Закрывая глаза, часть шестая

Как только на следующее утро он вошел к себе в кабинет, как Роман тут же вбежал следом и опять с кучей папок в руках.

-Ты, что, Ром, под Никандровну заделался? – Андрей Николаевич пытался пошутить над замом.
— Да, с такой работой заделаешься и под Никандровну, и еще под кого-нибудь. Вот, я тебе протокол вчерашнего совещания принес. Чуть не разорвали меня, и все, по твоей милости, между прочим, — Роман говорил это с обидой в голосе. Видимо, ему и впрямь досталось «на орехи».

Андрей Николаевич парировал ему:
-А, ты, зам мой или нет?! Тебе по должности положено своего шефа замещать. Ладно, показывай протокол, будем разбираться. – он уже по-деловому садился за свой стол и, взяв из рук Романа скрепленные степлером несколько напечатанных листков бумаги, стал их внимательно читать, делая какие-то свои пометки.

Роман опустился рядом с ним на стул. И, выждав некоторое время, поинтересовался:
-Ну как всё прошло?
-Что  ты имеешь ввиду? – Андрею Николаевичу не нравился стиль изложения документа, и он на ходу правил его.
Роман уточнил:
— Твое вчерашнее рандеву.
— А-а.  Мы расстались. – голос был спокойным.
Зато Роман закипел:
— Как расстались? Почему?
— Это была не моя инициатива.
— Что-о?! Ты хочешь сказать — Янка тебя бортанула?
— Выбирай выражения, — Андрей Николаевич все еще не отрывался от бумаг.
Но Романа уже понесло. Он вскочил со стула и с возмущением заметался по кабинету:
— Да она просто дура, твоя Янка! От такого шикарного мужика отказаться! Что она себе воображает, королева Шантеклера? Да любая баба, любая, поверь мне, хотела бы быть на ее месте!  Ишь, мэрами города стала разбрасываться! У нее, вообще, с головой как? – Роман покрутил у виска пальцем.
— Да вроде нормально всё.
— Она что, другого нашла?
— Сказала, что нет.
Роман поуспокоился:
— А, может, ты ее чем-то обидел? Бабы ведь такие капризные. Лишнего слова нельзя сказать. Сразу истерика начинается.
— Не знаю пока. Ладно, Ром, давай ближе к «нашим баранам». Я тут кое-что поправил в протоколе, посмотри своим глазом и можно в печать отдавать.

После обеда к нему в кабинет влетел, широко улыбаясь, Илюша Громов. В руках он держал большой красивый пакет. При его появлении Андрей Николаевич тут же встал из-за стола и вышел другу навстречу. Илюша подскочил к нему, и они крепко обнялись, приветствуя друг друга.

Илья Громов был такого же роста, как и Андрей Николаевич, только намного крупнее.  Но это не мешало ему двигаться легко и пружинисто.
Гость поставил свой пакет на рабочий стол мэра:
—Андрюш, я тут тебе и твоему семейству маленькие подарки привез: тебе, вот коньячок прямо из Франции, а твоим дамам – французские духи и конфеты.
— Спасибо! А у меня для тебя тоже есть небольшой подарок – ты ведь земельный участок просил выделить под строительство клубного отеля в пригороде. Так вот, документы готовы. Можешь начинать работу.
— Ну, Андрюш-к, дорогой ты мой, спасибо тебе, спасибо! – и тут же добавил – Это дело надо отметить. Ты как сегодня вечером, свободен?
— Для тебя я всегда свободен.
— Приятно слышать. Тогда давай часиков в восемь вечера в «Швейцарии».
-Договорились.  Илюш, просьба у меня к тебе есть.
— Что за просьба? – тот явно был доволен последней новостью, душа его пела.
— Мне барышню одну надо устроить на работу. Как насчет твоей юридической фирмы — ты говорил, что тебе там помощник нужен.
— Что за барышня?
Андрей Николаевич задумался, подбирая слова:
-Молодая женщина, с высшим образованием, правда, не с юридическим.
— Да это не столь важно, у меня там есть юрист, а все сложные вопросы я все равно сам решаю. Главное, чтобы она в документах порядок навела, ну, и, чтобы с компьютером умела обращаться.
— Я думаю, с этим проблем не возникнет.
— Ну и отлично. Так…- он на секунду задумался и почесал кончик своего носа – Сегодня я буду немножко занят, а, вот завтра, пусть к 9 часикам ко мне появится, посмотрим на твою барышню. Она, родственница твоя или как?
Андрей Николаевич застопорился, не зная, что сказать другу. Но тот, понимающе улыбнулся:
-Ладно, не парься, все сделаю.

