Не родись красивой 4

Проводник помог Насте вынести из поезда дорожную сумку и пакет. Поставил на перрон и добродушно пожелал:

- Всего вам хорошего!

- Спасибо большое, - ответила Настя, оглядываясь по сторонам. Глаши нигде не было, и Настя забеспокоилась. Прижала к себе Никитку, который сидел у неё на руках, а потом во вторую руку взяла тяжёлую сумку. Её когда-то они купили с Васей, чтобы потихоньку перевезти все вещи из общежития к нему в деревню. Воспоминания об отце своего сына болью отозвались в душе. Настя вот-вот готова была расплакаться. Мало того, что они с Никиткой Васе оказались не нужны, так ещё и Глаша не приехала. Настя взяла себя в руки, сказав, что подруга так не могла поступить, и отошла на край платформы, чтобы не мешать людям, а их было очень много. Кто-то кого-то провожал, кто-то спешил. У всех были свои дела и заботы, и только Настя уже минуты три стояла одна, не зная, что ей дальше делать.

Вдруг к ней подбежал незнакомый высокий человек. Был он весь в веснушках, а из-под кепки выбивалась волнистая чёлка. По описанию Настя догадалась, что это Глашин муж Миша. Он не успел ничего сказать, Настя начала разговор первой:

- Здравствуйте! А Глаша где? Она не смогла приехать?

- Узнали меня? - удивился Михаил, а потом засмеялся: - Наверное, Глаша сказала про мои веснушки, так что ошибиться было невозможно.

Настя покраснела. И вправду, подруга много раз говорила, что не узнать её Мишаню, нельзя. Таких рыжих веснушек и волнистых рыжеватых волос больше ни у кого в деревне нет. Сам Миша так искренне и открыто расхохотался, что Настя засмеялась тоже, а следом за ней залился смехом и Никитка.

- Я на фотографии Вас видела, на свадебной, Глаша мне присылала. Поэтому не могла Вас не узнать. Скажите, с ней всё хорошо? Она ведь в положении.

- Тьфу-тьфу-тьфу, слава Богу, всё в порядке. Мы вместе собирались приехать, но я в последний момент попросил её дома остаться. Дожди шли, дорогу размыло. Вдруг застрянем или растресёт её. Хоть мотоцикл у меня с коляской, это всё-таки не машина. Так что ждёт Глафира нас дома, стол накрыла, маму свою позвала. Надо спешить, - сказал Миша и подхватил дорожную сумку вместе с пакетом. Настя с Никиткой едва успевала за мужем подруги. Даже не успела рассмотреть здание вокзала. Не до того ей было. Когда дошли до мотоцикла, Настя не решалась сесть в него. За себя не боялась, переживала за Никитку.

- Скажите, а разве можно с таким маленьким ребёнком ехать?

- Всё можно, если осторожно. Ты не бойся, я быстро не поеду, а потихоньку. Главное, чтобы ЭТИХ не встретить по дороге, а так штраф влепят.

- Ты не поедешь, что ли? Понимаешь, электричка будет только вечером. Это ждать почти полдня. Давай в коляску прыгай.

-Ты не поедешь, что ли? Понимаешь, электричка будет только вечером. Это ждать почти полдня. Давай в коляску прыгай.

Ехать до деревни на мотоцикле было всего двадцать минут. Миша, когда прибыли на место, помог Насте выйти и сказал, что один домчал бы за десять минут.

- Спасибо большое! Вы правду сказали, здесь близко.

- Это потому что по прямой. Электричка вокруг едет, но на ней тоже до нас всего десять минут езды. Ну, не будем стоять, пойдём в дом. Сначала к тебе, там сумки оставим, а потом к нам за стол. Нас уже Глаша, наверное, заждалась.

Как у Насти трепетало сердце, когда они с Мишей подошли к длинному бараку. Когда-то он был зелёного цвета, но краска начала облазить. Если честно, то выглядело внешне жильё не слишком приглядно, но Настя была рада и этому. Интересно, что было три входа, хотя барак был рассчитан на семь семей. Это всё Настя знала. Глаша уже давно поставила её в известность, где предстоит жить в случае переезда.

- А почему три двери?

- С одной и другой стороны коридор на две семьи, там комнаты побольше. Там, где будешь жить ты, коридор на три семьи. Комнатки маленькие, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. И соседи у тебя хорошие, одинокие - дед Ермолай Васильевич. Он всю войну прошёл, встретил Победу в Берлине, а сыновей и жену потерял. С тех пор один живёт, так и не женился. Рядом Мария Егоровна, примерно его возраста. У неё сын и внуки на далёком Севере живут. Приезжают редко, так что, считай, и она одна. Это я к тому, что Никиту твоего, в случае чего, каждый из соседей присмотреть может.

Не успел Михаил договорить последние слова, как из входных дверей показалась голова деда Ермолая. Был он в ушанке, фуфайке и кирзовых сапогах. Увидев Настю, прищурил глаза, словно пытался что-то рассмотреть в ней, а потом подошёл к ней и положил руку на плечо.

- Доброго денёчка, новым соседям! Значит, у нас теперь весело будет, - с улыбкой произнёс дед, а потом протянул Никитке кулёк конфет со словами: - Угощайся, соколик. С одной стороны у нас Варенька, дочка Алевтины, живёт, а с другой - ты. Скучать нам не придётся. Как тебя зовут?

