Надо уметь жить или Дело случая

Действительно, уметь надо. Кто бы спорил? Всё, что ни делаешь, надо уметь. А вот как уметь, кто бы объяснил. Каждый ведь понимает по-своему. Один считает, что он пришёл в этот мир удивляться, в его представлении уметь жить, значит видеть прекрасное и радость жизни там, где другие проходят мимо. Другой думает, что уметь жить, значит делать деньги, чем больше, тем лучше. И в его понятии счастье – это когда ты зарабатываешь сто рублей, а тратишь только девяносто. В общем, сколько людей – столько мнений.

Про Борю Жаткина все знакомые говорили, что он умеет жить. В самом деле, два его закадычных друга: Васька с Петькой, с которыми вместе ПТУ обучался, жили в заводской общаге, а он уже получил однокомнатную квартиру. А всё потому, что после армии не пошёл на завод, как его друзья, а устроился сантехником. Вот и выделили ему квартирку сразу же, как только женился.

На вопросы приятелей, как ему это удалось, когда люди ждут квартиру по десять лет, Боря отвечал: «Дело случая! А случаем надо уметь пользоваться!»
Жену он себе выбрал тоже не с ветру, не с поля. Наталья трудилась поваром в столовой. Работёнка хлебная, особенно в условиях дефицита всяческих товаров народного потребления, что наблюдался в перестроечные годы. Сам Жаткин зарабатывал неплохо, да ещё и халтурка всякая. Вообще, сантехником работать очень даже выгодно, главное – не стесняться прозвища «Афоня», каким народ наградил сантехников после выхода на экраны одноимённого фильма. Боря к этому относился с пониманием, на кинокличку не обижался. Тем более, что, в отличие от героя фильма, спиртным не злоупотреблял, разве что пивко, да то по выходным. А потому их с Натальей квартирка была полной чашей. Знакомых у делового сантехника было множество во всех магазинах и базах. «Красиво жить не запретишь, – говорил сантехник Жаткин, когда приносил в дом очередной дефицит: баночку чёрной икры или бутылку «Каберне».

В то сентябрьское воскресенье Боря вдруг вспомнил, что давненько не видел своих друзей-приятелей и решил их навестить. Наталья против встречи с друзьями не возражала. Но, увидев, что её бережливый муж надел приобретённые по блату новенькие джинсы «Монтана» с тройной прошивкой оранжевой ниткой, зелёную футболку с надписью «U.S. Army», купленную на барахолке за бешеные деньги и чёрные югославские туфли, недовольно фыркнула:
– И чево вырядился? Надел бы чё-нибудь попроще по рабочим общагам-то шастать!

Но Боря на её замечание внимания не обратил. Ей, курице, не понять, что понты дороже денег. Марку перед корешами надо держать. Взял из своей заначки червонец, жене сказал: «К ужину буду!» и отправился на троллейбусную остановку.
Сорок минут трёсся в троллейбусе, пока доехал до рабочей окраины города. Здесь было царство бетонных заборов и вонзающихся в небо заводских труб. Васьки с Петькой в общаге не оказалось, но соседи сказали, что они в гаражном кооперативе помогают кому-то чинить машину. Жаткин отправился в гаражи и через пятнадцать минут нашёл своих друзей.

 В гараже сидели трое с вымазанными физиономиями. Перед ними стоял деревянный ящик, застеленный газетой, на нём располагался скромный натюрморт, достойный кисти если не Ван Дейка, то Петрова-Водкина точно: недопитая бутылка портвейна под номером «72», кусок серого хлеба, плавленый сырок и луковица. Увидев Борю, Васька с Петькой выразили бурный восторг:
– Сколько лет, сколько зим! Борька, мы думали, ты совсем друзей забыл! Ты погляди, как приоделся! Ну, чисто иностранец!
Подвыпившие друзья полезли было обниматься, но Боря их осадил:
– Но-но! Руками не лапать! Не хватало ещё меня в мазуте вымазать…

Васька поставил ещё один ящик, Петька постелил чистую газету, и Боря оказался за «столом». Познакомился с хозяином гаража, тот вылил в гранёный стакан оставшийся портвейн и протянул Боре:
– Ну, давай! За знакомство… Знатная у тебя футболочка. Импортная?
Боря не стал кочевряжиться и за знакомство выпил.
– В таких футболках американские зелёные береты во Вьетнаме воевали. Не хухры-мухры, по случаю знакомые мне подогнали с приветом из Вьетнама! – похвастался Жаткин.

