Малахитовы Луга. Глава 1, Часть 17

ГЛАВА 1.
КРЕДИТ.

Часть.17

-А что здесь происходит? – посторонний грубый мужской голос перебил восклицания Василия Васильевича. – С вами всё в порядке?

Корабликов от неожиданности вздрогнул и отступив от окна наступил в медленно растекавшуюся вонючую лужу.

В просвете входной двери виднелся силуэт неизвестно откуда взявшегося крупного мужчины.

Василий от неожиданности весь напрягся и уже был готов послать далеко и надолго ворвавшегося без приглашения в чужой дом незнакомца, но через мгновение, узнав в постороннем человеке местного участкового, даже обрадовался полицейскому, который так нагло нарушил всплывшие воспоминания.

-Здравствуйте. - стоявший в дверях властитель порядка строго взглянул на стоявшего одной ногой в медленно растекавшейся луже мужчину. – А что у Вас здесь происходит?

Поведение Василия ему явно не нравилось и полицейский, ещё раз окинув взглядом комнату, по-хозяйски, не спрашивая разрешения, прошёл в помещение.

-Так что, всё-таки случилось? – спросил вошедший.

Старший лейтенант внутренней службы, Герман Лепенько, небольшого росточка коренастый, с хитрыми широко поставленными глазками мужчина, служивший не один год участковым, и раньше частенько заходил проведать не помнящего себя и своего родства Корабликова.

Да и как можно было оставить без присмотра, неизвестно откуда появившегося на его участке человека, ничего не помнящего?

«А может, не хочет помнить?»- часто сам себе задавал вопрос Лепенько после очередного посещения дома Василины. – «Хотя, мужик как мужик. Вполне адекватный, даже на рыбалку ходит. Может, на самом деле не помнит?  Ничего противозаконного не делает. Ладно, поживём, посмотрим».

С такими раздумьями он всегда покидал дом медсестры так, толком и не разобравшись в поведении Василия.

Но в этот раз Герман пришёл не проведывать Василия.

- Так, что же всё-таки здесь произошло? – более строго спросил Лепенько. – Вы очень возбуждены. Что случилось?

- Представляешь, а я всё вспомнил! - глупо улыбаясь, басом проговорил Василий. – Представляешь! Я вспомнил...

Корабликов не заметил, как от радости и, не осознавая своего поведения, стал называть властителя правопорядка на Ты.

Глаза у Василия Васильевича радостно блестели.

Он смотрел на человека в форме, а сам толком до конца не понимал, зачем здесь, в доме Василины появился представитель власти.

-Очень, хорошо! – спокойным и уверенным голосом проговорил участковый, осматривая комнату. – А это что за лужа?

Полицейский пальцем, небрежно указал вниз.

-О, чёрт! – Корабликов взглянул вниз и только в этот миг заметил, что одним сапогом стоит в луже. - Я сейчас, я быстро. Я сию секунду…

Он засуетился:

-Я мигом! Это мне, мне, мне чуток плохо стало. Я сейчас. Вот я тут… Ну… Сами видите…

Теперь, он, смутившись будто ребенок, заикаясь, и осознав, что перед ним стоит человек представляющий власть перешел на Вы и оправдывающимся пискливым голосом добавил:

— Это… Это меня вырвало. Я мигом… Всё уберу… Это мне было плохо. Я уберу. Да, я мигом. Вы не обращайте внимания.

Он неуклюже стал снимать сапог, покачнулся, и чуть было не упал в ту самую вонючую жидкость, медленно растекавшуюся по полу, но упершись на крышку стола, устоял.

Сапог, всё-таки, каким-то, невероятным чудом снялся сам собой и остался одиноко стоять посредине комнаты в неприятно пахнущей луже.

Корабликов уже собрался наклониться и взять тряпку в руки, но участковый с силой удержал Василия за предплечье.

— Это, - Лепенько пренебрежительно кивнул вниз, указывая на жидкое пятно, - вы уберёте позднее. А сейчас, будет важнее решить один вопрос, не терпящий отлагательства.

-Но как же? – растерялся Корабликов. -  Она ведь пахнет. Да я сейчас, да я быстро.

-Да, оставьте вы эту блевотину! – нервно и презрительно выпалил участковый. – Сейчас главное не допустить непоправимого. А вы… Тьфу…

-Да я, только… Да я мигом… Да, я…

-Так.  – не выдержал Лепенько, и тряхнул Василия за руку. – Сейчас мне не да ваших бессмысленных разговоров. Где Санёк?

-Не знаю. - удивленно пожал плечами Корабликов. - Он дома практически не появляется. Приходит только спать, да и то не всегда.

