Короче, Склифосовский

                У Рубакина была одна странность: он не любил принимать участие в общественных мероприятиях и торжествах. Когда его просили выступить с речью на общем собрании, или от имени подчинённых поздравить дорогого начальника с днём рождения, или с коллективом пройтись колонной на праздничном параде, - то он всегда находил уважительную причину для самоотвода, или для неявки туда, куда все организованно являлись.


К такому поведению Рубакина побуждало его врождённое неприятие всего наигранного и формального: он чувствовал в этом фальшь, и противился ей как мог.

 
Сослуживцы подозревали в нём скрытую контру. Хотя в действительности он был патриотом Родины и заботливым отцом: семью он рассматривал как неизбежную необходимость.


Но если Рубакин довлел к очень узкому кругу общения, - единомышленников много не бывает, то его жена людей по убеждениям не сортировала, а была открыта каждому встречному-поперечному, лишь бы тот был щедр на комплименты в её адрес.


            Накануне очередного семейного праздника, - юбилейной даты дня рождения супруги, Рубакин задумался: большинство приглашённых были знакомыми его жены, с которыми у него не было ничего общего, кроме взаимной антипатии.


 Встречаясь с ними в будничной обстановке, он деликатно помалкивал. Но на этом торжестве будут присутствовать его взрослые дети. А раз так, то ему, как главе семейства, придётся сказать первый тост. От этой мысли на душе у Рубакина сразу стало как-то пасмурно. Льстить было не в его правилах, но именно это любит его жена, и будут ждать от него гости.


"А может взять и сказануть правду-матку! Чтобы на этих слащавых, напыщенных, напудренных, наодеколоненных гостей напала икота и не проходила до конца гулянки? - заплясали чёртики в глазах Рубакина.


Заманчиво, конечно, но после этого придётся паковать чемоданы: жена такой выходки не простит, да и дети обидятся. Следовательно, надо проявить выдержку и такт. Моя вступительная речь будет лаконичная и строго по теме мероприятия".
 

            Наступил день рождения супруги Рубакина. С самого утра в квартире  полным ходом шла подготовка к приёму гостей: из кухни доносились запахи приготовляемой снеди, в гостиной были слышны позвякивание хрусталя, фарфора и мельхиора...


Но в запарке была только сама юбилярша и две её помощницы: старшая дочь и одна близкая подруга. От главы семьи проку было никакого: с отсутствующим взглядом он бродил по квартире, и перебирал в уме варианты тоста, который собирался произнести в честь дня рождения супруги.


         ... Из столбняка Рубакина вывел острый локоть жены, больно ткнувший его в бок.

- Ну, давай же! Говори! Все уже давно ждут!


Действительно, гости были в сборе, плотно, плечом к плечу, сидели вокруг большого стола с наполненными бокалами в руках, и напряжённо смотрели на вставшего Рубакина.

 
Он зачем-то постучал вилкой по бокалу, хотя все и так выжидающе притихли.

- Достопочтенные гости, я долго думал, что сказать в этот знаменательный день.


С первых же слов Рубакин почувствовал, что его накрывает какая-то волна отрешённости, и уставив свой взгляд в неведомую даль, он продолжил:

- Нет - я не буду пускаться в длинные рассуждения, мудрствование и пустопорожние восхваления по поводу редких качеств моей жены, о которых вы все и так хорошо осведомлены. Я буду краток!


 Тост, я считаю, должен отражать главную суть события, а не анализ прожитых лет, заслуг и отношений. Все мы понимаем, что копаясь в прошлом, - даже с благими намерениями, - можно невзначай затронуть болезненные струны, неприятные для слуха юбилярши и наших дорогих гостей.


Ещё древние ораторы подметили, что толпе угодить нельзя, если высказывать ей свою личную точку зрения, и наоборот: толпа будет довольна, если в речах придерживаться общепринятого мнения.


Я это к тому, что несмотря на то, что всех нас сюда привёл один и тот же повод, - мы совершенно разные не только внешне, но и по внутреннему содержанию нашей сути. И длинный тост мог бы смутить душевное состояние многих здесь присутствующих.


Не за этим мы все пришли сюда, а чтобы в натуре выпить, закусить и, по возможности, получить удовольствие. Я буду предельно лаконичен, но перед этим хотел бы добавить...


          Острый локоть супруги снова воткнулся Рубакину в бок и во второй раз вернул его в реальность. Он встрепенулся, настроил зрительную резкость, и быстро оглядев понуро сидящих, с кислыми минами, гостей, поднял бокал с выдохнувшимся и потеплевшим шампанским и торжественно произнёс:

- Дорогие гости, я предлагаю выпить за здоровье моей жены. Ура!


          ...После того юбилея, жена навсегда освободила Рубакина от обязанности произносить тосты на семейных торжествах. Другой бы обиделся, а он был этому даже рад!