... Какой-то цветок. Лилия, Магнолия? Нет. Василиса! Поэтому все называют тебя Вася.
Марсель видел, как боль и разочарование сузили ее зрачки до маленькой точки и почувствовал , как ловкие руки с силой надавили на триггерную точку.
Он привык терпеть боль. Отец с детства наносил на его тело маленькие или большие раны, чтобы растить настоящего мужчину.
- У тебя  уплотнения в мышцах, что говорит о нервном перевозбуждении. При пальпации  появляется дикая боль, но ты терпишь - значит привык к боли или психопатия - твоя тайна, спрятанная отчимом очень глубоко ото всех. Только она стоила ему жизни,  - Вася  со страстью  шептала страшные слова на ухо юноше. Может, Марсель не знал чувств, но вот желаний лишен он не был, поэтому особая ненависть накатила сейчас на него. Как хотелось убить эту властную дуру, долго ковыряя в ее боку дырку, чтобы вырвать  сердце и почувствовать, как оно бьется в его руке, как задыхается ее грудь, как губы шепчут последнее "люблю".
Даже Вольфганг Амадей Моцарт знал, что  смерть — это ключ, открывающий двери к истинному счастью. И эта музыка успокаивала разум Марселя, разрешая ему взять немного удовольствия от этой жизни.
Вася взяла себя в руки первой, ведь то, что ей было нужно, она узнала, значит, время уйти:
- Прощайте, молодой человек, я буду ждать нашей новой бесчувственной встречи.
Первый раз в жизни Марсель получил удар под дых, от которого не мог оправиться. Ее забота и холодность открыли запертые для всех двери, и он сказал много лишнего.
 Отчим избил бы меня до полусмерти за такую несдержанность, но это был лишь первый раунд. Следовало срочно успокоиться.
Дверь в кабинет была открыта, значит какая-то глупышка хочет его любви и готова за это заплатить своей кровью.
Тайное общество вампиров в университете  было покрыто мраком, иногда ходили странные слухи, но их быстро глушили. Плохая слава никому не нужна, а черные маски и накидки скрывали личности участников и Хозяина.
Обнаженное тело юной особы кровоточило от мелких порезов. Все участники приникли к столу, слизывая капли живительной влаги - таково было посвящение и допуск в святилище. Сейчас свежая горячая  кровь очень успокоила Марселя, он все давил на раны, слушая стоны , накаченной какой-то гадостью мелкой глупышки. Возбуждение сменялось темным постоянным спокойствием.
Рука хозяина покровительственно постучала по спине- это был сигнал к соитию, в этом Марсель не участвовал, его смешили испорченные сладострастием лица под масками. Что они знали о настоящем обладании  человеком, когда тот молит о пощаде, признается в любви, раболепствует , вылизывая своего мучителя. Смерть помогала людям открывать свои настоящие лица, снимать маски притворства, под которыми слабые животные ждали своего хозяина.
Теперь глаза этой стажёрки  неотступно следовали за Марселем, куда он туда и они. Сейчас время идти домой. Плохой знак. Ведь если его черная сторона опять захочет тела, остановит ее будет невозможно. Дома было тихо и темно, шторы всегда закрывали этот мир от юноши. Марсель сел на кресло и взял с полки свою любимую книгу "Портрет Дориана Грея", сколько раз он перечитывал ее, сколько восхищался каждым словом, не веря лишь одному, что „тайна любви больше, чем тайна смерти.“   Оскар Уайльд спорил с юношей, доказывая свою правоту, а жизнь шла на поводу у великого автора, только это заканчивалось всегда плачевно.
Последний раз Марсель пообещал себе больше не экспериментировать с собой и людьми. Однако, ее глаза...
Старший брат тихонько постучал в дверь,больше было некому, ведь мать давно умерла, а отчима убили, поэтому их осталось лишь двое. Марсель берег последнего родственника- никто больше не должен узнать его тайну, которую культивировал и взращивал отчим.
- Разденься полностью, и встань на колени. Ты должен побороть свою стеснительность,- опять голос из детства разрывал его голову.
Марсель взял карандаш и воткнул  в руку деревянное утешение, пока брат тихонько садился рядом.
Кровь медленно струилась по тонким пальцам, стекая на ковер и успокаивая раненное сознание.
