Прогулка

Угли. Синее пламя над ними волнуется, словно беспокоемое штормом море. Мой взгляд скользит по беленой печной кладке вверх. Там прикрытая задвижка напоминает язык висельника. Не так давно я мог бы демонстрировать свой язык ошеломленным знакомым и не только знакомым людям. Но с этим не задалось. Был слишком пьян, чтобы найти прочную веревку и завязать хороший узел. Зато сильно брыкался в момент отхода - последнее, что запечатлела память. Вернулся в сознание на земляном полу сарая с мокрыми штанами. Висельник обязательно обмочится, читал я где-то когда-то. Теперь проверил. Очевидно, веревка отвязалась от перекладины и я рухнул на землю. Петля, было задушившая меня, ослабла - убитый в последний момент удав. Красные пятна от лопнувших капилляров на белках глаз, бордовая полоса на шее, то что позже я увижу в зеркале. Полосу стыдливо придется прятать, по поводу глаз никто не задаст вопросов. А может удастся в этот раз? Пока уголья еще способны выработать достаточное количество угарного газа. Не заметишь, как уйдешь. Впихни этот чугунный язык висельника в его кирпичную глотку. Ну же, давай...
 Нет, я не решился. Трусость это или расчёт? Ведь глупо умереть не допив пиво, да и дома бардак. И, исходя из прошлых попыток, у судьбы на меня, должно быть, особые планы. Не стоит лишний раз дергать ее за яйца. Своего не добьёшься, а вот высшие силы могут проучить. Впрочем, синее пламя иссякло и угли, подернутые пеплом, алели в горячем сумраке топки. Я захлопнул задвижку. Я снова наполнил кружку пивом и залпом осушил ее. Я буду жить.
 День давал волю ночи, понемногу начинало темнеть. Захотелось пройти по улицам. Тепло одевшись и прихватив выпивку я двинулся в путь. Я шёл в никуда, я думал о чем хотел, я был счастлив. Я смотрел на лес, теряющий листву, смотрел на мрачные бревенчатые дома с треугольными скатами крыш, наслаждался шарканьем собственных ботинок. Вот она, центральная улица деревни, пустынная, почти безжизненная, как древняя старуха. Лишь свет в окнах и дым из отдельных труб говорили о присутствии едва копошащейся жизни.
 Ноги делали свое дело. Все это время, неосознанно, я шел туда, где на задворках раскинулся старый дуб. Настолько старый, что наверняка мои усопшие теперь деды, еще будучи детьми, играли у его подножия. Необъятен был ствол его, а крона походила зеленое облако застывшее над плоскостью поля. Этакий баобаб наших широт. Но нынче октябрь, и голые ветви торчат во все стороны, и не шумит листвой буйный ветер.
 Я забрался на нижнюю ветвь, оперся спиной о ствол и так и уселся. Часто провожу время подобным образом. Любимое место. А солнце приблизилось к горизонту, оно уходит щедро и безжалостно разбрасывая самые безумные цвета над медленно погружающейся во мрак землей. Словно дирижёр, по мановению палочки которого вспыхивают каскады нот немыслимой и неповторимой симфонии красок. И я пью пиво, и я пью пиво на ветви дуба, и я становлюсь все счастливее.
 Мрак сгустился, вспыхнули фонари, вдалеке лаяла собака. Фонари у нас установили совсем недавно. Когда можно различить росу на траве, они гаснут, а когда в темнеющем пространстве начинаешь спотыкаться - зажигаются. Полезная штука. Странно, но я до сих пор не упомянул про воздух. О субстанции холодной, но пропитанной осенней теплой грустью не упомянул. Ведь что вдыхаем мы в октябре? Не квинтэссенцию ли закономерного умирания. Смесь, по истечении времени утратившую свою гремучесть, но не поменявшую состава. Это не воздух мартовских ветров, от которых кровь бурлит, а мозг отказывает. Это не зимняя мертвая инопланетная атмосфера. И не лето, с его разбросом запахов: от вони гниющего трупа собаки, до благостных ароматов цветов. В октябре мы вдыхаем итог циклов. Здесь и угасшая надежда, и разочарование, и грусть, и неизбежность смерти.
 Ночная чернота. Нарочно не включаю фонарь. Убрел далеко в поле, зачем? Окна светятся за зарослями ивняка. За ними жизнь - тусклый быт провинциалов. Небо заволокло. Нет созвездий, которые я так люблю, и ветер, он тревожит, но его порывы мне приятны. Не слишком холодный октябрьский ветер. Дома оставалось пиво. Буду греться у печи и пить кружку за кружкой . Пора возвращаться.