увядшее нерождённое

у каждого прикосновения свой срок.
что-то тлеет быстро и бездумно, естественно и мимолётно —
так, как и зародилось,
в сумбурном всплеске.
в пяти секундах расходится рукопожатие,
в десяти урезан брудершафт,
в двадцати мостятся прощальные объятия.

у противоестественности наших касаний
слезоточивые частицы атомного взрыва,
несказанные слова австрийского художника,
пятнадцать миль готовящейся к потоплению атлантиды,
два терпеливых стервятника около голодного ребёнка,
короткое обещание птицы разбиться.

у недогляда наших зрачков печальная зависимость:
степени их расширения от количества света
и степени унижения от замирания в одной точке —
сокровенности упущенного.

в сухом воздухе влажными кажутся твои слова.
они пропитывают поры кожи и силятся проникнуть внутрь.
если они пускают лапища и разводят кровь,
это значит, что я им разрешил. и теперь воздух кажется водой.
я сам — вода.

твои друзья громко смеются, потому что им весело.
я громко смеюсь с тобой, потому что это наименее
желанное из того, что я бы сделал.
их с тобой близость — мой бич.
я бы хотел, чтобы ты была неоткрыта, моя сокровищная замурованность.
в идеале ты в затонированной машине,
видишь всех, а тебя никто.
но ты не на машине и тебе плевать, кто смотрит.

я страдаю от того, что ты не дала мне полить горшок.
неуклюже сброшенные семена мечтают стать
чашелистиками и лепестками. я в недоумении:
им нужно родиться. ты тяжело вздыхаешь,
кому, как не тебе, знать? когда мы завели горшок,
я запретил его поливать и разуверил тебя
в его жизнеспособности. теперь нет разницы,
разорвётся ли плодородная чешуя.
ты призналась, что я последний человек,
которому бы ты доверила это дело.

сегодня мы хороним горшок.
ты знала, что так будет,
и теперь провожаешь.
обманутые семена показались мне жизнестойкими
в последнюю секунду погребения. тут я благодарю тебя,
перебарщивая с сантиментами. ты говоришь не тянуть,
потому что выпавший снег тает на глазах. а я
многозначительно уверяю, что имею право.
я ни с кем не заводил горшок.

и мои руки совершают механический аборт.
у каждого прикосновения свой срок.
наше не случается.