- Ко мне на кафедре подходил следователь. Василиса Петровна просила дать уточнения по поводу смерти отчима, - голос брата был очень обеспокоенным, ведь он обладал  чувствами: мог плакать и смеяться по-настоящему, работал в университете на кафедре философии. Им восхищались взрослые, дети, особенно -  девчонки, которые позволяли, чтобы их меняли, как перчатки. Таким был Максим, кандидат, почти доктор, добрый и обаятельный  старший брат . Его любили все, Марселю же доставалось лишь одиночество, но и этого для психопата было много, ведь боль настигала его постоянно, развлекая своим присутствием.
- Значит, ее все же зовут Василиса, - Марсель усмехнулся своей догадке.
- Она и к тебе подходила. Очень обаятельная девушка, - Макс потирал виски. Это всегда было сигналом его нового интереса.

Сердце  сжалось. Это было странное непонятное ощущение, оно убивало и оживляло  человека-мертвеца.
Ее серо-зеленые малахитовые глаза смотрели в черную бездну, не подозревая о опасности, о страшной игре, которую она начала этим днем, которую не возможно уже остановить или замять. Марк Твен говорил: „Делай то, чего боишься больше всего, и смерть страха неизбежна.“
Марсель встал, первый раз в своей жизни его слова были о женщине:
- Оставь ее мне, брат.
День похорон отчима  выдался ненастным. Дождь рассекал серое утро на множество параллельных прямых, которые никогда не пересекаются, в отличии от людей, не смотря на различия характеров и положений, что  сегодня собрались у тела выдающегося педагога-новатора со своими воспоминаниями. Они говорили много лестных слов, перечисляли написанные им работы, называли имена его приемников. Это было великолепное шоу старого городка, который старается себя развлекать, как может. Вычурный гроб, обитый красным бархатом стоял закрытым, ведь тем, что осталось от профессора не захотело любоваться даже очень испорченное общество, прогнившее от тайн и интриг городка, которому было выгодно похоронить тело, чем копаться в грязном белье каждого дома. Выстроилась целая очередь, чтобы почтить память, бросив землей в остывший труп. Можно ли было назвать человеком те кусочки, которые бережно соединили в единое нечто. Убийца явно постарался, с любовью разделывая мясо отчима. Эти мысли снова разорвали голову ужасной болью, странные кровавые картины всплывали одна за другой: бережно отрезанные пальцы были завернуты в тряпочки, самые сочные вырезки человеческой плоти аккуратно укладывали в стеклянные банки, про запас, на тот случай , если есть будет нечего. Тошнота подкатила прямо к горлу. Марсель закашлялся, облокотившись на дерево у могилы. Не хватало , чтобы его вырвало прямо на останки отчима.
Наконец, видения вместе со спазмами прекратились, и вдалеке он увидел ее,Васю, она опрашивала молоденьких ассистенток профессора, которые скривив свои намалёванные лица и лживые маски, рассказывали о прекрасной совместной работе с гением, хотя сами тихонько плевали в землю, что собирались бросить на гроб, ведь отчим славился своими похождениями, а изнасилованные девицы часто заявлялись к нашей матери еще при ее жизни. Это ее и проводило в  мир погибших душ. Голова снова предательски заболела.

  В тот день к нам в дом поздно ночью заявилась обрюхаченная отчимом девица, она рыдала, рассказывая о проделках профессора. Мать не хотела этому верить, ведь последний раз ее муж ползал на коленях , прося прощение, вымаливая снисхождение, обещая никогда больше...
Но все повторялось снова и снова, пока терпение матери не лопнуло. Когда мы зашли в погреб она еще была жива, веревка на которой висело ее тело болталась, а горло хрипело. Маленькие руки мальчика пытались держать ноги матери- это все, что он мог сделать, спасти для себя последнюю преграду от зверств отчима.
Как она могла оставить сына одного?
Как посмела струсить, когда над ее плотью и кровью  так издевались, каждый день выращивая страшного монстра? Неужели отравленная болью мать не понимала , на что она обрекает своих сыновей.
Слезы не могли скатиться с его глаз, но ненависть изливалась из черного  сердца на всех никчемных людишек, что не способны защитить себя и своих детей, что с жестокостью серийных убийц экспериментируют над слабыми, чтобы опробовать свои педагогические методики. Какое право они имеют искать тех, кто воздает по заслугам, убивая черных монстров этого злобного городка, который  скрывает за своими  засаленными занавесками ложь, предательство, насилие и жестокость. По делам  воздастся им ! Марсель еще раз посмотрел на отчаяние в серых глазах стажера, на ее стройные ноги, которые сегодня сами придут   к нему на работу. Ведь в  его черно-белый мир пришли цвета этих глаз, сначала они змеей правосудия вползли в сознание Марселя, а теперь раскрашивают монотонные дни в малахитовое чудо.
