Эрнест Хелло

Мы заявляем, что в соответствии с указами Урбана VIII от
13 марта 1625 г., 5 июня 1631 г., 5 июля 1634 г., касающимися
канонизации святых и беатификации блаженных, мы заявляем, что мы не
претендуем на придание какому-либо факту или словам, содержащимся в этой
работе, большего авторитета, чем любой другой. не дает и не даст
ему этого Католическая церковь, которой мы гордимся тем, что очень
смиренно подчиняемся.

Эрнест Хелло.
ВВЕДЕНИЕ
Мир движется вперед и стареет. С тех пор, как он вырос и состарился, он
повторял слова Священного Писания поколениям, которые рождаются, проходят и умирают. Поколения будут ложиться спать одно за другим;
ибо земля богата гробницами. Но слова Священного Писания
остаются в силе. Века окружают их, как рабы,
которым поручено обновлять их вечную молодость, и они сменяют друг друга в
этом плодотворном труде.

Между тем, среди слов Священного Писания, хотя все они применимы ко
всем векам мира, есть такие, которые, кажется, предпочитают определенные
веков, и наше, кажется, специально обозначено этим
коротким словом, которое падает с небес, не объясняя себя с землей, этим словом пророка Плача:

_Desolatione desolata est omnis terra: quia nullus est qui recogitet
corde[1]._

 [1] Иер., XII, 11.

Чем глубже это слово, тем больше оно остается незамеченным теми
, на кого оно смотрит. Поскольку земля полна запустения, потому что
никто не размышляет в своем сердце, земля не замечает этого. Та
же легкость, которая мешает ему размышлять в своем сердце, мешает ему
посмотрите на необходимость этого размышления и на то, куда пойдет мир без него, и
всеобщее запустение, кажется, не имеет никакого отношения к
всеобщему легкомыслию и всеобщему безразличию.

однако речь идет не только о размышлениях в его уме;
это в его сердце. Тайна, которая лежит в основе всего,
особенно здесь. Есть слова, которые нужно угадывать, и которые мы
оскверняем, объясняя их.

Я искал в прошлых веках тех, кто размышлял в своих
сердцах; я искал среди тех, кто жил в Духе Святом. потому что,
в другом месте у меня не было шансов встретить то, что я искал.
Найдя нескольких великих людей, которые сделали то, о чем
просит Иеремия, в прошлом году я подарил людям девятнадцатого века
блаженную Анжель де Фолиньо; в этом году я представляю им Жана
Русброк, тот, кого прошлые века называли Достойным Восхищения, а
нынешний век оставил в забвении.

Я мало что скажу об этом. Лучше показать это, чем анализировать. Он
не нуждается в комментариях.

Из тех, кто, выйдя за пределы областей человеческого света, отправился
просить убежища в священной тени большого алтаря, величайшими из которых,
по словам Дионисия Картезианского, являются святой Дионисий Ареопагит и Иоанн
Расброк вызывает восхищение. Святой Дионисий излагает общие законы
мистического богословия. Их применяет Джин Русброк. Святой Дионисий дарит
свет, Жан Русброк зажигает пламя. Оба слепы от
избытка света; неподвижны от избытка скорости. Оба парят
над горой, оба опускают головы, пытаясь быть
услышанными. Их слово - это путешествие, которое они совершают из милосердия к ближним.
другие мужчины. Но тишина - их родина. Великолепие их
языка - это снисходительность их доброты; священная тьма, в которой они
расправляют свои орлиные крылья, - это их океан, их добыча и их слава.

Необъятность закрывает рот, потому что не желает объяснений.

Обычные вещи можно сказать сами за себя; необычные вещи
можно только отмахнуться. Младенцы сен-Дени, д'Анжель, де
Русброк, кажется, спешат умереть в тени и тишине, в которых
они были зачаты, как изгнанники, которые в еще большем благоговении
глубже, чем обычно, им казалось, что они чувствуют прилив родного воздуха и
снова видят с закрытыми глазами шпиль своей церкви.

Океан пламени, который горел бы на месте, был бы чем-то похож на стиль
Русброка.

Он выше лазурного, глубже обнаженного, и четыре
горизонта были бы для него слишком тесной одеждой. Но в этом
величии все точно. Это всегда огромно; это никогда не бывает расплывчатым.

Воздушное величие этих пылающих созерцаний более
плодотворно, чем недра земли, более сладко, чем дыхание
от спящего ребенка. Особенность христианского и
католического великолепия заключается в том, что практика следует за ним, как тень следует за телом.

Помимо истины, восхождения уводят восходящего от тех
, кто остается на равнине.

Но восхождения великих православных созерцателей делают их более
нежными к малому, более нежными к бедному, более
внимательными к его нуждам. Такие не пойдут в страну славы, не встретив
любви в самом сердце созерцания.

Чем чернее облако, тем глубже взгляд; чем больше
созерцание тем выше, чем непостижимее тайна; тем глубже взгляд
созерцателя, чтобы уловить в их бездне человеческие страдания
, милостив, чтобы пригласить, нежен, чтобы пожаловаться, пылок, чтобы
любить, нежен, чтобы помочь.

Умиление растет с ростом, и когда созерцатель больше не
может сказать, что он видит, из-за недостатка речи, его
учение в этот день глубже, чем обычно.

Слушатель чувствует, что не его объект нарушил
речь, а речь нарушила его объект, и молчание слушателя вызывает у слушателя чувство, что не его объект нарушил речь, а речь нарушила его объект и молчание слушателя.
созерцатель становится существенной тенью того, что он не говорит.

Русброк писал на диалекте своей страны; Суриус перевел это на
латынь. Я перевел его на французский.

Суриус восстановил подлинный текст Русброка. Огромная работа
, которую он проделал, оказала человечеству огромную услугу. Он
скомпилировал, проверил, выбрал из бесчисленного множества рукописей, к
которым были приложены тысячи фальсифицированных отрывков.

Книга, в которой он собрал полное собрание сочинений Расброка, содержащее
бесчисленное количество повторений, поскольку одни и те же рукописи представляли друг друга
несколько раз с небольшими отличиями мне удавалось многое сжать и
представить в гораздо меньшем объеме сущность гения
Русброка. Я ставлю во главу угла произведения Расброка о его жизни, написанные
картезианцем, его современником, и предисловие Суриуса.

Проявляя одновременно человеческое и божественное самодовольство, Расброк указывает на
подводные камни океана, по которому он плывет. Он предсказывал и поражал квиетистов
с удивительной энергией и точностью. Самые тонкие и
плодотворные нюансы ошибки обнажаются этим взглядом
, столь же проницательным, сколь и широким.

Осторожность, кажется, естественно присуща тем, кто тащится по
узкой тропинке. Но у Русброка есть осторожность, которая заимствует
великолепный характер у высоты, на которой он выступает. Это осторожность
на просторах.

Русброк видит правду сверху, а ошибку издалека. Его самые пылкие
и смелые побуждения сопровождаются точным анализом,
где огненными чертами отмечены ошибки, в которые впадет человечество. В
"Украшении духовной свадьбы", противопоставляя лживый и
праздный покой истинному и активному покою, он описывает, анализирует и осуждает
квиетизм с такой точностью и точностью, как в
целом, так и в деталях, что ничто не могло бы быть вычеркнуто из
этой замечательной картины или добавлено к ней, если бы она была написана в
конце семнадцатого века.

Что замечательно в этих анализах ошибок, так это то, что они не
замедляют транспортировку, с которой они связаны. В общем,
предосторожность холодная. Здесь предосторожность очень важна. Потому что
ошибка пронизывается насквозь, пронизывается, обнажается, проявляется такой
, какая она есть сама по себе, то есть отрицание.

Квиетизм разрушается в _украшении духовной свадьбы_. В
_самуэле_ пантеизм анализируется, разоблачается, опровергается и смешивается.
Семнадцатый и девятнадцатый века показаны заранее с ошибками
, которым они поддаются, и истинами, к которым они стремятся.

И Русброк уничтожает ошибку, не склоняясь к ней. Опровержение
не низводит его с высот, на которые его вознесло созерцание.

В общем, различия холодные: Русброк возвышенен, даже
когда анализирует; ибо огонь руководит всеми делами его жизни.

«Действие Бога в нас, - говорит он где-то, - не наделяет нас
Бог не единство сущности и не единство природы, а единство любви.
Однако мы блаженны... среди безмерной любви,
священной тьмы и безмерной черной ночи. Теперь эта темная ночь
- недостижимый свет, в котором собирается божественная природа...
Силой любви мы разрушаемся и поглощаемся ее силой: здесь
мы теряем себя не в отношении нашей сущности, а в отношении
чувства радости... Речь идет не о единстве природы и не о единстве
сущности, а о единстве любви.

«Сущность Бога несотворена, наша собственная сотворена; бездна
непреодолима, а различие вечно. Никогда чудеса
любви не сотрут его; никогда пути союза не приведут
к единству природы ... Если бы мы потеряли себя по существу,
лишившись знания и любви, мы были бы неспособны
к блаженству. Наша сущность - это безмерное одиночество, пустыня
, насколько хватает глаз, где живет и правит Бог и так далее».

Он учит и сжигает в одно и то же мгновение. Он дает объяснения о
природе огня; но он не выходит из печи.

На горе, выше облаков, видя грозы внизу
, он вспоминает тех, кто внизу, кто поднимает голову и
кто поднимется наверх.

Подъемы, которые ведет каприз, заканчиваются ужасными падениями
. Но когда католический созерцатель поднимается
на гору, тень Бога оказывается на вершине. Вот почему безопасность
растет с ростом.

Для тех, кто не видит, название мистицизм и название безумие
- два синонимичных слова. В основе этой ошибки, как всегда
, лежит истина, а поскольку ошибка огромна, то и истина тоже.
разум содержит и видит определенные реальности. Под ним находится
безумие, утратившее то респектабельное, истинное, честное и даже священное состояние,
которым является разумное состояние.

Не дай Бог, чтобы мы недостаточно ценили и недостаточно
восхищались разумом! Она - возвышенный дар, а безумие - это ее отсутствие.

Но выше разума ортодоксальный мистицизм видит, слышит,
осязает и ощущает то, что разум не способен видеть, слышать,
осязать и обонять. Он доминирует над разумом и преображает его.

Безумие противоречит разуму. В ней преобладает мистицизм.

Безумие - это лишение вещей разума. Мистика - это
их полное, цельное, избыточное, преодоленное владение вещами
свыше.

Таким образом, мистицизм и безумие - это два термина самого
абсолютного противоречия из всех существующих.

Безумие переворачивает разум с ног на голову; разум исправляет его; мистицизм
переносит его. Но чтобы его перевезли, его нужно сначала выпрямить.

Как и для того, чтобы быть святым, нужно сначала быть честным человеком, так и для того, чтобы быть
мистиком, нужно сначала быть разумным.

Безумие - это чистая ошибка, разум несет в себе определенную сумму вещей
настоящие. Мистицизм содержит квинтэссенцию истины.

Есть некая низшая мудрость, которая осмеливается называть
себя мудростью, потому что она достаточно ограничена, чтобы не видеть, чего ей
не хватает. Узость ее кругозора делает ее отвратительным даром быть
довольной собой.

Мистицизм - это другая мудрость, мудрость свыше, которая видит достаточно далеко
, чтобы найти свой короткий взгляд. Величие созерцания - это
зеркало без изъянов, в котором оно видит свою неадекватность. Обширность мест
, в которых она живет, делает ее превосходным даром священного презрения к самой себе.

С этим презрением возрастает его величие, а с его величием возрастает его
доброта.

Этот Русброк, которого в древности прозвали Возвышенным Созерцателем
, жалел птиц, и братья, трепеща перед ним
от восхищения, приходили и говорили ему: «Отец, идет снег; что станет с этими
бедными зверушками?»

Братья приходили и умоляли великого человека о маленьких птичках,
потому что великий человек был настоящим созерцателем! Если бы его высота вызывала
беспокойство, они бы не осмелились говорить с ним о мелочах.
Фальшивый великий человек безжалостен.

Замечательная вещь! похоже, что слабость заряжена
состраданием, которое она внушает, чтобы запечатлеть на челе величия
подлинный характер истины. Именно несчастный, именно обездоленный
кладет на лоб великого человека священное _тау_, которым отмечены эти
избранные, и это _тау_ - сострадание.

Святой Бернар глубоко верит в этот чудесный союз созерцания и жалости
. Вспоминая эти слова Иеремии: _дочь моего
народа жестока, как страус в пустыне,_, он добавляет, что
страус жесток, потому что не ворует. Страус - это
жестокая, потому что она не размышляет. Этот великолепный союз
идей, удивительный для светлого ума, очевиден для глубокого ума
. Высота смягчает душу, великолепие успокаивает ее,
созерцание успокаивает.

Всякий, кто проследит за полетом орла, увидит, что он оставляет после себя в
воздухе светящуюся борозду, и эта борозда - доброта.

Поскольку он спал на груди Иисуса, святой Иоанн был орлом
Пальмоса и апостолом кротости. Он слишком близко услышал все
семь раскатов грома, чтобы не смягчиться.

Чем больше Русброк изолирован рукой пустыни, где таинственный ворон
несет одинокому пищу, предназначенную для него Богом, тем больше его взору
открываются жизненные потребности, страдания людей. Чем больше
он растет, тем больше наклоняется. Чем больше он рад одиночеству, тем
ближе к нему сострадание. Поэтому не удивляйтесь, если он
так любил животных; ибо они для многих вошли в спасение
Ниневии, и ширина милосердия равна его высоте. Чтобы измерить
, насколько она была широкой, посмотрите, какой она была высокой, эта благотворительность
который унес в неизвестные края пасьянс Зеленой долины.

Музыка и математика, столь разделенные в сознании
обывателя, в действительности абсолютно соседствуют. Музыка, призванная выразить
невыразимое, - это то, что является самым строгим и в то же
время самым воздушным. Она избегает земного притяжения, но
не более, чем звезды, избегает этой арифметической закономерности, которая
является законом великолепия, и великолепия закона, того
совершенного и непобедимого послушания, которое является характером звезд и
тот, что в гармонии. Русброк воздушен, как песня, и строг
, как звезда. Свобода его движений и их верность
сливаются в единое великолепие. Если бы одно уменьшилось, другое подверглось
бы нападению. Смелость и безопасность преобладают на их
спокойных и торжествующих крыльях. Смелость его не влечет; безопасность
его не пленяет: оба делают одни и те же движения, начинают
с одной и той же точки, идут к одной и той же цели. Силы, которые кажутся разделенными
внизу, заключают мир наверху.

Русброк видит молнию выше, чем в местах, где вспыхивает молния
под ним; но он даже не моргает; он видит это сквозь
лазурь, которая находится над громом.

 * * * * *

Однажды святой Дионисий сказал::

«Троица, более высокая, чем природа, вы, кто руководит делами божественной
мудрости, о вы, кто добр и более того, направьте нас
к вершине оракулов, более чем неизвестной, более чем блестящей, более чем
высшей, к точке, где тайны богословия, простые
абсолютные, неизменные, они открываются в просвечивающую тьму
тишина, которая раскрывает секреты, в ослепительной тьме, во
тьме, расположенной выше света, в невидимости, в
совершенной и гарантированной неосязаемости, в просвечивающей тьме,
которая великолепием, превосходящим красоту, наполняет умы,
соблазненные светом. О, вот моя молитва! это то, чего я желаю.
Ты, мой дорогой Тимофей, я хочу видеть тебя напряженным в тоске, испорченным в
созерцании! Откажись от чувств, откажись от интеллекта, от всего
чувственного и понятного, от всего сущего, от всего, что есть.
которые не являются таковыми, и, превыше всякой демонстрации, поднимается, насколько
это допустимо, к объединению Того, Кто стоит выше науки и
сущности. Освобожденный, освобожденный, очищенный от себя и всего сущего,
беспрепятственный, со свободными ногами, возможно, ты поднимешься к
сверхъестественному лучу божественной тьмы»[2].

 [2] _ Мистическая теология_, глава I.

Это плащ святого Дионисия, Расброк получил его из рук своего
Отца.

Слово Русброка - это девственный лес, в котором путешественник не заблудится
. Это глубины, овраги, высоты, пропасти,
горы, грозы, пропасти,
тьма, светопреставления, черные тени, дрожание звезд.

Но высший покой парит, расправив крылья, над всеми этими
бурями света и тени; непобедимое спокойствие захватывает,
охватывает, проникает и пронзает все эти осколки и тьму.

Это всегда страх.

Это никогда не бывает страхом.

Эта бездонная пропасть, о которой он всегда говорит, ужасна по правде; но
эта бездна - друг.

_УКРАШЕНИЕ духовной свадьбы_ вызвало восхищение у всех
мистические доктора. Покрытые теперь шумом, производимым
внизу, крики их восхищения когда-то пробудили все отголоски
христианского мира. Все великое, что было на земле
, собиралось в Зеленой долине, и эти прославленные паломники, которые
получили несколько слов, сорвавшихся с уст одинокого, уходили,
нагруженные своим сокровищем, и всю оставшуюся жизнь размышляли
над редкими словами и краткие, которые были им сказаны.

Речи Русброка, его крики и желания также звучат как
паломники, которые собирались встретиться в уединении, где живет и
правит Бог. Они не заложенные и остановленные существа; они
блуждающие и ищущие существа.

Это паломники великой святыни; и когда они прибывают на
встречу, они падают на колени, не говоря ни слова. В дороге они
все еще были в состоянии болтать и болтать; но когда они
добираются туда, куда направлялись, отягощенные сладострастием бессилия, когда
их сводит обожание, они бросаются друг на друга в очень сильном
молчании и в очень сильном рыдании.

 * * * * *

Сегодня, как никогда, души испытывают голод и жажду. Я нашел
этот хлеб и вино на земле Русброка и попытался перевезти их во
Францию; помолитесь за того, кто предлагает их вам прямо сейчас.

Эрнест Хелло.




ПРЕДИСЛОВИЕ СУРИЯ


Вот, христианский читатель, святой человек, которого уста Божьи
научили превосходной науке. Он не написал ни слова, которое
не было бы делом спасения. Его дыхание - божественное
дыхание, небесное дыхание, и тебе будет достаточно прочитать его, чтобы убедиться, что
здесь не было ничего человеческого: говорил только Бог. Если я
приглашаю тебя на это возвышенное чтение, то только для твоего спасения;
у меня нет других намерений. Если ты думаешь о своем спасении, как
и подобает христианину, ты широко раскинешь руки, чтобы принять дела
этого человека, и никогда, всю свою жизнь, ты не положишь их на землю. Если ты
найдешь радость в этом чтении, плод для закона будет огромным и
несомненным. Или ты все еще раб, ноги твои связаны твоими пороками, или
же, уже обращенный, ты стремишься к лучшей жизни; или же ты идешь
шагая не по дням, а по часам по великому пути добродетелей и любви, или же,
бесконечно удаленный от земных забот, ты в
глубине покоя вкушаешь прелести божественного созерцания. В этих
четырех предположениях Русброк окажет тебе огромную помощь: или он
разбудит тебя от твоего порочного сна, или он воспламенит твой пламенный порыв;
или он укажет тебе самый верный и кратчайший путь к совершенству
, или укажет твоему величию и возвышенности путь
к дальнейшему росту и возвышению.

Никто не настолько заброшен, достаточно проклят, чтобы читать Русброка и не
не чувствуя, как жало спасения пронзает его до глубины души. Никто
не настолько возвышен, чтобы не найти в Русброке секрет высшей
возвышенности.

Я не верю, что найдется человек, который смог бы подойти к этим
красивым и простым страницам без необычайной и исключительной выгоды. Пусть
никто, не читая эту книгу, не извинится за
недостижимую возвышенность Русброка.

Великий человек приспособился ко всему, и самая потерянная душа
в мире, прочитав его, может найти путь к спасению. У Русброка есть
черты, исходящие не от руки человека, а от руки
Бога, и которые очень глубоко проникают в душу читателя и
грешника.

Невинный читатель, читатель в белом халате, Русброк одновременно очень
скромный и очень воспитанный. В описании _духовных_ благ он
превосходит восхищение, он превосходит похвалу: все начало,
весь прогресс, вся высота, все трансцендентное
совершенство духовной жизни находится именно здесь.

Книга _ Созерцания_ не так уж похожа на произведение одного
человек, чем к экстазу серафима. Это перенос божественной любви.
Очень часто в этом замечательном произведении Русброк выражает себя в стихах.
Эти стихи достойны восхищения немецкого читателя. Но я, Сурий,
отказался переводить их на латинские стихи; моя латынь мало
чем отличается от текста Русброка. Очень часто в своих стихах Русброк
неясен. Когда я не понимаю, я не рискую добавить
ни слова, которое исходит от меня. Я надеюсь, что читатель не скажет ни
разу: Переводчик пощадил его горе. Оба _количества_ из
Rusbrock, которые я разместил здесь, великолепны и на вкус как Небеса.

Мне остается только умолять тебя, читатель, когда ты найдешь слово, которое не
поймешь, не раздражаться, не отвергать, а доверить
дело Святому Духу, потому что это он продиктовал; Русброк
только держал перо.

Многие свидетели засвидетельствовали эту помощь Святого Духа.
На данный момент я хочу процитировать только Дионисия Картезианского, теолога
огромной религиозной науки, религиозного деятеля возвышенной чистоты.

Читайте, читайте эту книгу. Читайте, не бойтесь: вы найдете сокровище
несравненный, с которым богатства Креза не в счет. Не удивляйтесь, если мой перевод будет очень простым
;
я бы побоялся украсить свой стиль.

В мои руки попало большое количество экземпляров. Многие из
них неверны и предают мысли Русброка; но я
различил и выбрал текст, не подделанный, чистое слово Русброка.

Прощай, читатель, будь здоров и помолись за меня Иисусу Христу.

СУРИУС.




НЕКОТОРЫЕ МЫСЛИ

НА РУСБРОКЕ

СООБЩЕННЫЕ И СОБРАННЫЕ СУРИУСОМ


Дионисий Картезианский, _из Созерцания_, Книга II, статья 9:

«Замечательный человек, помазанник божественного помазания, великолепный
ученый Жан Русброк в своих книгах
» Созерцание " глубоко рассказал о божественных вещах на собственном опыте".

 * * * * *

Тот же Дионисий Картезианский, назвав и порекомендовав
величайших мистиков всех веков, добавляет:

«Над ними есть чудо, это недавнее чудо
, которое совершилось на наших глазах. Этим живым вундеркиндом был Замечательный Расброк.
Он был невежественным человеком, который не знал только латыни. Но в
сверхъестественная наука была дана ему в обмен. Он писал на
вульгарной идиоме самые тонкие и самые глубокие истины с
такой возвышенностью, что у самых выдающихся учителей священного
богословия, признающих свою огромную неполноценность, от восхищения
перехватывало дыхание в его присутствии. Я бедняк, дитя,
ничтожество в христианской науке; однако я должен заявить здесь
правду: среди бесчисленного множества церковных и
католических учителей я не нашел ничего, сравнимого с Русброком, за исключением св.
Дионисий Ареопагит. Но святой Дионисий глубоко неясен и полон
трудностей. Восхитительный Расброк так же ясен, как и возвышен».

 * * * * *

Дионисий Картезианский, _на дарах Святого Духа_, трактат II, статья
13:

«Что касается замечательного человека, Жана Русброка, то в человеческом языке нет
похвалы, достойной его. Я все же попробую один. Было
сказано, что Хью де Сен-Виктор - еще один августинец. Я скажу о
Русброке, что он еще один Денис.

«Я назову его Божественным доктором. У него не было другого хозяина, кроме
Святой Дух. Он был невежественен и неграмотен; Петр и Иоанн
тоже были невежественны. Святой Лука учит нас этому в Деяниях апостолов.
Русброк писал вульгарным языком произведения, глубина которых
превосходит восхищение. Никто не способен на
должный энтузиазм. Я считаю, что авторитет Русброка - это авторитет человека,
которому Святой Дух открывал свои тайны».

 * * * * *

В "Трактате о созерцании_", Книга III, глава последняя, Дионисий
Картезианский по-прежнему верно и прекрасно анализирует и восхищается ими
работы Джин Русброк.

 * * * * *

Знаменитый отец Фома В Кемписе, в _вековии_ Жерара Великого, гл.
Помни, говори так:

«Мэтр Жерар, услышав о великой славе Жана Расброка,
священнослужителя Валле-Верте, отправился в долгое путешествие по Брабанту, чтобы иметь
честь и счастье лицезреть человека, преданного Господу,
наслаждаться его телесным присутствием, слышать, как звучит этот голос., который
является скрипкой души ". Святой Дух, чтобы знать, какие слова могут
исходить из таких уст».

 * * * * *

Жерар Великий, посетив Русброка Замечательного, писал братьям
из Зеленой долины:

«Я умоляю вас, умоляю, порекомендуйте меня отцу
Русброку. Моя душа не встретила на земле другого объекта, достойного
такой любви и такого почтения. Моя душа прильнула к его душе. О
, да стану я во времени и в вечности подножкой для
ног Русброка!»




ЖИЗНЬ РУСБРОКА

НАПИСАНО КАРТЕЗИАНЦЕМ


I

Русброку едва исполнилось одиннадцать лет, и однажды он случайно оказался в доме одного
старый священник, его родственник. Священник взял ребенка к себе домой, чтобы
обучить его. Это имело отношение только к божественной науке. Он
уже подвергался тайной операции Святого Духа, который хотел
построить себе храм глубоко внутри себя. Едва ли он выучил
грамматику; но он достиг такой глубины познания
божественного, что внезапно превзошел многих диалектиков,
философов и богословов. Он знал много вещей
, которым может научиться только Бог. Это образование покажется невероятным тем, кто не знает
не верующим или тем, кто не верит в дела, которые Бог когда-то совершал в пророках
и апостолах, которые были невежественны, тем, кто
не слышит слова святого Иоанна: Помазание Божье учит вас
всему. Его мать, которая не знала, где он находится, в конце концов узнала об этом, когда
раздался шум его огней. Она приехала в Брюссель; но, когда
она была восстановлена добродетелью и славой своего сына, она больше не
вздыхала после его телесного присутствия. Она получала от души от
Русброка наслаждение, которое доставляли его присутствие и его разговор
ежедневные газеты не могли дать ему ничего. Это никого не должно удивлять.
Те, кого Святой Дух объединяет друг с другом, даже когда они
материально разлучены, чувствуют чудесные сладости близкого и
духовного союза.


II

Его мать обратилась в религию. Она умерла, не дожив до совершенной
жизни. Русброк из сыновнего благочестия помогал душе своей матери
ежедневными молитвами. Его молитвы были не лишними;
душа умершей нуждалась в этом. Она появлялась несколько раз в
Расброк, мрачно спрашивая ее, сколько времени это займет
все еще жду того дня, когда он будет рукоположен в священники.

Наконец этот день настал. Расброк только что закончил свою первую мессу,
когда к нему явилась его мать, чтобы объявить о своем избавлении.


III

Русброк все еще был светским священником; но он уже стремился
уподобиться Христу своим смирением. Мало интересуясь собой и
миром, он производил впечатление несчастного и никчемного человека на тех
, кто его не знал. (В общем, друзья Бога
- это живые загадки, и, чтобы узнать их, нужно быть похожим на них.)

Он жил в глубоком покое, молчаливый и забытый. Склонен к
созерцательный, он охотно избегал толпы; однажды (это было в
Брюсселе) он проходил мимо общественной площади, задумавшись о божественных
вещах; он был прост, как голубь; двое мирян
наблюдали, как он идет:

«Боже мой, - сказал один из них, - почему я не так возвышен в
благодати, как этот священник!»

Другой ответил:

«Я, несмотря на все золото в мире, не хотел бы оказаться на его месте. У меня
в жизни не было бы ни дня веселья».

Русброк случайно услышал это последнее слово и, молча пересекая площадь
, внутренне сказал::

«Значит, ты не знаешь наслаждений, которые дает Бог, и
восхитительного вкуса Святого Духа!»


IV

Пока Русброк еще жил на свете, в
Брюссель, который изобрел и пропагандировал отвратительную доктрину. У нее была
огромная репутация святой. Говорили, что никогда она не идет к
святому столу без сопровождения двух серафимов, один справа,
другой слева. Она много писала о духе свободы. Она
много говорила об этой любви, которую язычество обожествляло под именем
Венеры, и учила, что эта страсть сама по себе была серафической.
У этой женщины были поклонники, которые приветствовали в ней самого апостола
божественной истины. Она стала объектом поклонения. Русброк пожалел о
стольких ошибках: он выступил против позорных догм. Армия разъяренных
восстала против него. Но он обнажил ложь и смутил лживую.
Многие ученые проходили мимо, полные уважения, не осуждая
ошибку и даже не замечая ее. Это был невежественный Расброк, который проделал
эту работу. Его быстрота в обнаружении зла, его мудрость в разоблачении его,
его смелость сбить его с толку, несмотря на столько враждебных действий и столько уловок,
все в его доме указывало на движение Святого Духа.


V

Русброку было шестьдесят. Он жил среди людей, как
пример и как свет. Он поднялся на вершины
совершенства; он был залит лучами божественного созерцания. Он
прекрасно писал о внутренней жизни.

Однако, чтобы глубже и полнее предаться божественному
созерцанию, он покинул этот мир с несколькими спутниками и
направился в Зеленую долину. Он увидел на свет Божий, что
для него одиночество теперь будет благоприятным для созерцания.

Действительно, в одиночестве юность его гения была обновлена
, как у орла. Взгляды, которые он бросал на вечное великолепие
, были настолько пронзительными и глубокими, что очень немногие
созерцатели в этой жизни могли следовать за ними, куда бы они ни направлялись. Высшие
богословы смотрят на работы Русброка с
восхищением и благоговением, Которые тот, кто не поймет, начинает с
веры и освящения себя. Пусть он скажет _Кредо_, пусть он исправит свою
душу, следуя совету Русброка. Что он заслуживает света; что он живет
в нем. Тогда он поймет, поймет и увидит.


VI

Среди соратников Русброка следует упомянуть Жана д'Аффлигена.
Он был мирянином, без какого-либо титула[3].

 [3] Был ли Жан д'Аффлиген тем светским человеком, у которого с Таулером
были известные, близкие и таинственные отношения?

 (Примечание переводчика.)

