Глава 2. Судный ужин

Московский вечер окутывал город тяжелым одеялом смога и неоновых огней. Я, Андрей Петрович Соколов, брел по улицам, ощущая, как новообретенная сила пульсирует в моих венах, словно ядовитая змея, готовая в любой момент вырваться наружу. Мысли о произошедшем в переулке не давали покоя, заставляя вновь и вновь переживать тот момент, когда простое слово "Ты!" оборвало чужую жизнь.

Я остановился перед витриной дорогого ресторана "Золотой век", разглядывая свое отражение в стекле. Усталые глаза смотрели на меня из-под нахмуренных бровей, а на лице застыло выражение человека, несущего непосильную ношу. Мне нужно было понять границы своей силы, и этот ресторан, средоточие роскоши и высокомерия, казался идеальным местом для эксперимента.

Толкнув тяжелую дверь, я шагнул в мир, который всегда был мне чужд. Хрустальные люстры, мерцающие, словно далекие звезды, отражались в начищенном до блеска паркете. Воздух был наполнен ароматами изысканных блюд и дорогих духов, смешанных с едва уловимым запахом денег и власти.

Метрдотель, облаченный в костюм, стоивший, вероятно, больше, чем я зарабатывал за месяц, окинул меня оценивающим взглядом. Его лицо на мгновение исказила гримаса презрения, но профессионализм взял верх, и он произнес с деланной учтивостью:

"Добрый вечер, господин. Чем могу помочь?"

Я расправил плечи, стараясь казаться увереннее, чем чувствовал себя на самом деле. "Столик на одного, пожалуйста."

Метрдотель колебался лишь секунду, прежде чем кивнуть и жестом пригласить меня следовать за ним. Мы лавировали между столиками, за которыми сидели люди в дорогих костюмах и вечерних платьях, ведущие непринужденные беседы о вещах, бесконечно далеких от моей реальности.

Меня усадили за небольшой столик в углу зала, откуда открывался прекрасный обзор на весь ресторан. Я заказал самое дешевое блюдо из меню и бокал вина, чувствуя на себе косые взгляды официантов и других посетителей. Мое присутствие здесь было как заноза в холеном теле этого заведения.

Наблюдая за публикой, я не мог отделаться от мысли о несправедливости мира. Вот компания бизнесменов, громко обсуждающих свои сделки, не стесняясь в выражениях. Их смех, грубый и самодовольный, резал слух. За соседним столиком пожилой мужчина с холеным лицом что-то шептал на ухо юной спутнице, а та натянуто улыбалась, явно чувствуя себя некомфортно.

Мое внимание привлекла молодая официантка, лавирующая между столиками с подносом, уставленным бокалами шампанского. Ее движения были грациозны, но в глазах читалась усталость и какая-то затаенная грусть. Она подошла к столику с шумной компанией бизнесменов, и я напрягся, предчувствуя неладное.

Один из мужчин, краснощекий и явно навеселе, схватил девушку за руку, когда та ставила перед ним бокал. "Эй, красавица, как насчет того, чтобы составить нам компанию после твоей смены?" - его голос был пропитан алкоголем и самоуверенностью.

Официантка вежливо, но твердо ответила: "Извините, но я здесь работаю. Пожалуйста, отпустите мою руку."

Мужчина лишь сильнее сжал ее запястье, притягивая к себе. "Да ладно тебе, не ломайся. Мы хорошо заплатим."

Я почувствовал, как внутри меня закипает гнев. Эта сцена была квинтэссенцией всего того, что я ненавидел в этом мире - высокомерие, неуважение, использование власти и денег для унижения других. Не отдавая себе отчета, я встал и направился к их столику.

"Отпустите девушку," - мой голос прозвучал неожиданно твердо.

Компания замолчала, все взгляды обратились на меня. Краснощекий мужчина ухмыльнулся, оглядев меня с ног до головы. "А ты кто такой, чтобы указывать мне? Шел бы ты отсюда, пока цел."