Поговорили минут пять, но беседа не клеилась, взгляды мужиков притягивала пустая бутылка.
– Может, ещё на одну скинемся? – наконец озвучил Васька крутившуюся в их не совсем трезвых головах мысль.
– У меня полтинник есть, – сказал Петька, доставая мелочь из штанов.
Васька пошарил в висевшем на гвозде пиджаке:
– Вот, тридцать копеек! Аккурат на два сырка…
Боря почувствовал себя королём – в кармане джинсов лежал целый червонец:
– Эх, ребята, не умеете вы жить! Ладно, не трясите своей мелочью, я возьму горючего. Потом сочтёмся… Где у вас лавка?

Петька объяснил:
– Если напрямую, через бетонный забор, то десять минут ходу. А если забор обходить, то в два раза дальше…
– Понятно, разберусь! – И Жаткин отправился в магазин.
Подойдя к забору, он понял, что перелезть не получится. Спортсменом Боря не был, да и пивной живот, появившийся к тридцати годам, явно помешал бы перемахнуть высоту в два с половиной метра. К тому же существовала реальная опасность порвать новые штаны. Этого Жаткин допустить не мог и отправился в обход по тропе, тянущейся между забором и начавшими желтеть акациями.

 И добрался бы Боря Жаткин до магазина, если бы не случайность. Это мы говорим «случайность», Боря же был уверен, что его тогда бес попутал. Нечистый, он ведь часто действует под псевдонимами: «случай», «стечение обстоятельств» и т.п.
Откуда-то из бурьяна, росшего вдоль забора, выскочил лохматый в репьях пёс, испуганно шарахнулся от человека, облаял его с перепугу и скрылся на другой стороне тропы. Жаткин подошёл к поближе к забору и увидел, что у одной плиты угол сломан и внизу зияет довольно большая дыра, куда не только собака, но и человек пролезет запросто.

 Боря был парень решительный, случаем пользоваться умел и, не долго думая, просунул свою сообразительную голову в эту дыру. Только пролезть, и вот он – магазин, рукой подать. Просунул одну руку, протиснулся немного вперёд. Ещё секунда и пролезла другая рука. Теперь уже легче – плечи прошли, значит всё туловище пройдёт. Боря пошевелил задом, извиваясь как червяк, и ещё на пару сантиметров продвинулся в сторону магазина. Отдохнул немного и снова начал извиваться, но движения вперёд почему-то не было. Как будто пряжкой ремня за что-то зацепился. Попробовал немного назад – бесполезно. Назад совсем не получалось. Схватился за стерню обеими руками и поднатужился, опять устремляясь вперёд. Не сдвинулся ни сантиметра. Живот, проклятый, мешал. Боря смачно выругался, помянув божью мать, как будто это она была виновата, что он любит пожрать на ночь. Он снова рванулся, упираясь ногами и загребая руками… Пустой номер. И тут Боря испугался – неужели не выбраться из этого капкана?
Но когда лукавый начинает шутить, кто может угадать, что произойдёт в следующую минуту?

Вдруг Жаткин сзади услышал голос:
– Эй, мужик! Ты чё здесь загораешь?
Боря от радости заорал:
– О, братан, помоги! Застрял, на хрен, не могу ни туда, ни сюда…
– Так как помочь? За ноги что-ли дёргать?
– Ага, потяни, а я руками отталкиваться буду…
Неизвестный взял Борькины ноги и стал тянуть, Жаткин упирался руками. Было больно живот и спину, в которую вонзалась неровными краями сломанная бетонная плита.
– Стой! – закричал Боря. – Тебя как зовут-то?
– Дмитрий…
– А меня Борис. Слушай, Митя, ты мне так ноги оторвёшь… Надо как-то по-другому.
– Как по-другому? Забор разобрать? На хрен ты сюда залез! Голову бы тебе оторвать, а не ноги. Рождённый ползать летать не может!
– Так я и не летаю…
– Вот и молодец, ещё бы не ползал под заборами… Ну чё с тобой делать? Машиной дёргать что-ли?
– Нет, нет… Мне кажется я ремнём зацепился, пряжкой. Вот если бы ты подкоп сделал мне под живот…
– Ага, сейчас. Чем? Когтями… Если это ремень, так давай я его сверху разрежу, он и не будет держать.

