Глава 11. Гость непрошенный

А народишко –
Каждый третий – враг,
Своротят скулу,
Гость непрошенный!
Владимир Высоцкий, «Старый дом».

В начале декабря Бобылка задумала поехать во Флягино к сестре Жермене. Может быть, Воровка туда ходит, ей там интереснее, среди бабушек? Она как-то всегда предпочитала бабушек, ту же Марту Даниловну, бабу Наташу, у которой забрала имущество, поделив с Антоном Кузьминым, и ещё какой-то бабушкой из Большакова.
Бобылка не знала только, что не имела права этого делать: ходить в разные группы не приветствовалось.
Инна приехала заранее и вышла по требованию на «Дачной». Она помнила, что Советская улица рядом с Луговой, в самой глубине.
Бобылка искала долго. Прошла красивые перекрёстки, где раньше не бывала.
Нужный ей дом был с буковкой. Она стала спрашивать у жителей, но они, славящиеся своей наукоградской неприветливостью, огрызались:
- Там написано!
Наконец, Инна вышла в этом тёмном лабиринте на шеренгу кирпичных пятиэтажек, отмеченных литерой «А».
Сестра Жермена, увидев её, оторопела, как в своё время сестра Светлана Михайловна
- Ин, и ты тут?!! – поразился Вован.
Ему явно это было неприятно. Да и знал он всё, наверное.
- Садись во-он туда! – приказала хозяйка тоном эсэсовки.
Бобылке дозволялся угол дивана у самого входа.
Квартира была, как в детстве: смежная, комната в комнате, а зала не имела одной стены, сливаясь с коридором. У бабушки там всегда шторки висели, в детстве розовые, потом белые. Ну, просто будуар графини!
Хозяйка несколько смягчилась и высокомерно представила непрошенной гостье дядечку с островками уцелевших волос:
- Инна, смотри, это – мой сын!!! Виктор.
Всего собралось пятнадцать человек, «евангелистическая» математическая константа, величина, значение которой не меняется; в этом она противоположна переменной. Вот только скалярная она или векторная?
Бобылка, Жермена Фёдоровна с сыном Виктором, две Веры: Ананьевна (в строгой синей косынке) и Викторовна (юркая, как ящерица, со стрижкой «гарсон» из Инниного детства, выкрашенной в совершенно дикий цвет). Пастор из Вантеева Давид Иванович, химик Сергей Геннадьевич, Клавдия Антоновна, Лёша в очках, пастор, маленькая блондиночка, бросавшаяся в глаза, так как такие деточки были здесь не типичны, Славик, Нина Андреевна, и ещё две бабки, имён которых Инна так и не узнала.
Той же, ради которой Инна приехала, здесь в помине не было, что удивительно.
Во Флягине проходили Евангелие от Иоанна, но Вован сегодня решил пообщаться на вольную тему:
- А скажите-ка мне, сёстры… и братья, а как вы пришли к Христу?
Первым молчание нарушила Инна:
- Вообще-то, - сказала она, - я никогда не понимала, кто такой Христос. О нём мне никто не рассказывал. Но в Бога-Отца я всегда верила, как в «злого». В детстве у нас было декоративное католическое распятие, оно было куплено в сувенирном отделе. И я откуда-то знала, кто там.
- Интересно, Ин! – даже как-то оживился Вован. – Но, а как ты всё-таки пришла ко Христу?
- А я не пришла. В советское время везде говорили о Боге: Его нет, нет. А я даже тогда думала: а вдруг есть?
- Понятно.
- И зачем так много говорить о том, чего нет? А говорили много, передачи целые, журнал «Наука и религия»!