-А сегодня он заявлялся? - полицейский колючим пронизывающим взглядом не мигая, смотрел в глаза Василия Васильевича. - Он был сегодня?

Корабликов, не выдержав прямого взора Лепенько, отвернул лицо.

Только сейчас Василий начал осознавать то, что представитель правопорядка появился так неожиданно в доме Василины не случайно.

«Он пришёл за оружием» - пронеслось в мыслях у Василия. – «Если я скажу правду, он арестует и меня и пацана. Точно арестует, без сомнений. А затем, пойди, разберись… Надо молчать.»

-Так приходил или нет? – продолжая внимательно всматриваться в лицо Корабликова, более мягко спросил Герман. – Саша приходил сегодня?

-Да. – промычал Корабликов опустив голову и исподлобья смотря на медленно растекающуюся лужу, в которой продолжал одиноко стоять сапог. – Санька сегодня приходил домой.  Но он очень быстро поел и ушёл.

- Он что-нибудь приносил? У него в руках был какой-нибудь пакет или свёрток?

- Да, откуда я знаю? – нервно выпалил Корабликов. –  Я ему не отец. Я за ним слежку не осуществляю.  Когда приходит, когда уходит, мне не докладывает. Он сам по себе. Меня вот «Ванькой-Дебилом» окрестил. А Василину вообще перестал слушаться.

Корабликов чувствуя, что пацан всё-таки вляпался, в какую-то неприятную историю и, понимая, что помочь ничем не может оступившемуся пацану разозлился.

— Да, отпустите меня! – воскликнул Корабликов и, резко освободившись от державшего его полицейского, недовольный собой взял тряпку, опустился на колени и, возя ею по полу, тихо пробубнил. – Мне всё вымыть надо пока Василина не пришла. Я тут все испачкал, а она чистоту любит.

— Значит, приходил, - задумчиво произнес негромко Лепенько. – А один он приходил или с кем-то?

— Один он был, - продолжая вытирать полы откликнулся Василий. – Он в холодильнике колбасу забрал и пол-батона.

— Значит так! – решительно заявил Лепенько. – Как появится Алексей, сразу мне звоните. Вам понятно?

Корабликов проигнорировал высказывание Лепенько.  Василий криво усмехнулся, потряс головой, выжал тряпку в ведро и принялся, молча протирать сапог, который оставил в луже.

— Вы меня слышите? - повысив голос, жестко повторил вопрос Герман. - Я говорю, как появится Александр, сразу мне сообщить, вам понятно?

— У меня телефона нет. -  не глядя на властителя порядка и скрывая ухмылку тихо проговорил Василий. – Да и приходит пацан практически всегда за полночь. А я в это время уже сплю.

Герман гневно взглянул на продолжавшего возится с сапогом, стоявшего на коленках Корабликова и, сплюнув, на только что вымытый пол, со злостью произнёс:

— Правильно тебя кличут – «Ванька - Дебил». Реальный дебил…  Пацан может такого наделать, что потом и он и ты и его мать, все плакать будете.

Он, кинул презрительный взгляд на Корабликова и направился к выходу.

А затем, вдруг неожиданно на мгновение остановился и, теряя выдержку процедил сквозь зубы:

— Пацан вместе со своими подельниками напал на сотрудника полиции. Со слов полицейского их было четверо. В одном из нападавших, пострадавший узнал Александра. Эти уроды, избили полицейского, напали как шакалы, из-за угла, сначала оглушили чем-то тяжёлым похожим на биту, а затем ногами били. Забрали табельное оружие и удостоверение. Но парень крепким оказался. Сумел, каким-то чудом добраться до дома. Да и жена его молодчина, слава Богу, вовремя Скорую вызвала. Правда, сейчас он в реанимации. Но врачи сказали, что кризис миновал, и жить будет.

Лепенько скрестил руки на груди, сжал губы и с презрением в голосе добавил:

— Я надеюсь, теперь ты понимаешь, что произойдёт, если кто-нибудь воспользуется оружием? А если, не дай бог, из ствола кого-нибудь пристрелят… Всё… Кранты… Никто тогда Саньку не поможет, даже всевышний.

Лепенько, продолжая стоять посредине комнаты, сверху вниз строгим взглядом окинул Корабликова, который стоя на четвереньках делал вид, что занят мытьём полов.