Он последовал в Зеленую долину за Жаном Русброком и его друзьями. Там он появился
на таких духовных высотах, что самый достоверный рассказ
об этой удивительной жизни сейчас показался бы читателю невероятным. С
первых дней своего обращения он превзошел братьев. Когда он
встречая незнакомцев, Жан д'Аффлиген оказывал им всю
необходимую материальную помощь; затем он говорил с ними о Боге, и
незнакомцы расплакались. Он был строг к себе. Остатки
еды, ненужные вещи составляли его еду. Вся его жизнь
была скорее достойна восхищения, чем подражания. Чтобы следовать его пути, потребовались
бы сокровища благодати, точно такие же, как у него. Очень занятый внешними заботами
и делами, он всегда сохранял среди них такой
покой, такую чистоту ума и души, что в то же время предавался
в активной жизни и в созерцательной жизни он никогда не отвлекался от
второго на работу первого. Он обрел эту
восхитительную благодать в результате глубокого размышления о страданиях Иисуса Христа.
Хотя он носил с собой, куда бы он ни шел, все ароматы
всех добродетелей, однако главное влечение его души привлекало
его к язвам Иисуса Христа; его сострадание побудило его принести
Свою личность, тело и душу, во всесожжение. Пламенное воспоминание о
страстях Спасителя открыло ему источники благодати с помощью
такое изобилие, что он в каждый момент был оторван от самого себя и восхищен
в экстазе. Расстояние, которое он видел между собой и Иисусом Христом,
вселило в него внутреннюю убежденность в том, что он был последним из созданий, и
во многом последним. С ним случилось ужасное испытание:
на него обрушились семь мук, которые были подобны мукам ада, и, чтобы
измерить их, нужно было бы разделить их; но я не вдаваюсь ни в какие
подробности. Бог сотворил в нем то, о чем здесь нельзя рассказать.
этому невежественному мирянину было открыто множество божественных тайн. Он
не умер, не оставив в письменной форме несколько очень
глубоких текстов, в которых он превозносит Замечательного Расброка. Он обнажает этого
возвышенного мастера с энтузиазмом, которому едва ли найдется пример в этом мире. Ибо
именно во время восхищения ему открылись совершенство и возвышенность
Мастера.

Жан д'Аффлиген был поваром братьев. Когда он почувствовал, что приближается его
конец, он продолжал выполнять свои обязанности до последнего. Затем, когда его
ближайшая смерть была ниспослана ему свыше, он получил
крайнее помазание и умер через три дня, 5 февраля, в праздник
святой Агаты, девы и мученицы.


VII

Репутация Русброка пришла к Жерару Великому. Жерар Великий
был праведником, и его жизнь была посвящена его религии. Желание увидеться
с Расброком загорелось в его душе, поэтому Жерар выбрал спутника и
приготовился к путешествию. Когда он прибыл с этим другом в Зеленую долину,
Расброк, вдохновенный старец, Расброк, который никогда его не видел,
предупредил его о своем визите, приветствовал его по имени, оказал
ему почетный прием и ввел его и его спутника в жилище
братьев. Несколько дней прошли в уединении; Жерар сказал
Русброк:

«Отец, я восхищаюсь возвышенностью твоих работ. Но разве вы не боитесь
зависти и клеветы?

-- Мастер Жерар, - ответил Русброк, - я избегаю писать всякий раз
, когда не чувствую в себе дыхания Святого Духа и
особого присутствия Троицы, более чем святой».

Братья утверждали, что Русброк перед смертью оставил им в
качестве завещания и последнего слова это торжественное заверение в том,
что он никогда не писал ни слова в отсутствие Святого Духа. Жерар ле
Гран не до конца понимал огромное значение этого ответа,
и его спутник этого совсем не понимал.

Дух пророчества коснулся Русброка: «Мастер Жерар, - сказал он, - вы
скоро поймете мои слова. Но ваш спутник не поймет
их по эту сторону гробницы».

Действительно, Жерар понял: работы и личность Русброка
стали предметом его вечного восхищения. «Это от него, - сказал
Жерар, которого я научил жизни: именно от него я получил благоразумие
и проницательность в божественных вещах».

Однажды во время интервью в Валле-Верте Жерар был
особенно поражен совершенным доверием Русброка к Богу.
В этой уверенности не было ничего безрассудного. Но любовь в своем
воплощении вытеснила страх. Жерар, который, возможно, хотел
испытать его, процитировал ему самые
страшные отрывки из Священного Писания о Божьих судах.

Но чем больше он нажимал в направлении ужаса, тем больше Русброк
переносился в направлении любви.


VIII

Что касается того, как писал Русброк, я не хочу упускать из виду то, чему
нас учили наши отцы. Вот каковы были его привычки.

Когда он чувствовал в себе великолепие вдохновения, он шел один
в самом сердце леса. Когда он черпал вдохновение из источников Духа, он
записывал все, что попадалось на его пути. Так он сочинял свои произведения.

Много раз из-за недостатка вдохновения он по несколько
недель не писал. Когда к нему возвращалось вдохновение, он возвращался к своим
привычкам и, хотя у него не было ни малейшего воспоминания о последних
написанных им страницах, он продолжал их в точности. Он писал
продолжение того, что забыл, и эти вещи подходили друг другу так же
идеально, как и различные главы в произведении, написанном
человеком, который работал над написанием.

Позже, в преклонном возрасте, стесняясь писательской деятельности, он взял
с собой брата, который писал под его диктовку.

Тщательное изучение, зрелое размышление, здравое суждение, подкрепленные
серьезными мыслями, привели некоторых людей к убеждению, что
Русброк был воспитан на земле для созерцания божественной сущности.
Но я буду осторожен, чтобы ничего не утверждать.


IX

Вот пример, который может рассказать о том, какой образ жизни он вел
Русброк.

Тронутый дБоже, как обычно, однажды он убежал в
глубь леса; там он сел под деревом. Обуреваемый божественной
кротостью, он страдал избытком ума. Восторг длился
намного дольше, чем обычно. Братья ждали его.
Русброк не возвращался. Братья впали в беспокойство. Они
рассеялись в поисках его сразу со всех сторон. Его искали
повсюду в окрестностях, и везде безрезультатно. Наконец братья двинулись
тропинками и обходными путями в глубь
великий лес. Среди братьев у Расброка был один друг,
особенно близкий. Тот искал с невыразимым усердием
. Внезапно, очень издалека, он увидел освещенное дерево,
а вокруг дерева огненный круг, окружавший его, как ров
окружает крепость. Брат двинулся вперед в глубочайшем молчании.
Когда он подошел ближе, то различил под деревом Русброка. Но Русброк
еще не пришел в себя. Сидя под деревом, он выглядел
как пьяный человек.


X

В Зеленую долину стекалось большое количество паломников. Мужчины,
женщины, молодые люди, старики, священники, миряне, врачи - все
приходили толпами. Русброк приветствовал каждого из них и,
никогда не задумываясь о нем заранее, отвечал им с той же мудростью и
зрелостью, как если бы он провел свою жизнь, обдумывая каждый вопрос.
Самые выдающиеся деятели Фландрии и других
стран приходили к нему и брали у него интервью. Великий доминиканский врач,
ученый, мудрый Жан Таулер совершил паломничество в Валле-Верде.
Но таково было его восхищение, его уважение, его энтузиазм, что его
визиты были очень частыми. Он стал не только паломником,
но и учеником Русброка. Таулер позволил ему вести себя по
горам созерцания. Его работы полны его мастера.
Многие из них являются заимствованиями Таулера у Русброка.
Таулер был гораздо более образован в том, что касается изучаемых вещей.
Он больше разбирался в схоластическом богословии. Но что касается
глубин созерцательной жизни, то она всегда оставалась намного ниже
своему хозяину. Таулер, кстати, оперировал свою великую пьесу только в пятьдесят лет
и полное преобразование. Вскоре после этого он умер. Русброк, предававшийся
созерцанию с детства, всегда взбирался
на все более высокие горы и прожил до восьмидесяти восьми лет.

Женщина, жившая в двух милях от него (она была очень
влиятельным человеком в этой местности), часто приходила к нему босиком.

Постепенно испытывая отвращение к своему богатству и собственности, она вошла
в дом монахинь Сент-Клэр. Все, кто был свидетелем
ее религиозной жизни, свидетельствуют о высоком и постоянном совершенстве этой женщины
до последнего вздоха.

Другая преданная женщина, ученица Дж. Расброка, впала одновременно в
тяжелую болезнь и ужасное душевное расстройство. Она считала себя
покинутой Богом. Она страстно желала увидеть Расброка, но
не могла подойти к нему. Это был Русброк, который пришел. Она увидела
его рядом с собой.

«Скажи мне, дочь моя, - сказал Отец, - что ты делаешь?

--Ничего, - сказала она, - я больше не могу служить больным, и я потеряла то
внутреннее чувство Бога, которое испытывала.

-- Дочь моя, - ответил Расброк, - считайте, что это самое
высокая и самая возвышенная из ваших жертв. Отрекитесь от своей воли и
воздайте должное».

Едва он заговорил, как на слушающую женщину снизошло умиротворение.
Его тревога сменилась не терпением, а удивительной радостью
и непобедимой любовью.

Однажды несколько священников, приехавших из Парижа, нашли отца Русброка
в его лесу. Они хотели услышать некоторые из этих слов, которые
зажигают в человеке божественную любовь. Они, несомненно, советовались
с ним о состоянии своей души и, возможно, ждали пространного ответа.
Русброк говорит им только одно слово: «Вы святые в той мере
, в какой хотите ими быть».

Священники не поняли, возмущенно удалились и в
отсутствие Отца пожаловались братьям на жестокое разочарование
, которое до глубины души их беспокоило. «Итак, мы приехали из Парижа
, чтобы услышать это? они сказали. Неужели отец
Расброк хотел посмеяться над нами?»

Братья рассказали Отцу о горе паломников и попросили
его объясниться. Русброк привел священников и сказал им:

«Мои самые дорогие дети, вы собираетесь сказать мне, изменял ли я вам. Я
я сказал вам, что ваше святейшество было тем, кем вы хотели быть. Другими
словами, ваша святость так же велика, как и ваша добрая
воля. Так что уходите глубоко в себя. Взвесьте свою добрую волю.
Вы познаете меру своей святости. Будьте добры, дети мои;
будьте добры, и вы станете святыми».

Скандал с паломниками уступил место противоположным настроениям, и они с
облегчением удалились.


XI

Русброк был скромен везде и всегда. Можно было подумать, что этот
глубокий и возвышенный созерцатель собирается отказаться от активной жизни.
Произошло обратное. Во внешней и бдительной практике
всякой добродетели и справедливости он был первым в монастыре и
примером для верующих. Он даже предавался работе руками. Уже
в преклонном возрасте он предлагал себя на самых тяжелых и скромных должностях; он
хотел, например, сам нести навоз, в котором нуждались
братья, и перешел на еще более скромные службы. Это правда
, что в садоводческих работах, при всем желании,
в определенные дни он был скорее неудобным, чем полезным. Потому что в его моменты
от неловкости он вырывал как хорошие, так и плохие
травы. Но пример его смирения и активности был не
менее ярким для братьев.

Среди внешних дел он держал свою душу направленной
внутрь, и никогда деятельность извне не мешала в нем возвышенному духу
созерцания. Итак, Марфа и Мария назначили друг другу свидание.

У Русброка вошло в привычку всегда держать во время работы
на улице четки в руке. Для него это был способ
символизировать поступок работника, который должен отдать Богу все свои шаги и
все его жесты.

Отец Русброк получил эту благодать: на работе или в
уединении, где бы он ни находился, он мог предаваться,
когда ему заблагорассудится, внутреннему созерцанию.

«Мне гораздо легче, - говорил он братьям, - вознести
свою душу к Богу, чем свою руку к голове».


XII

Этого друга Иисуса Христа было так приятно видеть, что, несмотря на суд и
свидетельство окружающих, никто не подходил к отцу
Русброку, не вернувшись с утешением и даже радостью в душе.
На лице его сияла благодать Господа Бога.

В его словах была мудрость, в действиях - благочестие,
в жестах - смирение, и везде он был безупречен в добродетелях. Он был сдержан и нежен
ко всем вещам и людям. Его костюмом обычно
пренебрегали.

Что касается его сочувствия, что касается его сострадания, то его
внутренности были настолько полны им, что, излив его излияния на
разумных существ, он затем расточал его животным. Он
всегда делал все, что было в его силах, чтобы прийти на помощь зверям во всех их
нуждах.

Часто зима, сильные холода и обилие снега ставили
бедных птенцов в бедственное положение. Братья, которые не знали
о безмерной доброте и безмерной жалости Русброка, подошли к нему
и сказали: «О! наш Отец! вот уже и снег. Что будут делать
бедные маленькие птички?»

Видя и слыша такие вещи, Русброк очень страдал; и
его сострадание было не напрасным. Он принимал такие
эффективные и своевременные меры, что спасал жизни небесным птицам.

Я думаю, что скупцам было бы неплохо обратить внимание на его пример. Это
это страдающие люди, которые умоляют богатых людей, а
те, кто мог бы легко помочь, не хотят этого.

Однажды Расброк заболел. Он почувствовал жажду и попросил воды.
Смотритель, который считал воду опасной для него, не хотел
давать ей воды.

Ее губы пересохли. Он терпеливо переносил отказ.
Однако, когда он почувствовал угрозу: «Отец, - сказал он смотрителю, - если ты
не дашь мне воды, я умру».

Стражник в смертельном ужасе приказал принести воды. Русброк
забил гол и в тот же момент пришел в себя.

Расброк обладал исключительной грацией угадывать
нужды и помогать всем, кого он видел, без каких-либо предварительных размышлений.
Он догадывался и действовал.

Иногда он говорил с братьями о Боге до времени
ночных молитв. Но никогда в жизни ни один из них не испытывал от этого ни малейшей
усталости. Напротив, когда Русброк заговорил, все они были
физически окрепшими и готовыми к любой тревоге.

Господь Иисус являлся ему несколько раз. Однажды он явился
ему с Девой Марией и несколькими святыми. И сказал Иисус, показывая
на Русброка:

«Вот мой любимый сын, в которого я вложил все свое самоуспокоение».


XIII

Часто в своих произведениях Русброк подчеркивает Таинство
жертвенника и огромную любовь, свидетельством которой является Евхаристия. Несомненно
, что любовь Отца к Святому Причастию была тем самым огнем
, которым светилась его душа. До последних времен он неукоснительно соблюдал
обычай ежедневно служить мессу. Ему перевалило
за семьдесят или восемьдесят; все еще требовалась болезнь или серьезное
препятствие, чтобы отвлечь его от этого.

Однажды Расброк отслужил мессу; дело дошло до канона; но он
воодушевленный духом и разжиженный избытком благодати, готовый
потерять сознание, он, естественно, был не в состоянии продолжать.
Тот, кто отвечал на мессу, был в ужасе; молодой человек еще не знал
, что эта авария, обычная для Русброка, была не естественной
ошибкой, а сверхъестественным излишеством. Ближе к концу своей жизни,
почти потеряв зрение, он едва различал виды
евхаристии; но его любовный путь горел тем же огнем.

На другой день, во время мессы, он в экстазе испытывает
физический обморок, настолько глубокий, что респондент поверил, что душа
отца Расброка покинула его тело. Впрочем, в тот день, если бы не особая
благодать, которая сохранила ему жизнь, вполне вероятно, что
Русброк испустил бы дух перед алтарем живого Бога.

После мессы респондент рассказал об этом смотрителю. Последний
обязал Русброка воздержаться на некоторое время от
совершения мессы из-за опасности. «Отец мой, - сказал Расброк, - не отводите меня
по этой причине от алтаря; в тот момент, когда я потерял сознание,
Иисус Христос прикоснулся ко мне и сказал: »Ты мой, а я твой".

Сразу после причастия он закрывал губы,
не двигал ртом и оставался единым целым со Святым Духом в
таком глубоком созерцании, что, казалось, не проглотил хозяина.
Возможно, евхаристические виды вели себя в его
устах не так, как в устах других людей.

Несомненно то, что ее дух, летящий впереди
Духа свыше, вознесся к Отцу духов, подобно невесте
, опирающейся на руку жениха.

Брат, хорошо знакомый с Расброком, однажды спросил его, как он
так быстро проглотил угощение.

Русброк просто ответил:

«Дорогой друг, Бог делает со своими слугами все, что пожелает».


XIV

Русброку было восемьдесят восемь лет; его силы начали
убывать.

уже его мать явилась ему в видении, чтобы указать
время его смерти. Русброк готовился с большой преданностью и с
огромным желанием. Есть люди, которые терпеливо переносят жизнь,
но сохраняют свою любовь до часа избавления. Не имея
здесь, в постоянном городе, они желают будущего города, они чувствуют себя
изгнанниками и знают, что Отец на Небесах.

Когда настал смертный час, Русброк испытал тихую, чистую,
свободную и веселую радость. Ни боли, ни страха, ни беспокойства. Вся его личность
, казалось, свидетельствовала об этом слове: «Я желаю раствориться и
жить со Христом».

Время от времени из его
очень глубокой и сильно измененной груди вырывалось несколько глубоких вздохов, и он повторял::

«Моя душа жаждет живого источника; моя душа жаждет Бога. Когда это
что я приду и предстану перед ликом Господа моего?

«Как олень к живому источнику, так и моя душа к тебе, Господи».

Он провел так много лет в близком знакомстве с Иисусом, что
в высший момент видения и наслаждения он не мог ничего,
кроме как гореть.

Он лежал в постели надзирателя; но его хотели отнести, как
простого брата, в лазарет. Лихорадка и дизентерия продолжались
две недели. Братья были вокруг него, помогая и молясь; в последний
момент он порекомендовал их Богу.

Его дух был здоров; его лицо было розовым; смерть не оставила
на нем никакого следа. В глубокой нежности и безмерной радости
Русброк отдал Богу свою душу. Ему было восемьдесят восемь лет;
более шестидесяти из них он провел в священстве. Это было 2 декабря
1381 года.

однако братья похоронили его с преданностью, подобающей такому
погребению.

Это правда, что мы совершали за него обряды и молитвы, которые совершаем
за всех остальных. Но братья внутренне надеялись, что
это их Отец молился за них.


XV

В последние дни жизни Русброка его посетил врач, его друг Декан
. Декан вместе с братьями бодрствовал возле
Расброка в ночь после смерти. Охваченный легким сном, он увидел отца
Расброка, приближающегося к алтарю. Он был облачен
в священнические одежды и окружен таким великолепием, что никакое человеческое слово
не могло бы выразить его.

Однажды монахиню схватила сильная зубная боль.
Врачи и хирурги безуспешно пытались ее облегчить.
Наконец, вне себя от горя, почти мертвая, она отправилась на поиски
другая монахиня, у которой дома был зуб Русброка, рассказала
сестре о своих мучениях. «Если бы я была на вашем месте, - ответила та,
- я бы приблизила к своему зубу зуб отца Русброка, который есть у меня дома».

Монахиня повиновалась; она приблизила зуб Русброка к своему
больному зубу; она сделала это со смирением и на мгновение почувствовала
, что боль утихла. Вскоре после этого она была радикально вылечена.


XVI

Еще одно слово. Тело Расброка пролежало под землей пять лет,
когда его осматривали. Он был совершенно цел и чист; одежда
и украшения, в которых он был погребен, все было
незапятнанным и незапятнанным. Была только небольшая точка на носу, на которой
был очень легкий, но определенный след порчи.
Местный епископ, присутствовавший при поднятии тела, приказал
выставить его на три дня у входа в монастырь, чтобы весь народ
мог его увидеть и увидеть. Тотчас от обнаженного тела исходил восхитительный запах
, как будто на нем только что горели самые изысканные ароматы
. Не только монастырские братья, но и огромное множество
миряне и миряне, достойные веры, свидетельствовали: они были
там, и я собрал свидетельство из их уст. После трех
дней выдержки епископ настоял на том, чтобы поместить восхитительное тело
в его первую гробницу, и приказал с почестями перенести
его в церковь. Это было сделано с огромным уважением среди огромной
толпы. И там покоится Русброк в ожидании высшего повеления
живого Бога, который пробудит мертвых, Господа Иисуса Христа, которому
будет честь и слава во веки веков, во веки веков
. Аминь.




РУСБРОК




КНИГА ПЕРВАЯ

ИЗ УКРАШЕНИЯ ДУХОВНОЙ СВАДЬБЫ




ДОЛИНА


Когда солнце находится в полдень, если
между двумя огромными горами проложена очень глубокая долина, и солнечные лучи могут
достигать дна долины, происходят три явления. Долина
отличается великолепием, пылкостью, великолепием, плодородием
, равных которым нет на равнине.

Когда праведник пребывает в глубине своей бедности, созерцая в себе
ничтожество, нищету, бессилие; когда он обнаруживает, что глубоко
неспособен к прогрессу, к упорству; когда он видит множество своих
пренебрежения и своих недостатков, когда он предстает таким, какой он есть, в
реальности своей бедности, он роет долину смирения.
Простершись ниц в своем страдании, признавая свое бедствие, он
со стоном простирает его перед милостью Господа; он созерцает высоту
небес и их малость по отношению к нему. Долина становится глубокой.

Вот почему Христос-Солнце с высоты своего полудня, сидящий по правую
руку от Отца, бросает в глубь этого скромного мира тысячу огней и тысячу
великолепий. Его невозможно не тронуть, когда скромный киоск
перед ним и поклонись его молитве. Итак, по обе стороны долины
возвышаются и растут две горы; это два желания: желание
служить и восхвалять; желание достичь совершенства святости.
Эти две горы выше неба. Они касаются Бога
без посредников и просят Его щедрости. Она не содержит
в себе, она течет, она изливается; ибо тогда душа обладает способностью
принимать. Обновление сил сигнализирует о приходе
Иисуса; просящая глубина получает три дара. Она проиллюстрирована
по благодати, охваченная любовью, оплодотворенная добродетелью.




ОТ ЖЕЛАНИЯ УВИДЕТЬ


Когда душа отдала все свои дела во славу Божью, когда
она пришла к истинной жизни, она чувствует в себе жало,
острие, желание примерно увидеть, кто ее Муж и в каком
роде Тот, Кто стал для нее мужчиной, кто есть умер, чтобы
спасти ее, и отдал себя ей. Этот Иисус, который, покидая землю,
оставил ей таинства и который обещал Свое правление; этот Иисус, всегда
готовый предоставить телу его нужды, душе его утешения, этот
Иисус, в каком он роде? И душа, полная вопросов, чувствует
, как в ней растет желание увидеть Жениха и узнать, каков он,
каков он сам по себе. Знание как таковое, которое его
произведения могут дать о нем, не радует душу. Тогда она поступает
так, как Закхей, тот мытарь, которого она хотела увидеть, она идет впереди, вдали от
толпы, вдали от множества созданий, множества, которое унижает нас
и лишает нас возможности видеть Христа; она поднимается на вершину древа
веры, имеющего свои корни в Боге, и восходит к нему. протягивает свои двенадцать ветвей
(двенадцать статей). Нижние ветви простираются к человечности
Иисуса и к спасению мира; верхние ветви говорят о
Божественности, Троице, Единстве. Душа восходит, как Закхей, на вершину
дерева; ибо Христос пройдет мимо со всеми Своими дарами. Достигнув вершины,
она увидела Сына Человеческого; но свет сказал ей: вот
Божество огромное, непостижимое, недостижимое, и весь сотворенный свет
остается позади; вот бездонная пропасть. И душа приходит к
высшему познанию Бога, допустимому здесь, на земле, то есть к
невежество и признание того, что она не понимает.

Но в центре света, в центре желания Христос говорит и
говорит: сойди скорее, мне нужно сегодня же поселиться у тебя. Это
быстрое нисхождение, которого требует Бог, - это просто погружение в бездну
Божественности, которую разум не понимает; но там, где
разум останавливается, любовь движется вперед и входит. Когда душа,
превзойдя разум, склоняется и погружается, тогда она пребывает в
Боге, и Иисус Христос пребывает в ней. Когда она спустилась в
глубина, недоступная творениям, идя в свете
веры, она идет впереди Иисуса и, залитая Его великолепием,
с избытком понимает невозможность понять Его там, где она находится.
Всякий раз, когда желание погружает вас в непостижимого Бога,
вы идете впереди Христа, Который наполняет вас Своими дарами; но когда
над Его дарами, над собой и всеми
творениями вы отдыхаете в Нем, тогда вы пребываете в Бог, и
Бог пребывает в вас. На пике активной жизни, между Иисусом и душой,
это способ встречи.




ОТ ЕДИНСТВА СЕРДЦА


Из глубокого огня рождается единство сердца. Единство невозможно без огня.
Необходимо, чтобы дух Иисуса зажег огонь в глубине; ибо
огонь - это субстанция, которая своим собственным действием производит единство. Огонь
- это вещество, которое ассимилирует все остальные, при условии, что они
способны принять его действие. но единство сердца - это
совокупность всех человеческих сил, объединенных и ощущаемых в
доме глубины. Внутренний покой - это дар единства.
Мир - это сокровенная и собирающая сила, которая охватывает душу,
тело и все внутренние или внешние силы в
горящем единстве любви.




ОТ ЦЕЛОМУДРЕННОГО НАСЛАЖДЕНИЯ


Душа, которая была перед Христом, чувствует сладость, и из этой сладости
рождается целомудренное наслаждение, которое является объятием божественной любви
, сжимающей дно души. итак, возьмите все сладострастия земные,
соедините их в одно сладострастие и обрушьте все
это на одного человека, и все это будет ничто по сравнению с наслаждением, о котором Я
говорю; ибо здесь Бог тонет глубоко внутри нас со всем своим
чистота, и наша душа не только наполнена, но и переполнена. Этот
опыт - единственный свет, который может показать душе
ужасные страдания тех, кто живет без любви. Это наслаждение
заставляет человека таять, он больше не властен над своей радостью.

Эта радость порождает опьянение духом. Я называю опьянением ума то
состояние, когда наслаждение превосходит возможности, которые были
у желания. Иногда переизбыток радости заставляет петь, иногда
чтобы плакать. Иногда, чтобы облегчить переноску, мужчина просит
помощь движением, иногда криками, иногда глубоким
молчанием жгучих и немых наслаждений. Некоторые говорят: но
разве другие люди не чувствуют Бога? Другие говорят: Никогда, никогда,
никогда существо не чувствовало того, что чувствую я. Есть те, кто удивляется
, что весь мир не загорелся. Есть те, кто задается вопросом, что
это за наслаждение и откуда оно исходит: _ Что же случилось со мной?_ Само
тело не может испытывать в этом мире более восхитительного удовольствия.
Иногда кажется, что душа вот-вот лопнет. Посреди оцепенения один
рождается действие, это благодарение... Господи, я недостоин
... но мне нужна эта безмерная доброта... Тогда приходит
смирение, которое является отправной точкой для человека, и человек поднимется на
более высокий уровень.




ДУХОВНОЕ ПРИШЕСТВИЕ


Когда солнце находится в знаке Рака, жара на
пике: оно сжигает влагу земли и созревает ее плоды. И
когда Христос-Солнце превознесен на горе сердца, когда Он
превознесен выше даров, выше утешений, выше
что за сладости, которые падают с него, когда он неподвижен на самой
высокой вершине духа, когда мы больше не уповаем ни на какой
божественный вкус, ни на какое величие, дарованное нашим душам, когда
мы, повелители самих себя и превосходящие самих себя, возвращаемся к принципу, чтобы
ввергая нас в ту самую бездну, из которой вытекают все совершенства, когда
произошло явление возвышения Христа, он притягивает к себе все
, то есть все наши силы. Никакой вкус, никакое
утешение не могут помешать свободе этой победившей любви; ничто не
навязывает себя ему, потому что он решил преодолеть все, чтобы объединиться с тем
, кого любит. Когда внутренний человек достигает этой степени,
нижние этажи его самого вовлекаются и воодушевляются восходящим движением
. Тогда первое действие Христа состоит в том, чтобы привести
все силы на небеса и объединить их; он приглашает, он требует. Он
говорит в духе: Выйди из себя, выйди, как Я тебя привлекаю. Но
это влечение невыразимо; оно похоже на внутреннее приглашение
и требование возвышенной истины, которая требует от нас
объединиться с нами. Это приглашение - неизведанное наслаждение, и
из этого океана исходит возвышенная деятельность; ибо человек открывается и расширяется;
вены зияют; силы не в состоянии выполнять
приказы, которые они получают, но их желание есть. Это приглашение
- сияние вечного солнца; радость, которую оно возбуждает, открывает
человека, расширяет его, расширяет его, и зияющее внутри него
уже нелегко закрыть. Эта вещь - рана любви, это
то, что на этом свете слаще и страшнее.
Но вот солнце требует, чтобы раненый был поражен его лучами,
и все раны увеличиваются.




ТОМЛЕНИЕ И НЕТЕРПЕНИЕ


Когда Христос пригласил душу к союзу, и тварь вознеслась,
предлагая то, что может, но не достигая того, чего хочет, тогда рождается духовное
томление. Костный мозг, где находятся жизненные корни
, является центром травмы. Христос, восседающий на вершине
духа, направляет лучи божественного света в самое место
желания, в место жажды; но все силы сожжены и
высушенные жаром этих лучей. Жгучая жажда души и
луч, падающий на нее, вызывают непреходящее томление. Если душа не
может встретиться с Богом, так как не хочет обходиться без Него,
внутри и снаружи поднимается буря невыносимого, и небо, и
земля, и все их создания не дадут вам ни секунды
покоя. В этом состоянии душа слышит возвышенные слова, исходящие
из глубины ее самой, слова, приносящие пользу, удивительные и редкие
уроки; в ней течет истинная мудрость; но она желает, она желает!
Внутренняя буря любви - это то, чего не слышит разум,
и он требует от нее того, о чем она просит. Эта буря поедает человеческую плоть
и пьет его кровь; любовь такова, что без какой
-либо внутренней работы тело человека сгорело бы дотла. Зодиак на своем
языке назвал бы это знаком Льва ... это великая жара.
Так вот, лев ужасен: он царь животных. Для души наступает момент
, когда Христос, подобно солнцу, входит в знак Льва,
и жар его лучей заставляет кровь в сердце бурлить и гореть.
Теперь, когда эта любовь становится царем, она превосходит все эти меры, не
позволяя ни одной из них сковывать себя. Он игнорирует меру и
иногда желает смерти как средства союза. Иногда взоры
души поднимаются, чтобы увидеть небеса и Бога, и возвышенное множество
святых, и радость и славу, льющиеся потоком: "Итак,
- сказал он, - я должен сегодня обойтись без этого!" Слезы подступают, и
дыхание сбивается. Его глаза отрываются от неба и, падая на изгнанника, снова обливаются
слезами, слезами ожидания и жадности
которые текут по щекам мужчины. Они подобны
освежению; они полезны и даже необходимы
для физической природы, чтобы защитить силы от насилия любви.




ВОСТОРГ И ОТКРОВЕНИЯ


Во время шторма человек иногда приходит в восторг духом, превыше
чувств; тогда экстатик слышит слова или видит символы, которые
открывают ему истину и часто предсказывают будущее. Эта истина
всегда полезна либо ему, либо другим. Это называется
видениями или откровениями. Когда они появляются в виде изображений
и из символов обычно это ангелы, которые силой
Бога возвышают их перед человеком. Если откровение носит чисто
интеллектуальный характер и представляет с сотворенными мирами только
непостижимые аналогии, посредством которых Бог проявляет себя в бездне,
мы находимся в чистом уме. Однако мы все еще можем поговорить и
рассказать, как обстоят дела. Но иногда человек уносится
выше своего разума, но не вне себя, в
непостижимое. Как он видит? как он слышит? Он больше не может
ничего не говори нам об этом. Это называется восторгом. В этом
абсолютно простом представлении видеть и слышать - это одно и то же. Это
высшее действие предназначено для Бога, который в этот момент касается души без
посредников. Иногда в темную ночь сверкает молния, и
дух приходит в восторг; но свет гаснет, и человек приходит в себя.
Божье действие прекрасно, и часто те, кого оно касается, становятся
людьми света. У любовных бурь есть и другие
последствия. Иногда светит свет, он исходит от Бога, но в
через любую среду. Тогда душа и дух поднимаются к
свету; происходит встреча, которая невыносима из-за
радости, и иногда человек оказывается ни с чем; это то, что
я называю переносом. Транспорт - это радость, о которой нельзя
говорить. Эти вещи неизбежны; когда они случаются, их нужно
принять.

