на даче...

                На даче под Москвой

               
                Ефим Дроздов

   Они познакомились еще летом. Стояла жара, и в городе было невыносимо. Поэтому он очень обрадовался, когда дальние родственники пригласили его на денек погостить у них на даче.

   Она жила пососедству. Так, волей судьбы они встретились. Они оба были в том счастливом возрасте, когда любовь завладевает человеком всем целиком, подчиняя своим капризам его мысли и чаяния, и крепко держит его в своих объятиях, бросая к ногам предмета его обожания.

   С тех пор он не раз тайком приезжал к ней, обычно когда уже сгущались сумерки. Вызывал ее из дому условным свистом, и они дотемна гуляли в березовой роще, что примыкала к ее дому. Слышали, как ее мать, выйдя на крыльцо, звала ее, при этом площадно матерясь. Ей было стыдно за свою мать, и, если б не темнота, он бы мог заметить, как густой румянец заливает ее щеки. Но они не спешили расстаться, и только, когда ночь опускалась на землю и на небе загорались звезды, он, взглянув на свои часы со светящимся циферблатом, понимал, что этот их поцелуй должен стать последним, иначе 25 км до города он рисковал идти по шпалам. Тогда он срывался с места и уносился как ветер, а она смотрела ему вслед, пока он не растает в ночи.

   Но пришла осень. Он должен был продолжить учебу, и свидания стали реже. Что уж тут говорить о зиме? Но где-то в подсознании, в подкорке своего прихотливого мозга он по своему готовился к приходу зимы. В один из приездов к своим родственникам он обратил внимание на старый диван с облезлой обивкой, стоявший на террасе. От его внимательного глаза не ускользнуло, что, хотя дверь на террасу закрывалась на замок, на нее можно было легко проникнуть через окно, которое состояло из двух половинок, закрывающихся только на нижний шпингалет. Переплеты разделяли окно на маленькие оконца, которые крепились тонкими гвоздиками с внешней стороны. В его голове созрел коварный план.

   В один из зимних вечеров он появился у ее дома и подал условный сигнал. Не прошло и пяти минут, как хлопнула калитка и она, раскрасневшаяся то ли от радости, а может просто от домашнего тепла, выбежала ему навстречу.

   - Почему так долго не приезжал? Я ждала тебя каждый день.

   - Дела, - буркнул он и увлек ее за собой к даче своих родственников, которая утопала в глубоком снегу. Пыхтя, он перелез через дощатый забор, потом помог и ей перебраться. Она, ничего не понимая, смотрела на него вытаращенными от удивления глазами. Заранее припасенным карманным ножом он отогнул пару гвоздей в окне, вынув стекло, просунул внутрь руку и, вытащив шпингалет, с трудом приоткрыл замершее окно. Перевалился внутрь. Подхватив ее под мышки и напрягая все силы, перетащил и ее. Ни слова не говоря, расстегнув на ней куртку, стал ее поспешно раздевать. Она, дрожа от холода, прильнула к нему всем телом, как голубка, попавшая в когти ястреба, ищет у него свою последнюю защиту.

   - Не надо, - еле слышно пролепетала она.

   В ответ он молча бросил ее на диван, прикрыв попавшими под руку тряпками. Стал сам лихорадочно раздеваться, кидая на диван свою одежду. Раздевшись, рухнул на нее своим раскормленным телом. Она вскрикнула, заглушив скрип просевшего дивана.

   Что произошло дальше, станет ясно из протокола допроса убийцы:

   "Я видела, что он спрятал в кармане нож. Пока потерпевший раздевался, я незаметно вынула его и, когда он хотел меня изнасиловать, вонзила ему нож в спину."

   Суд оправдал ее.