- Я тогда только-только освободился, - пробасил Славик. – И тут чувак на остановке говорит мне: «Бог тебя любит!» Я ему в рог хотел дать: у меня тут такие проблемы, денег нет, работы нет, а он – издевается что ли? Да нет, он искренен…
- А я в 90-е только сюда переехала, - сказала Клавдия Антоновна. - Эта улица Нахимова и Горького, где одни бандиты! И церковь, где говорят только на английском!..
- А я пришла, мне сразу сказали: «Сымай серёжки!» - это Нина Андреевна.
- А я сегодня молилась: Господи, ну хоть бы одну снежиночку кто бросил!
Здесь был торт-полено с салатовым и розовым кремом, и Инна тоже получила кусочек.
После «Отче наш» Вован сказал:
- Кроме сестёр-стариц, на разбор Слова больше никто не успевает. Есть предложение перенести общение на час позже.
Инна, предполагавшая приехать ещё, поёжилась: а выбираться-то как?
- Я в это время уже сплю, - прошипела Жермена. – У меня был инсульт.
Предложение отклонили.
Всё общение Инна переживала, как она отсюда уедет. Может быть, Вован её не оставит? Но для начала она решила обратиться к Нине Андреевне:
- А где здесь остановка?
- Нет, я не знаю, где здесь остановка, я приехала с Владимиром Александровичем!
Тогда Инна подошла к хозяйке:
- А где здесь остановка?
- Да здесь она одна всего, - процедила она, как о засекреченном объекте.
Инна видела, что Жермена её просто ненавидит!
И Бобылка, поняв, что помощи ждать здесь нечего, незаметно ушла.
Инна неплохо знала и любила этот маленький город. Когда-то давно она писала для местной независимой газеты «Горожанин», но это не было настоящей работой, а с «Замком» так и не получилось, как и ни с чем в жизни. Тянулась к этой престарелой Солнцевой, которая тоже её возненавидела. Но её давно здесь не было, а за это время произошли необратимые изменения. Городские универмаги-старожилы обернулись в «Дикси»-«Пятёрки», маршруты поменялись.
В прежние времена Бобылка уезжала домой со Старой автостанции, но Игнат что-то говорил, что её ликвидировали. А идти на Новый автовокзал, похожий на летающую тарелку в шляпе, у Инны уже не было сил.
Всего несколько месяцев назад Бобылка перенесла гипоксию, да и постоянные стрессы, не решаемая проблема, сообразительности ей не прибавляла. Да, у неё и вправду не было сил искать по такому морозу автобусный узел на окраине города, но они нашлись для куда более сложной задачи.
Негостеприимная сестра Жермена жила в районе «Дачной», остановки по требованию, самой первой в этом неприветливом городе. Бобылка прошла дворы; было начало десятого ночи; последний автобус на Щёлок ушёл в половине восьмого вечера.
И Инна оказалась в таком отчаянии, что не сообразила, что ей нужно просто перейти дорогу, пройти местную китайскую стену, дойти до «Светофора», а там, мимо почты, и вот она серебряная шляпка нового автовокзала.
Её дом был внизу, на юго-запад отсюда, далеко за лесом. Шесть километров: пять до моста, и ещё один до дома.
Придётся идти пешком: автобусы, наверное, не ходят. Дома есть деньги на такси, но разве Герман вынесет?
Ночь, лес, но это уже не настоящий лес, не страшный.
Пройдя всего несколько шагов, Инна провалилась в сугроб, а чуть дальше споткнулась о торчащий из снега прут с нарезанной резьбой. Так можно кишки пропороть и глаза выколоть!
По правой стороне, где за лесом, за шесть километров от бездушных «единоверцев», был её дом, пройти было нельзя: упадёшь в сугроб и замёрзнешь.

