Глава 4. Вторники Хаоса

Проснулся. Вторник. Снова.  Узнал его по  тяжести  в  груди,  похожей  на  свинцовый  блин,  и  по  привкусу  пепла  во  рту.  Цифры  на  электронных  часах  выстроились  в  зловещую  комбинацию,  которую  я  уже  видел  бесчисленное  количество  раз.  Мир  застыл  в  петле,  как  заезженная  пластинка.  Вместо  привычного  тёмно-синего  джепмера  и  бирюзового  галстука,  выбранных  строго  по  числовому  коду,  я,  движимый  безрассудством  обречённого,  натЯнул  кричаще-оранжевую  рубашку.  Выходя  из  квартиры,  пробормотал  хокку,  которое  само  собой  сложилось  в  голове:  «Вторник  —  день  сурка,  Бабочки  крыльями  хаос,  Диктаторы  —  чих».

Спустившись  на  улицу,  я,  вместо  того  чтобы  повернуть  налево,  как  диктовал  мой  привычный  маршрут,  резко  свернул  направо.  Навстречу  мне  шел  человек  с  лицом,  словно  слепленным  из  глины.  «Скажите,  пожалуйста,  который  час?»  —  спросил  я,  нарушая  свой  обет  молчания  в  общественных  местах.  Этот  простой  вопрос,  казалось,  породил  цепную  реакцию  в  ткани  реальности.  Небо  над  головой  мгновенно  затянуло  тучами  цвета  гнилой  сливы,  и  начался  дождь…  который  шел  снизу  вверх.  Капли  воды,  словно  стайка  серебряных  рыбок,  стремились  в  небеса,  оставляя  за  собой  следы  на  сером  асфальте.

В  офисе  я  решил  проигнорировать  утренний  ритуал  с  кофе.  Как  только  я  сел  за  рабочий  стол,  новостийные  ленты  взорвались  сообщениями  о  государственном  перевороте  в  далекой  стране  с  непроизносимым  названием.  Появилась  Зоя,  наш  системный  администратор,  её  и  без  того  эксцентричное  поведение  приобрело  оттенок  гротеска.  Она  была  одета  в  костюм  панды  и  жужжала,  подражая  звуку  жесткого  диска.  Мы  обменялись  парой  фраз  о  погоде,  и  в  тот  же  момент  все  мониторы  вокруг  замерцали,  отображая  фракталы  невозможных  цветов,  словно  окна  в  другие  измерения.

День  продолжался  в  том  же  духе.  Я  намеренно  перепутал  документы,  что  привело  к  бунту  канцелярских  принадлежностей.  Скрепки  сплелись  в  блестящую  змею,  степлеры  стреляли  скобами  в  портреты  начальства,  а  ручки  исписывали  стены  абсурдистскими  лозунгами.  В  этом  хаосе  я  вдруг  почувствовал  странное  удовлетворение.  Я  —  винтик  в  гигантском  механизме  —  впервые  почувствовал,  что  могу  влиять  на  ход  событий.

Выйдя  из  офиса  раньше  обычного,  я  направился  в  кафе  «Квантовый  кот».  Но  на  его  месте  оказалась  космическая  библиотека.  Книги  парили  в  воздухе,  их  страницы  шелестели,  меняя  содержание  с  каждым  моим  взглядом.  Появился  доктор  Шрёдингер,  с  кошачьими  ушами  и  хвостом,  и  мы  погрузились  в  парадоксальный  разговор,  который  одновременно  происходил  и  не  происходил.  Он  говорил  о  суперпозиции  реальности,  о  коллапсе  волновой  функции  и  о  том,  что  вторник  —  это  всего  лишь  квантовая  флуктуация.

С  наступлением  ночи  город  вокруг  меня  стал  текучим  и  сновидческим.  Здания  изгибались  и  скручивались,  улицы  превращались  в  ленты  Мёбиуса,  а  время  заикалось  и  петляло.  В  порыве  отчаяния  я  закричал  в  пустоту  последовательность  бессмысленных  чисел.  Городской  пейзаж  откликнулся,  перестраиваясь  в  невозможные  геометрические  фигуры,  которые  каким-то  образом  казались  более  «правильными»,  чем  его  первоначальная  форма.

Петля  замкнулась.  Я  снова  проснулся  во  вторник.  Но  что-то  изменилось.  Я  смотрел  на  мир  по-другому.  В  моей  душе  поселилось  странное  спокойствие.  Я  начал  свою  утреннюю  рутину,  но  теперь  в  ней  было  место  и  для  спонтанности.  Выходя  из  квартиры,  я  заметил  тонкие  изменения  в  городском  пейзаже  —  следы  моих  действий  из  предыдущих  циклов.  Я  все  еще  был  в  ловушке,  но  теперь  я  был  не  пассивным  наблюдателем,  а  активным  участником  своего  повторяющегося  вторника.  И  это  было…  интересно.