Утро похорон плавно перешло в день поминок, который слишком быстро закончился  разговорами на обычные темы со своими радостями и горестями. Люди за едой превращаются в добрых друзей, которым есть чем поделиться за чаркой горькой настойки. Старший брат организовал шикарный поминальный банкет, он тоже ненавидел отчима, а  пару ударов в челюсть от уже взрослого подростка отучили папашу от воспитания пасынка, а вот от измен матери это не уберегло, поэтому последние десять лет  были личным адом Марселя, который по своей детской неопытности и скрытности многое не рассказывал брату.
Тихонько выскользнув из лап дня, вечер надвигался своей тяжелой поступью, дождь лишь усилился, а ветер сделал погоду совершенно не выносимой. И все же это было замечательное событие.
Марсель взял скальпель и сделал небольшой разрез на теле трупа, кожа  лопнула, оросив кабинет противной вонью.
Мертвяки всегда так пахнут. Кишки были в хорошем состоянии, а вот печень слишком заплыла жиром.
Марселю нравилась эта ночная подработка. Во-первых, в морге хорошо платили, а во-вторых , он мог здесь отрабатывать все свои потаенные желания.
Дверь скрипнула. Это могло испугать кого угодно, но не работника морга. Марсель знал, что сейчас в коротенькой юбке на высоких каблуках в подвал спускается Василиса, она готова договориться с ним, а он сможет взять то, что теперь ему просто необходимо.
Пауло Коэльо говорил:  „Нашей душой управляют четыре невидимые силы: любовь, смерть, власть и время.“ Сегодня Марселя интересовала первая. Он, как внимательный наблюдатель, хотел поковыряться в утробе этой странной особы, найти в ее глазах скрытый смысл чувств.
Василиса на огромных каблуках  и в узкой кожанке была соблазнительна. Она напоминала ему куклу, которую он стащил из окна соседской девочки, с какой жадностью отрывал пластиковые руки, ноги, голову, сдирал одежду, но она оказалась пустышкой. То же самое произошло с первой девочкой в выпускном классе, в ее душе за прекрасным фасадом ничего не было. Пустота наполняла всех никчемных людишек и их души, вот тела - другое дело, они были полны всяко всячины, восхищая тайнами, ведь мертвые рассказывали Марселю, что едят и пьют, к чему имели пристрастия и как умерли. Он , не отрываясь, ковырялся в кишках трупа.
- Вытри мне пот, ассистент, - сказал Марсель, посмотрев в ее лучистые глаза с  невероятной решимостью вырвать тайну любой ценой. Фигура у нее была великолепна. Василиса подыгрывала,  прижимаясь к нему, будто невзначай, и  вытирая несуществующий пот на лбу, демонстрируя глубокий вырез декольте. Маленькие груди вздымались и медленно опускались на место, заставляя хозяйку дрожать от волнения. Возбуждение начинало охватывать Марселя, но нужно следить за зверем внутри, он не должен вырваться наружу, поэтому тщательно вымыл руки, снял халат и направился к Василисе, держа в руках скальпель, по которому стекали маленькие капельки воды.
- Следователь пришла договориться, судя по твоей красной юбке. Или ты считаешь, что все маньяки не способны управлять собой при виде красивых ножек и яркого цвета помады.
- Мне нужно признание. Ты расскажешь и напишешь все , как было, ведь свидетели видели тебя недалеко с местом преступления, - ее голос слегка дрожал, так волнуется жертва перед смертью, просит о пощаде.
Холодный скальпель скользил по ее шее, срезая бретельки топика, бюстгалтера на ней не было и трусиков тоже.
 Папина дочка, воспитанная в хорошей семье, готова торговать своим телом ради раскрытия дела?
Ее глаза дрогнули на мгновение, но она сжала волю в кулак и вытащила шпильку из волос, которые белым каскадом упали на плечи:
- Мне нужны твои показания, другие в этом мертвом городе не способны на честность. Как говорил мой папа...
- Дай угадаю: "делай , что можешь((и будь, что будет)))- Марсель посадил ее на чистый стол, и не отводил своих немигающих глаз с ее зрачков.