Так Яна стала работать у его друга, Ильи Громова.
Время шло, а работы все прибавлялось и прибавлялось. Две недели пролетели в круговерти — в различных мероприятиях. Андрей Николаевич ездил на открытие новых объектов в городе, выступал с отчетным докладом о проделанной работе за год перед учителями, работниками здравоохранения и культуры, встречался с представителями крупного и среднего бизнеса, давал интервью в СМИ, побывал на семинаре  в Киеве.
Роман находился рядом, крутился вместе с ним, организовывал ему предвыборную агитацию, встречи с журналистами, с общественными организациями города и т.д. Рейтинг действующего мэра рос, что называется «не по дням, а по часам».

А Яна не звонила. В короткие минуты отдыха, Андрей Николаевич, сидя в своем рабочем кабинете, закрывал глаза и думал-думал о той ситуации, которая сложилась в их отношениях. И никак не мог понять, что было не так. Он прокручивал в памяти все их встречи, начиная с первого дня знакомства, анализировал, сопоставлял. Но ответа пока не находил. Что-то вертелось в мозгу, но это «что-то» пока еще казалось таким призрачным и отдаленным.

Как-то вечером, за поздним домашним ужином, Лена радостно сообщила:
-Андрюш, а меня на курсы повышения квалификации посылают, на три недели, в Киев. Начальник сказал, что я подаю большие надежды, как архитектор и, что, у меня есть «свой почерк». Представляешь?  Да и мама обрадуется, буду у нее там гостить. Здорово, да?
Он пожал плечами, с аппетитом поглощая сочные домашние котлетки:
-Наверное.
-Я вот что подумала – мы Настю к бабушке отправим, тебе же некогда с ней заниматься. Только, кто тебе готовить и стирать будет? Может, свою маму попросишь пожить здесь у нас эти три недели?

Перспектива совместного проживания со своей матерью, пусть и горячо любимой, не обрадовала. Поэтому, он ответил:
-Я думаю, моя мама не согласится, да и здоровье у нее пошаливает. Настю можно к ней отправить, а, я буду по утрам заезжать за ней и отвозить в школу, а вечером, из кружков и секций,  бабушка может ее встречать.
-А ты как же здесь один?
— Ничего, как-нибудь справлюсь.

Ленка укатила на свои курсы, и Андрей Николаевич остался в одиночестве.
В первый же вечер после ее отъезда, он, поужинав в одном из городских ресторанов, постелил себе постель в кабинете на кожаном диване и сел за ноутбук, посмотреть свежие новости. Но мысли его все время возвращались к одной и той же теме. Яна. Он вдруг вспомнил, что где-то читал или слышал такую поговорку «от хороших любовников женщины не отказываются». Значит, для нее он был плохим любовником? Может, ей не нравились их ролевые игры, только она не показывала вида? В принципе, ему  самому  они были уже не нужны. Нет, здесь скрывалось что-то другое. Он встал из-за стола, подошел к окну, приоткрыл его и закурил. При жене и дочери он не позволял себе курить в квартире, выходил на балкон. Но, сегодня, можно и нарушить правила.

Андрей Николаевич знал, что многие его знакомые руководители предприятий и бизнесмены имели отношения «на стороне», причем некоторые уже много лет. И даже внебрачных детей воспитывали. И для него такие обстоятельства не казались чем-то абсурдным и противоестественным. Такова жизнь.

