Один день из жизни Демиурга

Вы умеете разводить костёр? А на необитаемом острове? А без спичек и зажигалок?
Я — нет. Но во сне пришлось, поскольку снился мне необитаемый остров и я, чудом спасшаяся
во время страшной бури, потопившей корабль. Сон есть сон —  поблагодарив всех известных
и неизвестных богов, а так же Духа Предков, я занялась обустройством нехитрого быта.
А тут главное — огонь! По крайней мере, так было принято в прочитанных мной
приключенческих романах.

 — Гори-гори-гори! — зло шептала я, не переставая вкручивать сухую ветку в кусок деревянной обшивки 
нашего разбившегося корабля. Этому сверхинтересному делу было посвящено уже полдня.
Когда надоедало одно бесполезное занятие, я бралась за второе: стучать одним камнем по другому.
А что делать? Мне до зарезу нужен огонь —  хоть умри, но огонь добудь! Ну, я и добываю.
И скоро умру, а насчёт «добудь», так это вряд ли. Привлечённая моими ругательствами и безнадежными
призывами Духа Предков, рядом ошивалась мифическая птица Додо (здоровенный кабан мерзкого вида).
Видимо, за отсутствием иных развлечений на чёртовом острове, все мои мытарства представлялись ей
лихо закрученным сюжетом.   В очередной раз шарахнув себя по пальцам и отбросив в сторону Додо
не состоявшийся кремень, я в отчаянии заорала:
 — Беку! Зараза! Где тебя носит!
 
 — Да здесь я, здесь, уже часа два угораю над твоими страданиями, дорогой Гефест! 
Заржал появившийся из ниоткуда мой друг и, по совместительству — демон,  Беку.

 — Ага! Угорает он! А, типа, помочь там, поддержать, подуть на искорки… Ты же обещал!
Мы же «одной крови — ты и я».

 — Так, начнём с того, что я тебе ничего не обещал. А ты, насколько я помню, говорила
о ментальной поддержке. Вот я её тебе и оказываю в полном объёме уже третий час.
Заметь, при этом я не пытаюсь тебя сожрать! Хотя, возможно, зря.

 — Ладно, прости, погорячилась... Слушай, тут такое дело — помоги мне с огнём.
Ты же демон, ты же, наверное, можешь взглядом воспламенять.
Воспламени вон ту кучку сухих банановых листьев и прочей ерунды,
условно принимаемой здесь за дрова. Я... эээ, типа, повелеваю тебе, Беку!

 — Ну ты нахальная! Тоже мне, повелитель. Да и ни к чему это всё.
Палочки твои, камешки — всё фигня. Тут, в тропических широтах, влажность повышенная,
так что все эти способы не сработают. А если ты просишь меня о воспламенении, то имей в виду,
что огонь мой — адский. А это значит, что гореть станет всё: палочки, камни, вода, пальмы,
бестолковая Додо и не менее бестолковая ты. К тому же за несанкционированное
извержение адского пламени меня накажут. И очень серьёзно.

 — Накажут? А как?

 — Могут запретить сладкое на неделю, или заставят учить наизусть Собрание Сочинений
Вельзевула в 666 томах.

 — Да... серьёзно всё у вас. А мне-то — что делать? Магией ты не поможешь, известные
человечеству (и весьма сомнительные)  способы здесь не сработают. Грозы ждать?

 — Ну, это долго. Та буря с грозой, что потопила ваш корабль, была последней в этом сезоне. 
Впереди — полгода полного штиля. 

 — Беку, хватит вгонять меня в тоску и беспросветность, я и сама с этим всегда успешно справляюсь.
Давай что-нибудь придумаем, а?

 — Так и придумывай! Я тебе ментально об этом уже говорить устал! Это же Мир, который создан тобой,
значит, ты в нём своего рода Демиург. И можешь делать, что захочешь.
Вот, сказал и даже страшно самому стало.

 — Нет, Беку. Этот Мир придумал Жюль Верн.

 — А кто это — Жюль Верн? Он съедобный? Вкусный?

 — Про его съедобность я как-то не задумывалась. Но мне кажется,
что и тебе лучше в эту сторону не думать.

 — Ладно, как скажешь. Но этот твой Жюль Верн, он же придумал свой Мир и свой остров?
А ты придумай свой, маленький Мирок. Всё так и устроено во Вселенной, каждый придумывает
свой кусок Мира, где он — бох, и  всё существует по его законам.
Сама же всё время орёшь, что «афтар — бох». Такие дела, мой мелкий Демиург.
Давай, действуй! Вон, у тебя тут Додо без дела торчит, пусть огонь добудет.

 — Да ладно... думаешь, сработает?

 — А ты попробуй!

 В это время Додо, устав слушать нашу болтовню, отправилась к морю,
где мирно выковыривала маленьких крабиков и прочую живность.
Видимо, у неё наступило время обеда. Я откашлялась, встала в величественную
(на мой взгляд) позу и голосом начинающего демиурга провозгласила:

— Додо, нарекаю тебя Прометеем! Иди и добудь огонь!
Времени тебе на это полчаса. Вперёд, Прометей!

 Додо, резко встрепенувшись, издала громкий благодарственный крик
(нечто среднее между карканьем и рёвом слона в брачный период)
и бойко помчалась на выполнение этой ответственной миссии.
Мы ещё потрепались с Беку о связи снов с реальностью, о величии наших задач...
И только начали обсуждать ряд философских идей о свободе воли, как Додо
(ой нет, Прометей!) припёрся с горящей пальмовой ветвью.

 — Получилось! Иди сюда, Прометей! Ты — умница! Хорошая какая птичка,
моя лапочка, на скушай банан.

 Огонь весело горел под котелком с водой. Прометей мирно клевал банан.
Беку, помахав хвостом, скрылся в инферно.
Жизнь, в моём приснившемся мире постепенно налаживалась.
И так хотелось верить, что в Большом Мире скоро тоже станет хорошо.