Between Ape and Human The Transitional State of Be

         Between Ape and Human: The Transitional State of Being

               by Vladmir Angelblazer, Victoria, British Columbia


       Today, November 8, 2024, my mind drifts back to memories of my youth as a cadet in the Moscow military music school. After the military parade on Red Square before Lenin’s Mausoleum, I would eagerly rush by train or plane to Volgograd to spend autumn break with my parents. These journeys home were exhilarating—I’d meet my civilian school friends, proudly appearing before them in my military uniform, every button gleaming, belt buckle polished, gloves pristine, aiguillette perfectly arranged. In those days, such moments felt rich with meaning, though I rarely pondered the questions that now occupy me at sixty.
       I have often wondered, as Lorenz once did, where the elusive midpoint lies between ape and human. Which ancestor holds the answers, and what “missing link” bridges the gap? Over time, I’ve come to understand that we ourselves are that link—the bridge, the midpoint, the eternally transitional state.

       We have progressed enough to call ourselves “civilized,” framing our evolution in terms that flatter our pride and sense of ascent. But this label is only a perception, a comforting mirage. Even as we embrace reason, we remain tied to our instincts, our core animal needs, and impulses. We wage wars, seek dominance, and navigate rivalries as ferociously as any primate in the wild. Yet at the same time, we imagine worlds, explore abstractions, and extend empathy in ways that feel distinctly human. My Labrador, however, reminds me that empathy, too, spans beyond the human experience.

       Consider the duality within us: on one side, the ape—primal, reactive, raw; on the other, the human—reflective, aspiring, attuned to the pangs of moral conscience. When these two “selves” are at odds, we reveal the fragility of our transitional nature. We may act with wisdom, yet we are equally susceptible to impulses that echo the survival instincts of our evolutionary past.

       The truth, then, is not that we are the pinnacle of evolution, but that we are still in motion, existing as both creature and creator, captive and liberator. Until we reach a point where neither the ape within nor the human striving for transcendence holds sole sway, we will remain incomplete—an unfinished bridge, a journey unto itself. Like the ape, we are but a transitional link in the infinite evolution shaped by the Creator.


          Между обезьяной и человеком: переходное состояние бытия


       Сегодня, 8 ноября 2024 года, мой разум обращается к воспоминаниям о моей суворовской юности. После военного парада на Красной площади перед Мавзолеем Ленина, я мчался на поезде или самолете в Волгоград, чтобы провести осенние каникулы с родителями. Эти поездки домой были особенно волнительными — я встречал своих гражданских друзей из школы, с нетерпением ожидая возможности гордо пройти перед ними в своей военной форме, с начищенными до блеска пуговицами, сияющей звездатой пряжкой ремня, белыми перчатками и безупречным аксельбантом. В те дни такие моменты казались наполненные смыслом, хотя я редко задумывался над вопросами, которые занимают меня сейчас, в шестьдесят лет.

       Я часто размышляю, как когда-то Конрад Лоренц, "где находится эта неуловимая середина между обезьяной и человеком", гадаю, какой предок мог бы хранить ответы, какое недостающее звено могло бы перекинуть мост через пропасть? Но, наконец, я также прихожу к пониманию, что мы то и являемся этим звеном — мостом, промежуточной точкой, вечно переходным состоянием.

       Люди достаточно продвинулись, чтобы называть себя "человечеством" и определять свою эволюцию в терминах, которые благоприятствуют нашему вознесению и гордыне. Но это удобное определение — всего лишь восприятие, льстивый мираж. Даже когда мы достигаем разума, мы остаемся привязанными к нашим инстинктам, нашим основным животным потребностям и импульсам. Мы ведем войны и жаждем господства так же яростно, как любой примат в дикой природе; в то же время мы воображаем миры, исследуем абстракции и проявляем эмпатию способами, которые являются отчетливо человеческими. Хотя, моя любимая собака лабрадор тоже обладала очень похожими качествами...

       Подумайте о двойственности внутри каждого из нас: с одной стороны, обезьяна, чьи первобытные рефлексы глубоко укоренились, реактивны и дики; с другой стороны, человек, который размышляет, мечтает и часто испытывает муки моральной совести. Когда между этими двумя "я" возникает конфликт, мы обнаруживаем хрупкость нашего переходного состояния. Мы можем действовать мудро, но мы в равной степени склонны к импульсам, которые отражают инстинкты выживания нашего эволюционного прошлого.

       Истина, таким образом, не в том, что мы являемся вершиной эволюции, а в том, что мы все еще в движении, пребывая как существо и творец, узник и освободитель. Пока мы не достигнем точки, где ни обезьяна внутри, ни человеческое стремление к трансцендентности не будут единолично господствовать, мы останемся незавершенными — недостроенным мостом, путешествием к себе. Подобно обезьяне, мы всего лишь переходное звено в бесконечной эволюции, сформированной Создателем. (*)



(*) Я хотел бы пояснить кое-что для людей не слишком тонких в подобных темах. В этом эссе слова "человек" и "human" (или по-русски "человек" и "гуманист") различаются как два состояния, отражающие наше двойственное существование. Здесь "человек" или "the ape" символизирует наши животные инстинкты, тягу к власти и стремление к выживанию, присущие и человеку, и другим приматам. В то же время, "human" или "гуманист" символизирует более осознанное, моральное существо, которое способно мыслить, рефлексировать, проявлять эмпатию и философски осмысливать свое место в мире. Эти два состояния показывают, что человек находится на границе между животной природой и человеческой духовностью или гуманистической сущностью. Это переходное состояние и описано как процесс эволюции, который все еще идет. Мы не достигли "цели" или "пика" — вместо этого находимся в движении, пытаясь осознать и соединить в себе оба этих начала.