Чтобы она не говорила -  сейчас ей страшно. Нет, не смерти боится Вася, а ошибиться. И это правильное направление мысли. Он медленно и осторожно ощупывал свою новую игрушку, ее тело волновало его, а решимость - возбуждала сильнее обычного. Она смотрела своими зелеными глазами в его пустую душу, огромные зрачки говорили, что ей приятно, и все же волнение мешало, дрожь ресниц передавалась его пальцам - они вздрагивали, когда вспыхивал малахит души этой девчонки. Каждое ее дыхание, мерцание зрачков говорило об эмпатии, она была очень умна и слишком наивна, чтобы играть со своим телом в такие игры.
Вдруг зрачки сузились в маленькие точки, но было слишком поздно, чтобы спасти ее девственность, демон вырывался наружу, снося голову своего хозяина.
Потный,  ошарашенный  реакцией своего  тела Марсель оттолкнул Василису, ведь на ее глазах были слезы, которые мешали ему видеть мерцание малахита.
 „Ни одна любовь не умерла своей смертью… убивали… убивают… и будут убивать…“ —  сказал Шота Руставели , ведь именно это сейчас собирался сделать Марсель.
Василиса быстро привела себя в порядок, и положила листок перед убийцей ее невинности:
- Пиши признание. Твои показания помогут моему расследованию. То, что было между нами, надеюсь, останется тайной.
Марсель потянулся, его монстр был слишком доволен, чтобы оставить девчонку в покое.
- Конечно, тайной. Как и то, что было той ночью, ведь я не убивал своего отчима. Ненавидел всеми фибрами своей души, мечтал выпотрошить его, как пугало на огороде, но я опоздал. Кто-то оказался проворнее.
Ее глаза кричали от боли, но  Марсель не замечал этого,  продолжая:
- Первое, что я бы ему отрезал - это поганый язык и пальцы, которыми он позволял себе трогать меня. Каждый засовывая  в отдельную дырочку его тела, чтобы он понимал весь ужас  отвращения его деяний.
Боль и отвращение наполняли отравленные души до краев, еще чуть-чуть и ...
Он повернулся бы к ней спиной, если бы не желал увидеть боль в ее малахитовых глазах, отчаяние и разочарование рвали душу Василисы, а тело  болело и без того.  Марселю больше не хотелось   издеваться над ней дальше, а , когда она выбегала вся в слезах, когда оставила свою маленькую заколку на столе и  несколько капелек крови, он бережно слизнул их, и ржавый вкус крови наполнил его тело чувством обладания. Скоро пустота снова заполнит все его существо, но не сейчас,  кровь внутри и шпилька в кармане кричали, не желая замолкать:
- Ты будешь моей. Я тебя выбрал.
На следующий день Марсель пришел в участок и подробно расписал где, с кем и когда он был тот вечер, чтобы не считать себя трусом и  обманщиком. Соглашение с Василисой было выполнено, хотя она даже не посмотрела на него. Марсель снова стал для нее студентом университета, малышом недостойным внимания.  Только  желания монстра нельзя остановить, его необходимо было кормить регулярно, чтобы тот не вырвался на свободу. Чудовище хотело ее тела, живого или мертвого.
Дни бежали один за другим, не желая ничего менять в своей никчёмной пустоте. Дом, учеба, книги... Только подработка в морге дарила радость. Как говорил  Пабло Эскобар:  „Смерть нельзя обмануть, но с ней можно подружиться.“ Вот Марсель и дружился каждую ночь ковыряясь в мертвых телах, ища души или утешая свое самолюбие, гася зло внутри.
Василиса на долго накормила злобного монстра своей энергией, ее горе стало его одержимостью. Марсель следил за каждым движением следователя: опрос свидетелей, бумажная работа, поход на кладбище. Оказывается ее отец был перезахоронен в их городке. Этого нельзя было оставить без внимания. Любой труп этого городка требует тщательной проверки профессионалом. Марсель бойко работал лопатой, нужно было управиться за ночь, гроб ее отца был достаточно массивен, однако, руки и сердца просить было не у кого, внутри лежала лишь фуражка и маленький деревянный сундучок, который просился в сокровищницу юного  мародера.
Выровняв могилу и приведя ее в божеский вид, юноша уже было отправился домой, когда его внимание привлекла необычная парочка. Они не целовались, даже не держались за руки, но что-то в них было особенное. Марсель замер, сердце больно стучало в ушах. Брат и Василиса? Почему они в этот час одни? Что это?
