Из старой записной книжки 73

                ИЗ  СТАРОЙ  ЗАПИСНОЙ  КНИЖКИ /73/.


     «Несчастный был убит выстрелом из револьвера.»
                /Буало-Нарсежак, «Голубой халатик»/.

     Какой приятный осадок после этой фразы! Сразу чувствуется, что автор, вернее, авторы /«Буало-Нарсежак» - коллективный псевдоним Пьера-Луи Буало и Тома Нарсежака/ - французы. Американец Чейз или русский Адамов «несчастный» бы в жизни не написали.   


     «Если необходимо, чтобы пишущий живо откликался на все боли нашего мира, копаясь в них как курица в сорной куче, так это не ко мне. Я стремлюсь отвлечь читателя от так называемых «серьёзных вещей», а ещё лучше - развлечь. Другое дело, получается ли это у меня. Иногда мне кажется что да.»
                /Каспар Шлих, «Мороз злосчастного века»/.


     Григорий Анатольевич сбрасывал вес, накопившийся к старости. Он перестал есть мясо, сахар, картошку, белый хлеб и вообще что-либо после шести. Проснувшись поутру, Григорий Анатольевич  откидывал одеяло, разглядывал  исхудавшие ноги с мосластыми коленками, бледную грудь, опавший живот и тихо радовался своей железной воле.


    - Какие хорошие были раньше анекдоты! - сказал Аркадий Адамович. - Про Василия Иваныча и Петьку, про Штирлица! Вот, слушай, про Штирлица: «Штирлиц почувствовал слежку и сунул руку в карман: «Это конец, - подумал Штирлиц, - а где же пистолет?» - уписяться можно, правда? Или вот: - «Штирлиц порол чушь. Чушь тащилась»! - Аркадий Адамович счастливо засмеялся: - Попочка, ты вкурила? «Чушь» - это девушка!
     Но тут он вспомнил, что жена от него давно ушла и ему стало жалко, что не для кого больше рассказывать анекдоты, петь «На морском песочке в розовых чулочках», рыгать «Боже, царя храни», свистеть, фигурно пукать и зевать с подвыванием.