В духовной жизни важно знать, осуждать,
увядать квиетизм. Квиетисты остаются неподвижными и, чтобы
спокойнее наслаждаться своим лживым покоем, воздерживаются от всего
внутренний или внешний акт. но их покой - это покушение на Бога
и преступление против величества. Квиетизм ослепляет человека и погружает его
в это невежество, не превосходящее, а уступающее всякому
знанию, и человек остается замкнутым в себе, инертным и бесполезным; этот
покой - просто лень, а это спокойствие - забвение
Бога, себя и других. Эта лень прямо
противоположна божественному покою, противоположна покою бездны,
этому чудесному покою, полному активности, полному любви, полному
желание, полное поисков, жгучий и ненасытный покой, к которому мы стремимся
все больше и больше после того, как найдем его. Между миром свыше и
квиетизмом снизу есть та же разница, что и между Богом и
обманутым существом. Ужасное заблуждение! люди
сами ищут Его, безвольно сидят глубоко внутри себя и больше не преследуют
Бога даже желанием, и не Его они держат в
своем обманчивом покое. Такова праздность ума и вялость
тела, куда природа и привычка заставляют спускаться по склону,
эти несчастные. Есть поистине ужасный покой, который
доступен евреям, язычникам и самым подлым грешникам; они
считают себя спокойными, потому что, оторванные от всякой деятельности, они заставили
замолчать голос, который гремит в душе. Каждый человек, который предается
отдыху без дела, без добродетели и без исследования, теряет себя. Он впадает в
гордыню духа, в внутреннее самодовольство и занимает место
среди неизлечимых. Человек, когда он убедил себя, что поиск
Бога противоречит его счастью, когда он пребывает в себе, ведет
жизнь, наиболее диаметрально противоположная божественному союзу, о котором мы
говорили. В этом покое зародились все ошибки.
Пожалуйста, поймите, что это просто падение ангелов. Верные ангелы
обратились к Богу, обремененные Его дарами; они
укрылись в Нем со всем пылом активного наслаждения; они
обрели блаженство, покой без конца и без лжи. Но те, кто,
замкнувшись в себе, попросили себе покоя
, впали в квиетизм. Между ними и вечным светом
расстояние мешало; они были брошены во тьму
и в беспокойство, которому не будет конца.




КВИЕТИЗМ


Всякий, кто отдыхает вне дела, кто предается
безмятежному покою, которому нет применения, впадет во все заблуждения; он
отвернется от Бога, чтобы замкнуться в себе и искать покоя в себе
. Этот так называемый созерцатель подобен торговцу; я
говорю о торговце, который стремился бы только к выгоде. Он любит только себя, он
собственник и влюблен в свою личность. Среди квиетистов несколько
ведут суровый и суровый образ жизни. Они ниц предаются
великим покаяниям; но будьте уверены, что они думают глазами зрителей и
что они видят, что их награда грядет с этой стороны. Любое самолюбие имеет
вкус и вкус только для себя. Иногда эти люди получают
желаемое тщеславие. Это сатана дает их им; Бог
отдает их отцу лжи, и они приписывают своей святости успех
своих усилий, вознагражденных адом. Внутренне охваченные
гордостью, они закрывают глаза на божественный свет. Приверженцы
сами они, сидящие глубоко внутри себя, когда находят в своей
неподвижности небольшое утешение, чувствуют себя непринужденно,
даже не подозревая о безмерности радостей, которых им не хватает. По
склону, по которому они скользят, они надеются встретить определенные
внутренние вкусы, определенные вкусы, определенные душевные наслаждения; это то
, что я называю духовной похотью. Это любовь к сладострастию, которая,
отталкивая мужчину от себя, останавливает его в глубине души, говоря ему:
Удовольствие здесь.

Люди, всегда подчиняющиеся собственной воле, внутренне
одурманенные гордыней духа; их жизнь противоречит милосердию,
противоречит внутренней любви, противоречит духу поиска,
противоречит духу желания, противоречит ненасытности человека
, ищущего славы Божьей. Ибо милосердие - это основа любви. От
нас к Богу, она - тот, кто осуществляет связь между Богом и нами,
она - тот, кто создает союз. Но любовь к себе возвращается только к
себе; вот почему он обречен на изоляцию. Иногда его
внутренние действия напоминают действия истинной любви, как
волосы выглядят как волосы. Бесконечное расстояние, разделяющее их, находится
в разуме, который их движет. Истинная любовь ищет только Бога и
все сводит к Его славе. Любовь к себе ищет только себя и
сообщает обо всем ему. Человека, который впадает из милосердия в себялюбие
, немедленно схватывают четыре врага: гордость, жадность,
чревоугодие и похоть. Так пал Адам и в нем человеческая природа.
В его аппетите к науке была жадность;
в его влечении к фруктам было жадность. Затем он узнал, что
это просто похоть. Дева Мария, которая является жизненным раем, познала
богатство, превосходящее богатство, потерянное Адамом.
Прекрасная любовь - Сын Марии. Она обратилась к Богу с
горячей любовью; она зачала Христа, она принесла Его в жертву Отцу,
Ему и всем его силам, с огромной щедростью. Пожертвования от
Бог всегда находил ее целомудренной. Никогда она не просила их с
жадностью и не получала их с жадностью. Тот, кто следует его путем
, побеждает своих врагов и прибывает в царство, где правит Дева с
его Сын во славе, которой не будет конца.

Существует третий вид квиетистов, более пагубный, чем первые два
. Их порочность сложна, их жизнь - это вечная
несправедливость, изобилующая духовными ошибками. Я прошу читателя обратить на это все
его внимание. Эти люди, являющиеся врагами Бога, считают себя на вершине
созерцания. За ними нужно внимательно наблюдать; их слова и
поступки выдают их. Они принимают свою праздность за абсолютную свободу
, и поскольку они внутренне чувствуют только пустоту, они
считают себя едиными с Богом без посредников.

На следующей ступени они объявляют себя превосходящими заповеди и
поклонение Церкви, слишком возвышенными по благодати, чтобы совершать
какие-либо действия. Они боялись бы потревожить проявлением самых
возвышенных добродетелей ту высшую праздность, которой они поклоняются в глубине
души. Вот почему, предавшись чистым страстям, они отказались от
любых низших или высших действий. Они говорят, что это нарушит
присутствие Бога в их душах. Они сидят в пустоте, без рвения,
без добродетели, без похвалы, без благодарения, без воли, без
любовь, без молитвы, без желания. Несчастные! они не желают, они
отказались от жадных поисков, они верят, что получили все.
Несчастные! под предлогом свободы они не спрашивают, что им
нужно. Не имея больше, как они говорят, ни собственности, ни предпочтений,
распрощавшись со всем, мы получили все, о чем другие
еще могут просить. Они добавляют, что сам Бог больше ничего не может
ни дать, ни отнять у нас. И в чистоте своего покоя они
считают себя освобожденными от всех своих обязанностей, как и их прославленный
свобода освобождает их от всякого подчинения: они больше не слышат голоса
Церкви. Папа, епископ, пастор, они намного выше всего
этого. Иногда призрак послушания все еще витает на их лицах;
но в глубине души действия Церкви находят в них бунтарей, преданных
в вечный отпуск. Они говорят, что пока мы действуем,
значит, мы несовершенны. Вы опускаетесь на землю, чтобы обрести добродетели,
потому что вы не знаете духовной бедности и внутреннего досуга
.

Они считают себя вознесенными над святыми, над девятью хорами
ангелы, помимо достоинств и недостатков, одинаково неспособные
к прогрессу и грехам; они, мол, едины с Богом в отношении сущности и
сведены на нет в отношении субстанции, вот квиетизм и вот
пантеизм. Затем они заявляют, что могут беспрекословно подчиняться всем
прихотям тела; ибо невинность освободила их от закона. У нашего
тела, говорят они, есть прихоть; если вы откажете ему в том, о чем он просит,
вы нарушите покой нашего разума. Давайте дадим телу все
, что оно пожелает: иначе наш покой может быть нарушен.

И все же иногда они сдерживают себя, потому что тогда кто-
то смотрит на них, и мы должны заставить себя восхищаться.

Как только у них появляется прихоть, они внезапно подчиняются ей. Они
чего-то хотят, и сразу это становится законным. Я надеюсь, что
квиетисты редки; но я смотрю на них как на самых опасных и
неизлечимых людей. Некоторые из них одержимы
демоном. Они полны хитрости и маскировки; но, вооружившись
Священным Писанием, вы легко обнаружите их по их
обходным путям и в глубине их лабиринта.




ВОСХИЩЕНИЕ


Непостижимое богатство, возвышенность, либеральное и
плавное общение, которое есть у Бога и которое создает Бог, восхищают созерцателя в
месте восхищения. Поклоняющийся больше всего обращается к потокам
свыше, к тем излияниям, которые исходят от Бога. Он глубоко размышляет о
непостижимости Божественной Сущности; совместное пользование Богом и
святыми, а также об огромном действии божественных личностей, действующих
по благодати, во славе, в природе и выше, во все времена
и во все времена, во святых и во всех людях, на небесах и
на земле, во всех разумных или неразумных существах, в
духе и материи, в соответствии с потребностями, способностями и
достоинством каждого существа. Он созерцает небо, землю, солнце,
луну, элементы, всех существ, движения неба, общее
наследие живых.

Все это дается самим себе, Бог дает себя, ангелы дают себя. Разумная душа
принадлежит всему телу, всем членам тела.
Она здесь, повсюду, вся целиком. ее можно разделить только на
гипотезы. Высшие силы и внутренние силы
человек, столь поразительно далекий друг от друга, если на это смотрит разум,
тем не менее представляет собой одного и того же человека, в единстве которого соединены душа
и тело. Бог есть во всех и в каждом. Все через него, все в
нем, все от него, небо, земля и вся природа. В то время как внутреннее
и глубокое размышление блуждает по превосходству божественной
природы, по ослепительным сокровищам Бога и по Его
великолепию, восхищение растет в созерцателе, и он приходит в
ступор из-за возвышенности и безмерной верности. С помощью
вера и надежда, из глубины души человека исходит особая радость. но
эта радость проникает и охватывает всеми силами души
само единство Духа.




БОЖЕСТВЕННОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ


Пришествие Христа в душу - это контакт, который проникает и волнует
дух в его глубочайшей близости. Когда высшие
силы души обнялись над возвышенностью добродетелей, в
единстве Духа существо чувствует прикосновение пальца к себе. Единство
Духа, в котором эта жилка пульсирует и бурлит, превосходит
разумный, но не чуждый ей. Просвещенный разум чувствует
прикосновение, он чувствует его меньше, чем любовь; однако он чувствует его,
не имея возможности проникнуть в его модус. Ибо это божественный акт, это
источник всех возможных благ; между Богом и тварью он
последний посредник.

Но над ним, в священной тишине Непостижимого, трепещет
некая ясность, которая является очень высокой Троицей.

Вот откуда возникает заминка. Всемогущий живет и правит
Духом, Духом в Боге.




ПОСЕЩЕНИЕ


Господь, рассматривая жилище и покой, которые Он создал для
Себя глубоко внутри нас, рассматривая единство духа, действующее по Его
благодати, и наше сходство с нашим типом, решил
постоянно посещать это превосходное единство, произведение Его рук, и
иллюстрировать его без перерыва словами, которые Он дал Нам. возвышенное прикосновение его Глагола
и безмерное излияние его любви. Ибо он заботится о своих наслаждениях; он
хочет вселиться в ум, тронутый любовью. Когда он обрел, завоевал и
создал в нас свое подобие, он хочет посетить этот образ, обогатить его
обилие чудесных даров открывает нам путь к более ярким добродетелям
, ведущим к более просветленному образу. Воля
Христа состоит в том, чтобы мы жили в сущностном единстве нашего духа
и чтобы мы оставались там, где Он, выше созданий и их
превосходства, и чтобы мы были закреплены в Его богатстве, среди Его
сокровищ; воля Христа состоит в том, чтобы обогатиться сокровищами и
великолепием небесные, мы пребывали с ним во всей полноте
деятельности. Воля Христа состоит в том, чтобы среди самых
практичные и наиболее приумноженные в жизни, мы
постоянно посещали глубины нашего разума, наше единство и наш
божественный образ.

Ибо в каждый момент своего существования, во всех точках, которые охватывает слово
_теперь_, Бог рождается в нас, Святой Дух действует, вооруженный всеми
своими сокровищами. Давайте предложим дарам Господа то подобие, которое Он хочет видеть в
нас, но предложим Его возвышенному поколению священное единство нашей
сущности.




ПРОСТОТА НАМЕРЕНИЯ


Каков путь к тому, чтобы предстать перед Господом? Дорога в Лос-Анджелес
более совершенное сходство и более приятное единство? любой акт
доброты, даже незаметный, если простота намерения связывает его с
Боже, приумножь в нас божественный образ и даруй изобилие Его вечной жизни.
Простота намерения объединяет в единстве духа
разрозненные силы души и объединяет с Богом сам дух. Именно
простота намерений делает Богу честь и хвалу; именно она
представляет Ему и предлагает ему добродетели. Затем проникая в себя и проходя
сквозь себя, пересекаясвятая и проникающая во все места, во все
существа, она находит Бога в своей глубине. Она - начало и
конец добродетелей, их великолепие и слава. Я называю
простым намерением то, которое направлено только на Бога, связывает все с Богом,
следует порядку и истине. Она обращает в бегство любой обман, любое
лицемерие и двуличие. В любом возможном действии
превыше всего следует сохранять, проявлять и развивать простоту. Именно она
ставит человека в присутствие Бога, именно она дает ему свет
и смелость, именно она делает его пустым и свободным сегодня и в
судный день от всякого постороннего и напрасного страха. Она и есть то
простое око, о котором помнит Господь, изображая все тело,
то есть всю его активную жизнь, и избавляя его от зла. Она - внутренний
уклон просветленного ума, она - основа всей его
духовной жизни. Уверенная в Боге и верная Ему, она заключает в
свои объятия надежду и милосердие. Она валит с ног злую природу,
она дает покой, она заставляет замолчать бесполезные звуки, издаваемые в
мы. Она - здоровье добродетелей, она - мир, надежда, уверенность
сейчас и в судный день. Через нее мы будем пребывать с благодатью
и подобием в единстве духа, идя впереди Господа
путем добродетелей. Именно она предложит ему всю нашу
живую деятельность, увеличивая с каждым часом наше божественное подобие.

И затем, за пределами посредников и за пределами нас самих, именно она
перенесет нас в трансцендентность глубины, в которой
пребывает Бог, и даст нам покой бездны. Наследие, которое
вечность подготовила нас, именно простота даст нам это.

Вся жизнь духов, вся их деятельность и вся их
добродетель, наряду с божественным подобием, состоит в простоте намерений,
и их высший покой происходит на высоте, также в простоте,
в простоте сущности. Духи в разной степени обладают
добродетелями и подобием; в разной степени они сами обладают своей
собственной сущностью в глубине себя, в соответствии со своим достоинством. Но Бога
достаточно для всех, для всех и для каждого, и, в соответствии с мерой Его любви,
каждый разум обладает более или менее глубоким поиском Бога в
своей собственной глубине.

Скрытый под этим прикосновением, Христос говорит духу: _выступи из
себя. Действуй глубоко._

Теперь это очень глубокое прикосновение побуждает душу и привлекает ее к своей
собственной близости, настолько внутренне, насколько существу позволено
проявлять себя внутренне. Но благодаря добродетели любви дух
поднимается над движениями в самом единстве, откуда вырывается
бурлящее яркое пламя, которое касается его. однако у этого прикосновения есть
требования. Он требует, чтобы разум познавал Бога в
ясности, которую Он производит. Он требует любви, чтобы он мог наслаждаться Богом без
посредников. Дело в том, что разум
естественным и сверхъестественным образом желает высшего желания. Вот почему, возвышаясь
силой своего внутреннего взора, он входит в себя и созерцает в
своей собственной бездне святилище, к которому он прикасается. Любой разум и любой
яркий свет чувствуют себя здесь ущербными и отказываются двигаться дальше. Ибо первозданная
ясность, из которой берет свое начало прикосновение, ослепляет всех
созданные взгляды огромны и бесконечны; и всякий живой разум,
опираясь на созданный свет, ведет себя как сова под
сиянием солнца. Но вот дух испытывает другое волнение
и другое требование; с одной стороны, это Бог, а с другой стороны,
Он Сам повелевает ему самому исследовать прикосновение,
проникнуть в него, спросить его: кто ты? и что такое Бог? Тогда
дух отправляется на поиски неизвестного и, преследуя в своем
источнике кипящее в нем пламя, с жадностью предается этому
ужасная инквизиция. Но он ищет, но не находит; я не знаю, что
это такое, говорит созерцание.

На этой стороне есть выдающаяся ясность, с которой нельзя встретиться взглядом
, не будучи схваченным, разбитым и ослепленным. Эта ясность ведет себя с
высотой, которая возвышается над любым разумом, на небесах и на земле. Но те, кто
глубиной внутреннего действия исследовали и пронзили свою собственную
бездну, проникнув в ее основание, которое является вратами
в вечную жизнь, те могут почувствовать прикосновение. Однако свет
Божий сияет в такой необъятности, что дух в смятении,
неспособный сделать шаг вперед, волей-неволей уступает
бликам непостижимого. Разум и разум
остаются за дверью. Но любовь, которая также была призвана, любовь
, получившая приказ, хотя и ослепленная, как и все остальные, абсолютно хочет двигаться вперед;
ибо в своей слепоте он сохранил инстинкт наслаждения. Кроме того, когда
разум, несмотря на все усилия, остается снаружи, любовь говорит:
Я войду!




ОТ НЕНАСЫТНОГО ГОЛОДА


Человеческая душа способна к голоду без удовлетворения. Это
жадная любовь, зияющая любовь, стремление сотворенного духа к несотворенному добру.
Когда ум тронут, тронут желанием, когда он получил от Бога
приглашение, которое является приказом, ему абсолютно необходимо прикоснуться к тому
, что он любит. Отсюда ненасытная жадность, которая никогда не сможет обнять и
удержать. Мужчины, которые так живут, самые бедные среди
мужчин. Они едят, пьют, не могут насытиться или
утолить жажду. Они вечно голодны, потому что созданный сосуд не может вместить
Несотворенное. Желание есть, горячее, вечное; но Бог выше
его, и поднятые руки желания никогда не достигают обожаемой полноты.
Тогда Бог дает душе хорошо сервированный стол; на этом столе
есть богатства, известные только тому, кто их отведает: но есть одно
блюдо, которого всегда не хватает, - это то, которое содержало
бы восхитительное наслаждение. Вот почему голод всегда усиливается. Под божественным
прикосновением в душу вливаются потоки наслаждения, и духовный вкус
испытывает то, что разум не может изобрести. Однако, поскольку
эти наслаждения испытываются в тварных сферах, в
низших сферах, чем Бог, голод всегда усиливается. Все они
эти перевозки только возбуждают его. Когда Бог отдал бы все на это
душу, никого, кроме самого себя, он не насытил бы. Именно его палец
вызвал это желание: чем сильнее было прикосновение, тем
страшнее желание. Такова жизнь любви в ее трансцендентном действии,
превосходящем разум и разум. Если ваша любовь воспламеняется от
прикосновения божественной любви, разум больше ничего не может сделать ни за, ни против
вас. Насколько я могу понять, пострадавший таким образом человек нелегко отделится
от Бога. И все же поток любви к нам,
наш отлив к любви, все это можно отнести к числу
существ: вот почему все это может еще больше возрасти.




БОРЬБА


Потрясения любви вызывают присутствие двух духов: духа Божьего
и нашего собственного. Вот тогда начинается борьба. Наш разум склоняется
, как мы это делаем, когда собираемся нырнуть; он стремится к Богу и хочет достичь Его.
Движение любви было соучастником тайного действия предполагаемого Бога. Однако
шок происходит глубоко внутри: раны, которые получают
бойцы, имеют ужасающую близость. Оба бойца сражаются друг с другом
метают молнии, которые вспыхивают их огненной силой, и пыл
их борьбы усиливает алчность их любви. Они оба сливаются
воедино. Дух Божий дает, наш дает; сила любви рождается из
этого двойного движения. Этот прилив и отлив заставляют источники любви изливаться на самих себя
. Таким образом, прикосновение Бога и ярость нашего
желания объединяются где-то в простоте. Ум, занятый
любовью и одержимый ею, случается из-за невероятной забывчивости
вспоминать только о своем обладателе. Разум горит, и когда он погрузился
в бездне того, к кому прикасается, видя, что его желание и жадность
перевешиваются его положением, он становится свидетелем собственной неудачи.
Объединив свои силы в высшем усилии, он находит в
глубине своей деятельности силу изменить себя в любви;
тогда сокровенное святилище его сотворенной сущности, где начинается и заканчивается
его земная деятельность, находится в его руках; он властвует над миром, многообразным
своими добродетелями и достоинствами. полномочия.

Таким образом, любовь владеет собой; но ее высота становится корнем и
основой новых добродетелей и сил.




БОРЬБА

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)


Когда наш разум и любовь встретились, наши
высшие силы больше не могут поддерживаться нами в нас самих.
Непостижимая ясность Бога и огромная любовь, господствующая над разумом,
коснулись наших чувствительных сил. Вот почему наша душа, все еще приглашенная
к действию, поднимается с желанием выше и глубже, чем
раньше. Но чем более внутренней и возвышенной является жадность, тем быстрее
она поглощает и истощает себя в акте любви; кажется, она
вот-вот умрет, и вот она воспламеняется для новых объятий.
Я называю это вечной жизнью. Жадный и голодный дух устремляется к
Боже, как бы пожрать его. Но именно он входит в
зияющую пасть Бесконечности и, побежденный в этой битве, взлетает
над ней, чтобы объединиться с победителем. Ибо высшие силы
объединяются в единстве духа.

Здесь любовь по своей сути выше, чем ее осуществление. Вот
источник, из которого течет милосердие со всеми добродетелями. Душа выходит
из себя, распространяясь по миру, вооруженная милосердием и всеми
добродетелями; она входит в себя, жаждущая вкусить Бога, верная в
оба движения к простоте любви.

Однако ты видишь, что все это происходит в области, более низкой
, чем само Божество; это самое глубокое упражнение в мире.
Но у чистого созерцания есть более высокие горы.




БОГ И ДУХ

ВАЖНАЯ ВСТРЕЧА

Душа и Бог присутствуют.


Здесь я прошу читателя обратить на это внимание. Союз человеческого духа
осуществляется с Богом как во внутренней близости, так и во внешней деятельности.
Согласно близости глубины, дух идет впереди Христа и
целует его без посредников, потому что он представился обнаженным. Ибо та жизнь
, которой мы живем глубоко внутри и которая удивительно похожа на наш
вечный тип; эта жизнь не знает меры расстоянию. Вот
почему наш разум, в соответствии с самой сокровенной и высшей глубиной
, непрестанно получает в своей обнаженной природе впечатление и божественный
свет своего вечного экземпляра. Он - вечное жилище
Бога, и Бог, который всегда занимает Свой храм,
постоянно приходит туда. Он посещает его во все моменты облучением
с новым великолепием. Когда Бог приходит, это значит, что
Он уже присутствовал; где он есть, там он и приходит; где он приходит, там
он и был; где Он никогда не был, там Он никогда не приходит. Случайность
и перемены для него незнакомы. Когда он входит в вас,
значит, вы уже были в нем, потому что он никогда не выходит из себя.
Таким образом, дух обладает Богом в наготе своей сущности, а Бог
- духом. Он живет в Боге, а Бог в нем. На вершине своей высоты
дух способен к божественному свету и самым неслыханным дарам.
Благодаря свету своего типа, сияющему глубоко внутри, на
вершине своего единства, дух погружается и погружается в божественную сущность,
где он встречается со своим вечным образцом, своим вечным блаженством. Тем
не менее, он по-прежнему состоит в своем сотворенном существе по очень свободной
воле Пресвятой Троицы, готовый распространиться вовне, как
и все существа, со всей своей личностью. Этим он
имитирует зарождение Глагола.

Образ Троицы и Единства остается в нем живым и пламенным.
Его сотворенная сущность получает отпечаток своей вечной копии, как
зеркало очень точно воспроизводит изображение объекта и,
всегда получая свет, в каждый момент обновляет портрет, который оно несет
в себе. Дух в божественном союзе не полагается ни на себя, ни
на какую-либо свою собственную добродетель, но пребывает в Боге, зависит от Бога и
относится к Богу как к его вечной причине.




БОГ И ДУХ

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА


Если читатель правильно понял вышесказанное, он легко сможет
подняться выше. В этом единстве, о котором я уже сказал несколько слов,
человеческий разум может столкнуться с более низким уровнем активности, чем
сам по себе, идентичный своей сущности и своей собственной личности. Это
дно пропасти, куда катится источник высших сил, это
начало и конец действий существа, совершаемых им, в нем
и над ним. Единство, рассматриваемое само по себе, стоит выше
совершаемых им действий; но все силы души
в высшей степени своей деятельности обретают силу и добродетель, когда
они касаются этого дна, этого начала, этого источника, который является
самой сущностью духа. Именно в этом единстве дух человека
встречает своей благодатью и добродетелью божественное подобие или
непохожесть через смертный грех. Божественное подобие - дочь
неестественного света; без него совершенно
невозможен сверхъестественный союз. В нас есть некий естественный образ Бога: это
некая тень единства, это допустимое, но
совершенно недостаточное сходство. Без подобия, которое исходит от благодати,
нас ждет вечное проклятие. Как только Бог видит, что мы способны
принять Его благодать, Его свободная доброта готова даровать нам дар, который
дает нам его сходство. Наша способность принять Его благодать зависит от
внутренней целостности, с которой мы движемся к Нему. В
самый момент нашего движения Христос приходит к нам с
посредниками или без них, то есть со Своими дарами или поверх них. Мы
тоже устремляемся в него и к нему с
посредниками или без них, то есть с нашими силами или выше их.
Сам же Он, принося нам Свои дары и отдавая себя,
запечатлевает на нас Свое подобие, освобождает и избавляет нас. В тот момент, когда
избавление, разум погружается в наслаждение любовью.

И вот встреча, неземной союз без посредников, в
котором состоит блаженство. В силу любви и
свободной доброты отдавать - это естественно для Бога; но что касается нас, в нашей
человеческой специальности, получение - это случайность. Какими бы мы ни были чужими
и непохожими, нам нужна сила, превышающая нашу природу, чтобы
завоевать сходство и единство.




ВЛАДЕНИЕ БОГОМ

НАД ИЗОБРАЖЕНИЯМИ


Теперь эта встреча, это единство, которое дух любви преследует и которым обладает
в Боге, не имеющем посредника в постижении сущности, превосходит и
превосходит любой разум, если только разум, выйдя
за пределы самого себя, не последовал за светом туда, где все просто.
Наслаждение единством переносит нас в мир выше
нас самих и всего сущего. Из этого источника вытекают все блага,
естественные и сверхъестественные; но дух любви покоится на вершине
благ, в их источнике. Это пустыня, где есть только Бог, Бог и
дух, объединенные воедино. В этом подразделении нас принимает
Святой Дух, и мы принимаем Святого Духа, а с ним Отца и
Сына, потому что Божество неспособно к разделению. Но жаждущий
наслаждений дух, стремящийся обрести покой в Боге над образами, получает и
обладает над природой, в сущностном существовании, всем тем
, что он когда-то получил и обладал естественным путем.

Это общий опыт святых. Но они проводят свою жизнь, не
осознавая и не проникаясь природой своего счастья, если в
глубине души не найдут избавления от созданий и просветления от
ум. В самый момент своего обращения человек схватывается рукой
Бога на кончике своего разума, чтобы быть перенесенным в вечный мир
. Получая благодать, он получает определенное божественное подобие
в сокровенной глубине своих сил; таков принцип
всех его будущих величий. но это сходство, сохраняющее
мир единства, может быть ему приятно только через смертный грех.




ВСТРЕЧА НА ГОРЕ


Огромное излучение Бога, растворенное в свете, который не оставляет после себя
не обнимая, но позволяя изливаться живому источнику даров и
добродетелей, это излучение проникает в наш разум в
самые сокровенные глубины непостижимой ясностью, полной тени и
наслаждения. В этой ясности разум погружается в мир, в
мир без дна и меры, который не может быть известен никому, кроме
него самого. Если бы можно было познать и постичь возвышенный мир, он
подпадал бы под наши измерения. Если бы она попала под наши мерки, она
не смогла бы нас удовлетворить, и мир превратился бы для нас
в вечное беспокойство.

Наклон простой и безмерной любви вызывает в нас наслаждение; но
любовь - это пропасть, и дна пропасти не существует. Но бездна
призывает бездну; бездна Бога призывает избранных к единству. Но этот
высший призыв, этот зов из глубины бездны, который взывает и говорит: Приди,
подобен огромному излиянию сущностного света. Сущностный свет
охватывает и притягивает нас, и мы тонем во
тьме, в безмерной тьме Бога.

Соединившись с духом Божьим, мы получаем силу идти с Богом в
воздайте то, что дает Бог, и мы обретем с Ним и в Нем спасение
и блаженство.




НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ О ВСТРЕЧЕ

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ


Назначение Бога состоит из трех основных действий. Иногда внутренний человек
, вознесенный над своими силами на высоту
простоты, наблюдает, как он внутренне наслаждается. Это немедленная встреча
. Внезапно из глубины божественного единства вырывается молния, которая
поражает его, и молния - это лик тьмы, лик
наготы, лик небесного. Человек уходит, блуждая по
тьма, в которой он заперт, и он теряет свою природу, и он блуждает в
обходных путях темной ночи.

В наготе он лишен своего собственного света и ясности
своих глаз, пронизан простым великолепием, пропитан, преобразован.

В небытии он оказывается ущербным по отношению к своим силам.

Преодоленный всеми своими действиями благодаря огромному действию Бога, он
одерживает победу над своим победителем благодаря единству духа, секрет которого
передан ему. В интимном союзе он достигает духовного вкуса,
трижды возвышенного обладания и, погружаясь в Бога, опьяняется
прелести сущностного существования. Но потоки наслаждений
вливают в центральную точку человеческих сил чувственную полноту
любви, и от этой полноты проникающий аромат достигает самой
физической жизни и проникает в члены человека. Этим
излиянием внутренний человек остается пораженным, побежденным, ошеломленным;
субстанция ускользает от него. В глубине себя, в своей душе и
в своем теле он знает и чувствует исключительную и проникновенную ясность,
полную аромата и наслаждения.




НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ О ВСТРЕЧЕ

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ


Внутренний человек обратился к Богу, чтобы поклониться, принести себя в жертву,
сжечь на великом жертвеннике. Бог приходит на встречу с
посредником или без него. Он приносит дар мудрости. Мудрость - источник
всех добродетелей. Она - зачинатель всего совершенства; она
потрясает, она толкает внешнего человека ко всякой внешней и
плодотворной деятельности. Но та же самая мудрость охватывает внутреннего человека таким
великим огнем, что дары Божьи больше не насыщают его. В таком состоянии все
, что Бог может принести, кроме самого дара, кажется
человек узкий, подлый, и его желание растет, и его нетерпение
растет.

Тогда человек глубоко внутри себя ощущает центральную точку, начало и конец
всех добродетелей. В этой центральной точке он предлагает их все Богу Именно
в этой точке живет любовь. однако голод и жажда растут так
непомерно, что он чувствует себя ущемленным в добродетели наслаждения. Однако
каждый раз, когда он получает в глубине души Божью молнию, он
воспламеняется и воспламеняется новым прикосновением. Он умирает при жизни и
воскресает в смерти. Это нежный пыл, который получает
сходство и стремление к единству. А голод и жажда
возобновляются с каждым мгновением. Это действие более полезно и безопасно
, чем предыдущее. Огненная активность желания и любви - это
принцип высшего покоя. Деятельность предшествует, сопровождает и следует за
миром. Она - необходимое упражнение.

Без дел милосердия никто не сможет обрести Бога, ни завоевать
любовь, ни удержать любовь завоеванной. Но покой и задержка, которые можно
было бы принять в творении, - это препятствие для духовного человека.
Только Бог может утолить голод, который его пожирает.




НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ О ВСТРЕЧЕ

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ


Первые два действия порождают третье, то есть внутреннюю жизнь
, осуществляющую правосудие. Бог, приходя на встречу с
посредником или без него, требует от нас двух вещей: активности и удовольствия. Эти две
силы, отнюдь не мешая друг другу, подтверждают и подкрепляют друг друга. В
деятельности и в покое состоит жизнь внутреннего человека; он
цел в одном и цел в другом, неделим.
Весь в Боге, он наслаждается глубоким покоем; весь в
сам он производит все действия любви. Бог повелевает
ему постоянно обновлять эти два жизненных движения: и праведность
обязывает его давать то, что просит Бог. На каждое божественное излучение
разум отвечает движением, полным активности и
наслаждения. И все эти активные добродетели обретают в этом движении
второе рождение, а бездна покоя обретает в том же движении
новую глубину. Одним и тем же действием Бог отдает свои сокровища и
отдает себя; тем же действием дух приносит в жертву всю свою жизнь
внешней и всей своей сущностью. Излучаемый Богом для
удовольствия человека, расплавленный дух любви вливается в Господа,
и восторг превращает его в радость. Разум и мудрость
запечатлевают на нем свое активное прикосновение; он просветлен, охвачен пламенем. Но он
умирает от голода, он горит от жажды, потому что перед ним хлеб ангелов.
Он работает, потому что у него на виду отдых. Изгнанник смотрит на свою
родину. В разгар схватки он видит корону победителя.
Утешение, мир, радость, великолепие и изобилие, все
великолепие, всякий свет, лишенный числа и меры; все это
в пределах досягаемости его взгляда. Блаженство явлено ему в духовных
видах. Перст Божий, указывающий на счастье, поддерживает
любовь в разгар человеческой деятельности. Праведник, основавший свою жизнь
на мире и действии, воздвигает вечный памятник; однако после
этой жизни он будет восхищен до более высоких высот. Он приближается
к Богу, вооруженный сокровенной любовью и постоянными действиями. Он погружается
в Бога, вооруженный наслаждением без угрызений совести и страха. Погруженный в
Бог, он дает себя всем созданиям, полный активности, добродетели,
справедливости и всеобщей любви. Тот, кто не объединяет в своей жизни мир
и деятельность, не знает справедливости; тот, кто объединяет отдых и
деятельность, находится в безопасности. Праведник подобен двустороннему зеркалу
, принимающему два вида изображений. Вверху он принимает Бога и
Божьи дары; внизу - изображения и виды предметов. Тот
может прийти в себя и смело предаться обязанностям
правосудия.

Но человек в этой жизни далеко не неизменен. Он выходит из
он сам без надобности и очень часто занимается внешними делами,
побуждаемый чувствами, а не ведомый светом. Таким образом, он впадает в
простительный грех. Но простительный грех в жизни созерцателя -
это капля холодной воды в пылающую печь.




БОЖЕСТВЕННОГО СВЕТА


Наш Отец, сущий на небесах, - это Отец света; Он тот
, кто хочет, чтобы мы увидели. Кроме того, без перерыва и без посредников Он
произносит в нас Свое единственное и вечное Слово, одно единственное слово, слово
бездны. В этом слове он выражает себя и выражает все
сущее.

Если бы нужно было перевести это слово на человеческий язык, я бы сказал
, что оно звучит примерно так:

Вот я и здесь!

Смотри!

Теперь это порождение вечного света, где все блаженство
видно и созерцается.

Созерцание, о котором я здесь говорю, имеет три условия: для этого нужна душа
, настроенная и подготовленная практическим проявлением истины и справедливости;
однако эта внешняя практика должна помогать душе, а не
обременять ее. Только тот способен к созерцанию, кто не является рабом
чего-либо, даже своих добродетелей. Кроме того, необходимо приобщиться к Богу посредством
деятельность любви; нужен белый, огненный, неугасимый огонь;
горящий пыл открывает разум. Наконец, без путаницы
в содержании и в том смысле, в каком я это говорю, необходимо потеряться в священной
тьме, где наслаждение доставляет человеку само по себе, и перестать
следовать человеческому образу жизни. В бездне тьмы, где
любовь разжигает огонь смерти, я вижу, как загорается вечная жизнь и
проявление Бога. Там рождается и сияет какой
-то непонятный свет, который дает представление о вечной жизни, и мы начинаем
различать что-то. Но свет дается в простой
сущности духа, где человек получает его, выше даров, в
пустоте, где наслаждение избавило его от самого себя. И это в полной
мере, на что способно существо. Но темный свет, в котором
разум созерцает все, что может постичь желание, настолько
обширен, что созерцатель на дне, где он отдыхает,
больше ничего не видит и не чувствует, кроме самого света, некоего
непостижимого великолепия. Блаженны глаза, которые так видят.




ПРИБЫТИЕ СУПРУГА


Когда мы открываем глаза в глубоком свете, мы становимся
способными с радостью созерцать вечный приход Жениха и Невесты.
Какая она? я вас умоляю. Это непрерывное поколение и безупречная иллюстрация.
 Бездна, из которой выходит ясность
, плодотворна и жива; сам он - ясность. Проявление внутреннего света
возобновляется в уединении святилища. Я не вижу
здесь ничего, кроме взгляда, вечно устремленного к свету, благодаря
ей, через нее и в ней. Жених приходит со своими сокровищами; но таков
тайна божественной быстроты, что он приходит постоянно; он
всегда приходит впервые, как будто никогда не приходил.
Ибо его приход, независимый от времени, состоит в вечном
ТЕПЕРЬ и вечное желание вечно обновляет радости
приезда. Наслаждения, которые он приносит, огромны и бесконечны,
поскольку они - это он сам; глаза разума открываются, чтобы смотреть
на лицо Жениха и Невесты, а диапазон взгляда расширяется и переходит
все границы. Пристальный взгляд ума постоянно устремлен на тайну
Бога.

Способность души, расширенная прибытием Жениха и Невесты, кажется, выходит
сама по себе, чтобы пройти сквозь стены в необъятность Того
, Кто прибывает. И вот происходит следующее явление. Это Бог, который
глубоко внутри нас принимает Бога, приходящего к нам, и Бог созерцает Бога.
Боже! в котором спасение и блаженство.




ВЫХОД ИЗ УМА


_Выходи._ Это говорит Бог. Он сказал: Вот я. Теперь он говорит:
_Выходи._ Он говорит в тени с тающим и текущим духом.
Выйдите, идите к созерцанию; идите к
божественное наслаждение. Огромные богатства, которыми Бог обладает по своей природе, мы
можем получить благодаря добродетели любви, благодаря Его пребыванию в нас, благодаря
нашему пребыванию в Нем, по благодати Святого Духа, в котором
исполняется желание, каким бы оно ни было. Именно благодаря этой безмерной любви
мы обладаем радостью умереть для себя и вырваться из своей
тюрьмы, растворяясь в океане сущности и в жгучей тьме.
Здесь дух в объятиях Троицы пребывает в
сверхсущности, отдыхает, действует и наслаждается. Отец в Сыне, в Сыне
в Отце, несущем все творение. Личные отношения Отца и
личные отношения Сына выделяются в плодотворном единстве божественной
природы. Вечная деятельность без начала и конца, принцип
без принципа. Отец полностью и совершенно созерцает себя
в бездне своей плодовитости, и вот, самим актом
понимания себя, он порождает другого человека, Сына, его Вечное Слово.
Прообраз всех созданий, которые еще не возникли из
небытия, вечно пребывал в порожденном Иегове, и Бог создал их.
видел и созерцал их не в их типе, а в себе. Ибо в Боге нет
ничего, что не было бы Богом. Эта вечная жизнь, которой
обладают наши типы без нас в Боге, я думаю, является нашей
основной причиной существования. Она - причина нашего творения. Наша созданная сущность
- это эффект, который требует присоединения к своему принципу. Это вечное Существо, которым
обладают прообразы в Боге, это Вечное Существо и есть Бог; он пребывает
вечно. Бог созерцает себя простым взглядом, без до и
после, в вечном настоящем. но мудрость Божья - это
великолепие Отца и вечный тип существ, на котором
нарисованы существа в день их сотворения. Бог видит себя и видит
все в Своем Слове, как в зеркале. Троица сотворила нас по Своему
образу и подобию из вечной копии нас самих, которой она обладала
в своем чреве до сотворения мира. Вот почему Бог хочет, чтобы,
освободившись от нас самих и введенные в вечный свет, мы
протянули руки к божественному типу, который является нашим собственным, который является нашей
копией, который является нашей целью существования, и чтобы мы обладали им в
вечной деятельности и в вечном наслаждении. Лоно Отца
- источник бытия. Великолепие Отца - это порождение Сына;
все типы проявляются в глазах Отца. Все, что у него есть, и
все, чем он является, Отец передает Сыну, за исключением
личных отношений с Отцом, которые ему свойственны и вечно
неразрывны. Все, что скрыто и скрыто в единстве Отца
, достигает света в поколении Сына. Наш тип
вечно пребывает в священной тени; но огромный свет открывает нам
и проявляет нас в Боге. Но усилие созерцания - это
усилие созерцателя по отношению к своему вечному типу. Перелетая из кларенса в
кларенс, он с вытянутыми руками стремится присоединиться к этой несотворенной копии,
в честь которой он был создан. Он поднимается над собой, чтобы
подняться к своей модели. но это созерцание - плодотворная возвышенность
. Это самообладание, эта абсолютная свобода открывает перед человеком,
жаждущим совершенства, неизведанные горизонты. Человек остается в нем активным
и свободным в полном проявлении добродетелей; но созерцание имеет
внешний поступок выше любой добродетели и любой преданности: это
действие, посредством которого она владеет собой. Сверхсущественное созерцание в
некотором смысле обладает венцом, к которому оно стремится.
Если бы мы были избавлены от наших страданий, ясно, что, будучи более способными
принимать свет в нашей сотворенной субстанции, мы были бы излучены и
пронизаны славой Божьей с великолепием, о котором мы
и не подозреваем.

Трансцендентная мера, которая проходит через все измерения, - это единственная мера, которую
знает разум, когда, выйдя из себя, он уходит через добродетель
из преобразующего света в возвышенные сферы вечного
созерцания. Когда любовь позволила себе восхититься своей
сущностью, созданной трансцендентным наслаждением, она находит и вкушает на
горе великолепие и наслаждения, которые Бог переносит в
сокровенные святилища жизни, запечатлевая в восхищенной душе
определенный образ Его величия.




ОТ ПОЦЕЛУЕВ


Когда сокровенный созерцатель вернулся к своему вечному типу, когда
через Сына он обрел лоно Отца, что показано сейчас
божественной истиной он в любое время получает новое
божественное рождение, потому что он подобен свету. Что-то высшее, например
, объятия Бога, возносит его на высоты блаженства.
Отец активно обращается к своему Сыну, к Вечной Мудрости: к Нему,
принципу и источнику всех существ, он обращается со всем, что
несет в себе; сын со всем, что несет в себе, с миром живых обращается к Отцу, который его поддерживает.
породил; от их взаимных
объятий исходит Святой Дух, который является их любовью, который живет с
они оба в единстве сущности. Но активная и наслаждающаяся любовь к
Троице обладает такими объятиями, такими богатствами и такими
проникновениями, что здесь царит абсолютная тишина созданий. Чудеса
Непостижимого, содержащиеся в этой любви, подавляют и
превосходят любой созданный разум. теперь, если любовь переносится в то
место, где чудеса принимаются и вкушаются без удивления, дух,
гораздо более возвышенный, чем он сам, постигает с Господом тайну
союза и в единстве жизненного дна, во владении собой и
облаченный в свой вечный прообраз, он созерцает и вкушает без меры божественными
способами сокровища, которыми является сам Бог.

Наслаждение божественными объятиями обновляется глубоко внутри нас благодаря
деятельности, которая никогда не ослабевает: это объятия любви
во взаимном и вечном удовлетворении. Это обновление, которое
происходит в узле любви в любое время. Все
сущее в настоящее время созерцается Отцом в вечном поколении
Сына; все сущее в настоящее время любимо Отцом и Сыном в
вечное шествие Духа. Но объятия Отца и Сына
по преимуществу активны; именно в этих объятиях мы
обнимаемся добродетелью Духа, в глубине души вечной любви. Но этот
поцелуй и эти поцелуи - это занятие, которое само по себе приносит удовольствие на
дне бездонной пропасти.

Бездна божественности, которой нет меры, - это священная тьма
, которая охватывает, охватывает и превосходит все свойства в великолепном
объятии сущностного единства; тайна наслаждения
совершается в безымянной глубине. Транспортировка удовольствия
это определенное погружение в сущностное единство, где все имена
Бога, где все огни, сияющие в зеркале божественной истины
, перетекают в безымянную простоту сущности, где неизвестны
меры. Вот неисчерпаемая и непостижимая простота
бездны. Именно здесь все сущее охвачено
блаженным наслаждением.

Но сама бездна не охвачена ничем, кроме сущностного единства
. Я больше не говорю здесь о божественных личностях или обо всем
, что является жизнью в Боге. Я говорю об объятиях любви; это
вечный покой в излиянии тающего наслаждения. Духи
, одаренные сокровенной преданностью, выбрали это убежище, чтобы упокоиться
в нем навечно. И вот наступает калигинальная тишина, в которой все духи
любви каким-то образом теряются. И мы, если мы действовали
подготовительно, освобожденные из нашей тюрьмы, мы будем плыть по океану
Божественности, и никакие создания не будут нам препятствовать или мешать.
Пусть мы, благодаря добродетели Божественной Любви, которая никогда не пренебрегала
молитвами нищего, обретем Божье владение,
ясное созерцание Божественной Троицы и возвышенное наслаждение
сущностным единством. Аминь.




КНИГА ВТОРАЯ

ИЗ ВЕТХОГО ЗАВЕТА




ААРОН И ИТАМАР


Давайте немного поговорим об Итамаре, сыне Аарона, первосвященнике, об Итамаре, который принял
добровольно принесенные приношения и раздал их работникам, которым было поручено
построить скинию Божью. В переводе с латыни имя Аарон
означает гора силы. Он выражает ту высшую высоту
души, на которой правит Бог. Придите, говорит пророк Исаия, давайте взойдем на
гору Господню; пойдем в дом Бога Иакова.

Золото Иаков означает вытеснитель.

Тот, кто взошел на гору власти, заменяет, превосходит и
сокрушает все.

И Он наставит нас путями Своими, добавляет Исаия.

Его пути - это Его заповеди.

Вот почему закон сойдет с горы Сион.

Сион означает размышление о всякой истине и созерцание всякой
справедливости.

И выйдет Слово Господне из Иерусалима.

Иерусалим означает саму гору и видение мира.

Аарон - неприступная гора могущества. Вот почему его
сыном был Итамар, что означает неземная свобода.

В переводе с иврита на латынь Итамар означает: пальма острова. Латинское
слово _пальма_ означает либо дерево, либо его плод, либо победу, либо
раскрытую ладонь. Действительно, вершина нашего духа, объединенного с
духом Божьим, - это гора на острове; остров окружен
огромным океаном Божественности, и все реки, текущие из
Богочеловека, впадают в это море. На этом острове рождается Итамар,
свобода, вечно зеленая пальма; рожденная на вершине возвышенного дерева, она
находит в своей высоте свою вечную молодость; она неприкосновенна от ударов молнии и
во время штормов она недоступна земным холодам, и
неверность существ ничего не может противопоставить ей.
Плоды пальмы созревают в Сирии и Египте гораздо быстрее, чем
где-либо еще.

На иврите Сирия означает жертвенник или возвышенный.

Египет означает тоска, тьма, печаль.

Когда мы поднимаемся на алтарь горы, принося себя в жертву
в радости высоты, мы видим на свободе
выросшую пальму и ее спелые плоды среди великолепия Сирии.

Если, напротив, действие совершается под действием силы тяжести природы и
в напряжении духа это пальма, которая кропотливо растет
среди тьмы, тревог и печалей Египта.

Свобода - это признак и условие победы. Наши
побежденные враги, мы бесстрашно вкушаем плоды пальмы. Пальма
приносит только один плод. Наша свобода - это единый сосуд, который принимает снизу
все наши добродетели; сверху - все щедрости Бога.

Все товары находятся в этой корзине. Наша свобода огромна по
своей сути; ибо она коренится в свободе Бога, то есть
в Его единстве.

Это богатые и глубокие источники этой свободы, из которых все наши
силы черпают силу, чтобы творить добро. Все работает по одному и тому же
принципу. Без свободы заслуг не было бы. Именно она,
как и Итамар, собирает все подношения, предназначенные для
строительства храма.

Итамар в переводе с латыни по-прежнему будет означать раскрытую ладонь
. Но открытая рука - это то, что дает широко, что
всегда дает и никогда не сдерживает. Вот почему Господь назначил
Ифамар, сын Аарона, щедрость, исходящая от силы, на
страже его сокровищ.




КОВЧЕГ ЗАВЕТА


Моисей поручил Безелилу построить Ковчег
Завета. Так вот, Безелил означает тень Бога; он также означает
свободу любви.

Тень сопровождает нас повсюду; в то же время она следует за всеми нашими
движениями. Вот как любовь следует за Богом, когда он свободен.
Свободная любовь наделена чудесной способностью
мгновенно отслеживать все движения ума. Свободная любовь
стремительна; как и тень, он величественен и, как и она,
гостеприимен. В нем, глубоко во тьме, пребывает Бог. Это
Беселил, человек свободной любви, покоящий Бога в своей душе и
двигающийся сам с быстротой, подобной быстроте
божественного движения, этот Беселил, движимый священным инстинктом, опираясь на всякую истину и
всякую мудрость, создаст Ковчег завета. Он сделает это в себе и в
себе для всех. Ибо был только один Ковчег завета. Она представляет
собой тесный союз Святого и всех святых со Святая святых.
Ваш союз с Богом - это союз вашего брата и всех вместе взятых.
Именно в Ковчеге Завета нас всех обнимает
объятие любви; каждый присутствует во всех и все в каждом.
Вот где мы живем в Боге, и Бог в нас, и с Ним каждый
во всем. Вот Ковчег завета между Богом и людьми. Бог
нисходит и приносит Свои дары; человек восходит и приносит свои дела,
и Ковчег вечного завета - это встреча их глубоко внутри нас.




ДЛИНА АРКИ


Длина Арки будет два с половиной локтя. Первый изгиб
- это свободное пришествие Бога в нас. Второе - это наш свободный доступ
к Богу. Оба локтя целые. Ибо этот божественный акт и этот
человеческие поступки должны быть совершенными. Бог действует: мы действуем.

Но есть пол-локтя, что указывает на непрерывное обновление
активной любви; среди настойчивости неизменного союза это всего
лишь пол-локтя, потому что действие любви всегда обновляется
, никогда не становясь достойным ни Божьего величия, ни Божьих целей
. прелести человека. Вот почему последний изгиб несовершенен.
Она свидетельствует, не заканчивая, о высоте Бога и
требовании любви. Такова длина Арки.




ВЫСОТА АРКИ


Высота Арки составляет полтора локтя. Это восхождение
духа, которое, исполненное похвалы, удерживает нас в божественном единстве,
в сущностном единстве. Половина локтя предупреждает нас, что величество
Бог бесконечно выше, чем похвала созданий.
Несовершенство полуулыбки - это несовершенство человеческих усилий
, которые, однако, должны стремиться и расти к
непостижимой высоте с уверенностью, что не достигнут ее. Чувства,
силы, духовная деятельность - все остается ниже требований
Дня благодарения.




ШИРИНА АРКИ


Ширина Арки составляет полтора локтя. Полный изгиб
предупреждает нас о том, что наша любовь должна охватывать всех людей, что наша любовь
должна охватывать нас самих, что наша любовь должна нести нас
в необъятную широту божественной любви, которая охватывает всех духов
любви в своей бесконечной широте.

Половина локтя, кажется, указывает на это бессилие любви, которая не может
приравнять благодарение к благам. Вот почему изгиб не
заканчивается.

И его превосходство заключается в его несовершенстве.




УМИЛОСТИВИТЕЛЬНЫЙ


Я попытаюсь рассказать, как наслаждение Богом доступно
людям в этой жизни. Вот фигура славы. На Ковчеге
завета был поставлен стол из очень чистого золота. Она называлась
Умилостивительной, потому что именно оттуда Господь отвечал
людям и открывал им лекарство от их недугов. Этот стол был
сокровенным в скинии и служил местом божественного умилостивления. Она
была такой же ширины и длины, как и Ковчег, чтобы
закрывать ее. Она была возложена на золотую корону.

Умилостивительный образ - это образ любви в наслаждении, радости и
славе, начало и конец всякого блага и благодати. Он возложен на
золотой венец; ибо он выше самого объятия, которое обнимает
Бог и человек. Эта любовь превосходит все. У него нет ни меры, ни дна, и
все его проявления находятся ниже его. Его
длина составляет два с половиной локтя.

Первый - это место глубокого покоя, где Бог проявляет себя на
вершине духа.

Второе, что следует сразу же, - это слияние ума, которое
впадает в радость сущности. Это слияние не подлежит измерению и
возврату. Это наслаждение без покаяния. Дух умирает сам по себе
в Боге, в простом переживании блаженства. Его наслаждение - это интимный
акт, который всегда идет вперед. Внешняя активность
приходит и уходит. Основное наслаждение - это душевный покой, который знает только
, что значит двигаться. Это длина двух локтей. Бог
широко изливает себя в глубокую бездну духа. Затем дух
поднимается над самим собой и, благодаря силе переноса, не чувствует
больше нигде, кроме как в блаженстве. Умилостивительный Покров покрывает Ковчег
Завета, то есть защищает в нашей душе божественный союз.
Но осталось еще пол-локтя.

Хотя наслаждение обладанием само по себе неподвижно,
тем не менее пламя и слияние обновляются каждую минуту в
присутствии наслаждающейся любви. Эта полуулыбка - олицетворение
радости, которую любовь нашла в мире бездны. Это взгляд, который
разум бросает на наслаждение. Ширина чаши Умилостивления составляет полтора
локтя.

Первый изгиб цел; ибо любовь свидетельствует духу
в высшем акте его наслаждения, что все достигнуто. Он является
свидетелем своего совершенства; ибо в существенном наслаждении, хотя
различие остается бесконечным, он не чувствует никаких препятствий между собой и своим
объектом. У него есть осознание своей целостности. Дух расширяется и
расширяется вширь сущностной любви, восхищенный собственным пламенем
в нескончаемом небесном огне. Блаженство каждого духа
соответствует его святости. Но сверхсущественное блаженство, которое является
общий фонд и государственная казна - это простая пропасть: это
неисчерпаемая непроходимость. И вот половина локтя, и никто не может
завершить ее. Каждый наполняет свои вазы. Но простое блаженство
само по себе остается чрезмерным, и его бесконечность никогда не наступает. Я пью, и мне хочется пить.
 В чрезмерном наслаждении я изобилую: я
сыт и вечно голоден. Это неутоленный голод, который
изобилие не прекращает. Она вечна. Вот половина локтя, которую
никто не завершит: эта половина локтя завершает ширину Чаши Умилостивления;
ибо вечный голод - это совершенство нашего блаженства.




ДВА ХЕРУВИМА


Два херувима с распростертыми крыльями, которые, расположенные по обе стороны от
Жертвенника, смотрели на него и смотрели друг на друга, эти два
херувима были двумя золотыми фигурами. Это золото должно научить нас
высшему благородству духа, преданного Богу и лишенного всякой
собственности. Первый Херувим представляет собой перенос духа и
созерцание, которое погружает в божественный свет взгляд без изъянов.
Второе - это вечное наслаждение, погруженное в того, кто без
имя, без одежды и без формы. Вот истинное золото, милосердие и
мудрость. Они направо и налево становятся свидетелями одного и того же действия; ибо они
неразлучны в своей горячей деятельности. Несмотря на объятия
единства, они сохраняют свое различие. Они являются помощниками божественного
умилостивления. Они расправляют свои крылья; ибо они уносятся
в высоты наслаждающегося видения. Они покрывают место, называемое
_оракулум_: ибо в них сокрыто тайное вдохновение души, и именно в
их тени Бог говорит с нами и отвечает нам.

Простое созерцание, погружающее в божественный свет, и
простые наслаждения, которые идут навстречу его влечению, смотрят друг
на друга, потому что одно живет с другим. И их лица обращены к
Умилостивлению, то есть к любви в радости.

Любовь, которая наслаждается, возвышается над любовью, которая действует. Но это, отнюдь
не лишая его действия, возбуждает его и побуждает к
постоянно растущей и постоянно обновляющейся практической плодовитости. Таким образом, все
потенции дополняются одна другой. Чем выше вы поднимаетесь
над собой в безграничности любви и наслаждения,
тем больше вы плодитесь в себе благодаря добродетели деятельности. Между
двумя херувимами, между созерцанием и наслаждением, находится
жилище Бога в нас. Вот откуда исходят благодать и
мудрость. Здесь мы узнаем волю Господа.




ЧЕТЫРЕ ЖИВОТНЫХ


Благотворительность бывает четырех видов, описанных святым Иоанном и Иезекиилем.

Первая - это победившая любовь, которая валит с ног, которая сокрушает любого
врага, которая укрощает все звериное и которая правит расой животных.
Это тип льва; победители победили его. Второй - это
вечное приношение, которое непрестанно приносит Господу всю
сущность души и всю ее деятельность, возжигая на жертвеннике
славы благовония, которые не угасают. Вот говядина, вот всесожжение.

Третий тип - это мудрость, украшенная всеми добродетелями и
вооруженная мировой империей. Именно через нее наша душа принимает человеческий облик
и правит всем сущим. Вот человек, вот мудрость.

Но есть души, которые возносятся над самими собой.
Поврежденные зрением, рожденные созерцанием, они простирают свои
крылья огромны по ширине и размаху, возвышаются над формами и
образами, и око их разума вечно открыто, чтобы фиксировать,
без устали созерцать проявление вечной истины. От
этого взгляда рождается более сильная любовь, более ненасытное желание и
определенная ярость, которая хочет постичь Бога, которого мы не принимаем. Вот
и орел. Это свет, видимый в священной тени это также
внешнее, пылкое и сдержанное проявление всей истины и всего милосердия.




КНИГА ТРЕТЬЯ

ДОБРОДЕТЕЛИ




СМИРЕНИЕ


Когда человек глубоко внутри себя с горящими любовью глазами рассматривает
безмерность Бога, Его верность, когда он размышляет о Его сущности,
к его любви, к его доказательствам любви, к его благам, которые ничего не могут
добавить к его счастью; когда затем человек, глядя на себя,
подсчитывает свои нападки на великого и верного Господа, он обращается
к своей собственной сущности с таким негодованием и презрением,
что сам он больше не знает, как поступить, чтобы насытить свой ужас. Он
не знает достаточно глубокого презрения, чтобы удовлетворить себя. Он чувствует, что
тот, кого он заслуживает, больше, чем тот, о ком он думает. Он впадает
в странное изумление, изумление от того, что не может
достаточно глубоко презирать себя, и остается в нерешительности перед лицом упадка своих
сил. В этом недоумении лучше всего
жаловаться Богу, его Господу и другу, на силы его презрения,
которые предают его и не ставят его так низко, как ему хотелось бы. Затем Он
смиряется с волей Бога и отдает себя всем
созданиям, и в сокровенном самоотречении он обретает истинный мир,
непобедимая и совершенная, та, которую ничто не потревожит. Ибо он
бросился в такую пропасть, что никто не пойдет искать его там.

Но это еще не все. Смирение способно на гораздо большее
благородство и гораздо большую глубину.

Смирение, говорит Гилберт, обладает такой склонностью к безднам, что
покой для него невозможен, пока он не найдет дна, на котором
находится радость. Суть в отсутствии каких-либо плохих свойств. Но
пока мы находимся на земле, нам всегда есть что
сбросить, какую-то одежду снять. так что мы должны стремиться
всегда на более глубокую глубину. Мы должны добиться от
самих себя какого-то неслыханного провала не в том, что касается сущности, а в том, что касается
с уважением. Если бы кто-то сказал, что найти дно - значит
утонуть в смирении, я бы этого не отрицал.

И все же мне кажется, что погрузиться в смирение - значит погрузиться
в Бога, потому что Бог - это дно бездны, выше всего и
ниже всего, высшее по высоте и высшее по глубине.

Вот почему смирение, как и милосердие, способно расти
всегда. Дно пропасти не в пределах досягаемости наших рук.
Пока мы здесь, мы должны стремиться к какой-то
новой глубине, убежденные, что бездна еще не сказала своего последнего слова.

Перед лицом Бога, поскольку Он слишком велик, чтобы мы могли достойно
его почитать, мы должны испытывать в акте поклонения сладострастие
бессилия.

Когда каждый человек прославлял бы каждое мгновение, как и все
люди и все ангелы вместе взятые, дух поклонения еще не был
бы удовлетворен. Но смирение, если нам удастся разрушить себя в
она дает нам своего рода удовлетворение. Обретя Бога в
бездне, мы угождаем Его Величию в компании с Его глубиной.

Обретя божественный союз, не единство природы или сущности,
а союз, который является даром бездны, союз, который мы находим, когда
тонем, мы вкушаем недостатки, которые делает смирение, и мы
погружаемся в Бога, который является дном дна.

Когда мы настолько глубоко погружаемся в Бога, что отдача и
получение становятся для нас почти неразборчивыми словами, тогда
мы начинаем испытывать удовлетворение от неудачи.

