Писатели и инженеры

Феликс Довжик

Писатели и инженеры

Писатели

Сталин как-то сказал: «Писатели – инженеры человеческих душ».
Сам ли пришёл к такой мысли или с чьей-то подачи, это неведомо.
Фраза в то время стала крылатой. Когда-то её частенько использовали.

А фраза неточная. Может поэтому теперь забыта.

Писатели не инженеры. Инженеры – это другое. Как правило, инженер – создатель нового в технике или ремонтник созданного.

Писатели – коллекционеры человеческих душ, их фотографы и о них рассказчики. Частично, особенно поэты, рассказчики о себе и о своей душе.


Инженеры

Работал в нашей лаборатории Юра Козлов – очень трудолюбивый и очень покладистый человек. Все мы были практически одногодки. Разница в возрасте год, редко два. Юра выглядел старше и по характеру был значительно миролюбивее нас. У него ни с кем конфликтов не было. Его очень обожали женщины. На всех пирушках, посиделках и сельхозработах в подшефном колхозе он проявлял о них заботу. В его магнитном поле им было очень уютно.

Юра уже был женат, имел сына и в житейских делах был лучше нас, желторотых, подкован. И в инженерной работе он был очень трудолюбивым и исполнительным человеком.

Поэтому ничего удивительного, что он догнал нас, Юру Ковша и меня, и стал ведущим инженером. Ему поручили переработать сырой прибор головного института. Москвичи сильно торопились, прибор болел, чихал и кашлял, но его создателей это мало волновало – Истра во всём разберётся. Им наступали на пятки новые задачи.

Именно поэтому отношения Москвы и Подмосковной Истры были натянутыми. В конце концов кончилось всё тем, что Москва стала заниматься только самим космическим аппаратом, а Истра его начинкой, и рабочая жизнь наша покатилась душа в душу.

Юра с работой справился. Его группа московские схемы трудолюбиво по частям причесала, пригладила и получила экспериментальный экземпляр прибора. Вот тут началось самое главное. В какой-то части прибор плохо работал, а Юра со своей группой не мог разобраться, в чём дело.

Сроки сдачи прибора поджимали и торопили, и тогда Юра поступил очень правильно – наплевал на своё самолюбие и обратился за помощью к Ковшу и ко мне.
На свободном столе он разложил схемы, и мы стали в них вникать. Юра вводит нас в курс дела, мы слушаем. Довольно быстро я понял, в каком узле, близком к выходу, загвоздка, но только я попытался об этом вякнуть, Юра Ковш меня остановил и начал досконально допрашивать своего тёзку от самого начала – от входа внешних сигналов.

Я поначалу опешил – почему и зачем, всё же ясно. И только чуть позже понял – Юра Ковш совершенно прав. Он хочет, чтобы мы прошли по всей цепи прохождения сигналов, и убедились, что всё построено правильно, а данный дефект исправить не фокус.

До Юры Козлова это не дошло. Несколько раз он порывался переключить нас на тот узел, которым, как он заметил, я заинтересовался сразу, но Ковш его притормаживал и продолжал свой поход и расспросы от входа до выхода.

Дефект исправили – прибор заработал.

Почти одновременно с этим произошли административные изменения в лаборатории. Начальник нашей лаборатории стал начальником всего нашего отдела – он нашёл своё более подходящее ему место.
Нашим начальником стал Слава Самборский, а это совсем иной уровень руководства по технике нашей лаборатории.

Через полгода Юра Козлов положил на стол Славы заявление об увольнении. Для коллектива серьёзная потеря.
Слава очень удивился, а Юра ему объяснил: «Идёт становление нового коллектива с новыми более высокими требованиями по знанию и умению. Не всем это будет по плечу».

Юра во всём оказался прав. Он нашёл себе место почти рядом с Москвой на нашей железнодорожной ветке и отработал там до самой пенсии.