Боря ненадолго задумался.
– Хрен с ним, режь. Ремень у меня ещё есть такой же. Только штаны не попорти.
– Не боись, я аккуратно. Штаны у тебя знатные. В таких я бы ползать не стал. На барахолке они, поди что, рублей двести стоят!
Дмитрий достал перочинный нож, просунув лезвие меж плитой и Борькиной спиной стал перепиливать кожаный ремень. Через минуту он был разрезан.
– Ну вот, – выдохнул Боря. – Вроде дышать легче стало.

Он снова попробовал ползти вперёд, но ничего не вышло.
– Мне кажется, это не ремень, а джинсы тебя держат, – заметил Дмитрий. – У тебя и так  задница толстая, а тут ещё штаны. Из-за этого – ни туда, ни сюда…
– Так чё теперь, джинсы резать что ли? Давай, Митя, попробуй ещё потянуть!
– Не зови меня Митей, меня все Димой зовут. Штаны все не обязательно резать. Сверху немного пояс – по шву, потом зашить можно… Иначе тебя не вытащить. Я тут с тобой весь день возиться не собираюсь, итак на работу опоздал.
– Ну, ладно, – скрепя сердце сдался Боря, – стягивай штаны.
Ради свободы человек идёт на всё.

Дмитрий надрезал сверху джинсы, снял с незадачливого сантехника туфли и стал тянуть штаны.
 Снять их оказалось тоже не просто, на Бориной толстой заднице они сидели как влитые и не хотели сползать, но Дима старался. Боря как мог ему помогал, крутя задом и извиваясь как червяк.
– Готово! – закричал Дима, по инерции усевшись на траву, когда джинсы оказались у него в руках. – Давай, включай первую, пробуй!

Боря схватился руками за траву и дёрнулся вперёд. Спину царапал бетон, живот скребла галька, но он продвинулся сразу сантиметров на пять! Ещё рывок, Боря вскрикнул от боли, и оказался на свободе!
– О-о! Пузо-то, пузо как исцарапал! Ой-ё-ёй! И футболка порвана.., – запричитал Боря, в его душе боролись два чувства: радость освобождения и обида на собственную глупость.

– Митя! Дима! – позвал он своего спасителя. – Давай, просунь мне штаны в дыру-то, будь она проклята. И туфли, туфли не забудь! Чёрт же меня дёрнул залезть сюда. Путь хотел сократить. Вот и сократил. Полчаса потерял не меньше… Правильно ты говоришь, рождённый летать не должен ползать!  Ну, давай штаны…
С обратной стороны забора, однако, никто не отзывался.
– Эй, Митя! – уже громче закричал Жаткин. – Слышишь, нет?
Боря забеспокоился:
– Алё! Ты где?
Он осторожно просунул голову в злосчастную дыру, осмотрелся. За забором никого не было! Как не было синих джинсов «Монтана» с тройной прошивкой оранжевой ниткой и югославских туфель из чёрной кожи.
– Э-э-й! – закричал Боря. – Дима! Кончай шутить, как же я без штанов?! Вернись, падла! Найду убью, сволочь!
Ответом Жаткину была тишина…

По пыльной узкой улочке, тянущейся вдоль бетонного забора, шёл человек в красных носках, синих трусах и зелёной импортной футболке, немного порванной  на животе, с надписью «U.S. Army». Редкие прохожие удивлённо провожали его взглядами…

С другой стороны забора по тропинке, вдоль желтеющих акаций, деловитой походкой шёл грузчик винного магазина по кличке Дима-Подлива. Из карманов его мятой спецовки торчали чёрные югославские туфли, под мышкой приютились аккуратно свёрнутые синие джинсы «Монтана». «Вот же, какая жисть полосатая, – думал Подлива, – вчера аванс пробухал, а сегодня подфартило – такой случай подвернулся. За такие штаны мне два месяца работать надо… В жизни главное – случай не упустить!»