- Меня Настя, а это мой сын Никита. Спасибо за угощенье.

-Чем богаты, тем и рады, - сказал Ермолай. - Я здесь по грибы пойду, как принесу, загляну к тебе, угощу. Супа сваришь или жарёнку сделаешь.

Насте стало хорошо на душе от слов деда Ермолая. Один вид его говорил, что человек он простой и добрый. Значит, не будет одиноко здесь ни ей самой, ни её сыну.

Не успел Ермолай Васильевич отойти метров на двадцать, а Настя только-только собиралась переступить порог своей комнаты, как из соседней двери показалась бабушка, напомнившая Насте Дусю из общежития.

- Ну, здрасте! - сказала женщина, которая, как догадалась Настя, и была второй соседкой Насти Марией Егоровной. - Я с тобой в комнату пройду, про печку расскажу, покажу, как с задвижкой надо правильно управляться. Потому как дело это серьёзное. Не успеет уголь догореть или дрова, а ты задвижку закроешь - и всё пропало. Утром можешь не проснуться. Ты ведь у нас дама городская, ничего в этом деле не смыслишь.

Настя испугалась, ей даже расхотелось смотреть свою комнату. Даже промелькнула мысль, что нужно было остаться в городе и пойти в гороно или районо. Наверняка, ей бы подыскали работу в каком-нибудь детском садике и выделили бы общежитие. Здесь, в деревне, всё ей было незнакомо и непривычно.

Наверное, у Насти был такой испуганный вид, что Михаил попросил Марию Егоровну не пугать новую жительницу.

- На бедной Насти лица нет после Ваших слов, баба Маня. Вся побледнела и стоит как каменная.

- Господи, ты что напугалась? Так не бойся. Мы, по-твоему, с Ермолаем для чего здесь? Чтобы помочь тебе, молодой. Я сама буду приходить к тебе и смотреть, чтобы всё в порядке было. Несколько раз покажу, как топить печку, и ты всему научишься. Ещё и готовить на ней научу. Поверь мне, что кулеш в печке такой получается, что пальчики оближешь, - ласково произнесла баба Маня, а потом перевела взгляд на Никитку и спохватилась: - Ой, я же хлопцу твоему яблочек припасла. Сейчас принесу.

Пока баба Маня пошла к себе, Настя переступила порог своей комнаты. По площади была она примерно такой, как комната в общежитии, где жила Настя. Возле окна стояла кровать, а перпендикулярно к ней - небольшой диванчик. Кухня не была отделена от комнаты. Только стояла перегородка в виде старого шкафа. Обоев на стенах не было. До середины комната была побелена, а затем побелка переходила в синюю краску. Конечно, вид у нового жилья был таким, как Настя видела в одном из старых фильмов довоенной поры, но зато было видно, что комнату красили и белили совсем недавно. Подтвердила это баба Маня.

- Видишь, какой ремонт тебе сделали? А почему? Потому что нужны в деревне специалисты. Все ведь сбегают в город. Скоро днём с огнём никого не сыщешь. Выйдешь на улицу, а поздороваться не с кем. В нашем бараке семь семей должно жить. а кто здесь остался? Только я да Ермолай. Ну, ещё Алевтина с Варькой да с мужиком своим Генкой. Правда, и мужиком-то его не хочется назвать. Так, название одно. Как выпьет, так гоняет её. Один раз Алевтина с дочкой трёхлетней ко мне прибегала. Так и это ещё не всё. Волочится он, Генка этот, за каждой юбкой, никого не пропускает. Это хорошо ещё, что ты не красавица, - сказала баба Маня и осеклась, поняла, что взболтнула лишнее. - Ну, я говорю, что ни одну красивую бабу не пропустит Генка этот.

- Настя, нас уже Глаша ждёт. Баба Маня, потом всё расскажете. У Вас времени много будет.

- Что-то заболталась я совсем, а мне ещё моих рябушек надо покормить, - согласилась баба Маня и вышла из комнаты.

Настя взяла с собой конфеты, которыми угостил её Ермолай, а потом достала из пакета коврижку.

- Это к чаю, - сказала она. Больше с собой у него ничего не было, кроме детской смести "Малютка" для Никитки. Хоть он ел всё, но заснуть без этой смеси пока не мог. Денег у Насти не было. По уходу за ребёнком платили только до года, а потом полгода можно было находиться с малышом без содержания. Поэтому приходилось Насте экономить. В деревне у свекрови, на работу Настя не вышла, потому как выходить ей было некуда. Надеялась, что сейчас начнёт работать.

Как только Настя с Никиткой на руках и Миша вышли на улицу, с ними поздоровалась молодая женщина. Рядом с ней стояла девочка лет трёх. Настя догадалась, что это и есть та самая Алевтина, с которой дружила Глаша.

- Здрасте! - не слишком приветливо сказала Алевтина и оценивающе посмотрела на Настю. Настя подумала, что, наверное, соседка размышляет, сможет понравиться она Гене или нет. Ответ был, скорее всего, отрицательным, потому что лицо Алевтины подобрело, и она даже пригласила их в гости. Настя шла и чувствовала на себе взгляд молодой соседки. Что-то тревожное появилось в душе, а что, Настя и сама не могла объяснить.

Тревога сразу прошла, когда Настя переступила порог дома подруги. Пахло так вкусно, что она не стала отказываться, когда Глаша строго приказала:

- Давайте за стол, там и поговорим!