Он не хотел отказываться от Яны, потому что она идеально подходила ему в постели. И опять в мозгу просверлило: «а он ей подходил также идеально или?».  И Андрей Николаевич в который раз вспомнил их интимные сцены. Разгадка всплыла в мозгу неожиданно и четко. И он чуть не стукнул себя по лбу: «Какой же я кретин!  Ведь это было так очевидно!  Почему же я раньше этого не замечал?!» Теперь он знал, в чем была его ошибка и знал, как ее исправить.

***

На следующий день, за полчаса до обеденного перерыва, он вышел в приемную. Лена разбирала груду бумаг на своем столе, одновременно отправляя кому-то факс.
Он принял ее на работу без всякой протекции, прочитав ее резюме, а затем,  побеседовав с ней. И, ни разу не пожалел о своем выборе. Лена была скромной, аккуратной, ответственной и исполнительной девушкой. Все успевала и никогда ничего не забывала и не теряла. Настоящий «профи».

— Лена, я отъеду часа на два.
- Хорошо, Андрей Николаевич.

Он взял свою служебную машину и поехал в офис к Илье Громову. Когда вошел приемную, Яна сидела за компьютером и быстро набирала какой- то текст. При его появлении она тут же встала со своего места.
—Здравствуй, Яна.
-Здравствуйте. – Ее голос выдавал небольшое волнение.
Андрей Николаевич отметил ее деловой сарафан шоколадного цвета и кремовую блузку. Длинные ногти покрывал пастельного цвета матовый лак, на губах – бежево-коричневая помада. Все по дресс-коду. — Он усмехнулся про себя, а вслух произнес:
-Шеф на месте?
-Нет, Илья Николаевич вчера улетел в Москву, вернется через неделю. – Ее тон также был деловым.
— Как ты здесь, привыкла?
-Да, спасибо.
— А шеф не обижает?
Она взмахнула ресницами:
— Нет.
-Ты во сколько сегодня заканчиваешь работу?
-Как обычно, в шесть.
-Тогда, в половине восьмого я подъеду к тебе. – С этими словами Андрей Николаевич, быстро повернувшись, покинул офис. Он не хотел услышать слово «нет».

Теперь он направлялся в сторону самого крупного в их городе ювелирного магазина. Он никогда и ничего не дарил Яне, так, привозил с собой коньяк, сладости, конфеты. Да она ничего и не просила. Иногда он давал ей деньги, хотя она и их не просила, но не отказывалась, брала. Он понимал, что ей надо было на что-то жить, и он являлся единственным источником ее существования в этом городе, по крайней мере, так было до того момента, когда она начала работать.

Хозяин магазина, Семен Карлович Загорский, щуплый мужчина лет шестидесяти, встретил его очень приветливо, словно, дорогого гостя. Сразу провел в свой уютный кабинет, достал было из — заначки бутылку коньячка, но Андрей Николаевич замахал рукой:
— Нет-нет, благодарю, я за рулем.
-Ну-с, с чем пожаловали, Андрей Николаевич, давненько в наши края что-то не заглядывали?
— Мне браслет нужно купить, Семен Карлович, в подарок.
— Жене, дочери?
Андрей Николаевич промолчал, разглядывая старинные настенные часы, висевшие над рабочим столом хозяина.
Семен Карлович понимающе закивал головой, выглянул из кабинета и крикнул в торговый зал:
— Катюша, подойти сюда.
К ним вошла стройная, молодая, темноволосая девушка и вопросительно уставилась на своего директора.
— Ты нам браслеты сюда принеси. Выбери, какие получше, поэффектнее.

Сотрудница вернулась через несколько минут, неся в руках коробки с украшениями. Положила их на стол перед мужчинами и быстро вышла.
Семен Карлович разложил золотые браслеты перед гостем и стал комментировать:
— Вот, Андрей Николаевич, выбирайте: этот — из белого золота, этот — с рубинами, вот – с алмазами; ажурный в восточном стиле; а этот – из красного золота, с изумрудами.
Андрей Николаевич сразу показал на последний, с изумрудами, и, Семен Карлович одобрительно цокнул языком:
-Да, это — роскошный браслет. Я его сам по каталогу заказывал, совсем недавно привезли.  Вы как будете расплачиваться: наличными или?
— Картой. – Андрей Николаевич достал из нагрудного кармана пиджака платежную пластиковую карту.
Семен Карлович опять выглянул в зал:
-Катюша, подойти, оформи покупку.