Поскольку смиренное дно - это необходимый сосуд, очень чистый и очень прочный,
сосуд, способный нести благодать, и поскольку Бог хочет излить ее туда, я заклинаю вас
, заклинаю вас быть смиренными. Смирение настолько ценно
, что оно делает вещи слишком высокими, чтобы их можно было учить, оно
достигает и обладает тем, чего не достигает слово. Она
искупительница изнасилованной благотворительности. После греха, всегда бесчисленного
и иногда игнорируемого грешником, смирение грешника обладает
чудесными способностями к примирению. Его наука и его
исповедь лишают Бога снисхождения. Смирение на равных
дистанция отчаяния и отека. Она не знает, что такое
спор мнений. Она скрыла бы свою славу; но она показывает ее, если
Бог побуждает ее к этому или если этого требуют интересы людей. Святой Павел показал
свою. Но это была жертва. Склон смирения склоняется к
тайнам. Смирение - хранительница благодати. Она делает нам
этот великий подарок: в тот момент, когда она нас растит, и в той мере, в какой
она нас растит, она дает нам возможность возмущаться
нашей мелочностью. Вы достигли вершины духа? у вас есть
может быть, удержал на высоте несовершенства первой степени, и
смирение говорит вам: Ты достиг первой степени? во всяком восхождении
смирение является условием и законом. Каждый человек, который считает за
что-то какие-то заслуги, добродетели, какую-то мудрость, кроме
смирения, - идиот. Всякое благородство - позор, всякое превосходство
- позор, если смирение не придает им высоты и славы.
Только смирение способно рассеять врага, обратить
против него его оружие и сделать его орудием.

Тот, кто обладает глубиной смирения, не нуждается
в большом количестве слов, чтобы наставлять себя: Бог говорит ему больше
, чем можно научить его и что он не может повторить; ученики Бога находятся
в таком положении. Из смирения вырастают свобода и уверенность;
свобода, которая растет со смирением, возвышает силы человека к благодарению
. Когда один только смиренный мог бы обладать
большей силой восхваления, чем все существа
вместе взятые, его сила была бы недостаточной в его глазах. Никогда он не
поставит Бога достаточно высоко, а себя - недостаточно низко. Но вот чудо.
Его беспомощность превратится в мудрость, а недостаток его
всегда неадекватного поступка станет, в его глазах, величайшим украшением его жизни.
Хотя хвала Богу - величайшее удовольствие в жизни, есть
более высокая радость: это определенный способ принадлежать Господу.
Принадлежность к нему ведет в него глубже, чем
что-либо еще. Терпеть Бога - это больше, чем что-либо еще.

Пусть Господь, благословенный во веки веков, даст нам смирение
это необходимо для того, чтобы мы, следуя указанным законам, достигли
великолепия плодотворного смирения. Аминь.




О ЦЕЛОМУДРИИ


Трезвость тела и души порождает целомудрие. Нет
целомудрия без трезвости. Целомудрие - это движение, посредством которого
существо ускользает от существа, чтобы присоединиться к одному Богу. Созданные вещи
существуют только для использования. Только Бог для нашего удовольствия.
Целомудрие - это приобщение к Богу, превосходящее разум и
чувства, превосходящее все дары, которые душа способна получить.
целомудрие на один шаг превосходит все, что может постичь чувство, опыт или
разум, и, превыше даров, отдыхает в
Только Бог.

Целомудрие - это великолепие внутреннего человека. Она - высшая сила
, которая закрывает сердце для вещей, живущих внизу, и открывает его для
вещей свыше.

Целомудрие требует, чтобы мы были вооружены оружием Иисуса, искупителя
и победителя. Она требует, чтобы мы воспряли духом от радости Его имени, чтобы
мы несли в своей душе память о его жизни, память о его
рождении, его учреждениях, его благах, его смирении, его
страсти, о его пролитой крови, о его славном воскресении, о его
восхитительном восхождении. Мы должны следовать за ним, мы должны преклонить колени перед нашим
внутренним человеком перед Отцом, Сыном и Святым Духом. Посторонние призраки
, ненужные и вредные для здоровья, умрут в этой атмосфере. Если мы
возьмем с собой распятого Богочеловека и его жизнь и его смерть, он будет жить
в нас, а мы в нем; плоть и кровь, мир и ад будут
у нас под ногами. Не пренебрегая чувственными образами Иисуса Христа,
нужно погрузиться во внутреннюю мудрость, в которой живут образы
интеллектуальные, где всякая истина и всякая справедливость озарят наш
разум, и мы будем сиять в присутствии Бога. Также необходимо
, чтобы простой взгляд, обнаженный взгляд, погрузился и погрузился в безликий свет
, где божественность Иисуса Христа венчает великолепие
целомудрия. В божественном видении Иисус облачит нас в мантию
чистоты, которая является Им Самим.




ВНУТРЕННЯЯ ПРЕДАННОСТЬ


Если мы хотим приобщиться к Богу через внутреннюю преданность, мы
почувствуем в глубине воли и в глубине любви
поддержку духа, это похоже на журчание живого источника, который
восходит к вечной жизни. Наш разум познает
вечное солнце, и лик Иисуса воссияет: Отец избавит
нашу память, даст Ему возвышенный дар наготы. Он призовет нас к
Своей вечной истине; он потребует от нас, он потянет нас за собой. Бог открывает
врата небес для любви, чтобы он мог войти и получить в свои руки эти
желанные сокровища. Душа открывает Богу свои силы: она желает отдать
свою субстанцию и получить божественную субстанцию. Но она хочет и не может
; ибо чем больше она дает и получает, тем больше растет желание получать и
давать. Она не может ни полностью превратиться в Бога, ни
принять Его так, как ей хотелось бы. Все, что она постигает от Бога, кажется
ей ничтожеством по сравнению с тем, чего она не постигает. Отсюда
буря любви: ибо душа не может достичь ни высоты Бога, ни
его глубины. Она не может ни схватить его, ни отказаться от него. Никакие
слова не могут выразить движение этого желания или нарисовать
водовороты, которые образуются в этой области. Иногда любовь обжигает,
иногда леденит. Иногда он пугает, иногда подбадривает;
иногда он радуется, иногда огорчается, иногда надеется, иногда
отчаивается, жалуется, стонет, поет, боготворит; его пьянство
вызывает у тех, кем он владеет, невероятную ярость. И все же эта
глубокая жизнь - самая полезная из жизней. Когда человек чувствует
, что его дух терпит неудачу в нем, что он не может подняться выше, вмешивается Дух
Божий. Когда человек, несмотря на насилие неутолимого желания
, не смог приобщиться к Богу, приходит Дух Господень, подобный
ужасному огню, обжигающему, всепоглощающему, всепоглощающему, и человек забывает
его хлеб, его вино и его кровь! он больше не помнит
ничего, кроме объединяющей любви. Молчи, человеческий разум! Тишина, сотворенные силы! Спи,
спи, спи! источник открыт; потоки текут. Вы будете затоплены,
помимо желания.

Это первое божественное действие возвышает человека и переносит его. Второй,
который, кажется, принадлежит более конкретно его Сыну, поднимает человека
выше разума, выше зрения, выше суждений:
обнаженный интеллект проникнут и проиллюстрированный божественным светом! простой глаз
черпает в этой ясности способность
созерцать вечную истину. Третье действие заполняет пустоту в
памяти, лишенную форм и образов, и направляет обнаженный разум к
его божественному удовольствию: человек, утвердившийся и закрепившийся в Боге, находит в нем силу,
действие, внутреннюю и внешнюю свободу. Ему доверена наука,
а также проницательность; он судит обо всем, что находится
в пределах досягаемости разума, и претерпевает над ним посредством внутренней операции божественное
преобразование. Но, несмотря ни на что и ни на что,
бытия, вот простой взгляд и вот божественная сущность. Ей не хватает
меры, чтобы говорить на нашем языке. Несравнимая с любой речью, любым
образом, любым знаком и любым сравнением, она проявляется без изображения в
совершенно простой наготе. На пути можно разместить несколько
изображений, несколько фигур, чтобы подготовить человека к Царству Божьему.
Представьте себе, если хотите, огромное море, состоящее из
огненно-белого пламени, где горит уменьшенное творение в огне; огонь
неподвижен, он горит сам по себе. таким образом, сущностная любовь овладевает собой,
в горящем мире наслаждайся Богом и избранными, превыше
всех форм и помыслов. Представьте себе океан покоя,
поток, неиссякаемую пропасть, в которой избранные катятся с Богом в
наслаждении, и наслаждение говорит мере: Я не знаю тебя; и
уносит тех, кого держит, в очень широкую бездну, пустынную
и заблудшую: ни дороги, ни тропы., ни меры, ни начала, ни конца,
ничего не выражаемого и не понятного. Это простое блаженство,
необходимое для Бога, сверхсущественное для нас, высшее и чуждое
причина. Если мы хотим познать ее на собственном опыте, мы должны подняться
духом до Несотворенного, до вечного центра, где все линии
начинаются и заканчиваются, где они теряют свое название, где они обретают
центральное единство, никогда не отчуждая свою природу и свою
собственную сущность. Мы останемся такими, какие мы есть, в нашей сотворенной субстанции:
различие останется. И все же руки восторга
унесут нас в Несотворенное, и мы превзойдем самих себя по
высоте, глубине, ширине, длине, и это будет нечто
что-то вроде заблуждения без возврата. Это свидетельство пророка
Иезекииль: четыре животных всегда шли вперед и
никогда не возвращались. Так и избранные: вознесенные выше себя, в
безмерном наслаждении, они уходят, не возвращаясь. Они не
оглядываются назад. Это седьмое бдение, это отдых; это
завершение блаженства. Вот где мы будем пребывать выше
самих себя в простоте. Никогда не забывайте о внутренних и внешних действиях
, не забывайте о приготовлениях, не забывайте об упражнениях,
не забывайте о достоинствах. Различные степени добродетелей, приверженности,
милосердия, мудрости, активности приведут к разным степеням блаженства.
Какой голод и жажда будут у нас от Бога, будет зависеть от завоеванных заслуг. О
сверхсущественное блаженство! вы - Господь! на вас мы будем
катиться и гореть в единстве без меры, в изобилии,
в общении, превышающем возможности наших сил, вместе взятых.
И порядок избранных и ангелов будет храниться на земле и на небесах
вечно, как это было вечно в предопределении
божественная. Пусть жажда нашего сердца обретет голос, чтобы кричать.:

О бездна могущества, устья которой я не вижу, поглоти нас
в свою бездну! пусть твоя любовь увянет и засияет в наших глазах.
Покрыты ли вы смертельными ранами, пусть любовь обнимет вас, и
вот вы спасены!




ОТ ВНУТРЕННЕЙ АБСТРАКЦИИ


Если кто-то хочет жить во внутреннем одиночестве, пусть идет и живет
Иерусалим. Иерусалим означает место мира.

Однако одиночество - это, прежде всего, внутренний акт.

Обращение требует от несовершенных избегать тех или иных внешних действий.
Ибо то, что у нас есть в узде, прилипает к нам и смешивается с нашей
кровью.

Но идеальному мужчине больше не нужно убегать от внешнего мира. Освобожденный
от привязанностей, свободный и готовый, его внутреннее движение к Богу настолько
стремительное, что он не прибегает к насилию, чтобы броситься вглубь
себя. Если он временами чувствует, что склонен к ненужным и
бесполезным вещам, поскольку постоянное внимание к Богу не дается
человеку в этой жизни, он быстро отворачивается с огромным презрением
к своей нестабильности. Но когда он наклонился без привязи, он снова встал
без особых усилий; потому что его внутренний уклон сильнее
, чем внешние. Он более наклонен внутрь, чем наружу. Есть те
, у кого есть особые способности к стабильности; для
таких легче внутреннее одиночество; что не доказывает
их большей святости. Самый святой - это самый любящий, это
тот, кто больше всего смотрит на Бога и наиболее полно удовлетворяет
потребности его взгляда. Иногда самые неустойчивые и неукротимые натуры
достигают высот, которых не достигают другие.
спокойно. Ибо неустойчивые в своей любви
презирают друг друга до такой степени, что больше не могут терпеть друг друга.

Что необходимо, так это уединение сердца и разума. Если
у вас его нет, вы были одиноки в этом мире, вы не одиноки. Если
он у вас есть, вы смешались со всеми толпами людей в мире, вы
одиноки.

Некоторые однажды спросили человека, очень воспитанного в благодати: разве
нам не было бы хорошо отделиться от людей, жить в одиночестве,
посещать только пустыню или церковь? Разве это не было бы путем к
миру?

Человек, с которым консультировались, ответил: Нет. И вот почему. Если вы справедливы,
вы будете справедливы везде и с кем угодно. Несправедливыми вы
тоже будете в любом случае. Праведник - это тот, кто обладает Богом в
истине; он живет где угодно и среди кого угодно, в
глубине одиночества. Он живет на общественной площади, как в
церкви, в келье, в оратории. Вот почему Иисус
у фонтана говорил одной женщине, что настало время поклониться богу.
Отец в духе и истине.

Что значит поклоняться Отцу в духе и истине, как не придерживаться Его
из-за любви? Тот, кто любит воистину, не ограничивает обладание Богом
определенными условиями мест или обществ, он находит своего Господа
в себе. Господь более близок нам, чем мы сами,
он хранитель нашей жизни и сущность нашей сущности.

Тот, кто обладает, видит и любит только Бога и все сущее в
поле зрения Бога, тот защищен от множества, защищен от
мест, защищен от людей. Вместо того, чтобы отталкивать его от единства,
он обожествляет все множественное. Он находит Бога во всем, во всем
место, в любом действии. Бог действует вместе с ним; тот, кто является причиной
поступка, является его главным виновником. Если ваша любовь истинна, если
во всех ваших действиях вы видите только Бога, то Бог является главным виновником
всех ваших действий. Никто не может любить Бога без Бога и не может превзойти
природу силами природы. Самоотречение - это
работа, стоящая выше природы. Кто ищет Бога и вкушает Его во всем,
тому никто не может помешать быть одиноким среди всякого множества и
многообразия.

Божественный союз приходит с одиночеством. Праведник живет в неприкосновенном
благоговение; и поскольку все многообразия вселенной не могут
беспокоить Бога, поэтому любая соблюдаемая пропорция, праведник, соединенный с Богом
, не подвержен им. Но высшая точка, до которой не доходит беда
, выше наших сил. Он пребывает в Боге, где вся
множественность практически присутствует в высшем покое абсолютного единства
. Поэтому во всем нужно видеть только Бога и приучать
душу к Его внутреннему присутствию. Вспомните времена, когда вы
обладали Богом, в церкви или в своей комнате, и представьте себя
к людям и вещам в одном и том же внутреннем состоянии. Как бы вы
ни хотели быть в церкви, в напряженной молитве, будьте среди
людей и вещей снаружи. Если вы обмакнули во что-то свои связанные
руки, то в момент молитвы вы обнаружите
внутри себя злой образ. Я не имею в виду, что все
действия, все места, все люди должны быть равны между собой, это было
бы высшей несправедливостью. Молитва выше нации, а церковь
выше общественной площади. Я только хочу сказать, что то же самое
дух должен повсюду следовать за духовным человеком. Если у вас есть эта радость,
присутствие Бога внутри вас непобедимо; если у вас ее нет, если
вы вынуждены искать ее направо и налево, любое отвлечение,
любое постороннее обстоятельство, любой человек, вызывающий разногласия, станут для вас
опасными. Если Бог не глубоко внутри вас, в духе и истине, если
у вас есть, вопреки порядку, какая-то дурная привязанность к себе, это
не только общество нечестивых, это не только общественное
место, которое станет для вас злом, вы столкнетесь со своим
враг в молитве и в церкви, потому что вы носите его в глубине
души. Любая привязанность - это препятствие, и чтобы везде найти Бога,
нужно везде искать только Его. Этого недостаточно, чтобы думать о
Бог, потому что мысль обратится в другое место, и тогда вам будет не хватать
Бога. Нужно, чтобы Бог был посажен в вашей сущности, в глубине
, куда не достигают мысли. Таким образом, тот обладает Богом, который
поднялся над самим собой благодаря добродетели любви и который считает
Господа выше человеческих помыслов и сил.
Тот находит в себе простой уклон любви, который ведет к Богу,
что бы ни делали существа. Он непобедим для вещей, которые
меняют простой и обнаженный взгляд, погруженный в божественное созерцание, и
неизменен для меняющихся образов; ибо он проходит над ними,
стремясь к Богу. Око разума созерцает интеллектуальные виды
, такие как милосердие, доброта или что-то еще.
Но простой глаз устремлен к Богу, проходя над образами. Бог
пребывает по Своей благодати в силах души; но в сущности
обнаженный духом, соединенный с ним без посредников, Бог обладает
особым и невыразимым присутствием. Тот, кто своей благодатью поднялся выше
человеческой деятельности, тот в простоте своей души обладает
Бог без фигуры и голый.

Отсюда благодать поднимается, чтобы излиться в потенции;
из этих активных сил душа поднимается над ними и,
присоединяясь к благодати у ее источника, погружается в океан Бога. Бог
- источник благодати; но благодать становится тварной, как только она
вливается в нас, и мы действуем через нее.

Человек, обладающий Богом, закрепленным в его сущности, обладает
им божественным образом; в его глазах только Бог имеет значение во всем. Тот
, кто все связывает со своей славой, во всем чувствует вкус Бога.

Присутствие Бога - это не внешнее отделение
от внешних вещей, это одиночество духа; если оно у вас есть, вы
проникаете в людей и вещи на такую глубину, что они
теряют свою силу и действие против вас.

 * * * * *

теперь вот искушение, я думаю, более грозное, чем все остальные.
искушения, о которых я никогда не говорил. Она настолько отдаляет вас от Бога
и всякой добродетели, что я не совсем понимаю, как ее жертвы
пойдут на восстановление справедливости. Она направлена против тех, кто, не практикуя
добро, только с помощью разума, считает, что находит и обладает в себе
существованием, которое причастно божественной сущности, и остается там в
духовной и естественной праздности. Эти люди впадают в
слепой и тщетный покой, где их субстанция перестает действовать. Они пренебрегают любой
внутренней или внешней деятельностью, любой благотворной практикой;
деятельность, воля, знание, любовь, желание, действительное участие
человека перед лицом Бога - все это они презирают и презирают. Если бы у них
был хоть один час в их жизни, когда они преследовали Бога деятельностью
любви без лжи, если бы они вкусили истинные добродетели, они
бы никогда не впали в это ослепление. Но знайте же, что Иисус,
искупитель мира, что все святые, что все ангелы любой
иерархии будут действовать вечно; вечна будет у них деятельность,
вечно желание, вечно благодарение, вечно хвала,
вечна воля, вечно знание; даже в вечной жизни
без деятельности не было бы счастья. Сам Бог, если бы он
не действовал, Бог не был бы Богом, и счастье было бы вне
его. О! несчастные, в какую бездну они упали бы! Пусть
откроются все источники, удерживающие слезы, чтобы оплакать их, ибо
они уснули в своем квиетизме, и бездна сомкнулась над
их головами.

Они без любви и добродетели придерживаются того лживого покоя,
который чувствуют глубоко внутри. Я говорю вам, великая неверность, великая
в мире возникает заблуждение, это ложная свобода духа, это духовное
разложение. Жертвы этого адского обмана
обычно не знают ни добродетели, ни покаяния, ни волоса, ни
тени. Некоторые из них, напротив, провели свою жизнь
в огромных унижениях, лишенные простой любви и
чистой правды. В общем, их метод состоит в том, чтобы оставаться
материально неподвижными, прекратить все действия и погрузиться в себя в
праздной чувственности; и они остаются там без упражнений, у них нет
любви; вот почему они не способны проникнуть
в самих себя; но, поскольку они покоятся в своей собственной сущности, они делают
из нее Бога или, скорее, идола. Это их
собственная сущность, которую эти идолопоклонники ужасно путают с сущностью Бога
.

Внутреннее утешение имеет более низкий порядок, чем акт любви,
который служит бедным духовно или телесно. Если вы
будьте в восторге, как святые Петр и Павел, или кто
угодно, и если вы узнаете, что больному нужен отвар
согревая или оказывая любую другую помощь в том же роде, я советую вам
на мгновение очнуться от экстаза и разогреть бульон.
Оставьте Бога ради Бога, найдите Его, служите Ему в его членах; вы
ничего не потеряете от перемен. То, что вы оставите из милосердия, Бог
вернет вам с гораздо большим превосходством.

Хотите, я расскажу вам, сестра моя, как вы обретете смирение
и целомудрие, как станете дочерью Бога, как возложите
на лоб ореол Девственниц. Пророк Давид говорит
где-то: Слушай и смотри, дочь моя, прислушайся, забудь свой
народ и дом своего отца, и король воспламенится твоей красотой.
Умоляю вас, сестра моя, слушайте Бога, слушайте своих начальников, будьте
внимательны ко всякому послушанию, и Христос воспламенится
вашей красотой. После мессы приступайте прямо к своим обязанностям, и если
они не позволяют вам ни пойти к мессе в определенный день, ни
причаститься, если у вас абсолютно не хватает времени, не беспокойтесь
об этом. Послушание лучше, чем жертвы, и
жертва более плодотворна, чем собственная воля. Ищите и выполняйте самые низшие функции, такие как уход за больными или приготовление еды.
 
Заказывайте только тогда, когда это необходимо. Но всякий раз, когда вы сможете
обслужить себя, делайте это. Когда вам будет позволено выполнять самую
скромную функцию, немедленно поблагодарите Бога, и пусть
в вас родится радость. Если вы отвечаете за лазарет, все, что вам нужно,
- это бодрость. Пусть ваше лицо будет открытым и смеющимся: пусть ваша
мягкость будет идеальной. Никогда не делайте с больными никаких движений
от нетерпения. Если они нетерпеливы, ваши больные, если они
угрюмы, скажите себе: в это время я служу Иисусу Христу. Если
среди них есть более бедные, более страдающие, более
брошенные, пусть все ваши предпочтения будут на этой стороне, и посмотрите
Бог в них, Бог, на которого вы работаете. Я умоляю вас не
произносить ни слова, ни тени жеста, который мог бы вызвать у бедного
больного нетерпение. Если печаль и гнев овладеют им, покажите ему
в их небесной славе тех, кто когда-то страдал, Бога и тех, кто пострадал.
святые. Если больной вас о чем-то просит, не заставляйте
его ждать ни минуты. Если он обращается к вам с просьбой, опасной для него и
противоречащей его здоровью, сделайте вид, что не слышите. Если он настаивает,
расскажите ему о своих опасениях, а если он все еще настаивает, посоветуйтесь со своим
начальством.

Всякий раз, когда вы готовите для больного небольшую трапезу или
зелье, делайте это с максимальной аккуратностью; сделайте
предмет, который вы готовите, приятным на вкус: сделайте так, чтобы больной был доволен, а что касается
вам решать, сохраняйте мир. Очень часто переставляйте кровати больных;
расположите их идеально. Сделайте их удобными, особенно для самых
деликатных, особенно для тех, с кем больше всего нужно
обращаться хорошо. Если нужно, оставайтесь рядом с ними на ночь: но тогда, тогда
веселья! веселость! Придумывайте забавные вещи! Рассмеши их,
сестра моя; я хочу, чтобы, где бы ни был больной, он желал, чтобы ты
была рядом с ним. Читайте им слова и примеры Спасителя
и Святых, если они захотят их услышать, но
таким образом, чтобы ваше присутствие приводило
к духовному отдыху везде, куда бы вы ни пошли.




КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

АД




СУЖДЕНИЕ


Самое страшное наказание, которое есть в аду, - это наказание _дама_,
то есть потеря Бога.

Те, кто добровольно предали его во времени, терпят в аду его
вечные лишения, и это мучение превосходит все их мучения.
Поскольку, презрев Бога, они сгорели за тварей неправедным огнем,
они, кроме того, обречены на вечный огонь. Огонь отвечает на огонь.
Является ли этот огонь духовным или материальным? Бог знает. Я склонен верить, что он
духовный и материальный. Абсолютная сила может доставить душу одному
материальный огонь. Третье наказание, внутреннее, - это вечный холод
. Тот, кто не любит Бога и умирает на морозе
, будет вечно дрожать от бесконечного холода в глубине своего существа. Его
заморозят за презрение к истинной любви; его сожгут за поклонение
ложной любви. Холод зовет, холод отвечает. Огонь зовет, огонь
отвечает.

Это еще не все, проклятый будет вечно окутан
вечной тьмой своего греха; свет извне не проникает
в ад, за исключением луча, который позволяет видеть демонов, тела мертвых и мертвых.
проклятые, и весь ужас этого места вместе взятый. Кроме того, будет червь
совести, который будет грызть, не умирая. Страшный и вечный свидетель
греха и праведности, он скажет проклятому: ты мог быть блаженным,
а хотел быть проклятым! Они будут издавать ужасные стоны, ужасные
жалобы, не раскаиваясь. Они не будут ненавидеть грех, это
будут только крики отчаяния. Они умрут навсегда,
так и не закончив умирать. Вот почему ад называется вечной смертью
. Смерть, говорит Пророк, накормит их. Пока слава
Бог питает святых невыразимой радостью, ад питает
проклятых вечным отчаянием. Наказание за отчаяние - это уверенность
в том, что его недугам не будет конца. Мучения будут разнообразны
, как и грехи. одни будут нарисованы поверх других.

Гордый будет попран ногами демонов и людей; он
познакомится с ничтожным состоянием. Пламя, которое наполнит и
сокрушит скрягу, будет иметь идеальное подобие расплавленного золота и
серебра. Это будет как в жидких металлах. Он будет желать
мертв, и она убежит от него. Ненависть проклятых друг к
другу превзойдет любую ненависть, которую когда-либо видела земля. И они
будут обречены на вечное сожительство, сожжены в одной
печи. Ярость, которая натолкнет их друг на друга
, доведет до безумия. Представьте себе бешеных собак
, бросающихся друг на друга, чтобы разорвать и сожрать
друг друга. Со стороны добра они будут связаны и скованы цепями; они не
смогут вечно ни делать, ни желать этого. Гурманы будут
кормили серой и кипящей смолой. Я говорю о тех, кто сейчас
изгоняет Бога из своей памяти, прося его устами всего их
счастья. Огонь, который они поглотят, определит в них адский пот.
Я призываю вас поверить мне, потому что я знаю, что говорю. Если бы у вас было твердое
тело, и если бы капля этого пота коснулась вас, вы
бы растаяли. У меня в памяти есть один ужасный пример.

Три монаха жили недалеко от Рейна, предаваясь этой отвратительной страсти.
Презирая трапезу братьев, они вовремя покидали общину
блюда, чтобы есть в одиночестве и в одиночестве то, что они приготовили для
себя. Двое из них внезапно умерли. Один из них
задохнулся, другой утонул во время купания. Один из них явился
выжившему и сказал, что он проклят.

Вы сильно страдаете? спросил живой. В ответ на любой вопрос мертвец
протягивал руку и ронял каплю пота на
медный канделябр. Канделябр тает менее чем за мгновение, как воск в
раскаленной печи. И в воздухе распространился такой ужасный запах
, что монахи были вынуждены отступить на три
дни в монастыре. Явившийся монах покинул монастырь и
вошел в дом францисканцев. Я придерживаюсь мнения другого францисканца,
который был в том же монастыре, но позже вступил в орден
Святого Доминика.

Я мог бы привести еще один факт, касающийся блуда; но я
отказываюсь от этого, нужно было бы произносить слова, которые отказываются быть
сформулированными. Все, что я могу сказать, это то, что ад относится к
конкретному месту, где было совершено преступление, и что суровость мучений
точно пропорциональна тяжести преступлений. Огонь- это
неугасимый; ибо никогда проклятый не сделает и не пожелает добра.
Живущий, на котором нет свадебного платья, ввергается во внешнюю тьму
(Матф.); его ноги и руки связаны, потому что ад
- это вечное забвение утешения. Плач и скрежет
зубов, о которых говорит Господь, - это песнь ада, и ей не
будет конца: вой, рев демонов и проклятых,
нагромождение мерзостей и ужасов - все это будет видно, слышно,
почувствовано в нем.

В стране бездны вечный огонь, вечная дрожь, стоны,
скрежет зубов, тьма, дым, внутренние слезы, жалобные крики
, вид демонов, пылающие лица проклятых, оскорбления,
бесчестие, удушье, сухость и жажда, полное отсутствие каких-либо
благ, заточение, сера, вонь, страдания, ужас и стыд, ужасные
пытки, грызущий червь, сожаление, ярость и ярость.

Все это - некая тень реальности. В судный день
ад поглотит всех проклятых, и в то же время все, что есть
во всем мире, будет вонять и гнить, и пасть ада поглотит всех проклятых.
бездна закроется над их головами; ни человек, ни демон, никто
больше не выйдет наружу. Выходы будут заблокированы, и вечное отчаяние сделает
свое вечное дело.




КНИГА ПЯТАЯ

СОЗЕРЦАНИЕ




СОЗЕРЦАНИЕ


Созерцание - это знание, превосходящее способы
познания, наука, превосходящая способы познания.
Также превосходящая разум, она приложила бы ненужные усилия, чтобы дотянуться
до нее, и разум не смог бы никаким транспортом добраться
до нее и добраться до нее там, где она есть. Это невежество
освещенная, она является прекрасным зеркалом, в котором отражается вечное великолепие
Бога; она не имеет меры, и все попытки разума
бессильны там, где он есть. И все же это невежество не есть Бог,
оно есть свет созерцателя. Те, кто живет в
окружении невежества и божественного света, видят в
себе что-то вроде опустошенного одиночества. Просвечивающее невежество
, хотя и превосходящее разум, однако, не
чуждо ему; оно созерцает все без удивления; изумление - это
ниже ее, и созерцание не знает его.
Созерцание что-то видит; но что оно видит? она
абсолютно игнорирует это; она видит превосходство над всем, что не является ни
тем, ни другим.




НА ВЕРШИНЕ ЛЮБВИ


Над знанием я чувствую, открываю, удивляюсь бездонной
и безграничной бездне теней над качествами,
над именами созданий, над именами Бога: вот смерть, превышение трансцендентности и бесконечность.
угасание возвышенного
в невыразимом Вечном - это надежда на мир, ощущаемая в
внутренний мир, превосходящий внешние миры: над духовным миром
это бесконечное, безмерное блаженство, центральная точка, в которой все
едино, это вершина возможностей существа; это бездна
сверхсущности, где блаженные духи, всегда разные, но
все еще тонущие, они замечены черным оком созерцателя, который
видит в облачной ночи Отца и Сына и Святого Духа, Троицу
людей, единство сущности, сущность вечного и простого мира. И если
бы мы были возвышены на Его высоте, мы были бы по Его милости,
блаженство в ней, вечная деятельность, безмерная плодовитость всех трех
Люди, которые являются божеством и блаженством в простоте своей
сущности, вечной деятельностью и вечным покоем, любовью и наслаждением среди
деятельности и покоя; любовь жаждет действия, она
вечная и божественная деятельность. Наслаждение обретает вечный покой в
объятиях любви, без одежды и без формы.