Уйду на рассвете.
Вернусь, коли сумею.
В моей воле ветер,
Но поймать его не успею.

Тайга, да километры,
Звезда – еле светит.
Сибирь. Кто ответит
Тебе, коли крикнешь?

Раньше эта песня Елены Ваенги каждый выпуск звучала в программе «Калина красная» Вячеслава Клименкова. Её бабушка очень любила. И сама Инна с удовольствием слушала. Сосункова пыталась загнать её в Овсянку, а Инна туда не ехала, а Нинель, как у них в «церкви» принято, игнорировала и мстила. Инна же с ужасом думала: как же это так, выкинуть из жизни целое воскресенье! Не услышать передачу «Калина красная»?!!

Снега по колено.
Снега да бураны,
Морозы да метели…
Никто тебе не поможет,
В Сибири утону я…

Ваенгу Инна не переваривала, как личность. Всенародную любовь она объясняла просто: россиянки любят Леночку, потому что сами – такие же хабалки, как и она.
Но некоторые песни были Бобылке близки. И героиня «Тайги» всегда была родной. Она напоминала ей бывшую соседку Марину. Но та слишком уж жадная.
И тут Инна вспомнила, как Герман, не любивший никаких компаний, но пивший здесь с братом зчтя Воровки, говорил ей, что по одной стороне пройти вообще нельзя, а там, где живёт Миша, пожалуйста.
Но Инна не знала, где он живёт, тут или там. Где газовая заправка. А где она?
И Инна перебежала трассу.
Всё это время Бобылку не покидала глупая надежда: а вдруг Вован, проезжая мимо на серебристой «Тойоте», увидит её и увезёт отсюда? Или же, спохватившись, позвонит?
Нет. Не проехал и не позвонил. Да они могли её и увидеть, но не взять. Она же для них – не человек, «нечистая»! Вован наверняка всё знает, и в сговоре с Воровкой.
Бобылка вспомнила, как когда Володя, ещё работая грузчиком на мясоперерабатывающем комбинате, и никакой японской машины у него не было, и он даже водить не умел, он уезжал от Большаковой на такси. И увидев её на ночной улице, такой же брошенной «сёстрами», бредущей по морозу домой, посадил её в своё такси и довёз до «круга»! Инне было до того стыдно, что ей такую милостыню подали, что она потом от Володи пряталась, чтобы он её больше на такси не возил! Да может быть, он и не позвал бы больше.
Слева же дорожка была хорошо утоптана, и навстречу даже люди попадались.
Бобылка прошла лес, отделявший один город от другого, и пришла в посёлок РТП. Перегон был в полтора километра. Ещё совсем недавно здесь прозябало несколько хрущёвок, а теперь монолитных домов понаставили без обременения!
Её телефон заливался соловьём: её искал Герман. Но Инна не могла ему ответить, ей было просто некогда. Упадёшь и замёрзнешь, как в Сибири.
После крохотного посёлка потянулись дачки. Где-то там, в глубине, за газовой заправкой, живёт Миша. Он столь же гостеприимен, как Игорь, и если Инна зайдёт к нему, он не выгонит её! Ужина и даже чаю не даст, но кров предоставит.
Но Бобылка не знает, где он здесь живёт. Да если бы и знала, не пошла бы.
В приснопамятном 2011 году Герман часто зависал здесь вместо работы (чтобы выгнали из парка, надо было, наверное, год туда не ходить). И как-то весной он запер Мишу на даче, и унёс с собой все его ключи. Уверял, что «незаконного ареста» не было, и Миша мог спокойно уйти через окно, справив туда же малую нужду. «Ты оставил меня без глотка воды!» - возмущался Миша.
А вот и градусник: минус пятнадцать. У Инны легонько кружилась голова: воздух сырой, кислорода мало, а за плечами тяжёлая анемия!
На Инне старая бордовая шуба и унты с красными мишками. Ей не холодно, но на шубке плохие застёжки, а на меховых сапожках давно лопнули все боковые и задние швы. Как в ненецкой сказке «Хозяин ветров».
Прогневался хозяин ветров Котура. У старика было три дочери. Нужно было отдать одну из них в жёны. Старик дал старшей маленькие саночки и сказал: набьётся тебе снег в унты и вязки, не вытряхивай их.
А старику-то, наверное, и сорока ещё не было!
Но уже и Автодор позади, скоро кладбище, а там уже цивилизация.
Бобылка побежала через дорогу, к родному берегу, и попала в ловушку: трассу рассекал бетонный отбойник. Надо было возвращаться назад, но Инна пошла вдоль «перемычки», транспорту навстречу. Сил уже не было: она прошла уже шесть километров, включая недоброжелательные старые дворы.
И вот мост, и Инна добежала уже до родной «китайской стены».
Дома она была уже в одиннадцать ночи, и Таня на кухне не крутилась. И Инне снова стало грустно.
***
- Что-то вас вчера вечером дома не было! – заверещала Таня в среду.