Пока девушка-продавец занималась необходимыми формальностями, они поговорили о новостях в городе, о политике, о ценах на продукты. На прощание, Семен Карлович пожелал Андрею Николаевичу удачи в предстоящих выборах.

Вернувшись к себе на работу, Андрей Николаевич еще раз внимательно рассмотрел покупку и остался доволен. Изумруды играли, искрились каким- то загадочным блеском. Они так хорошо будут подходить под ее серо-зеленые, а, иногда просто зеленые или серые глаза (у Яны менялся цвет глаз в зависимости от ее настроения и освещенности).

Ровно в половине восьмого он позвонил в ее квартиру. Открыв ему дверь, Яна тут же исчезла на кухне, откуда доносились аппетитные запахи жареного мяса и специй.
-Андрей Николаевич, Вы плов будете есть? — донеслось до него оттуда.
—  Буду, - он вспомнил, что сегодня не обедал.
— Тогда мойте руки, у меня все готово.
Когда он вошел на кухню, стол был накрыт. Яна поставила перед ним тарелку с дымящимся рассыпчатым пловом.
А он, по обыкновению, разлил коньяк.
— За встречу, — поднимая бокал, произнес Андрей Николаевич и внимательно посмотрел на неё.
Та тихо ответила.  – За встречу. — И отвела взгляд.
— Яна, закрой глаза на минутку.
-Зачем?
-Ну, закрой.
Когда она выполнила его просьбу, он положил перед ней изящную коробочку.
— А теперь, можешь открыть.
Она посмотрела на коробочку, взяла ее и раскрыла. Большие изумруды таинственно заиграли на свету. Яна внимательно смотрела на украшение несколько секунд, потом закрыла коробочку и поставила ее на прежнее место.
— Это мне?
-Конечно, тебе.  А ты разве не хочешь примерить? Давай-ка попробуем.
Он достал браслет и, немножко повозившись с застежкой, надел его на ее тонкую нежную руку.
-Ну, как, нравится?
-Да, спасибо, - голос был слегка равнодушный.
— Спасибо и всё? – Андрей Николаевич улыбнулся. Он уже опять присел на свой стул. – А поцеловать? – показал рукой на свою левую щеку.

Яна молча подошла к нему, нагнулась, и, прикоснувшись губами к его гладко выбритой смуглой щеке, быстро отпрянула, словно испугавшись чего-то.
— А еще? – он подставил для поцелуя другую щеку.
Она также коснулась губами и ее и, когда хотела отдалиться, то уже не смогла. Андрей Николаевич, подхватил ее и, посадив к себе на колени, крепко прижал к себе.  Его горячие губы завладели ее дрогнувшими губами, и этот откровенный поцелуй был бесконечен.

Плов давно и безнадежно остывал на столе. А, в полутемной комнате, на шелковых простынях, он ласкал ее так, как никогда и никого еще в свой жизни.  Он вложил в эти ласки всю свою нежность, всю свою чуткость, весь свой опыт и страсть.  И ледяная принцесса начала таять в его руках.  Ее тело становилось мягким и податливым, и уже само потянулось к его сильному мужскому телу, отвечая на его ласки.

Когда она, обессиленная и все еще дрожащая, откинулась на подушки, он тихо произнес: — Можно я останусь у тебя сегодня до утра?
И она ответила ему «да». И он остался. И сегодня. И завтра. И все последующие ночи он проводил у Яны.

Теперь он чуть успевал на работу, так как рано утром быстро приезжал к себе домой, принимал душ и переодевался, потом скоренько ехал к матери, забирал Настю и вез ее в школу. Завтракать приходилось на ходу, в рабочем кабинете: секретарь Лена варила ему крепкий кофе и делала бутерброды.