Когда мы присоединяемся к Богу из любви, мы являемся духом; но когда
Он приказывает, чтобы нас охватил экстаз, мы являемся
наслаждением. Иногда разум вовлекает нас в действие извне
внешний, иногда он толкает нас внутрь к внутреннему покою;
излишества ума, утопающего в своей радости, и вся внешняя деятельность
самого практического милосердия - вот силы, которые
толкают человека к постоянному обновлению всей справедливости и
добродетели. Таким образом, вдох и выдох поддерживают жизнь
тела. Таким образом, человек каждый момент открывает глаза и закрывает их слишком
быстро, чтобы заметить. Таким образом, мы умираем в Боге, мы живем
от Бога; таким образом, жизнь и смерть подчиняются закону одного и того же единства...
Все небесные духи - это столько же раскаленных углей,
сколько загорелось на великом алтаре. Вот где мы будем с Отцом и Сыном
в единстве Святого Духа, в огне вечности; вот где это
Безымянный Бог в безмерной тьме, очень простой и непостижимый,
будет для нас и для Него сущностью и блаженством. Отец порождает Своего
Сына, свою вечную мудрость, второе лицо Троицы, в
единстве сущности, Сына, Слово, которым все было сотворено. итак,
Святой Дух, третье лицо, исходит и от того, и от другого, и он
это любовь друг к другу; бесконечная любовь, с помощью которой они
обнимаются в бесконечных объятиях. Единый Бог в трех лицах
, который обнимает нас в единстве одной и той же любви. Единство в Троице,
Троица в единстве. Всемогущий Бог, владыка высшей высоты
, которого мы должны искать, преследовать и обладать по благодати
Иисуса Христа с искренностью любви без лжи: жить в Нем
и Он в нас; жить со всеми святыми, придерживаться собрания
любви: здесь Отец и Сын обнимают нас в единстве
преобразующий Дух, где нас ждут любовь Бога и Его
наслаждение; наслаждение, увенчанное сущностью без меры. Я
больше не могу говорить ни о какой ощутимой реальности: вот простое,
бесконечное; от потери я таю и впадаю в священную
тьму. Это возвышенное в жизни, возвышенное в смерти,
возвышенное в любви, возвышенное в наслаждении, возвышенное
в вечности.

Молитесь Богу за того, кто только что написал это по Его милости. Молитесь за
всех, кто будет меня читать. Пусть Бог даст себя нам широко и
вечно. Аминь.




ЛЕ ТАБОР


Если мы хотим, чтобы Его имя было превознесено в нас, давайте следовать за ним в наших
мыслях на горе Наготы, как Петр, Иаков и Иоанн на
горе Фавор. Фавор, означает приход света: если мы
Петр по познанию истины, Иаков по
преодолению мира, Иоанн по полноте благодати, по
обладанию совершенной праведностью, Христос ведет нас к вершине
нашего духа, на гору Наготы, в огромном и
абсолютно незнакомом одиночестве, где его слава проявляется в божественном великолепии. В
Его имя Отец открывает книгу жизни, в которой записаны слова
вечной Мудрости; и сама мудрость Господа охватывает наш
простой и обнаженный разум в абсолютно совершенной мягкости, где ощущается все хорошее
и все забывается. В нашем возвышении
созерцать и познавать, пробовать на вкус и обонять, жить и существовать, иметь и быть -
все это одно, и перед этим возвышением мы
все предстаем с различиями в наших особых способностях. Отец в
своей мудрости варьирует эти дары в соответствии с превосходством и достоинством
индивидуумы. Если мы хотим жить на Таборе, то есть на вершине
духа, на горе Наготы, свет всегда будет приходить
и постоянно расти. Мы всегда будем слышать голос Отца
и всегда будем чувствовать Его палец, который прикоснется к нам и приведет нас
к внутреннему единству. Все, кто следуют за Иисусом, слышат
голос Отца, и именно о них он говорит, когда говорит: вот мои
возлюбленные сыновья, на которых Я возложил свои заботы. Мера благодати
варьируется в зависимости от его воли. Среди прелестей взаимной любви, которая идет от
Бог человеку, каждый вкушает Его имя, и Его служение, и его плод;
здесь похоронены Божьи люди, скрытые от живущих в
мире. Таким образом, друзья мира умерли перед Богом, и их имени
не хватает; они лишены вкуса и чувства по отношению к вещам
света. Но прикосновение Бога заставляет нас жить духом, дает нам
Его благодать, свет и понимание добродетелей. Прикосновение Бога
укрепляет наши силы до такой степени, что мы можем мириться с тем, что Он
дает и делает с нами, и с самим Его присутствием, не теряя сознания. Его
прикосновение тянет внутрь, создает единство в глубине души и требует от нас
той смерти радости, которую дает дух, когда он подводит человека
к блаженству, то есть к вечной любви. объятие мира.
Отца и Сына, единоличное пользование обоими. Когда мы поднимаемся
с Иисусом на вершину нашего духа, на гору Наготы без
образов, если мы следуем за Ним простым взглядом, с интимным
самодовольством, по склону наслаждающейся привлекательности, мы чувствуем огонь
духа, который заставляет нас гореть и таять в центре Единства божественная.
Когда, благодаря добродетели единства, мы отступили с Сыном
Бог к нашему принципу, мы слышим голос Отца, который прикасается и
говорит: иди домой. Он сказал всем своим избранным в Своем вечном слове: вот
мой возлюбленный Сын, на которого я возложил свои заботы. Отец и
Сын, Сын и Отец имели для будущего воплощения, и для
смерти Иисуса, и для возвращения избранных к их вечному принципу вечное
довольство. Если Сын увлекает нас к
нашему истоку, мы слышим голос Отца, говорящего: Войдите, и вот оно
иллюстрация вечной истины. Сама истина показывает нам
широту божественного самоуспокоения, принципа и конца всякого
самоуспокоения.

Там, в недостатке наших сил, мы падаем лицом вниз
перед горой нашей наготы, и единство достигается для нас в
возвышенных объятиях единства трех Лиц. Тогда Бог
передает жизнь и блаженство; тогда все потребляется; тогда все
обновляется. Мы крещены в объятиях любви. В
безмерности радости каждый находит свою долю; любовь наслаждается,
тот, кто весь в себе, творит чудеса единства. Найти что
-то необычное? у него нет в этом ни необходимости, ни даже силы.

Если мы хотим вкусить Бога над областями природы, мы должны
войти в Него через живую веру, и там, простые, мирные, свободные, мы
останемся, поднятые любовью, в зияющей наготе духа;
когда любовь унесла нас за пределы вещей, над
светом, в священной тьме, там мы преображаемся Вечным Словом
, которое есть образ Отца, и, как воздух, пронизывается
солнце, так мы обретаем в мире непостижимую ясность,
охватывающую и пронизывающую. Что это за ясность, если
не созерцание без конца и интуиция без конца? Мы созерцаем то
, что мы есть, и мы есть то, что мы созерцаем, поскольку наша
сущность, не теряя ничего от своей собственной индивидуальности, едина с божественной
истиной, которая уважает все разнообразие. В простоте
бездны мы ведем совместную жизнь с Божественным Духом. О, Боже мой!
такова созерцательная жизнь. Приобщение к Богу - лучшая часть.
Созерцание сверхсущности ведет к обладанию. К этому
созерцанию есть приложение - умирающая жизнь и угасающая любовь.
Ибо как только мы входим во тьму, нас захватывает
простой луч, который, вырываясь из океана света, в котором пребывает наш
покой, увлекает нас в погружение в сверхсущность, и проявление
любви без меры наступает после поглощения. потому что любовь не может
быть праздным: его жизнь - это постоянное стремление познать, проникнуть и
вкусить те огромные сокровища, которые скрыты глубоко внутри него; вот в чем дело
неутолимое желание. Прилагать вечные усилия, чтобы уловить неуловимое,
разве это не значит плыть против течения? Однако объект желания не может
быть оставлен без внимания больше, чем захвачен. Обойтись без него невыносимо;
удержать его невозможно.

Слова не выражают этого; само молчание не является силой
, сжимающей его в своих руках. Разум, разум, существо - все превзойдено,
и все же желание не удерживает своего объекта. Загляните глубоко внутрь себя,
и вы увидите, что именно Божественный Дух вызвал в вас бурю
нетерпения. Посмотрите на себя, и вы увидите, что это он тот, кто
отрывает вас от самого себя, чтобы поглотить вас в сверхсущественной любви
, в которой вы найдете единство, ширину и
глубину, превосходящие все бездны.

Теперь это простое владение - вечная жизнь, вкусившая вкус в
бездонном месте. Именно здесь, над разумом, нас ждет глубокое
спокойствие божественной неизменности.

Но если у вас нет личного опыта, вы не
сможете меня понять. Ибо разум не может назначить этим вещам
никакого режима. Они остаются такими, какие они есть, лишенные какого-либо способа
быть. Даже находясь выше нас, мы не можем постичь бесконечное благо
, которое вкушаем, не понимая его. Бедные в нас; богатые в Боге. В
нас голод и жажда; в нем хлеб и вино. Вечная деятельность
и вечный покой охватят друг друга в вечности. ибо обладание
Бог требует и предполагает постоянную деятельность; любой, кто верит
в иное, ошибается и обманывает себя. Вся наша жизнь в Боге, погруженная
в блаженство: вся наша жизнь в нас, погруженных в деятельность.
И эти две жизни составляют одну, противоречащую самой себе в ее
наделенная, богатая и бедная, голодная, сытая, отдохнувшая, активная,
возвышенная и выдающаяся, во времени и в вечности, в разгар
битвы своей славы. Стать самим Богом и потерять нашу
сотворенную субстанцию - вот абсолютная невозможность; оставаться в себе вдали от Бога -
вот абсолютное страдание. Вечность будет держать нас на равном расстоянии от
пантеизма и ада. Жизнь в Боге; жизнь в себе: благодать, деятельность; божественная
ясность, исходящая от высшего чувства, побуждает нас ко всем
действиям праведности: затем, когда мы возвращаемся к ней, после него
подчинившись, проявляя активность, мы преследуем ее в
бездне, из которой она вырывается; но мы больше не чувствуем ничего, кроме погружения
ума в любовь, и мы погружаемся без возврата в
безбрежный океан. Если, выйдя из себя и погрузившись в Бога, мы овладеем
собой в бездне, в которой мы заблудились, Бог наш, а мы Его.
И мы бороздим море без берега только для того, чтобы оказаться на дне. Вот
в чем суть поглощения: бодрствование или сон, забывчивость или знание:
для него все хорошо; он всегда в порядке. Реки текут непрестанно
в море: каждый ищет свое место.

Когда мы обладаем Богом, поглощение влечет нас под тяжестью
любви к ощущению бездны, из которой мы не можем вернуться. Если
бы наш взгляд был вечным, наши чувства были бы вечными. Это
поглощение превосходит силы и труды любви,
это выход из нас самих, который мы совершаем с факелами,
когда, погруженные в другого, кроме нас самих, мы склоняемся и
кланяемся своему блаженству. Ибо мы чувствуем склонность, которая
переносит нас из нас в другого. Это пропасть, которая отделяет нас от Бога,
чувствуется в тайне интимного: это существенное расстояние. И
все же разум остается с открытыми глазами в центре тьмы,
в неопределенном неведении: в центре тьмы возникает огромный
свет, который становится для нас тенью своей ослепительной
необъятности. Охватывая нас своей простотой, она превращает нас в
себя и, освобождая нас от препятствий, вводит
нас во всепоглощающую любовь, во всепоглощающее блаженство, в котором
нас ждет единство, чтобы отдаться нам. Живая наука и активная любовь
пробуждаются во время союза.

Как видимое солнце освещает, наполняет и оплодотворяет землю, так
и свет Божий, царящий в глубине нашей души, изливает во все
наши силы Свои великолепные лучи: Бог изливает в нашу душу
украшения Своего правления. но безмерная любовь, которая есть сам Бог,
зажженная в чистоте ума, как огонь двух горящих
угольков, зажигает в глубине себя огненные искры, которые
, касаясь их, зажигают чувства, волю и все
силы души, возбуждая в них бурю благотворительности, а
транспорт, бред, нетерпение, невежество. Но эти искры -
это оружие, с помощью которого мы боремся против всепоглощающей любви
Господа, которая имеет свойство поглощать. Но он вооружает нас Своими дарами
против самого себя; он иллюстрирует наш разум; он призывает нас
защищаться; он говорит нам: сразитесь со мной. Если он даст нам науку и
мудрость, если он привлечет все наши силы в бездну чувств;
если он пробуждает в нас вкус и желание; если он дарует нам
созерцание и огненное пламя, с помощью которых мы поднимаемся выше
выше нас; если он касается нашей воли, если он сжигает и разжижает наш
разум в Его присутствии, то это для того, чтобы мы защищали и
защищали от него, насколько это в наших силах, наше право на
любовь.

 * * * * *

Первым признаком любви является то, что Иисус дал нам есть Свою плоть
и пить Свою кровь: это неслыханная вещь, которая вызывает у нас
восхищение и трепет. Особенность любви в том, чтобы всегда отдавать и
всегда получать. но любовь Иисуса жадна и свободолюбива. Все, что
то, что он имеет, все, чем он является, он отдает; все, что у нас есть, все
, чем мы являемся, он забирает. Он требует большего, чем
мы сами в состоянии дать. У него огромный голод, который хочет
полностью поглотить нас. Он проникает в самую сердцевину наших костей, и чем больше
мы позволяем ему с любовью, тем полнее мы его пробуем.
Но он пожирает нас, не насытившись. У него огромный голод, ненасытный голод
. Он хорошо знает, что мы бедны; но он ничего не принимает во внимание
и ни в чем не благодарит нас. Он зарабатывает себе на хлеб внутри нас
он сам, сгорая сначала в своей любви, пороках, ошибках и грехах. Затем,
когда он видит нас чистыми, он приходит разинув рот, как стервятник, который собирается все
это съесть. Он хочет поглотить нашу жизнь, чтобы превратить ее в свою,
нашу, полную пороков, его, полную благодати и славы,
готовую для нас, если только мы отречемся от себя. Так вот, если бы наши глаза
были достаточно хороши, чтобы видеть этот жадный аппетит Христа, жаждущего
нашего спасения, все наши усилия не помешали бы нам
полететь в Его открытый рот. Мне кажется, что я говорю чушь; но
все, кто любит, поймут меня. но любовь Иисуса благородна
по своей природе. Где он пожрал, там он и хочет накормить. Когда он
съел нас, он тот, кто дает себя; в то же время он возбуждает аппетит
к еде; он проявляет вечный голод и жажду. Этому
голоду и жажде он отдает на съедение свое тело и свою кровь. Когда
мы глотаем их с внутренней самоотверженностью, Его кровь, полная тепла
и славы, течет от Бога по нашим венам, и огонь поднимается глубоко
внутри нас, и духовный вкус проникает в нашу душу и тело, вкус и
желание: и подобие Его добродетелей приходит к нам, и он живет в нас,
и мы живем в нем. И он дает нам свою душу с полнотой благодати, с помощью которой человек пребывает в милосердии и похвале Отца.



Но сверху он обещает нам и показывает нам вечное наслаждение
Своей божественностью. Есть люди, которые переживают Бога.
Так что удивляйтесь, если радость сломает их! Царица Савская, увидев
богатство Соломона, его великолепие и славу, чуть не потеряла
рассудок, говорится в Писании, и пришла в восторг. И что это такое
была ли это лишь жалкая малая слава Соломона перед славой, которая
есть Иисус Христос? Все, что связано с его человечностью, мы можем
в определенной степени усвоить, не теряя рассудка. Но когда
мы чувствуем Его божественность, восхищение превосходит нас самих
в чрезмерной любви, и вот у нас не хватает сил перед
алтарем Господа из-за восхищения и нетерпимости
любви. Любовь втягивает в себя свой объект; мы втягиваем в себя
Иисус. Иисус втягивает нас в Себя, и там он пожирает нас. тогда мы
вознесемся и вознесемся над собой, над разумом, в
недра любви, там мы пожираем согласно духу, и через
обнаженную любовь, устремленную к Божественности, мы идем впереди Супруга, впереди
его Духа, который это его любовь, и эта огромная любовь сжигает нас
, поглощает нас нашим разумом и влечет нас в единство, где нас ждет
блаженство. Всегда есть, всегда быть съеденным, всегда подниматься,
всегда опускаться - вот наша вечность. Иисус Христос смотрел туда
, когда говорил своим ученикам: я очень хотел есть
с тобой на эту Пасху перед моими страстями.




ПОКОЙ ВЫСОТ


Вершина горы - это неподвижность души, остановленной во всей
праведности, во всех добродетелях, и ее устойчивость в Боге. Обнаженная любовь делает
разум простым, и человек, преданный им, освобождается от созданий. Он
отправляется в отпуск; обнаженная любовь возвышает человека над самим собой и
своими поступками; она укрепляет дух в мире наслаждений, где завершается
божественный союз. Если мы хотим испытать это, мы должны
посвятить божественному занятию последнюю часть нашего внутреннего фона, и
требовать какой-либо взаимности и делать пустоту в наших
силах. Наша любовь должна обрести такую тяжесть, чтобы,
проникнув до глубины души в сущность своих созданий, она успокоилась только
после того, как нашла Бога в бездне, Бога единственного. Здесь
обнаженный разум пронизан вечной истиной, как воздух
пронизан великолепием солнца. Именно здесь божественная любовь проникает
в наши глубины, как огонь проникает в железо. Именно здесь мы находим
в себе Царство Божье. Вот откуда мы взволнованы и
посланные ко всякой внешней праведности и добродетели. ПОТОМУ что ЛЮБОВЬ НЕ
МОЖЕТ БЫТЬ ПРАЗДНЫМ.

Дух Господень, возбуждая все силы человека,
побуждает их к любой праведной и мудрой деятельности. Он превращает нас
в духовную скинию. Затем он вытаскивает нас и напоминает нам о себе. Он
ставит перед нашими глазами во всех действиях славу Божью, и мы своей
сущностью и своей деятельностью приносим единственную и возвышенную
жертву. И неизменность справедливости остается с нами. Но когда мы
наслаждаемся простотой, обладая всем добром в любви
сверхсущественные, мы остаемся глубоко внутри, погруженные в мир
сущности, установленные выше всего, в высшем единстве. Этот
опыт происходит, когда мы, избавленные от смущения, входим в
простоту сущностной любви. Именно здесь мы чувствуем бесконечное
наслаждение, которое говорит: Я не закончу.




ОПЕКА


То, что я подразумеваю под опекой, - это действие, посредством которого человек доставляет
Бог - его собственная воля и вся его собственность, так что он больше не может
желать ничего, кроме того, что хочет Бог. Тогда наша свобода будет взята под стражу
божественной свободы; мы свободны; Бог свободен; мы должны
вложить нашу волю в Его волю. Каков бы ни был наш образ жизни
и какая бы одежда ни покрывала нас, каждый должен стать святым
Божьим. До тех пор, пока нам больше нравится брать на себя ответственность, чем полностью доверять
себе, пока в нашей воле есть прихоти, чуждые божественному союзу
, прихоти _у_ и _не_, мы остаемся в состоянии
младенчества, мы не идем быстрыми шагами в любви; ибо огонь
не имеет никакого значения для нас. еще не сожжен весь сплав; золото не чистое; мы
мы все еще ищем самих себя; Бог не поглотил всю нашу
враждебность к Нему. Но когда кипящий котел поглотил
и сжег всю порочную любовь, всю порочную боль, весь
порочный страх проиграть или не победить, тогда любовь совершенна, и
золотое кольцо нашего союза шире неба и земли.
Это тайная кладовая, куда любовь помещает своих избранников; это тайна, которую
поет Невеста из Песни песней. Именно здесь милосердие и
все добродетели вступают в свои права. Такова внешняя жизнь и
внутренняя жизнь; вот вся практика, вся истина, вся справедливость; вот
принцип, жизнь, приумножение, пища, сохранение
всякой добродетели. Все на своем месте; деятельность везде
наводит порядок; и все же любовь пребывает с любимым в вечной кладовой
, выше разума, выше меры, выше
его внешней жизни. Любви достаточно самой по себе, ее пылкая жажда находит
в погребе вино, которого ищут ее губы; свободный от тщетных желаний
и лживого вожделения, он обладает Богом в своей внутренней бездне;
в своем восхождении любовь, не теряя порядка, теряет меру, которая
останавливает, и находит опьянение. Любовь увлекает нас за грань
разума, в блаженное невежество, в бездонное невежество, она
ведет нас окольными путями и тропами, известными только ей, и
ведет нас без возврата. Мы больше не оглядываемся назад на наши шаги.




БОЛИ В АКТЕ БЛАГОДАРЕНИЯ


Благодарение и похвала порождают двойную боль.
Первая проистекает из глубокого чувства нашей беспомощности. Мы чувствуем
свою беспомощность; и наша неадекватность перед лицом уважения, которое
поклонение требует, проникает нам в душу. Второй - это взгляд, который мы
бросаем на нашу маленькую любовь, наше маленькое совершенство, наше маленькое
приращение. И этот взгляд показывает нам самих себя неспособными к
похвале, недостойными благодарения, слишком маленькими, чтобы служить Богу.
Но эти боли являются корнями и плодами глубоких добродетелей:
началом и концом любого возвышения. Эта боль - первая степень
внутреннего акта, посредством которого человек поклоняется; и она оказывается на
вершине обожания, чтобы поглотить и увенчать его.

Среди вещей, о которых нельзя ни написать, ни рассказать, давайте не
будем забывать о неоспоримом совершенстве Марии, зачатой без греха. Она обращала
свои молитвы к своему Богу, а свои приказы - к своему Сыну. Она была глубока в
смирении, возвышенна в целомудрии, очень широка в милосердии и,
простираясь к грешникам и просителям, приобрела
неизмеримую протяженность. Мать всей благодати, благочестия и милосердия, адвокат,
посредница и посредница, она просит, и Бог ни в чем не отказывает;
ибо просит ее Мать, Королева, коронованная с ним и сидящая при ней
прямая, возвышенная над всякой тварью; она ближе
всех к Господу. Мы должны благодарить Бога за неслыханное достоинство Его
Мать, и за радостные сообщения, которые падают сверху на человеческую
природу. Не следует забывать, что это первое действие
существа, и это действие продлится столько же, сколько вечность. Когда Михаил и его
ангелы сразились с Люцифером и его ангелами, те были
поражены молнией, ибо тот, кто возвысится, будет низложен; они начали
вечное благодарение. Все сердца верных ангелов, Добродетели,
Доминионы, Серафимы и все остальные исполнили гимн, который не
закончится, восхваляя Бога за их победу, потому что Он их Бог,
и их любовь вечна, как Его слава и их наслаждение.




МАЛЕНЬКИЙ КАМЕШЕК - ЭТО НОВОЕ НАЗВАНИЕ


Победителю, говорит Святой Дух в Откровении, Я дам
сокровенную манну и белый камешек, и на камне новое имя, которое
не известно никому, кроме того, кто его принимает.

Победитель - это тот, кто прошел и превзошел себя и все
остальное. Скрытая манна - это внутреннее чувство, небесная радость.
Камешек - это маленький камешек, такой маленький, что его можно без боли положить к ногам.
 (_ исчисление_, галька; _ исчисление_, ступать.) Камень
белый и блестящий, как пламя, круглый, бесконечно маленький, отполированный
со всех сторон, удивительно легкий. Одно из значений, которое представляет этот
камень, может быть символом Иисуса Христа. Иисус - это откровенность
вечного света; он - великолепие Отца; он -
незапятнанное зеркало, в котором живет все живое. Трансцендентному победителю
дается этот белый камешек, несущий с собой жизнь, великолепие и истину.
Камешек похож на пламя. Любовь к Вечному Слову - это любовь
огня; этот огонь наполнил мир, и он хочет, чтобы
в нем горели все духи. Он такой маленький, этот камешек, что по нему можно
ступать, не чувствуя его. Сын Божий обосновал этимологию слова
_считать_. Послушный до смерти и до смерти на кресте,
он уничтожил себя. Уже не человек, а дождевой червь, поношение рода
человеческого и презрение народа. Он упал под ноги евреям,
которые топтали его, не чувствуя его. Если бы они признали Бога, они
не поставили бы на нем крест. И это еще не все: сегодня Иисус мал
и ничтожен во всех сердцах, которые Его не любят.

Этот великолепный маленький камень круглый и равен самому себе по всем
своим граням. Круглая форма, форма сферы напоминает вечную истину
без начала и конца. Это равенство аспектов, которое представляет
собой сферическая форма со всех сторон, указывает на справедливость, которая будет справедливо взвешивать все
, возвращая каждому то, что ему причитается. То, что даст
маленький камень, каждый будет хранить вечно.

Этот камешек необычайно легкий. Вечный глагол ничего не весит;
своей добродетелью он поддерживает небо и землю. Он близок каждому и
никем не захвачен. Иисус - старший из созданий, и Его
превосходство превосходит их всех: Он проявляется, кому пожелает, везде
, куда его несет, благодаря своей огромной легкости; наше человечество поднялось выше
всех небес и воссело по правую руку от Отца.

Белый камень дается созерцателю: он носит новое имя
, известное только тому, кто его принимает.

Всем духам, обращающимся к Богу, дается собственное имя.
Название зависит от более или менее превосходного достоинства их добродетелей и от
высота их любви.

Наше первое имя, имя нашей невинности, то, которое мы получаем при
крещении, украшено заслугами Иисуса Христа. Если мы вернемся в
благодати, после утраченной невинности при крещении, мы получим от
Святого Духа новое имя, и это будет вечное имя.




ТАЙНЫЕ ДРУЗЬЯ

И ТАИНСТВЕННЫЕ ДЕТИ


Существует внутренняя и неизвестная разница между тайными друзьями
Бог и его таинственные дети. и те, и другие стоят прямо
в его присутствии. Но у друзей есть свои достоинства, даже самые
внутренние, с определенным свойством, несовершенные по своей природе. Они
выбирают и принимают свой способ приобщения к Богу как
высший объект своей силы и желания: их собственность - это
стена, которая мешает им проникнуть в священную наготу, наготу без
образов. Они покрыты портретами, изображающими их личности
и действия, и эти картины стоят между их душами и Богом.
Хотя они чувствуют божественный союз в излиянии своей любви,
тем не менее в глубине души они чувствуют препятствие и угрозу.
расстояние. У них нет ни понятия, ни любви к простому транспорту:
нагота, незнакомая с ее образом жизни, для них чужда.
Поэтому их внутренняя жизнь, даже в самые высокие моменты,
скована разумом и человеческой мерой. Они
либо очень хорошо знают и различают интеллектуальные способности, либо; но
простое созерцание, устремленное на божественный свет, является для
них тайной. Они устремляются к Богу в пылу своей любви; но это
свойство, несовершенное по своей природе, не дает им сгореть в огне.
Преисполненные решимости служить Богу и всегда любить Его, они еще не
испытывают желания возвышенной смерти, которая является греховной жизнью. Они мало обращают внимания
на внешние действия и на тот таинственный покой, который кроется в
деятельности. Они хранят всю свою любовь ради внутренних утешений
и несовершенных удовольствий; вот почему они
останавливаются в пути, отдыхают перед таинственной смертью и упускают
корону, которую обнаженная любовь возлагает на голову победителя.

Они действительно наслаждаются определенным божественным союзом, они практикуют друг друга, они
совершенствуясь, они отчетливо знают свое состояние, в своих
внутренних путях им нравятся пути, ведущие вверх.

Но они игнорируют возвышенное невежество транспорта, который больше не знает
себя, и великолепие этого странствия, заключенное в сверхсущной любви
, освобожденной от начала, конца и меры.

Ах, как велика дистанция между тайным другом и таинственным ребенком.
Первый совершает резкие, любовные и размеренные восхождения. Но
второй умрет выше, в простоте, которая не знает
себя. Совершенно необходимо сохранять любовь внутри и
внешней деятельности; таким образом, мы будем с радостью ждать суда
Бог и пришествие Иисуса Христа. Но если при самом осуществлении
нашей деятельности мы умрем за себя и за все имущество, то,
одержимые превыше всего возвышенным избытком пустого и
обнаженного ума, мы с уверенностью почувствуем в себе совершенство детей
Божьих, и дух коснется нас без посредников, потому что мы будем в
наготе.




НЕВИННОСТЬ И РАСКАЯНИЕ


Грех - это настолько ужасное зло, что для того, чтобы стремиться
к какому-либо благу или избегать какого-либо зла, не должно быть никакого греха.
клерк, ни смертный, ни простодушный. однако мы совершили многие из них.

Расскажи мне, как мы сдерживаем свою сущность и
не даем ей растаять от любви и потерпеть неудачу от обожания, когда мы
погружаемся в бездну милосердия, и взоры нашей души
останавливаются на этом факте: Бог забрал наши грехи. Он честно вернул
свою дружбу своим врагам. Как нам не растаять?
 Поистине, при прощении сотворение мира из небытия мало
что значит. Но это еще не все. Этот Господь в своем милосердии,
хотел обратить наши грехи против самих себя и для нас, он нашел
способ сделать их полезными для нас, превратить их в наших руках в
орудия спасения. Пусть это никоим образом не уменьшит ни нашего страха
согрешить, ни нашей боли за то, что мы согрешили. Но наши грехи
привели нас к покаянию. Они стали для нас источниками
смирения и любви. Но важно не игнорировать высокий
источник смирения, гораздо более высокий, чем этот. Дева Мария,
зачатая без греха, обладает более возвышенным смирением, чем Магдалина.
Эта была прощена; эта была незапятнана. Однако эта
абсолютная неприкосновенность, более возвышенная, чем любое прощение, вознесла благодарение с земли на небеса
выше, чем обращение Магдалины.




ЧЕЛОВЕК РАЗГОВАРИВАЕТ С БОГОМ


Будь благословен, Господи Боже мой, кто поступил по моему желанию. Ибо вы
дали мне святое Причастие, и мой транспорт идет оттуда. Здесь
я получаю твое тело, твое тело, мое спасение, твое тело, мою радость.
Манна небесная, не съесть себя - значит быть уже мертвым. Это
пища ангелов; секрет мудрости в том, чтобы уметь ее вкушать.
У мира нет этого секрета. Он находит вдали от Бога свое удовольствие или
боль. Вы обещали мне, Господь, что мы будем есть вместе.
С того дня мой рот зияет, и мое желание сжигает меня. Потому что я не
могу измотать вас. Чем больше я ем, тем больше я голоден; чем больше я пью, тем
сильнее я хочу пить. Все творение, вместе взятое, не исчерпало бы того, что мне
осталось поглотить. Вы, Господин, либеральный хозяин. Вы возвращаете то
, что мы потратили на вас. Я пью с переносьем эту животворящую кровь
, эту кровь, текущую из славной раны; ее сладость неслыханна в
мой рот. Я в значительной степени пьян, и я не хочу этого скрывать. Твоя
кровь, Господи, вкуснее вкусных плодов
жаркого климата. Вот мои вазы, наполните их. Я буду великодушным и
смелым. Я наполнен, и я желаю. Я голоден в своем изобилии:
потому что я не могу истощить свое сокровище. Что бы вы мне ни дали, мне мало того, что
у меня есть; чего я желаю, так это того, что ускользает от меня.
Мое желание следует и продолжается. Но то, что имеет меру, не может достичь
того, чего нет. Что приковано к одному измерению, а чего не хватает
по размерности это всегда две вещи. Между вами и мной существует
непобедимое разнообразие. Никогда один из нас не подавляет другого.