— И поверь моему многолетнему опыту, сколько бы Санёк не скрывался, его всё равно, рано или поздно поймают. -  понизив голос и изменив тон на доброжелательный произнес Лепенько, обращаясь, скорее к себе. - И чем позднее это произойдёт, тем хуже будет для него!  Да и Василине, тоже будет не легко, если её сына отправят на нары далеко и надолго. - добавил он с грустью в голосе. –  Ладно, пацан бестолковый - рано или поздно ему в любом случае дорога в тюрьму, а вот бабу жалко, она и так, за свою жизнь столько бед нахлебалась - не дай бог никому такой жизни.

Участковый замолчал и окинул взглядом убогое жилище. Комната представляла из себя обычное жилище советских времен.

Стол, стоявший посредине комнаты хоть и был старым и произведенным в прошлом столетии, но до сих пор был крепким, а потрепанные табуретки старого образца с прорезью в середине крышки, предназначенной для удобства перетаскивания, были прочными и сделанными на совесть.

Лепенько осматривая комнату, ухмыльнулся и в этой ухмылке неожиданно промелькнули теплые воспоминая о тех временах, когда он был ещё мальцом и жил в самой большой и богатой стране, которую любил всем сердцем и называлась она Союз Советских Социалистических Республик.

В СССР люди жили открыто, ходили друг другу в гости, помогали соседям радовались немногому, стремились развиваться и не гнались за материальными ценностями.

Если появлялась какая-либо новая мебель в магазинах небольшого городка, то её покупали практически все хозяйки, а потому, почти в каждом доме можно было обнаружить, следы того времени: одинаковые будто близнецы, полированные коричневым лаком шкафы или стулья, которые производились тысячами в социалистической стране и стоили таких малых денег, что каждый житель государства имел возможность купить себе несколько.

А уж такие бытовые предметы как холодильники типа «Орск» или «Победа» до сих пор продолжали упорно трудится на благо некоторых своих хозяев, а те, которые перестали работать по той или иной причине были приспособлены под хранение различных баночек и скляночек, а также для других очень нужных и не очень предметов домашнего быта.

— Да-а-а, а при советах, что ни говори, всё на совесть делали.  – смягчая свой пыл произнес свои мысли вслух Герман. – Жаль, теперь так не делают.

— Что!? – Василий перестал возить тряпкой по полу и удивленно уставился на участкового. – Чего не делают?

— Да столы, я говорю, теперь такие не делают. – ответил полицейский, указывая на стол. - Теперь всё больше   из ДВП, ДСП или из пластика шлепают. А настоящие прочные деревянные столы теперь не в моде.

— А причем здесь столы? – недоуменно воскликнул Корабликов у которого и так в мозгах творился полный беспорядок.

— Да, ни причем, – огрызнулся полицейский. – Просто теперь молодые отморозки не за что людей убивают. При советах не было такого бардака. Люди чище душой были. А теперь, кроме «бабла» да развлекухи, ничего не в моде. Жаль нынешнюю молодежь.

Герман, ещё раз, с пренебрежением окинул взглядом продолжающего сидеть на полу Корабликова и, махнув рукой, показывая этим жестом, что разговаривать с больным человеком бесполезно, направился к выходу.

Когда Лепенько открыл входную дверь, в помещение ворвались уличные звуки и, вместе с ними, тёплый летний ветерок стал выдувать неприятный запах из помещения.

Полицейский немного постоял в проеме двери, вдыхая свежий нагретый летним солнцем воздух и, обернувшись, оценивающим взором ещё раз окинул уже поднявшегося с колен Корабликова.

— Вот такие вот дела творятся в нашем городке, – произнес он ровным голосом. – Живет человек, никого не трогает, выполняет свою работу, а тут раз, в один момент всё меняется. Всё рушится. Вот кому парень мешал? За что его избили до полусмерти?

Герман замолчал. Ещё раз, пренебрежительным взором окинув Корабликова державшего в одной руке сапог, а в другой тряпку, и вдруг подумал:

— «А может так даже и лучше, когда ты не помнишь вчерашнего дня?» – пронеслось в голове у полицейского. – «Лёг спать, закрыл глаза, проснулся утром, а у тебя, такое же хорошее настроение, как и месяц назад, не хлопот тебе ни забот. Ничего не помнишь, и нет никаких проблем. Может, так жить лучше?»

И недобро ухмыльнувшись своим, странным, как ему показалось мыслям, ещё раз окинул взглядом комнату:
-чистенькие занавески на небольших окнах, стоявший посредине стол, одинокую, но крепкую табуретку, огромную сгорбленную фигуру Корабликова, а затем, задумчиво вздохнул и, качая головой, вышел из дома, оставив открытой за собой входную дверь.

продолжение следует:http://proza.ru/2024/11/08/1052