- Занята была.
Инна считала, что такие вопросы уже нарушают все границы.
В кухне над столом висело огромное зеркало. Таня, глядя в него, и держа специальную чашку, промазывала свои пластмассовые волосы специальной кисточкой, и у Инны было неприятное ощущение, будто она грубо красит забор.
- А какой ваш родной цвет?
- Русый. Представляете, Инночка, сегодня ко мне в магазин пришла покупательница, и оставила мне визитку! Она стрижёт на дому! А собиралась она на похороны! Купила у меня две дохлые розочки. А Ленка прибежала, из «Мяса», я ей рассказала. «Ой, дай, дай!» - «Да подожди ты звонить, это же неприлично, она на похороны ушла!» А вот смотрите, какой я костюм сегодня купила у девушки, которая торгует!
Это был безвкусный серый костюм-стрейч, облегающий истощённую Танину фигуру, как космический скафандр. Низ кофты и верх леггинсов был тёмным, и серый переходил в него красиво.
- Тряпки у меня всегда хорошие! Представляете, Инночка, сегодня я поругалась с распространительницей «Фаберлик»! Она потребовала с меня деньги за доставку! Да обойдусь как-нибудь! К тому же, мне сказали, что теперь его будут делать у нас! представляете, какое это будет ***!
***
А в четверг Инне наконец-то повезло, - Воровка пришла на общение к Валере одной из первых.
- Ты почему это во вторник ушла? – возмутился Славик. – В машине у Владимира Александровича одно место было! Мы волновались…
Так Инна там чуть не замёрзла! Она простудилась. Таня перед ней вчера на прыгала, пакетик «Нимесида» дала с растворимым порошком.
«Нельзя принимать незнакомые лекарства, можно отравиться».
И это говорила Инна, приученная матерью все проблемы решать таблетками!
«Вы не отравитесь! Вы просто пропотеете и выздоровеете!»
Парацетамол и аскорбиновая кислота по более высокой цене. Но и правда дышать легче стало.
Воровка сидела спиной к плите, а Инна – на своём «приватизированном» стуле у стены, между Марьей Михайловной и Светланой Михайловной. Желание можно загадывать.
Спиной к окну всегда садилась Нина Андреевна, а истощённая Галина Анатольевна, представительница исполнительной власти – на углу стола, подальше от Вована, чтобы ничем себя не выдать.
Сегодня она в ослепительно красном.
- Представляете, у нас сегодня тридцать процентов зарплаты хотели забрать на благотворительность! Мы еле отбили!
Присутствовало тринадцать человек, кроме всех перечисленных – пастор Вован, служитель Валера, Андрей, гнусавенькая Вика. Они с Васей пришли самыми последними.
Саша Задунайский явился в костюме охранника, - значит, он всё-таки нашёл работу, но явно не с помощью сестры Батраковой. Она тоже была сегодня, и Инна очень ей обрадовалась. Батракова с Сосунковой уже не вели себя, как две сучки, но у них был свой сценарий.
Марья Михайловна принесла сегодня Инне большой пакет. Они с Батраковой решили идти домой вместе.
- Ой, идите, идите, девочки, не надо вам меня провожать! Аккуратненько там…
- Ой, Ин, какая же у тебя шуба! Марет, это что за мех?
- Да какой мех – синтетика.
- Лиса, - очень строго ответила Марья Михайловна. – Да, из кусочков, но – лиса!
Эту шубу Инна купила в «распродаже», любимом магазине Батраковой. В 2008 году в моде были цветные меха, красные, жёлтые и синие. Чёрная «доха» оказалась просто ужасной, золотистая не сошлась, а изумрудная оказалась по пупок. И только гранатовая пришлась впору.
«Шубу хочешь? – прошептала продавщица-дагестанка. – У тебя денег не хватает, да? Я тебе скину пятьсот рублей!»
Инна заметила, что Батракова не пошла прощаться с Сосунковой, но это ровным счётом ничего не значило.
- Ой, Инка, - трещала всю дорогу сестра Юля, - я же к Валере сегодня днём, до общения заходила! И Марет тоже к ним приходила, и оставила там пакет для тебя! Ой, Инка, там такие хорошие вещи! Особенно шортики! Ты же высокая, как модель, на тебе всё хорошо смотрится!
В узелке чего только не было! Оранжевая рубашка с кудрявыми коробочками хлопка, - точно такие же ткани производил их комбинат. Никаких тебе ярлычков и опознавательных знаков. Может быть, и материя та же самая.
Серая накидка-безрукавка, отороченная искусственным пухом, белая кофта без застёжек, обшитая цепью, летние кофточки. Но самое главное – голубые хлопчатобумажные шорты по самое не хочу. Как Марья Михайловна, дитя Божье, может продавать такую вызывающую одежду? Ведь товар она выбирает сама!