Вот Дух касается пальцем нашего духа и говорит ему в
глубине своей: Люби меня так, как я люблю тебя, как я любил
тебя вечно. Но этот голос, эту молитву, это внутреннее требование
так ужасно слышать, что вы весь сотрясаетесь от
бури любви, и все силы души, потрясенные и
трепещущие, обращаются друг к другу в один воздух
спрашивающий: Любим ли мы, говорят они, любим ли мы вечной любовью,
любовью без истощения?

Что такое любовь сама по себе? никто ничего об этом не знает. Но
некоторые из его действий известны. Любовь дает больше, чем мы
можем получить, и требует больше, чем мы можем дать. Требование любви
- это всепоглощающий огонь. Тело участвует в стремлениях души.
Разум горит в всепоглощающей жадности. Эта зияющая жадность
собирает разум в простом покое глубины.

Здесь начинается интеллектуальное созерцание и любовь, которая теряет
мера для достижения потребления. Интеллектуальное созерцание
и склонение души - это небесные гармонии без слов и
нот. Не оглядываясь назад, они продвигаются к вечной жизни
, сохраняя огромное согласие Вселенской Церкви и
общения святых.

Бог вечен, несотворен, абсолютное блаженство над собой и другими,
сверхсущественная сущность, скрытая под всей сущностью, блаженство
блаженных, первый объект возвышенных умов вплоть до наготы.
Обнаженное и сверхсущественное блаженство, охватывающее божественных людей, по
добродетель экстаза, вы обнимаете духов, восторженных над самими
собой, вы обнимаете их в очень простом покое, выше
сущностей и расстояний, на высоте, не знающей времени, и
до, и после, и дороги, и времени. путь, и обладания
, и похоти, и отдачи, и получения, и добра, и зла,
и тяжелого, и легкого, и света, и тьмы, и дня, и
ночи, и всего, что доступно человеческому слову.
Здесь мы умираем в Боге, а жизнь погружается во Христа. Те, кто
будут искать на земле наш дом, больше не найдут. Ибо над
сотворенным мы взлетели вместе с Духом Божьим в сверхсущную сущность
, в простое блаженство, которое является ее тайной для
самой себя. Покой сверхсущной сущности недоступен всему
, что не проиллюстрировано божественным светом и не восхищено рукой
экстаза над его природой.

Бог по своей природе является высшим миром. Познавать, любить, хотеть -
вот его действие, а его действие - его сущность. Для него нет ни
прошлого, ни будущего; все настоящее, зияющее и обнаженное. Мир сущности;
активность природы; отдых и абсолютная плодовитость. Именно за это
достоинство он сотворил людей и Ангелов. Его дар - это Его царство,
а его царство - это он сам, и оно присуще нам, если мы
живем только ради Него. Небо, земля и все сущее здесь для
нас. Он дал нам разум, а над разумом - свободу
обнаженного разума, лишенного одежды и образов, и если мы будем придерживаться
ему, благодаря благодати переноса, это единство, которое ждет нас в
вечной и непреходящей любви. Такова созерцательная жизнь, предлагаемая
свободные люди, приверженцы единого Бога, и Он пребывает в них, и они
пребывают в Нем.




ЛЕ ТРОНЕС


Свет сущности прост, бесконечен, безмерен; он окружает,
он охватывает божественное единство, человеческое единство и все силы;
она окружает и освещает склоны глубины, и
наслаждение, присущее Богу, и все члены великого тела; именно
через нее осуществляется единство духов любви в переносе
духов; великие воды любви устремляются к этому свету,
поднятые мощными потоками. божественные восстания. В этом бесцветном свете
там, где умы приходят в упадок, неудача поражает; именно здесь божественные люди наслаждаются божественной сущностью.
 Здесь
происходит преобразование простого света. Знак, который душа
получает от прихода Бога, - это наслаждение, о котором она не
могла даже мечтать. Каждый, кто соединен с Богом, получает
непостижимые радости, невыразимое наслаждение преображением, и
все же не все обладают одинаковой степенью блаженства. Желание,
нетерпение и возвышенность, которые у вас были, измеряют славу, которую вы
вы получите. Для всех есть общее благо, но аппетиты и
нетерпение любви приготовили для некоторых особые
наводнения; и все же эти потоки наслаждений остаются
в изобилии для всех, бесконечными и неиссякаемыми. Сам Господь Иисус, что касается
своей сотворенной души, полностью затоплен.

Дар, сделанный его человеческой душе, превышает возможности желания этой
человеческая душа; ибо она сотворена, а Бог бесконечен.

Божественное милосердие, которое является огромным свойством, обладает огромными наслаждениями
и огромной любовью. Но восторги, не знающие меры,
состоят в сущности Бога. Божественные люди действуют
божественно. Божественная сущность наслаждается собой без меры. Тот, кого
переполняет наслаждение, безмерно устремляется от себя к сущности
и уходит в свет. Ибо свет без срока пребывает в
наслаждении без меры. Когда дух вливается в сущность, он
вступает во владение непостижимым светом. В то время как он
теряет себя, по милости потока он овладевает
непостижимыми наслаждениями, он безмерно владеет Богом, и он одержим
он. В сущности, которая не знает ни меры, ни способа, высшая неудача
касается рук и кистей. Неслыханное наслаждение Богом и
святыми! наслаждающееся и плодотворное приобщение всех духов любви
в простоте божественной сущности!

Бог всегда действует. Бог всегда наслаждается. В возвышенном единстве своей
природы Бог наслаждается своим собственным обладанием. В плодотворности
возвышенного единства Отец непрестанно порождает Сына, который является его Мудростью. От
Отца и Сына исходит Святой Дух. Единство - это трон
Троица. Она - победа силы Отца. Божественная природа
существует среди действия и наслаждения, непрерывных и в том, и
в другом. Все, кого достигает Бог, в соответствии с присущим им достоинством и
благородством, совершают живые и
плодотворные акты добродетели по подобию Троицы. Блаженны милостивые,
потому что они обретут милость, сказал Господь, говоря о
тех.

Они сжалились над собой, потому что в стремлении к
совершенству их душам не хватало Бога! Они жалели себя
потому что Бог угрожал пропустить свидание с наслаждениями, которого требовала
их любовь; эти две милости в сочетании с божественной благостью
толкали их вперед. Они преследовали Божью милость вплоть до
святилища неиссякаемого наслаждения и, погрузившись вдали
от самих себя в бездну божественности, стали престолами
Всевышней Троицы.

Ангельские духи, обладающие Царством Божьим в такой степени
, называются престолами, потому что они обладаютГосподь и принадлежат
Ему. Поставленные между действием и наслаждением, они служат и тому, и
другому в совершенстве. И все, кто в благодати и
славе достигает той же деятельности милостью Божьей, те являются
Престолами, те обладают Богом в наслаждающемся
подчинении сущности; те принадлежат Ему как Его престол, и Его покой, и
Его собственность. Но бездна - это невежество, которого интеллектуальный акт не
может ни достичь, ни понять. Христос поговорил с Отцом и сказал ему:
Пусть они будут _одним_, как мы едины.

Он требовал любви, которая доставляет удовольствие, и погружения в безмерную тьму
, которая поглощает и пожирает.




КНИГА ШЕСТАЯ

СЭМЮЭЛ




СЭМЮЭЛ


В мире сущности, когда любовь подарила нам единство,
я вижу проблеск сверхсущностного созерцания и способ сверхсущностного ощущения
, слишком превосходный, чтобы его можно было выразить: в этом секрет
жизни в смерти и смерти в жизни, погруженной выше, чем наша
сущность в нашем сверхсущном блаженстве; это момент, когда Бог
даровал нам власть над собой и власть над нами
отбрасывать образы всякий раз, когда мы приказываем
себе, чтобы войти в мир сущности, где божественный союз
ждет нас в бездне любви. Действие Бога в нас наделяет
нас с Богом не единством сущности и не единством природы, а единством
любви. Однако мы блаженны, мы даже блаженны
в божественной сущности, когда Бог наслаждается собой и нами на
высоте самого Себя, среди безмерной любви, священного мрака и
безмерной темной ночи. теперь эта темная ночь - это свет.
недостижимый там, где собрана божественная природа, в
сущностном для него блаженстве, сверхсущественном для нас, где Бог наслаждается Собой.
Благодаря добродетели любви мы испорчены и поглощены ее
наслаждением: здесь мы теряем себя не в отношении нашей сущности, а
в отношении чувства радости. Божья любовь и наша любовь сливаются в
одном и том же наслаждении, когда Его дух впитал нашу любовь в Свое
сущностное блаженство. Когда я говорю о единстве Бога и человека,
я уже говорил и повторяю еще раз, что речь не идет ни о единстве природы, ни
единства сущности, но единства любви. Я хочу подчеркнуть этот момент.
Сущность Бога несотворена, наша собственная сотворена; бездна
непреодолима, различие вечно. Никогда чудеса
любви не сотрут его; никогда союзные перевозки не создадут
единства природы. Мы теряем себя в переносах
наслаждения; но если бы мы потеряли себя в субстанции, если бы мы
были уничтожены в определенном смысле этого слова, лишены
знания и любви, мы были бы неспособны к блаженству. Наш
сущность - это безмерное одиночество, необозримая пустыня, где живет
и правит Бог; но мы обречены скитаться по этой пустыне, если
любовь не вознесет нас выше, чем мы сами, в лоно Бога.
Таким образом, мы можем быть счастливы по своей сути, если живем в
любви. Мы даже блаженны в Боге, если любовь подарила нам
смерть через силу наслаждения. Мы живем в себе любовью, мы
умираем в Боге наслаждением; это живая смерть и
умирающая жизнь, потому что мы живем с Богом и умираем в Нем. Блаженный
мертвые, которые живут и умирают в этой жизни и в этой смерти, наследники
Господа и Его вечного царства.

Я умоляю вас всех помолиться за всех, кто был моими учителями,
за всех, кто работал и писал, чтобы наставлять меня. Молитесь от
всей души, по истине, за всех, кто услышит или
прочитает меня самого. О, да будут все они избранными в великой
вечности, где они будут славить Господа во веки веков!

Пусть Иисус Христос, Сын Божий, даст нам славу и вечный венец
; там жизнь, которой не будет конца, и радость без сбоев
и обладание Богом. Неизведанное великолепие, свет очей
Иисуса, удивительные пути, гармонии, которым нет названия!
Вечно прыгающий, вечно выходящий из себя от избытка! Увидеть
лик Господа, бесконечную красоту, черпать в нем радость и славу! Будь
свободен, ничего не бойся, все смей! Царствовать с Богом, быть поставленным Его
рукой на вечный престол! Свободно идти к вечной любви, чувствовать
, что она отдана нам, и пребывать в ней вечно! Будем ли мы любить друг
друга, чтобы обрести Его благодать, чтобы насладиться его близостью.
Давайте служить Ему, давайте повиноваться Ему; ибо Бог не только очень могущественен, Он
всемогущ в Троице людей; он действительно достоин
вечной любви. Он достоин вечной похвалы, и
блаженны жаждущие Его. О, пусть наступит день, день великого
желания, день великой любви, когда, вечно голодные и вечно сытые
, мы погрузимся в наслаждение, в
наслаждение, которому нет конца! Amen, amen! О! пусть каждое существо обретет
голос, чтобы сказать: Аминь, аминь, аминь!

Если мы хотим жить на вершине жизни, необходимо, чтобы душа и разум
были разделены; необходимо, чтобы разум, стоящий выше разума, выше
образов, выше проявления добродетелей, устремил свой обнаженный взор на
божественный свет, и, заглядывая глубоко
внутрь себя, в центр себя, прилепляйся к Богу через обнаженную любовь. Здесь все еще чувствуется расстояние
; но как только духовный перенос перенес нас на
непревзойденную высоту, установленную в сущностном единстве и неподвижную в
Боге, мы находим там вечный покой и вечную деятельность. Это
жизнь без усталости.

Возможно, это высшее проявление неестественной жизни внутри нас;
это первое движение духа, устремляющегося на гору
без вершины в свободе обнаженной любви. Второе движение делается
снизу; оно повергает нас в такое презрение к самим себе, что мы
опускаемся ниже всех смертных, ниже всех
мер смирения, которые не способны успокоить нашу
душу, что мы погружаемся в один взгляд внутри и что мы
погружаемся в непостижимую глубину Бога, _ под_ которой
там ничего нет. И тогда, в смирении бездны, мы составляем
царство, в котором Бог живет и правит в нас, а мы с Ним ниже
миров. Второе движение духа - это самоотречение в
бесконечной и бесконечной глубине Бога; это те два движения
, посредством которых дух отделяется от души. И все же это не
две отдельные субстанции, они живут одной жизнью; но душа
живет в благодати, в меру, в проявлении добродетелей.

Разум, превыше разума и добродетели, соединен с Богом в
обнаженная любовь, которая больше не помнит форм и образов.




ТРИ ДАРА


Духовный человек, если вы хотите подняться до созерцания,
вам нужны три вещи:

Нужно видеть и владеть бездонной пропастью своей сущности.

Ваше внутреннее действие должно выходить за рамки образа жизни.

Необходимо, чтобы ваша обитель была божественным наслаждением. Послушайте, все вы
, желающие жить в духе; я говорю с вами, а не с
другими.

Божественный союз, когда он проявляется в уме, безмерен и
немоден; он глубок, возвышен, безмерен по длине, безмерен по
ширина; и когда разум видит это, он чувствует
, как любовь погружает его в лоно глубины, поднимает на высоту, несет в
длину и разгуливает по ширине. Он чувствует себя установленным в
неизвестном знании; он чувствует, что тонет в единстве, что он
погружается, движимый смертью, в божественную жизнь и жизненную силу, где человек
дышит с Богом.

Это основа.

Вот в чем дело: это второе условие, следствие первого. Я
говорю о деятельности, превосходящей разум и превышающей меру;
ибо единство Бога, обладание которым является началом и концом
всякая созерцательная жизнь постоянно притягивает к себе глубоко
внутри Божественных Личностей и всех духов любви, она зовет, она требует,
она назначает встречи. Каждый дух, следуя мере своей любви и
активности, в большей или меньшей степени чувствует влечение. Тот, кто следует и
придерживается, не может впасть в смертный грех. Созерцатель, который
попрощался с самим собой и со всем сущим, которому ничто не мешает, которому ничто
не мешает и который ничем не владеет собственностью, этот человек входит и
погружается, обнаженный и лишенный образов, в самые сокровенные святилища своего тела.
разум. Он видит восход вечного солнца и в луче
узнает интимную привлекательность вызывающего Бога. Он больше не чувствует
себя ничем иным, как огромным пожаром, который, как сообщается, осознает свой
пыл. И он желает божественного союза, он желает его превыше
всего. Чем больше он с любовью наблюдает за внутренним приглашением, тем больше он его
чувствует; чем больше он его чувствует, тем больше он желает божественного союза. Он желает выплатить свой
долг, и вечное стремление к единству разжигает его дух.
Этот горит вечно, потому что он вечно платит. В
трансформация единства, духи приходят в упадок, не
чувствуя ничего, кроме объятий, и огонь уносит их к
очень простому единству. Эту простоту никто не видит и не чувствует, если
только он не является одним из помощников огромного света и не превзошел
разум трансцендентной добродетелью любви, которая больше не знает. Но
если он поднимается до уровня помощников, дух чувствует в нем огонь;
но если он ищет начало или конец этого огня, он
ничего не находит, и человек обнаруживает только то, что его сущность и его пыл
одно и то же. Дух горит неугасимо, он горит глубоко
внутри себя; постоянство - это характер любви. Восхищенный
преобразованием добродетелью единства, дух горит в любви; и
все же, если он смотрит на себя во время страсти, между ним и Богом он видит
видимую пропасть.

Но наступает момент в сердце огня, когда простота
накрывает бездну завесой, и разум больше ничего не видит, ничего, кроме
чистого единства; ибо безмерная любовь Бога поглощает, поглощает и поглощает то
, что Он держит и обнимает. Это единство, которое тянет внутрь, исходит из любви
бесконечность Отца и Сына, притягивающая живых к внутренней бездне
вечного наслаждения. Именно в этой любви мы
будем вечно гореть среди огней великого пожара; именно в ней
заключается блаженство духов. Вот почему мы должны основывать всю
свою жизнь на бесконечной и безысходной бездне. Так мы
сможем погрузиться в любовь и погрузиться в нее на огромную глубину.
Именно добродетелью той же любви мы превзойдем самих себя в
высоте, вознесемся в непостижимую для себя высоту.

В той же любви, полной невежества, мы отправимся в путь, как
странники, и именно он будет вести нас в необъятную ширь, и
мы будем купаться там и тонуть вдали от самих себя в неизведанных
наслаждениях, среди сокровищ божественной благости; и мы
сгорим, и мы погибнем. давайте растаем, поглощенные и испорченные вечно и
бесконечно во славе.

Я беру какой-нибудь образ, чтобы показать созерцателю
, кто он такой и что он делает.

Что касается других, они не поймут друг друга.

Никто не может научить другого созерцательной жизни; но
вечная истина, проявляющаяся в духе, учит нас всему
необходимому.

Тот, кто хочет ощутить божественный союз, должен жить во всем Боге,
чтобы удовлетворить высший инстинкт во всей его
внутренней и внешней деятельности. Он должен быть унесен любовью на
гору, где существо умирает в Боге, где оно умирает для себя и
всего своего имущества, где оно склоняется со всеми своими силами и подвергается
преобразующему действию непостижимой истины, которая есть Бог.

Необходимо, чтобы жизненный акт устремил человека вовне на все
практические достоинства. Необходимо, чтобы акт смерти погрузил его в Бога,
глубоко внутри него самого. Это два движения к идеальной жизни. Они
едины, как форма и материя, как душа и тело. Человек
обращается к Богу через возвышение всех своих сил, через
прямолинейность намерений, через сокровенное желание сердца, через
неумолимое желание, через доблестный пыл своего ума и своей натуры.
Пока он занимается этим упражнением, в присутствии божественного величия
любовь становится его повелителем, и сила любви не щадит ничего.
он сам, и именно любовь направляет каждое его движение, и
после каждого движения, направляемого любовью, мужчина становится больше,
плодовитее, очень активным и увеличенным.

Когда божественный союз действовал бы без посредников, но никогда
Бога и творение нельзя путать. Союз никогда не может
превратиться в путаницу. Если какие-то существа уже могут объединиться без
посредников, тем более Бог и душа. Но их различие
остается нерушимым. И все же между душой и Богом, во
время высшего возвращения души в свое лоно, нет другого посредника, кроме
ослепление ума и активность любви. Это
агенты божественного присоединения. Именно через них совершается _один_ переход между
человеком и Богом, чтобы говорить, как святой Бернар. Но, став выше
разума и любви, здесь человек переносится в обнаженном виде к
сущностному обожанию. Вот тайна единства, которое совершается
в духе. Сущностное обожание бесконечно превосходит любой
разум. Она - жизнь, которая принадлежит созерцателям. Во
время транспортировки дух, если Бог покажет ему это, может увидеть все
создания в одном луче, все обитатели неба и земли,
их деяния и их вечное предназначение: но в самом разгаре экстаза
перенесенный дух преклоняется перед бесконечной бесконечностью Бога;
между ней и ним он видит бесконечную пропасть, сущностную пропасть.
Непостижимое заявляет ему, что его никогда не постигало ничто, даже
человеческая душа Иисуса, которая, однако, парит над всем союзом
в уникальной и исключительной славе ипостасного союза.




ЭФФЕКТЫ ЛЮБВИ


Вечная любовь распространяет свет и благодать во все силы
душа; вот почему есть добродетели. Божья благодать касается и
возбуждает высшие силы: отсюда милосердие; отсюда свет; отсюда
любовь к справедливости; отсюда незаметное и активное поклонение
божественному плану; отсюда свобода, превосходящая образы; отсюда победа без
усталости; отсюда возвышенный провал действенная и плодотворная, которая
погружает вас, более высокого, чем вы сами, в единство духа. Это чудесное
занятие, настойчивое продолжение которого дает
созерцателю радость без посредников ощутить божественный союз. Он
почувствуй в нем это божественное прикосновение, которое является омоложением благодати и
всех добродетелей. Ибо благодать нисходит до низших сил.
 Она достигает глубины души человека, она возбуждает ту
глубокую и чувствительную любовь, которая является желанием Бога. Эта любовь проникает в
сердце, чувства, плоть, кровь, всю физическую природу человека.
Он возбуждает в его членах пыл, нетерпение, он оказывает
давление, и побежденное существо больше не знает, как себя вести. Эта
любовь опьяняет, и опьяненный человек, как и в другом опьянении, доводится до
необычные демонстрации, и, если у него осталось немного слабости, ему
трудно ничего не замечать. Есть такие, кто поднимает глаза к
небу в нетерпении желания. Другие плачут; другие поют;
другие кричат; другие прыгают от радости или боли; другие
бегут; иногда руки сближаются; мы кланяемся; мы падаем на
колени, мы кланяемся, мы жестикулируем. Пока человек упорствует, стремясь
к сокровищу Божьему и живя в своем духе, он чувствует Его прикосновение
, и нетерпение любви возобновляется в его глубине со всеми вытекающими отсюда последствиями.
великолепия, о которых я говорил. Этим физическим впечатлением он должен
подняться до духовного впечатления, а этим
духовным впечатлением - до божественного, и сам погрузиться в
неизменное блаженство.

Чувство неизменности - это сверхсущественное блаженство,
Божье блаженство, в котором могут участвовать избранные. Блаженство, необходимое для
Бог; сверхсущный для нас; калигиническое молчание вечного покоя.
Божественные Личности погружаются и поглощаются сущностным
единством любви, и все же каждая из них, в зависимости от своих свойств
в частности, упорствует в своей деятельности.




ПОХИЩЕНИЕ


Люди любви имеют божественный огонь перед собой, перед своим
созерцанием; это общее сокровище, текущее на небеса и на землю.
Они чувствуют, как Божественная Троица склоняется, полная благодати, внутри себя
и к ним самим: их внутреннее и внешнее убранство - это вся
праведность и вся святость. Таким образом, они соединены с Богом Его благодатью и
своей добродетелью. И поскольку они предались Богу во всех своих действиях,
бездействии и подчинении, они наслаждаются миром, радостью,
утешение и привкус, которого никто не понимает, ни мир, ни
созданное для него существо, ни тот, кто предпочитает себя Богу. Эти люди
изнутри, эти люди с иллюстрированным взглядом, всегда,
когда захотят, имеют перед глазами приглашение любви, которое тянет к
_одно_ и говорит: иди домой. Если они чувствуют себя пойманными вместе со всеми избранными в
безмерные объятия Отца, и Сына, и Святого Духа, они
чувствуют, что их влечет вечная любовь к единству их принципа.

Простое и единое созерцание является хранителем того типа, которым оно обладает
в духе, испорченном в мире Божьем. Таким образом, дух восхищается
восхищением к Троице, а к Единству - тройственным восхищением: и
все же существо никогда не становится Богом. Она никогда не путает себя
с ним. Союз достигается любовью: но существо чувствует и видит
вечное и непреодолимое различие между Богом и собой. Каким бы тесным
ни был союз, небо и земля, вышедшие из-под контроля Бога, скрывают от
взора созерцателя непостижимые тайны. Когда Бог отдает
себя душе, между ним и ней возникает огромная пропасть: силы
душа, доведенная до простоты, претерпевает божественную трансформацию.
Вот полнота и переизбыток. Дух чувствует истину,
великолепие и божественный союз: но он чувствует в себе существенный уклон
к своему древнему положению, и этот уклон поддерживает в
нем чувство существенной пропасти, которая находится между ним и Богом. Нет ничего
более возвышенного, чем ощущение этого расстояния. Ибо единство - это
сила, которая втягивает внутрь все, что она создала в мире
естественным или сверхъестественным образом. Также люди света
свободно восхищенные, выше разума, в области
обнаженного зрения. Вот где Божественное Единство есть и зовет. Вот почему их
обнаженный взгляд, пустой и свободный, проникает во всю деятельность любого существа и
преследует ее, чтобы углубить, вплоть до вершины самого существа. И этот
обнаженный взгляд пронизан и пронизан вечным светом, как воздух
пронизан и пронизан солнцем. Обнаженная воля преображается
вечной любовью, как огонь огнем. Обнаженный разум возвышается; он
чувствует себя объятым, укрепленным, зафиксированным необъятностью бесформенного Бога. таким образом,
над разумом созданный образ связан тройным узлом со своим
вечным прообразом, принципом и источником своей жизни.




АБСОЛЮТНОЕ ЕДИНСТВО


Давайте поговорим об абсолютном единстве. Любовь к Богу - это не просто
излияние какого-либо блага; это не просто внутреннее влечение; он
выше относительного, в существенном наслаждении, абсолютного, в соответствии
с обнаженной сущностью божества. Вот почему люди, проиллюстрированные в
глубине души, встретили созерцание, превосходящее разум
и независимое от него, и восхитительное наслаждение, превосходящее моду и
сущность и погружение в безмерную бездну блаженства, где оно
обладает самим собой, сущностным наслаждением, в единстве трех
Люди. Здесь блаженство настолько простое и безграничное, что
созерцающий взгляд забывает детали, теряет тропы и
не знает, куда ведут склоны. Ибо все вещества, поднимаемые
наслаждением, плавятся без разрушения и смешения в бесконечной
печи. О Сверхсущная сущность блаженных сущностей!
Внутри вас они умирают сами по себе; пусть они умирают, не
перестать быть, в бездонную пропасть возвышенного невежества. Именно в
вас весь свет отрекается от священной тьмы. Именно в вас
властное и торжествующее единство наслаждается сущностным блаженством.
Блаженство, необходимое Богу: сверхсущественное для созданий. Ибо ни
одно существо само по себе не претерпевает никакого разрушения, ни с Божественной Сущностью
не происходит никакого смешения. Ибо это существо стало бы божеством;
что невозможно. Неспособное ни уменьшаться, ни увеличиваться, ничто
не может разрушить Божественную Сущность. И все же все умы
любовь - это, наряду с абсолютно единым и абсолютно отдельным Богом,
одно наслаждение и одно блаженство. Блаженная сущность,
общее наслаждение всем небом, она настолько проста, что все
духи, проиллюстрированные ею, выходят из себя в экстазе
наслаждения, и поток всех обратно к безмерной полноте
наполняет и превосходит все их желания.




ИИСУСОВА МОЛИТВА


Единство! таков был смысл Иисусовой молитвы, когда он просил Отца
, чтобы его друзья были едины, как он и его Отец едины_
в наслаждении Святым Духом. Он хотел быть в нас, а мы в
нем; он хотел для нас единства, чрева Отца и наслаждения
Духом.

Из всех молитв Христовых вот, если не ошибаюсь, самая
животрепещущая: вот торжество любви.

Иисусова молитва тройственна, согласно Евангелию от Иоанна. Иисус
хочет, чтобы Его люди были с Ним там, где Он есть, и чтобы они созерцали
Его свет.

Я уже говорил, что все праведники соединены с Богом через
Его благодать и их добродетели. Божья любовь льется на нас, заряженная
постоянно новые пожертвования. Наблюдатели любви подвергаются постоянному
обновлению активности, добродетели и справедливости. Этот
союз, который божественная полнота совершает в душе и теле,
начинается в этой жизни и завершается в другой.

Кроме того, Иисус просил о своем пребывании в нас, а о нашем - в Нем.
Вот немедленный союз. Ибо любовь к Богу - это не просто
излияние; это также благоговение. Приверженцы - это люди
внутреннего света, а их высшие силы
поднятые выше, чем их собственная добродетель, в наготе сущности,
и сведенные к некой непостижимой простоте, которая
придает им, благодаря устранению промежуточных звеньев, полноту и
изобилие.

Но третья молитва выше двух других. Иисус
просит, чтобы мы были объединены в одно целое, как он и его Отец
_один_. Он не требует, чтобы нашу субстанцию путали с божественной
субстанцией; такое смешение невозможно; но он хочет, чтобы мы
были _один_ в единстве любви, в единстве наслаждения, в
единстве блаженства.

Если вы почувствуете этот тройственный союз между Богом и собой, молитва Иисуса
будет услышана в вас; и вы пребудете с Ним в радости вечного
обладания, и вечное действие и вечный покой
будут совершаться для вас без страха в сверхсущной сущности.

Вы войдете и выйдете, и хлеб ваш и вино ваши всегда будут
в пределах вашей досягаемости. Мужчины этой породы пьяны от любви. Они
заснули в Боге на дне калигинского великолепия.

Я мог бы говорить и дальше; но те, кто владеет, не нуждаются в
текст песни. Если эти вещи ясны для вас, любовь
, которой привержена ваша любовь, научит вас всей истине. Что касается тех
, кто изливается наружу, ища утешения в тщеславии,
поскольку им запрещено испытывать радость, я мог бы говорить
вечно, не давая им понять ни единого слова.

Те, кто целиком отдается внешним действиям, забывая о
сокровенном, или внутренней праздности, пренебрегая
деятельностью, те не могут понять меня.

Несмотря на то, что физическая природа и моральная природа человека
превзойденные высотами веры и созерцания, тем не менее
, в нем сохраняется жизнь чувства и разума, нетленная как
сама его сущность. И хотя дух созерцания и желания
превосходит единство наслаждения, тем не менее созерцание и
желание остаются непобедимыми. Такова сокровенная жизнь духа, и
когда человек поднимается по лестнице света, его чувственная жизнь присоединяется к его
духу. Его чувственные силы сами соединяются с Богом через
добродетель любви, и его природа исполнена всякого блага. между Богом и
в своей интимной жизни он чувствует немедленный союз. Его высшие силы
отстранены от Бога вечностью Его любви, проникнуты, пронизаны
Божественной Истиной, закреплены и утверждены в свободе, которая больше не помнит
. Его дух, исполненный Бога, безмерно переполнен. Среди полноты
и избытка он, по сути, скатывается и погружается в сверхсущественное единство
; я попытался показать абсолютность этой вещи. В
сверхсущностном единстве вся жизнь имеет свое начало и конец. Если мы
хотим идти с Богом высокими путями любви, мы найдем,
с его вечной деятельностью, его вечным покоем, и мы приблизимся, и
мы войдем, и это будет вечный мир.




КНИГА СЕДЬМАЯ

СЕМЬ ДАРОВ




ДАР БЛАГОГОВЕНИЯ


Страх - это дар, который порождает смирение; смирение порождает
послушание, а послушание делает подобным Иисусу Христу.
Иисус Христос повиновался желаниям патриархов и пророков. Он
повиновался их вздохам; он повиновался их молитвам; он повиновался их крикам.
Он отрекся от своей воли тысячью способов, следуя Писанию, и он
исполнил волю своих друзей. он повиновался своему Отцу из уважения
огромное, через вечное благодарение, через отношение к нему
всех его действий. Он сделал себя слугой всех смертных; он
омыл ноги учеников. Он пришел не для того, чтобы ему служили, а
чтобы служить.