Все эти дни Андрей Николаевич пребывал в прекрасном расположении духа. Он постоянно улыбался, шутил, говорил сотрудницам комплименты, на совещаниях был несколько рассеян. Словом, витал, что называется «в облаках». В стенах здания всё чаще слышалось: «шеф в превосходном настроении», «шеф сегодня просто душка».
Мэрия ожила, загудела как рой пчел. Подчиненные, пользуясь случаем, сразу ринулись в приемную решать свои вопросы: кто - то подсовывал залежавшиеся бумаги на подпись, кто-то выпрашивал отпуск или прибавку к жалованию. Андрей Николаевич принимал всех.

Роман с некоторым неодобрением наблюдал за ситуацией. Он и тут был «на страже».  Каждый раз, заходя в кабинет шефа, он ворчал:
-Ты, это, Николаич, не загуливайся очень-то. Впереди выборы. Сам знаешь, что, если тебя в этот раз не изберут, то в кресло мэра ты уже никогда не сядешь, по крайней мере, в этом городе.

Да, Андрей Николаевич знал это прекрасно.  Политика – дама капризная.
И, тем не менее, несмотря на предупреждения Романа, несколько скорректировал свой рабочий график. Теперь он уже не засиживался допоздна в своем рабочем кабинете, а стрелой летел к Яне.

Они быстро ели и забирались в постель.
И время для них останавливалось.
Каждый раз, в эти жаркие, сумасшедшие ночи, он словно мастер- виртуоз работал и работал над ее телом, постепенно доводя свое мастерство до совершенства. Он только теперь понял суть пословицы: «счастлив – не тот, кто берет, а тот, кто отдает».

Гром грянул, как всегда, внезапно.
Как-то, ранним утром, когда Андрей Николаевич, обняв Яну, еще крепко и сладко спал, в одном из муниципальным домов прогремел взрыв газа. Были жертвы: семья из трех человек – муж, жена и пятилетняя девочка.

К ним в город сразу понаехали всевозможные комиссии из вышестоящих надзорных органов. Андрея Николаевича тут же выдернули «на ковер» к начальству. Пал Палыч Романенко, куратор их города, довольно резко заявил ему тогда: «Вот, что, Андрей, еще один такой прокол, и ты не в обойме. Понял? Так что, давай, делай, что хочешь, замазывай-примазывай, но исправляй ситуацию. А я тебе, со своей стороны, попытаюсь помочь. Но, смотри, я тебя предупредил».

И для них с Романом настало адское время. Они с утра до вечера писали в различные инстанции всевозможные отписки и пояснения, создавали комиссии по обследованию состояния жилых домов, срочно выискивали деньги на исправление выявленных в ходе комиссионных проверок замечаний, «подмазывали» пожарных, газовиков, давали разнос коммунальщикам, выкручивались перед СМИ.

Андрей Николаевич осунулся, похудел. Да и на Романа страшно было смотреть: он, тоже похудевший и осунувшийся, носился по зданию, как Фигаро, его редкие волосы торчали в разные стороны, в запавших глазах сквозил страх и неопределенность. О встречах с Яной пришлось забыть, к тому же  возвращалась из Киева Ленка. Надо было затарить холодильник, забрать Настю от бабушки домой и навести хоть какой- то порядок в квартире.

Потихоньку ситуация выправилась, хотя горький осадок от происшедшего остался.
Ленка приехала домой постройневшая, в новом платье и с новой прической, ее глаза светились. Но, Андрей Николаевич ничего этого не замечал. Он был поглощен работой и поднятием своего рейтинга, который из-за последнего инцидента резко упал.

Роман очень переживал из-за этого обстоятельства и горько замечал ему: — Вот, не выберут тебя, Андрюш, мэром, я ведь тоже кресло потеряю.

Через неделю после своего приезда, жена снова засобиралась на выходные в Киев. Как она сказала, навестить мать, которая заболела. В этот раз она взяла с собой Настю.

