Глава 1. Блеск и Тень Белых Ночей

Тяжелые бархатные портьеры, цвета спелой вишни, едва пропускали призрачный свет белых ночей.  В чайной комнате,  обставленной с претенциозной роскошью,  царил полумрак,  нарушаемый лишь  мерцанием  хрустальной люстры  и  блеском  самовара,  отражающимся  в  полированной  поверхности  стола.  Запах  жасмина  и  бергамота,  смешиваясь  с  ароматом  свежеиспеченных  пирожных,  создавал  атмосферу  удушающей  сладости.  Один за другим, словно призраки,  в  комнату  проникали  игроки.

Первым  появился  Олег,  нервно  поправляя  галстук  и  беспокойно  оглядываясь  по  сторонам.  Его  взгляд,  обычно  лукавый  и  самоуверенный,  теперь  казался  затравленным.  Следом  вошла  Алена,  ее  лицо,  обычно  яркое  и  живое,  было  бледным  и  напряженным.  Она  сжимала  в  руках  маленькую  замшевую  сумочку,  словно  талисман.  Рэмбо,  с  его  мощной  фигурой  и  волевым  подбородком,  двигался  с  характерной  для  него  резкостью,  словно  готовился  к  прыжку.  Последней  вошла  Фокс,  ее  движения  были  плавными  и  бесшумными,  как  у  хищницы.  Ее  темный  костюм  идеально  сидел  на  ней,  подчеркивая  стройность  фигуры.  Она  остановилась  у  окна,  сквозь  которое  пробивался  призрачный  свет  белых  ночей,  и  ее  лицо  на  мгновение  осветилось  странной,  почти  неуловимой  улыбкой.

У окна,  спиной  к  вошедшим,  стоял  Сергей.  Высокий,  худощавый,  с  ледяным  блеском  в  глазах,  он  напоминал  статую,  высеченную  из  гранита.  Он  медленно  повернулся,  его  взгляд  скользнул  по  лицам  присутствующих,  словно  оценивая  их  сильные  и  слабые  стороны.  «Добро  пожаловать», –  его  голос  был  ровным  и  холодным,  как  лед  на  Неве.  «Рад  видеть,  что  вы  все  смогли  прийти».

Сергей  жестом  пригласил  их  сесть  за  стол.  Напряжение  в  воздухе  можно  было  резать  ножом.  «Правила  просты», –  начал  он,  его  голос  прорезал  тишину,  словно  лезвие.  «Каждый  из  вас  получит  задание.  Выполнение  задания –  залог  вашего  выживания  в  этой  игре».  Он  сделал  паузу,  наблюдая  за  реакцией  игроков.  Алена  нервно  теребила  ремешок  сумочки.  Пальцы  Олега  барабанили  по  столу.  Рэмбо  сидел  неподвижно,  его  взгляд  был  прикован  к  Сергею.  Фокс  молчала,  ее  лицо  было  непроницаемо.

«Ставки  высоки», –  продолжил  Сергей,  его  голос  стал  еще  холоднее.  «Проигравший  потеряет  все».  В  этот  момент  прошлое  Алены  вспыхнуло  перед  ее  глазами:  горы  неоплаченных  счетов,  угрозы  коллекторов,  отчаяние,  сжимающее  горло.  Олег  увидел  себя,  стоящего  перед  зеркалом,  репетирующего  речь,  которую  никто  не  услышит,  его  мечты  о  признании  рассыпались  в  прах.  Рэмбо  вспомнил  боль  в  ноге,  звук  рвущихся  связок,  конец  его  спортивной  карьеры.

Фокс  сидела  неподвижно,  ее  взгляд  блуждал  по  комнате.  Когда  Сергей  упомянул  об  одном  из  ключевых  правил,  ее  рука  непроизвольно  коснулась  воротника,  на  мгновение  открывая  взгляду  официальный  вид  татуировки.  Это  движение  осталось  незамеченным  остальными,  но  добавило  еще  больше  загадочности  ее  образу.

«В  этой  игре  нет  места  морали»,  –  голос  Сергея  звучал  все  более  зловеще.  «Только  победа  имеет  значение».  Игроки  обменялись  взглядами,  полными  подозрения  и  недоверия.  Алена  побледнела.  Олег  нервно  провел  рукой  по  волосам.  Рэмбо  сжал  кулаки.  В  глазах  Фокс  мелькнул  огонек.

«Это  не  игра», –  заключил  Сергей,  его  слова  повисли  в  воздухе,  тяжелые  и  неизбежные,  как  приговор.  «Это  война».  Алена  задохнулась  от  ужаса.  Олег  дрожащими  руками  налил  себе  воды.  Рэмбо  с  трудом  сдержал  гнев.  На  губах  Фокс  промелькнула  тень  улыбки.

Понимание  обрушилось  на  них,  как  лавина.  Алена  выпрямила  спину,  в  ее  глазах  появилась  решимость.  Олег  сделал  глубокий  вдох,  готовясь  к  борьбе.  Лицо  Рэмбо  стало  жестким  и  сосредоточенным.  Фокс  продолжала  улыбаться,  ее  улыбка  была  загадочной  и  тревожной.  Сергей  поднял  бокал  в  издевательском  тосте.  Тени  от  белых  ночей  змеились  по  комнате,  предвещая  наступление  моральных  сумерек.