- Выходи за меня, только это  сделает тебя своей в нашем городке. Мы может сделать это фиктивно-ради дела и брата,  а если захочешь...
Его губы медленно приближались к тому, чего не мог себе позволить даже Марсель, ведь поцелуй - это любовь, не одержимость, не страсть, а -  бесконечная нежность и что-то, что еще иногда давала его память от матери.
Голова загудела и начала пульсировать. Придется достать козырь из рукава или пойти на ложь. 
Смыв с себя остатки могильной пыли, и облачившись в удобную, но красивую одежду Марсель ждал ее у двери. Вскоре стройная фигура разрезала  темноту ночи.
- Неожиданная встреча. Два брата в один день - это перебор.
Василиса прошла мимо, почти не взглянув на худого студента.
- Как целуется мой брат? Тебе понравилось?
- Лучше, чем недоразумение в морге, - Василиса уже почти закрыла дверь, если бы ни его пальцы, такие тонкие и длинные, но очень сильные.
- У меня есть свидетель, который видел смерть отчима, и даже знает имя убийцы, ведь прокусанным языком, перед смертью, почти труп пытался дать подсказку - Марсель видел, как загорелись ее глаза, вспыхнули искры малахита, снова превратив ее в Хозяйку Медной горы, о которой ему читала мама в далеком детстве.
 Они медленно шли к заброшенному сараю на окраине города. Василиса была уверена, как никогда, еще один раз с этим мальчишкой, зато свидетель станет ее неопровержимой уликой. Она сможет найти убийцу отца, что развеял тело родного человека по ветру, так, что даже крошки не нашлось для захоронения.
- Мы совсем близко, за этими дверьми наш свидетель, но ты сначала рассчитайся со мной.
- Ты уже один раз обманул меня, теперь сначала свидетель, а потом...
- Я сам обманщик, и другим не верю. Сейчас здесь, иначе я взорву его.
В  руке Марселя пульсировала красная кнопка. Он  бережно вложил ее в руку Василисы и поцеловал розовые губы своей Хозяйки. Ее тело снова было в его руках, оно трепетало, каждая венка пульсировала, наполняя и мертвеца жизнью. Как он был благодарен сейчас отчиму за такой подарок.  „Смерть — это ключ, открывающий двери к истинному счастью.“  Вольфганг Амадей Моцарт был совершенно прав. Музыка уже играла в  голове Марселя. Теперь он не спешил, ведь монстр спал, и желание медленно наполняло сразу двоих, потихоньку пробираясь ласковым котенком, царапая эрогенные зоны, волнуя сердца. Марсель слышал, как она кричала- и отвечал ей, она была переполнена чувствами и щедро делилась с пустотой  мертвеца. Теперь он не оттолкнул ее, а поцеловал в губы, так нежно, как только мог.
- Прости, что снова обманул тебя, но мне нужен был второй шанс, - тихо прошептал в нежную шею Васи.
- Я знала. Просто ты мне понравился сразу, еще тогда в универе, а в твоей лжи всегда есть немного правды. Показывай своего свидетеля.
 Марсель посвистел из маленькой сараюшки , весело крутя хвостом, выбежал щенок.
Пушистый комок жался к груди Васи, радуясь, как ребенок незваным гостям.
- Когда я нашел труп отца, он уже умирал, пытаясь что-то написать языком на земле, но этот маленький разбойник стер все своей шерсткой.
Марсель потрепал щенка по шершавой спине, плотнее прижавшись к горячему телу Васи.
- Так, значит больше ты ничего не видел? Или встретил кого?
- Нет. Пустота на улицах давила меня в ту ночь, поэтому я пошел домой из морга по короткой дороге. А тут - подарок. Отчим на гриле.
- На гриле? Что ты имеешь ввиду?
- Я это просто так сказал? А что?
- Его действительно медленно поджаривали , обмазав специальным составом. Если бы ты не позвонил в полицию- тело твоего отчима истлело бы полностью. Знаешь,
„Жизнь — это очередь за смертью, но некоторые лезут без очереди.“, как говорил   Адольф Гитлер. Следователи всегда ищут на свою голову приключений, так и мой отец влез без очереди, а я подозреваю, что серийный убийца - ты. Поэтому убей меня, или я посажу тебя на электрический стул, оставив себе лишь воспоминания о моем первом мужчине.