А Андрей Николаевич все работал и работал, практически без выходных. Приближался Новый год. Валерия Никандровна бегала по зданию и дергала всех и вся, жалуясь своим пронзительным голосом на нерешенные проблемы. То, денег ей выделили из бюджета мало на проведение детских новогодних утренников, то аппаратура вышла из строя, то искусственные елки не так собрали и не так нарядили и т.д. и т.п.
Несколько раз она порывалась было заскочить и к Андрею Николаевичу в кабинет, но он, невзирая на ее явное недовольство, «замкнул» все вопросы управления культуры на своего первого заместителя – Романа Дробыча.

Яна звонила ему несколько раз. Узнав о трагическом происшествии, постаралась морально поддержать. Она все понимала. И он был ей благодарен.

Как-то, вечером они засиделись с Романом в предвыборном штабе. Вопросов накопилось много. Домой он вернулся поздно, уставший и голодный.
Лена, по - обыкновению, разогрела ужин, накрыла на стол. Она казалось какой-то задумчивой.
Андрей Николаевич отрезал аппетитный кусок от прожаренной сочной отбивной и с удовольствием положил его в рот. Жена сидела напротив него за столом и молча смотрела, как он ест.  Когда он стал отрезать от большого куска мяса очередную порцию, она вдруг произнесла:
— Андрей, я хочу тебе кое-что сказать.
— Говори, — ответил он ей просто, думая о своем.
— Андрюш, я… решила уйти от тебя.
Нож выскользнул из его рук, и, звякнув о тарелку, упал на стол. Он поднял на нее внимательные, удивленные глаза:
— Лен, что ты сказала? Я не расслышал, повтори.
И она дрогнувшим голосом повторила:
-Я ухожу от тебя, Андрей.
-Не понял?
-А что тут непонятного, — в ее голосе слышалась неприкрытая горечь и боль. – В последнее время наша с тобой жизнь сильно изменилась. Ты стал совсем другим. И я для тебя перестала существовать, ты меня просто не замечал, как женщину. Мы уже давно и не спим с тобой, как муж и жена.

У Андрея Николаевича все стало плыть перед глазами, в голове застучали противные молоточки.
А Лена продолжала:
— Андрюш, я чувствую, я уверена, что у тебя есть другая женщина. Но мне тоже хочется быть счастливой, чтобы меня любили! Я ведь еще молодая. И потом, я встретила человека, который сможет сделать меня счастливой, который любит меня.
— Где? — машинально спросил Андрей.
— В Киеве, на курсах. Он – талантливый архитектор.
— Ты что, собираешься уехать в Киев?
— Да, я уже все продумала. Настя пусть пока здесь останется, нехорошо ее срывать в середине года из школы. А там – в киевскую школу переведется. Да, и, вообще, ей ничего не надо рассказывать о нас.  Ты не беспокойся, я на развод пока не буду подавать, у тебя ведь выборы. Просто уеду, якобы за мамой ухаживать, вот и все.

Она еще что-то говорила и говорила срывающимся от волнения голосом, но он уже не слушал.
Андрей Николаевич медленно поднялся из-за стола, прошел в прихожую, достал из «стенли» кожаную куртку и вышел из квартиры.

Он медленно шел по темным улицам города, в никуда. Голова его гудела, а перед глазами плыли фрагменты недавнего прошлого: встречи с Яной, проблемы на работе, Настя, Лена – все крутилось в каком-то одном хаотичном целом.

Он брёл по улицам в расстегнутой куртке, без головного убора, не замечая ни пронизывающего ветра, ни одиноких случайных прохожих, которые с удивлением смотрели ему вслед.

Ноги сами привели его к зданию мэрии. Родное, до боли знакомое, сейчас оно казалось чужим и мрачным. Темные глазницы окон смотрели враждебно и холодно.
Он стоял один на пустынной площади и не знал, куда ему идти и что делать. Вот так, за один вечер можно потерять семью, которая складывалась годами. Он почувствовал себя таким одиноким, таким несчастным. В памяти вдруг всплыли слова Яны: «грех наказуем». Да, она права, вот сейчас он и получает сполна за все свои грехи.