Я почувствовал, как сила внутри меня рвется наружу, требуя высвобождения. Но я сдержался, решив дать этому человеку последний шанс. "Я прошу вас по-хорошему. Отпустите девушку и извинитесь перед ней."

Мужчина рассмеялся, и его компаньоны присоединились к нему. "Ты, видимо, не понимаешь, с кем разговариваешь. Я могу купить и продать тебя, как эту шлюху," - он дернул официантку за руку, заставив ее вскрикнуть от боли.

В этот момент что-то внутри меня сломалось. Я посмотрел прямо в глаза этому воплощению всего, что я презирал, и произнес единственное слово: "Ты!"

Эффект был мгновенным. Мужчина захрипел, его лицо побагровело, глаза расширились от ужаса. Он попытался что-то сказать, но из его рта вырвался лишь сдавленный хрип. Через несколько секунд он рухнул лицом в стол, опрокинув бокалы и тарелки.

В ресторане воцарилась тишина, которую через мгновение прорезал пронзительный женский крик. Началась паника. Люди вскакивали со своих мест, кто-то звал на помощь, кто-то пытался оказать первую помощь упавшему мужчине.

Я стоял посреди этого хаоса, ощущая странное спокойствие. Мой взгляд встретился с глазами официантки, которую я только что защитил. В них читалось смешанное выражение благодарности, страха и какого-то глубокого понимания.

"Спасибо," - прошептала она, и я впервые заметил, какие у нее красивые, выразительные глаза. "Меня зовут Анна."

"Андрей," - ответил я, чувствуя, как что-то теплое разливается в груди, несмотря на окружающий нас хаос.

Звук приближающихся сирен вернул меня к реальности. Я понял, что нужно уходить. "Береги себя, Анна," - сказал я, направляясь к выходу.

Выскользнув из ресторана, я растворился в московской ночи. Адреналин схлынул, оставив после себя странное чувство опустошения и одновременно - предназначения. Я прислонился к холодной стене здания, пытаясь осмыслить произошедшее.

Мои руки дрожали, но не от страха, а от осознания силы, которой я обладал. Я мог вершить правосудие, наказывать тех, кто этого заслуживал. Но кто дал мне право решать, кто достоин жизни, а кто - нет?

Образ Анны всплыл в моей памяти. Ее благодарный взгляд, смешанный с тревогой, словно говорил мне, что я сделал правильный выбор. Но был ли он действительно правильным?

Я оттолкнулся от стены и медленно побрел по улице, погруженный в свои мысли. Москва вокруг меня жила своей обычной ночной жизнью - мигали неоновые вывески, проносились дорогие автомобили, из клубов доносилась музыка. Но теперь я смотрел на этот город другими глазами - глазами человека, способного изменить его одним словом.

Внезапно я осознал, что должен найти Анну снова. Она была единственным человеком, кто видел меня в действии и не отвернулся в ужасе. Может быть, она поможет мне разобраться в том, что со мной происходит, найти баланс между силой и ответственностью.

Я свернул в темный переулок, чувствуя, как холодный ветер пробирает до костей. Впереди была долгая ночь, полная размышлений и сомнений. Но одно я знал наверняка - моя жизнь изменилась навсегда, и пути назад нет. Теперь я был не просто Андреем Соколовым, офисным работником. Я стал чем-то большим - судьей, палачом, вершителем судеб.

Последняя мысль перед тем, как раствориться в лабиринте московских улиц, была об Анне. Ее образ, словно луч света в темном царстве моего нового существования, давал надежду на то, что я не потеряю себя в этой опасной игре с судьбой. Я поклялся себе, что найду ее снова, чего бы мне это ни стоило. Ведь теперь она была не просто случайной знакомой - она стала свидетелем моего перерождения, первым человеком, увидевшим мою истинную сущность.

С этой мыслью я шагнул в ночь, готовый встретить новый день и те испытания, которые он мне принесет. Москва, огромный, равнодушный город, теперь стала ареной для моей личной борьбы - борьбы за справедливость, за понимание своей новой роли, за сохранение человечности в мире, где границы между добром и злом становились все более размытыми.