Повисла мертвая тишина, зловещая и удушающая.
- „Жизнь — это очередь за смертью, но некоторые лезут без очереди.“ — произнес голос за их спинами.
Из кромешной темноты появился брат. Его черный пиджак сливался с пустотой ночи. Рюкзак за спиной и нож в руке о многом говорил. Щенок радостно завилял хвостом и двинулся к потерянному хозяину.
- Зря ты, девочка, влезла в наши городские разборки. Из года в год мы всеми жителями  выбираем мстителя, самого справедливого хранителя старых истин, который обязан восстанавливать нарушенный баланс между добром и злом. Мститель - не убийца, а палач, что выполняет заказ всеобщего тайного голосования. Отчим был негодяем, что разрушил жизнь моего брата и своей семьи, уничтожив судьбы многих людей- поэтому город проголосовал за смерть.
- Это не законно. Как ты мог?
- У нас свои правила с давних времен, которые не могут изменить чужаки: будь то - ты или твой -папаша. Сегодня умрешь и ты. Такова воля города. Или станешь женой палача, разделив с ним ложе и судьбу.
- Кто этот негодяй? Ты? - ее голос дрожал, а руки хватались за воздух. Жители в чопорных  одеждах окружали троицу со всех сторон. В этом черном месте нет пути назад.
Палач сделал шаг вперед, в его руке горело острое лезвие. Все, словно по приказу, упали на колени. Возмездие приходит без спроса, за все в этой жизни приходится платить - особенно за жизнь.
-  „Смерть никогда не сравнится с жизнью. Нет ни одного примера, чтобы смерть была лучше, чем жизнь. Пока ты живешь, ты должен жить.“ — говорил мой любимый боксер Майк Тайсон, ради победы он отгрыз ухо сопернику, - проговорил я и сделал шаг вперед. Палач - достояние города, его все охраняют и берегут, а морг помогает оттачивать свое мастерство до совершенства. Другим было бы тяжело справляться с этими обязанностями, но я почти ничего не чувствую: ни боли, ни раскаяния, ни потери... Идеальное решение сложной задачи. Отчима я убивал с особым наслаждением, жаль город не дал разрешения на усекновение   конечностей злодея, но вытаскивать кишки из живого было тоже забавно.
Конечно, я не расскажу об этом наивной Василисе, ведь она будет моей шестой женой, предыдущие не оправдали надежд и были испепелены в огне страсти, но от каждой остался на чердаке маленькие подарочки, надеюсь их не скоро найдет моя дорогая, а то жертв станет больше. Единственное в чем я не виновен - это смерть ее отца. Кто-то сделал это за меня.
Город убийц стоял на коленях перед своим идолом. Приговор должен был свершиться.
- Или ты будешь женой палача или смерть. Каков твой выбор, Вася! - тихо произнес мой брат, стоя  на коленях.
 Все приклонили свои головы и готовы были принять выбор девушки и мой. Только  Смерть была непреклонна. Она ждала и ждала своей трапезы, которая будет сегодня или завтра. Главное - будет, а значит - можно оттачивать свои железные зубы, закидывать лассо на шею жертвы и ...
Свадьба прошла слишком поспешно, но я не жалел об этом, ведь Василиса была прекрасной женой и хозяйкой, а страстные ночи стали приятным дополнением к моему новому статусу. Сегодня  горячая спутница готовила аттракцион с наручниками. Железный холод обжигал запястья, было что-то пугающее в этой игре на холодной постели.
Страстные губы срывали с меня остатки усталости и вечной злобы. Я погружался в вечное блаженство. Ее нежные пытки доводили меня до невероятных высот, когда она прошептала мне в самое ухо.
- Ты был прекрасной игрушкой, жаль , что с тобой тоже придется расстаться, как и с отцом. Как говорит мой внутренний голос: " Они слишком много знали". Но ты умрешь в сладких муках, ведь я не прощаю себе любви. Такие, как мы не имеют на нее право.
Тело начало медленно тлеть, порошок, которым она меня натерла уничтожал улики и меня полностью. Железные оковы крепко держали мои руки и ноги-оставалось лишь ждать смерти.
- Почему? - простонал я.
- Все просто, мой мальчик. Двое волков не живут в одном городе, даже, если это город убийц. Рано или поздно Зло, даже если оно  прекрасно, как ты,  будет уничтожено другим Злом.
Время остановилось, и смерть заглянула мне глубоко в душу.
Неужели это конец?