И никого рядом с ним. Никого, кто мог бы поддержать и успокоить. Мать не поймет, Илюша в Москве. Яна? – Нет, он не может ехать к ней в данной ситуации. Если бы был жив его отец, то он бы сейчас поехал к нему. Отец всегда находил для него нужные слова. Но, бати, уже два года как нет – подвело сердце.

Внутри у Андрея Николаевича все болело и ныло, к горлу опять подкатил тот противный душный ком.  Да, никого у него нет. И вдруг долгожданная мысль просверлила его мозг:
— Да как же нет? А Роман, Ромка, его зам, его друг? Его опора и поддержка?! Конечно, Роман. Сейчас он, Андрей, поедет к нему, и Ромка что-нибудь обязательно придумает, что-нибудь предпримет.

От этой мысли Андрей Николаевич встрепенулся, застегнул молнию на своей куртке, поднял меховой воротник и пошел по направлению к проспекту, чтобы поймать какую-нибудь машину. Роман жил в спальном районе города, так как год назад купил там трехкомнатную квартиру в новостройке.

Ему повезло — со стороны парковой зоны вынырнуло одинокое такси, и Андрей Николаевич поднял руку. Таксист с нескрываемым удивлением посмотрел на него, поздоровался и спросил, куда ехать. Андрей Николаевич на автомате назвал адрес.

Ромка открыл дверь и обалдел:
-Николаич? Ты? Случилось что?
Он встретил нежданного гостя в домашних трениках с вытянутыми коленками и потертой майке. Непричесанные волосы кучковались на его голове в три ряда. Будь это другая ситуация, то Андрей Николаевич подшутил бы над его внешним видом. Но не сейчас. Откуда-то из глубины квартиры раздался резкий женский голос: — Рома, кто там?

И тот мигом кинулся из прихожей к одной из комнат. Андрей Николаевич услышал, его заискивающий лепет: «Тут Андрей пришел, мы на кухне немного посидим». И, Ромка, уже через минуту летел обратно к нему: — Пойдем, Николаич, на кухню, а то, мои уже спать легли.

Не снимая куртки, ощущая противный озноб во всем теле, Андрей Николаевич молча проследовал за Романом на просторную, оборудованную всем необходимым кухню и опустился на стул. Ромка, видя его заторможенное и какое-то неадекватное состояние, быстро достал из холодильника початую бутылку коньяка, нарезанный дольками лимон, ветчину, копченую колбаску, сыр, порезал хлеб. И сразу разлил коньяк по рюмкам:
— Давай, Николаич, выпьем сначала. – И сам тут же опустошил свою рюмку.
Андрей Николаевич тоже выпил залпом. И потянулся за долькой лимона.
-Ну, что там у тебя произошло? - Роман заново наполнял рюмки.
-От меня Ленка уходит. – выдохнул он наконец.
Роман опрокинул в себя коньяк, и тупо уставился на шефа:
-Как уходит? Куда уходит? Зачем?
— Она нашла другого.
— Так, так, так, — Ромка вскочил и забегал по кухне. Несколько секунд он помолчал, а потом стал орать: — Она, что, дура, что ли?! Не понимает ситуации? Сейчас, когда у ее мужа такое трудное время, когда на носу выборы?! Не могла после них отношения выяснить! Да она нам все карты испортит, вся наша работа коту под хвост.  Если сейчас она подаст на развод – все, кранты!  Журналюги сожрут тебя!
— Она не будет подавать на развод, — устало произнес Андрей Николаевич, допивая коньяк из своей рюмки. Он уже захмелел.
— Ну, хоть в этом сообразила, дурья голова. Что за бабы, чего им все время не хватает? Она что, про твои шашни с Янкой узнала?
-Сказала, что чувствует, что у меня есть другая.
— Вот, ты тоже хорош, допрыгался. Говорил я тебе — будь осторожнее. Так нет, напролом ведь пёр. –  И, уже, по-деловому, добавил: — А что за мужика она нашла?
— Да, не знаю, говорит, архитектор какой-то.
-Архитектор? Как фамилия, где работает? – у Ромки включился инстинкт следователя.
— Он нездешний, из Киева.
— Из Киева? – Роман почесал затылок и, разливая по рюмкам, поинтересовался: — Так она что, в Киев поедет, к нему?
— Сказала, что так, но, пока без Насти.