Тот, кто обладает даром благоговения, действует особенно на земле, которая
соответствует разгневанной стихии. Земля украшена деревьями;
деревья приносят плоды; плоды - это богатство души, которая
обращается к Богу и представляет ему то, чем она обладает, с большим
благоговением. Земля украшена полезными и пахучими растениями:
это послушание и смирение. Земля покрыта животными,
дикими и свирепыми зверями. Это чувства и страсти.
Власть, которую нужно иметь над ними, - это атрибут разума
, подчиненного Богу. Эта причина является украшением земли. Бог поместил
человека в земной рай, чтобы работать с ним и охранять его.
Работать над этим - значит потакать любой истине, любой добродетели, любой
справедливости. Хранить его - значит воздерживаться от противоположного. Грех - это
потеря плодов земли и самого рая. В середине
рай, Бог посадил древо жизни и древо познания добра
и зла. На нем рождаются соблазнительные плоды, которые сатана и
мир предлагают чувствам, то есть женщине. Женщина предлагает
их мужчине, то есть высшему разуму, которому Бог доверил охрану
рая. Все радости, все утешения, все
восхождения разрешены, кроме радости развращенного чувства. Тот, кто
прикасается к этому плоду, выбрасывается, обнаженный и раздетый, лишенный покоя и
радости.




ДАР БЛАГОЧЕСТИЯ


Благочестие порождает сострадание, которое применимо к Иисусу и людям. Ла
сострадание рождается из взгляда благочестия. Именно она навещает
несчастных, изгнанников, больных; именно она дает хлеб,
вино и гостеприимство. Она - та, кто утешает живых и
хоронит мертвых. Иисус Христос обильно плакал над несчастьем
Иерусалима, над несчастьем его врагов. Он плакал вместе с Марфой и
Магдалиной; он присоединил свои стенания к их стенаниям у
гробницы Лазаря.

Он накормил пять тысяч человек пятью ячменными хлебами и двумя рыбами.

Тот, кто обрел дар благочестия, действует особенно на воде,
то есть о вожделенном аппетите.

Благочестие можно сравнить с реками земного рая; ибо оно
направляет желание в четырех направлениях. Первая река уходит в небо.
Это сострадание, которое обращается к Иисусу и к святым, которые
страдали во имя Его. Это веселый и радостный поток, полный транспорта
и благодарения: ибо боли, которые он празднует,
- это прошлые боли, замененные вечными радостями.

Вторая река течет к чистилищу. Это человеческое сострадание
к страждущим душам, которые платят свои долги правосудию.
Там есть сокровенные и глубокие молитвы: в этом страшном месте у
нас могут быть друзья, друзья, которые нуждаются в нас.

Третья река течет по всей земле и распространяется на нужды
всего христианского мира. Этот внутренний акт, полный
безмерной, безмерно собранной любви, дает больше и действует больше, чем все внешние
дела, вместе взятые в одно целое. Четвертая река, которая является
собственно благотворительностью, устремляется ко всем нуждающимся. Здесь
человек отдает свое имущество и платит от своей личности. Он подает милостыню
совет и помощь терпеть. Эта река встречает большие препятствия, и
эти четыре потока орошают большой сад.




ДАР НАУКИ


Дар науки - это неземной свет, вливаемый в
разумную душу, который указывает человеку путь к высшему совершенству.
Когда человек стряхнул иго демона, он встретил
любящий страх, он зажег в глубине души неугомонный аппетит светом
Господа. Когда он открыл свою душу для всех милостей и
сострадания, он пролил божественный свет на аппетит
вожделенный. Но необходимо, чтобы благоразумие подавляло страх, управляло
милосердием, различало людей, вещи, времена,
случаи, сердца, меры, и вот дар науки, который
обращается к разуму и придает ему ясность ума.

Дар науки дает человеку знание самого себя, а вместе со
знанием - глубокое презрение. От него исходят слезы: к нему
относится это слово Иисуса Христа: Блаженны плачущие,
потому что они будут утешены.

Те, кто плачет, - это те, кто знает.

Дар науки - это божественное подобие. Бог знает все о вечной
науке. От вечности он созерцает все свои творения
в их единосущном ему типе: именно в соответствии с этой
наукой он придает небу, земле и всему, что в них содержится,
порядок, меру и украшение. Именно в соответствии с этой наукой он
отвечает людям, вся жизнь и все поступки которых являются словами
, обращенными к нему. Именно в соответствии с этой наукой он просвещает
всех просветленных существ изнутри и снаружи в соответствии с их способностями
чистые. Иисус Христос был исполнен знания, и он совершал все
дела своей жизни в соответствии со Своим необъятным светом.

Тот, кто обладает даром науки, вводит совершенство в
область интеллекта.

Дар благоговения, который управляет вспыльчивым аппетитом,
особенно применим к земле, которая находится у нас под ногами; ибо вспыльчивый аппетит
- низшая из сил. Дар благочестия, который управляет похотливым аппетитом
, особенно применим к воде; ибо сострадание
течет по мирам. Дар науки, который управляет желанием
разумный, особенно относится к воздуху, который украшен птицами
, как земля украшена деревьями. Есть птицы, которые ходят по
земле; есть такие, которые ходят по воде; есть такие, которые летают
по воздуху; есть такие, которые летят в небо, и я чувствую огонь в
их окрестностях.

Те, кто ходят по земле, представляют людей, которые раздают
свое богатство бедным с добротой, мудростью и щедростью; они
в первую очередь служат телу. Водоплавающие птицы олицетворяют
людей, которые, преисполненные сострадания, путешествуют по миру
внутренне жалуясь, любя своих братьев и оказывая всем
людям огромную услугу, проявляя к ним милосердие в глубине их душ.

Птицы, парящие в воздухе, подобны людям, которые
смотрят на себя глубоким, проницательным, изучающим и
возвышенным взглядом и которые ни в одном действии не упускают из виду пронзительный свет
, который присутствует в их сознании. Эти люди милосердны по отношению к себе
, полезны и добры.

Но над воздухом находится область, которую я назову эфиром, и я
хочу летать здесь, как орел; я хочу нырять, как орел, выше
чем пространство духов, погрузитесь в огонь Божий. Каждый
поступок и каждая добродетель должны восходить к его славе с огромным желанием.
Таким образом, у нас есть три украшения для трех областей: благоговение для
подавляющего аппетита, благочестие для желающего, знание для
понимающего. Такова активная жизнь, и тот, кто ее практикует
, готовится получить дары Божьи.




ДАР СИЛЫ


Мы путешествовали по царствам земли и страха, воды
и благочестия, воздуха и науки. Вот дар силы и
царство огня.

Три предшествующих дара упорядочивают и украшают активную жизнь. Дар
силы упорядочивает и украшает действительную жизнь.

Дар силы возвышает душу над существами. Он ставит перед
ними свойства божественных личностей, силу Отца,
мудрость Сына и благость Святого Духа. Он охватывает душу
чувствительной любовью, которая доставляет воспоминания. Все силы
души поднимаются и объединяются; презрение к миру растет в
разуме, и она чувствует, что любое существо теперь слишком слабо, чтобы
помешать тому, что она приносит себя в жертву бесконечной и безграничной доброте
начало. Дар силы разрывает наши узы и освобождает нас от
существа. Вещи внизу побеждены, и все силы
души объединяются на горе. Молитва рождается на устах и
в душе, с благодарением и искренностью, а желание растет
, как загорающийся огонь. Увиденное, вечная истина,
бесконечная мудрость и великолепие, в своей красоте имеет все необходимое
, чтобы зажечь огонь того, кто смотрит. Однако это неизмеримое желание
ранит до глубины души человека, который чувствует, что в его
интимную жизнь вторгаются.

Чем больше он обращается к Тому, Кто желанен, тем больше растет рана
. Иногда бывает такая внутренняя мягкость, что человек,
не в силах сдержаться, не знает, чем стать и что делать. Он считает, что
ни у кого нет опыта такого транспорта. Это настоящая радость
: он задается вопросом, умрет ли он с разбитой грудью. Но
транспортировка сдерживает себя, пока экстатик находится в присутствии свидетеля;
ибо Бог заботится о чести своих друзей. Это духовное опьянение;
это трижды возвышенное безумие.

Это был дар силы, о котором говорил Господь, когда он сказал:
Блаженны алчущие и жаждущие справедливости, потому что они
насытятся.

Дар силы особенно проявляется в огне, то есть в
свободной воле. Огонь - это великолепие материального творения, он
занимает первое место среди этого царства; по своей природе и
своему благородству он стремится к возвышению, в то же время он действует во всех
существах с чрезвычайной тонкостью. Свобода тоже
всегда стремится вверх, увлекаемая желанием. Ибо душа получила от Бога великую
милость, заключающуюся в том, что она не может отдохнуть ни в одном существе. Что его желание
унеси ее, и пусть она горит, как огонь. Пусть она будет защищена от
клеветы лжеца и познакомится с высшими
вещами силы и добродетели.

Но вечная Мудрость наблюдает за восхождением восходящих желаний,
чтобы, движимые силой, они собрались в центре единства.
Потоки благодати и славы текут в каждую желающую душу,
следуя совершенству желания. Приливы и отливы этого океана
вызывают вечную жажду. Те, кто тонет со своим желанием в
море без берега чувствует голод, жажду и вкус единства.
Но поскольку это единство неисчерпаемо, жажда сохраняется вечно.
Иисус Христос, находящийся в центре огня, любви и желаний, всегда
склонялся к нуждам людей, полный сострадания ко всему
несчастному, поскольку он обладал даром силы в высшей степени.
Человек, который будет молиться ему с уверенностью, которой он достоин, получит
все; я не сомневаюсь в этом. Он сам заплатил наши долги; он отдал свою
плоть и кровь, чтобы они были пищей и питьем для нас
проникать, телами и душами, и до наших последних сил. Он хочет
втянуть нас в себя, овладеть нами, обладать нами самими и
поглотить нас. Ел и был съеден! Единство! Единство! Я осмелюсь утверждать, что если
вы только чуть-чуть откроете рот, Иисус Христос поглотит вас, и
вы растаете, растаете и растворитесь в Единстве! И поскольку
его желание - это сама необъятность, я не очень удивлюсь
, если он поглотит меня. Пожирать, быть съеденным; это то, что называется голодом
и жаждой справедливости. Это будет нашим вечным действием во времени и
в вечности. Аминь.

Я сказал, что дар силы правит огнем. Действительно, свобода
подобна пламени.

Огонь все еще поднимается. Но приходит приказ с небес и говорит ему:
Спускайся.

Огонь оказывает на низших существ тонкое,
таинственное, проникающее действие.

Огонь хранит всех существ, живущих на небесах, в море или
на земле.

Огонь остается на своем собственном месте, превосходя остальную
изображаемую материю, согреваемую и оплодотворяемую им.

но свобода, победившая мир и демона, всегда восходит. Она
уходит к славе и к вечности своего Господа и его
Боже. Она владеет единством и не потеряет его. Но приходит приказ с небес
; она обращается к людям, сочувствует всем их
нуждам, склоняется перед всеми их страданиями; она должна плакать
и оплодотворять. Она горит, как огонь; как и он, она горит;
как и он, она поглощает, пожирает и возносит к небу то, что
поглотила. И когда она делает свое дело внизу, она поднимается и
, сгорая от его огня, снова отправляется в путь наверх.




ДАР СОВЕТА


Советующий дар - это определенное влечение Отца, определенное
прикосновение. Эта привлекательность придает душе неземное благородство. Она
не знает, что испытывает; она не понимает, что чувствует. Она
желает понять; но чем больше она ищет, тем больше она игнорирует. Это особенное
, особенное впечатление: вызванное огромным желанием и
поглощенное Богом на вершинах души. Это искра
, подвешенная рукой Бога на вершине духа. Как
существо, это пламя можно уловить и почувствовать; но
как существо божественное, оно ускользает от того, к кому прикасается, и порождает
нетерпеливое желание. В этом состоянии душа сохраняется в единстве, насколько это позволяет ее
собственная высота; но она устремляется вовне, чтобы действовать. Она
не обнимает Бога; ибо у нее есть образ действий, от которого
не изгоняются никакие меры. У нее есть свет, любовь и работа с
существами. Вот почему она прекрасно действует, работает и борется
. Но поскольку она чувствует, что враг непобедим, и что
Бога не поцелуют, она блуждает по царству духа
возвышенным взглядом, взглядом памяти, ища, что исправить,
изменить, упорядочить. Она посылает в это царство двух посланниц
: мудрость и ловкость; они отправляются в путь, движимые указующим перстом Отца
и священным безумием души. Проворство спешит, в соответствии со своей
природой, по велению Господа и горящему огню божественного контакта.
Разум, слуга мудрости, исследует и рассматривает. Однако они
действуют вместе, приказывают и правят. Они обнаруживают большое
отсутствие добродетелей, большое пустое пространство без совершенства и
справедливости. Разум действительно видит зло, но не может найти лекарство. Это
почему обе женщины-посланницы возвращаются к источнику единства, открывают
свои сердца возвышенной любви и жалуются Ему; пришло время вкусить
Бога; ибо они томятся и горят.

Судя по сделанному ей отчету, любовь, осведомленная о страданиях,
царящих в королевстве, посылает этих двух дочерей на помощь тем, кто
страдает. Они милосердны и великолепны; мудрость -
их спутница; ловкость - их слуга. Мудрость повелевает всем,
следуя свету и справедливости. Но любовь возлагает милости на
все руки, и ее возвышенная жалость ниспадает на все страдания, и их
бедные и обездоленные в царстве духа получают дары
великолепия, и царство переходит в славное владение
единства. Блаженны милостивые, потому что они обретут
милость.

Милосердие и дар совета едины. Те, кто обладает
им, раздают милостыню всем созданиям и, излив
милость на всякую боль и страдание, сами стремятся к
милосердию в лоне Божьем; они стремятся к нему в
единстве, пока у них не закончатся силы, чтобы продвигаться
дальше.




ВОЗВЫШЕННОСТЬ ДАРА СОВЕТА


Тот, кто хочет обладать даром наставления во всей полноте его
совершенства, должен стремиться к самому подобию Божьему, а не
довольствоваться меньшим совершенством. Необходимо, чтобы, охваченный любовью, он
придерживался сверхсущественной сущности. Те, кто склоняются и погружаются
в сверхсущественную сущность, найдут в ней огромное наслаждение:
они с огромной радостью примут простой свет в силе
единства. Те, кто отправляется в это священное место, непроницаемое для
земной скуки, не могут избежать наслаждения, которое их охватывает
в простом свете, где они уходят от самих себя
возвышенным бегством, очень далеко и без возврата. И они становятся троном, на котором
Бог наслаждений отдыхает вместе со всем небом. Таким образом, без сбоев
мы с открытыми ртами будем стремиться к сверхсущностной сущности.
Но, всегда ориентируясь на нижний мир, любой практикой,
любой истиной, любой деятельностью, любой справедливостью мы создадим
наше внутреннее царство по образу и подобию Господа Бога. Но
посредственное желание, которое не лишило бы вас божественной сущности,
было бы жестоким препятствием. Люди посредственного желания не получают
луча; их не трогает возвышенное невежество,
сущностное незнание человеческих мер; они остаются в
себе. Им не хватает света; они не стремятся
с открытыми ртами туда, где человек больше не знает себя. Вот почему
люди посредственных желаний не поглощаются на земле зияющей пастью
блаженства.




ДАР ИНТЕЛЛЕКТА


Когда человек почувствовал внутреннюю привлекательность Отца, когда он был
озарен Сыном и воспламенен Святым Духом, он завоевал
божественное подобие. Но вот пришло время врасти в это
сходство. Вы получили многое, но вы можете получить еще
в тысячу раз больше. Разум не может быть просвещен до такой степени
, что ему больше не нужно желать света, а душа не может быть охвачена пламенем до такой степени, что ей больше не нужно
желать любви.

Человек был создан из ничего. Вот почему он преследует это ничто, которого
нет нигде, и в этом стремлении он уходит так далеко от
самого себя, что теряет свой собственный след; погруженный в простую сущность
Божества, как в свое собственное дно, он уходит, чтобы умереть в Боге.
Блаженны мертвые, умирающие в Господе.

Бог придерживается своей сущности в наслаждении, которое он получает от самого себя, и
созерцает то, чем он наслаждается.

В нашем наслаждении божественный свет уступает
место священной тьме чрезмерного невежества. Но в созерцании
видение не поддается. Наше созерцание и наслаждение
также будут вечными.

Те, кто чувствуют недостатки света, - это те самые люди, которые
укрылись, блаженные и возвышенные, в огромном одиночестве
Божественности, где Господь владеет собой и наслаждается своей сущностью.
Здесь свет приходит в упадок; ибо божественная сущность игнорирует человеческую
меру. Это скинии Господни, погребенные в
Нем и наслаждающиеся вовеки.

Эта смерть - лишь отправная точка, с которой начинается созерцательная жизнь
, и вот дар разума.

Бог вечно созерцает свою сущность, которой он наслаждается: но когда он
наделяет кого-то своим подобием, он одалживает ему_любовь_,
стремление к любви. Он дает мир, когда объединяется.

Свет, которым мы созерцаем, огромен; сам объект
созерцания - это нечто нейтральное и бесконечное; это
бездонная и бесформенная бездна; вот почему эти две вещи не могут быть
поняты друг другом. Но взгляд созерцания, потерянный
в сверхсущностном невежестве, остается на славном лице, с которого
течет радость, на лице Всевышнего Величия, недалеко от небес, где
Отец в свете Своей мудрости созерцает Свою бесконечную и
неисчерпаемую сущность.

Величайшим из прошлых, настоящих и будущих созерцателей был
Христос; я говорю здесь о Его человечности, ипостасно соединенной с
личностью Сына. Но я умоляю вас заметить, что он всегда
был на службе у людей, и что его невыразимое и постоянное видение никогда
не умаляло его милосердия и внешней активности. Ибо возвышенность
дара разума состоит в деятельности, соединенной с созерцанием;
вот откуда исходит свобода.

Блаженны чистые сердцем, потому что они увидят Бога.

Да, блаженны, блаженны те, кому среди жизненных трудов явлена
сверхсущественная нагота в возвышенном и
бесформенном созерцании.




ДАР МУДРОСТИ


Мудрость - это вкус, который пробуют на высшей вершине
разума и который проникает через разум и волю, в той мере
, в какой они собраны, в возвышенное место, где она пребывает. Этот
огромный и неиссякаемый аромат исходит со дна внутренней бездны и
выходит наружу, проникая в силы души в соответствии
с их соответствующими возможностями и, наконец, достигая тела, к которому она не
отказывается прикасаться. Другие органы чувств, например слух и зрение,
воспринимают свою радость вовне; они просят пищи у великих
показывает творение и существам, которых Бог поставил на службу
человеку. Мудрость, напротив, исходит из самого внутреннего дна.
Над духом и под ним она господствует и поддерживает его.
Над ней непостижимо. Это необъятность, которая заключается в
одиночестве. Это дар Святого Духа, а любовь
неуловима. Настолько велико место, о котором я говорю, его широта,
его необъятность, что, если оно покажется вам, небо, земля и все
, что в них находится, растают на ваших глазах и будут казаться самим небытием.
Что касается прелестей этого аромата, то они повсюду: вверху, внизу,
внутри, снаружи. Они происходят из простого и огромного места, и
взгляд созерцает эту простоту. Это отправная точка
для более высокого созерцания. Разум прекрасно знает, что он не сможет
постичь непостижимые наслаждения; ибо он ищет их в сотворенном свете
. Однако радость его безмерна; ибо он чувствует
себя ущербным в своем созерцании. Преображенный огромным светом, он
обращается к непостижимому блаженству и, никогда не постигая его,
он смотрит в ту сторону двумя неподвижными глазами.


Душа, которая созерцает сотворенный
свет и в сотворенных измерениях, подобных творению, видит, как из бездны
Божественности выходят определенные интеллектуальные виды, дающие ей свет и радость;
она видит, что тот, кого она любит, поистине безмерен и что ни одно существо не может его представить, как существо, которое он любит, может его познать.он сам по себе. Она думает о его возвышенности,
недоступной всякому разуму, о его простоте, ; и ; из всего множества;
к ее красоте, которая является единственным великолепием неба и земли; к ее
великолепие, к его богатству. Она созерцает божественные виды: жизнь, в
которой живет все; победа, корона, здоровье, мир, безопасность, блаженство,
утешение, кротость, принцип радости, сущность радости. Вот
слова умирают, а силы души не в состоянии
чувствовать. Награда, после которой все живое
разевает рты. Сладострастие слишком бесконечно, чтобы позволить тому, кто его знает
, вынести жизнь без него. Огонь, который горит; сила, которая укрощает;
Божественность, которая наполняет; вечность, доброта, щедрость: любовь, совершенство,
благородство, чистота, плодовитость, работоспособность, добродетель, сила, мудрость,
стабильность, верность, истина, святость, тепло, свет, насыщение,
сила; дар, превосходящий взгляды и возможности желания и
надежды.

Просветленное существо созерцает эти интеллектуальные виды; но поскольку
они позволяют себе созерцать, эти виды являются существами,
подобиями как таковыми, возникающими из бездн Божественности. Но
вот они все возвращаются на дно пропасти, где у них есть
свое ; и где у них есть свое ;. Здесь созерцание переходит в
неудача; ибо она приближается к святилищу, где просто Бог.

Бог показывает Свое царство людям, изображенным в свете благодати
или в свете славы. Действие совершается выше чувств,
выше природы, выше любого знания, почерпнутого из
Священных Писаний. Она не противоречит Священному Писанию. Но Священное
Писание не рассказало о ней, и ни одно существо не может описать ее
наслаждения словом, достаточно живым, чтобы сказать то, что Бог дает
горящим душам. О плод и вкус всякой добродетели! о манна ангелов и
блаженные! Есть такие, кто творит добро, но без божественного тепла;
они не знают вкуса. Другие творят добро с любовью; но
Божье сияние отсутствует, а вместе с ним и его аромат. Чтобы
познать ее, нужно, чтобы человек был поставлен рукой Бога и установлен
на самой высокой вершине своего разума, в священном центре, откуда излучается
активная жизнь и где витает пламенное, цепкое,
сверхсущественное созерцание... Аминь! Аминь! Аминь! Аминь!

Бесконечно активная божественная любовь толкает человека вовне ко всему
внешнему совершенству и ко всей видимой справедливости: но поскольку он
загляни внутрь себя; обращенный в свою бездну, он необходим,
и все, что с ним связано, затоплено непостижимым. Ибо он
- бездонная пропасть, в которую с радостью погружаются выдающиеся души,
и именно в нем они поглощают друг друга. Он - ослепительное солнце
, которое пронзает край души, привлекая взор к
вечным вещам. Он - живой источник, поднимающийся со дна и выходящий
наружу, запущенный семью потоками. И те, кто преследует его в
бездне, из которой он выходит, движутся от ясности к ясности, и от
изыски в изыски. Ибо в отблесках этого рассвета сияет
роса неизреченных радостей, и дух тает в блаженстве. О, Бог
безмерно наслаждается собой. И ее сущность говорит в меру: Я не
знаю тебя.- И если бы она знала это, наслаждение не было бы
совершенным.

Царство Божье проявляется в любви, в огромном свете. Это
происходит выше разума, в глубине души, которая вошла в
сверхсущностное единство Бога. Здесь человек получает три дара
: огромный свет, непостижимую любовь и божественное наслаждение.
огромный свет, о котором я здесь говорю, - это источник, из которого исходит весь
свет, в созерцании или в действии. Интеллект
настолько жаждет этого, что, по сути, погружается в это, чтобы объединиться с самим собой.
Непостижимая любовь распространяется по всему царству души,
следуя ее способности сдерживаться, и душа тает в простом пылу.
Когда свет и любовь проникли в душу и проникли в нее, она достигает
плодотворности. Она настолько огромна, что Бог, святые и возвышенные
люди поглощены ею до глубины души из-за определенного невежества,
из-за существенного отсутствия меры. Быть погруженным в эту бездну -
высшее наслаждение этого блаженства. Человек, который прибыл туда, - это
радость всех существ.

Обладая своим умом, как король своим королевством, он сможет обратиться вовне
и протянуть руку помощи всем своим братьям. Ибо он подобен
плодотворному единству, Богу в трех лицах, который приходит со всеми своими
дарами, когда существо призывает его в своих нуждах. Но в глубине
своей души он, по сути, прилепится к Богу только для того, чтобы превратиться в
ясность, которая не заканчивается и не иссякает. Люди непрестанно
и вечно погружаются и погружаются в бездну сущности, где
их переполняет наслаждение! И все же в бесконечно плодотворной
природе Божества сохраняется различие трех Лиц со всеми
их свойствами и всеми их действиями. Таким образом, человек, преданный брат
каждому существу, будет находиться на вершине его души, между сущностью и
силой, между наслаждением и деятельностью, по существу придерживаясь
Бог в бездне плодотворности и в глубине тьмы; ибо
священная тень - это не только высшее блаженство духов;
она - высшее Божье блаженство.




КНИГА ВОСЬМАЯ

ДВА ГИМНА




ГИМН


Тот, кто знает истину и обладает наукой внутреннего обитания
, независимый от земных забот и печалей, тот
счастлив и защищен от зла, пока его внешние чувства
собраны на горе. Наслаждаться Богом! о радость радостей! Квант
что касается меня, то, следуя совету возвышенной любви, я так глубоко проникал в
случайные вещи, что обрел свободу и отпущение грехов.
ссылки. Слава любви! Он избавляет от страданий; он освобождает
извне. Он дарит наготу, и пламя, и слияние.

Умоляю вас, знаете ли вы кого-нибудь, кому было бы скучно в
своих владениях?

О вечная сущность! ты абсолютно потрясаешь душевные силы.
Когда ты открываешь пустыню духу, которого ведешь, на
него нисходит покой, и в глубокой тишине наслаждения человек становится просветленным,
а окружающая его ясность достойна самой возвышенной природы
сущности. О, как это ужасно - вывернуться наизнанку! о!
огромные источники! о! потоки света! Тот, кто пьет вашу воду
, живет без скуки и страха. Не в силу собственных заслуг он
обрел свободу. Далекие прежние времена стали для него
соседями. Он испытывает невыразимую радость от того, что больше не найдет на земле себе
подобных. Тот, кто идет по тропинкам любви, в глубине души чувствует себя хорошо
. Он слышит таинственный голос, который говорит все одним
словом; о! да укоротит нам Бог путь в эту страну! Нынешнее наслаждение
несет в себе радость, от которой тает душа! о! какой транспорт и
какое спасение в этом слове: Я помню Бога!




ГИМН


Я должен радоваться жизни, любви, несмотря
на то, что мир ненавидит мою радость и что его грубость не знает, что
я имею в виду. Если я расскажу им о своем транспорте, они будут смотреть на меня свысока. Какое-то время они будут смотреть на меня
свысока; но я чувствую, что стою над веками, ощущая
свою вечность, и возникающая в результате радость ни на что не похожа. Пусть тот
, кто хочет познать истину, войдет в себя и будет жить выше
чувств; самое ясное знание начинается с самого сокровенного.
Счастлив тот, кто владеет ею! он несравним с другими существами. Квант
что касается меня, я вышел; я превзошел себя в своих излишествах. Моя сущность слишком
богата, чтобы какое-либо существо могло ее уловить. Когда-то, когда я был
пленником в ваших сетях, я был настолько покорен миру, что меня не толкали
локтем, не раздражая. Я заблудился вдали от своей сущности среди
падающих и тонущих вещей. Теперь я освобожден от ваших
уз. О свобода, так долго, так долго желанная и искомая!
вот она! я держу ее! я чувствую ее! я отдыхаю в святом месте. Прощайте,
невежественная и грубая раса, я предаю людей их мыслям, которые
являются ложью и разрушением. Там, где вечно был мой типаж без
начала, там и будет моя жизнь без конца. Всемогущий Бог, Который
Сам подарил нам все, - это огромная любовь, а свет - Его
помощник. Любой, кто приходит в себя, прощается с любовью и
болью этого мира. Он находит только чистую сущность, безмерную и
безмерную, очень просто вечную. Пусть мы читаем и пишем все
, что захотим, л’Бытие остается тем, что оно есть, и само по
себе очень свободно. Поверьте мне, дети мои. Авария не является абсолютной.
Тот, кто знает это по опыту, имеет право по правде сказать, что
радость - это ее доля.


КОНЕЦ




ТАБЛИЦА


 Страницы
 Введение VII
 Предисловие Сурия XVII
 Некоторые мысли о Русброке, сообщенные и
собранные Сурием XXXIII
 Жизнь Русброка XXXVII

 КНИГА ПЕРВАЯ
 УКРАШЕНИЕ ДУХОВНОЙ СВАДЬБЫ

 Долина 1
 От желания увидеть 3
 Из единства сердца 6
 Целомудренное наслаждение 7
 Духовное пришествие 9
 Томление и нетерпение 12
 Восторг; откровения 15
 Квиетизм 20
 Восхищение 27
 Божественное прикосновение 29
 Посещение 31
 Простота намерения 33
 Ненасытный голод 38
 Бой 40
 Битва (продолжение) 42
 Бог и дух (существенная встреча) 44
 Бог и дух (сверхъестественная встреча) 47
 Обладание Богом над изображениями 50
 Встреча на горе 52
 Некоторые подробности о свидании (первое действие) 54
 Некоторые подробности о встрече (второе действие) 56
 Некоторые подробности о свидании (третье действие) 58
 Божественного света 61
 Прибытие супруга 64
 Выход из ума 66
 От поцелуев 71

 КНИГА ВТОРАЯ
 ИЗ ВЕТХОГО ЗАВЕТА

 Аарон и Итамар 77
 Ковчег Завета 81
 Длина арки 83
 Высота арки 84
 Ширина арки 85
 Умилостивительный 86
 Два Херувима 90
 Четыре животных 92

 КНИГА ТРЕТЬЯ
ДОБРОДЕТЕЛИ

 Смирение 97
 Из целомудрия 104
 Внутренняя преданность 100
 Из внутренней абстракции 112

 КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
 АД

 Решение 127

 КНИГА ПЯТАЯ
 СОЗЕРЦАНИЕ

 Созерцание 135
 На вершине любви 137
 Ле Табор 141
 Покой высот 155
 Гвардия 157
 Муки Дня благодарения 160
 Маленький камешек - новое название 163
 Тайные друзья и таинственные дети 166
 Невинность и раскаяние 169
 Человек разговаривает с Богом 171
 Престолы 170

 КНИГА ШЕСТАЯ
 СЭМЮЭЛ

 Самуил 183
 Три дара 189
 Эффекты любви 190
 Похищение 199
 Абсолютная единица 202
 Молитва Иисусова 204

 КНИГА СЕДЬМАЯ
СЕМЬ ДАРОВ

 Дар благоговения 211
 Дар благочестия 214
 Дар науки 210
 Дар силы 220
 Дар совета 225
 Возвышенность дара совета 228
 Дар интеллекта 230
 Дар мудрости 233

 КНИГА ВОСЬМАЯ
ДВА ГИМНА

 Песнь 243
 Песнь 245




 ТУРЫ
 ТИПОГРАФИЯ БРАТЬЕВ ДЕСЛИС
 улица Гамбетта, 6