Войнушка

Мы играли в войнушку. Как и все дети послевоенной поры. В игре были «наши» и «немцы». Разумеется, мы были «наши». Сейчас забавно вспоминать, что у противоположной стороны было такое же деление. Они – «наши», а мы – «немцы». Правила и место игр были всегда разные. Места в деревне хватало. Если не хватало, то баталии разыгрывались в окружающем лесу, на берегах речки. Но, тогда в правилах обговаривалось, например: от школы до дамбы и от огородов, до протоки.
Несмотря на множество фильмов о войне и книг на ту же тему, мы никогда не ходили в атаку развёрнутым строем, не отступали под напором неприятеля. Будущий «рэмбо-Сталлоне» ещё ходил в школу с сопливым носом, а мы уже умели просачиваться через боевые порядки противника, делать засады, нападать для захвата «языка», громить вражеские штабы, когда они оставались без прикрытия. Редко баталии доходили до рукопашных, но стрельба была «настоящая». Никто из играющих не имел права стрелять бесшумно. За это проштрафившийся немедленно изгонялся из игры. Поэтому, прицелившись, или стреляя навскидку, нужно было крикнуть «бах» или «та-та-та», демаскируя себя для других вражеских бойцов, которые могли слышать «стрельбу».

Наша хитрость и изощрённость в игре до сих пор не описана в книгах и не показана в кино. У нас были и разведчики-нелегалы и предатели понарошку. Иногда предателем становился, сам не зная того, новенький пришедший играть чуть позже и не знавший всех правил. И это приводило к тому, что потом он дулся на своих товарищей и товарищей-«не наших» за то, что его использовали в войнушке не так, как ему хотелось бы.
Продолжались наши войнушки с утра и до обеда, а, иногда, и гораздо дольше, потому что играли мы далеко от дома и не было необходимости идти домой, потому что родители были на работе и не всех из нас ожидало что-то приготовленное. Тут нас выручали куски хлеба, заранее захваченные на войнушку. Мы его сдабривали, печёными ракушками, обжаренными прямо в пламени пойманными рыбками и дикорастущим луком. В войнушку играли все. Но по возрастам. Младшие, при этом, и не делились на «наших» и «не наших». Им было достаточно «пострелять» по невидимому врагу из самодельных пистолетов и ружей, вырезанных из веток деревьев.
Ребята постарше, играли так, как положено. А самые старшие рубились по-настоящему на шпагах и саблях, сделанных из кусков арматуры на строящейся эстакаде будущего лесокомбината. Мы же с завистью могли лишь наблюдать за ними, забыв про наши игры, и обсуждать эти баталии после окончания. Нас в них не брали.
Сейчас, вспоминая те игры, непонятно как нам удавалось не получить при этом никаких травм. Ноги, пробитые гвоздями, ободранные локти и колени, шишки и синяки были всегда не в счёт.