У Романа как-то сразу улучшилось настроение, и он воскликнул:
—А-а, так это меняет дело, это сразу все меняет! Значит, пусть она поедет в Киев, якобы за мамой ухаживать, а дочь с тобой останется. Так… — он уже что-то прокручивал в уме. – Ладно, если что и выплывет наружу, я СМИ возьму на себя.  Андрюша, не переживай, как-нибудь, прорвемся.

И тут Андрей Николаевич произнес то, чего Роман боялся больше всего:
— А, может, на хрен все эти выборы! Ну, почему я не могу быть обыкновенным человеком, и, жить, как все?! Почему я не могу выйти со своей женщиной прогуляться по набережной, посидеть в ресторане, пойти в театр, в конце концов?

Роман, с испуга от услышанного, маханул в себя очередную рюмку и хаотично засуетился вокруг своего шефа:
— Ты, че, Николаич, такое городишь, а-а?! Ты это брось. – Он погрозил ему пальцем. -  После всего того, что мы с тобой пережили и из какого дерьма выплыли?!  Нет-нет-нет, ты так не смей говорить! С женщиной ему, видите ли, пройтись хочется.  Потом как-нибудь пройдешься, как все закончится. И, если ты о себе не думаешь, то, хотя бы обо мне, подумай. Ты, что, бедного Ромика, хочешь по миру пустить?! А у меня жена, дети, пара любовниц — всех их кормить-поить надо. Ну-ка, давай, соберись, приходи в норму. Ты же сильный, ты сможешь. А я всегда с тобой буду. Всегда плечо подставлю. Ты же знаешь, Ромик никогда не бросит, никогда в обиду не даст. Только и ты, Николаич, Ромку не бросай на произвол судьбы.  Ну, давай, еще по одной на посошок – и, по домам. Закусывай-закусывай. – Роман пододвинул шефу тарелку с ветчиной и сыром. - Я тебя сейчас сам отвезу. Давай, соберись, все будет хорошо.

И, уже выпроваживая гостя, Роман подхватил его за плечи, помог подняться из-за стола и стал легонько подталкивать к двери в прихожей, приговаривая:
-Ну, всё, давай, Николаич, ближе к дому, там ты выспишься, отдохнешь, утро вечера мудренее. Завтра – он хлопнул себя ладонью по лбу. — Николаич, слышь, ты завтра в школе выступаешь, перед учителями. Тебе твоя секретарша положила текст доклада на стол?
— Без понятия.
— Да, положила, наверняка. Она у тебя исполнительная. Так что, ты давай-ка завтра приводи себя в порядок, костюмчик, рубашку красивую и доклад почитай утром.
— Ты пойдешь со мной на встречу? - с надеждой спросил его Андрей Николаевич, пошатываясь, выбираясь из квартиры.
-Конечно, пойду, конечно, Ромка друзей не бросает в трудную минуту. Ты же знаешь.

Хоть Роман и был выпивши, но машину вел очень аккуратно. И, уже, по дороге, проговорил:

-Знаешь, не бери в голову ничего пока. Твоя Ленка просто обозлилась на тебя и захотела тебе отомстить. И никого у нее там нет, в этом Киеве. Ну, пусть поедет к маме, если захотела, поживет там месячишко, а то, и два. А потом – вот увидишь, вернется, как миленькая.

Когда Андрей Николаевич нетвердой походкой вписался в свою квартиру, там было темно и тихо. Он небрежно бросил кожаную куртку на пуфик и сразу прошел в свой кабинет. Добравшись до дивана, рухнул на него, не раздеваясь, и сразу провалился в кошмарно-тягучий сон.

Ленка уехала как-то быстро, даже не захотела, чтобы он ее проводил, сказала скупо: «Провожать меня не нужно, за мной приедут. Прощай».
И Андрей Николаевич опять остался один в пустой квартире.