Три календаря

  Однажды ночью в Багдаде халиф Гарун-аль-Рашид вышел из дома вместе со своим великим визирем Джафаром и палачом Месруром, переодетыми в купцов, потому что халифу иногда нравилось так прогуливаться, чтобы узнать, как живут его подданные.

 Они шли наугад и не успели далеко уйти, как заметили
ярко освещённый дом, откуда доносились звуки музыки и веселья. «О
визирь, — сказал Халиф Джафару, — я хочу войти в этот дом и посмотреть, что за развлечения нас там ждут. Поэтому придумай какое-нибудь оправдание, чтобы мы могли войти».
Джафар постучал в дверь, и вскоре её открыла красивая женщина, высокая и грациозная, как цветок.

«О моя госпожа, — учтиво сказал Джафар, — мы торговцы из
Тибериаса, и, не зная хорошо этот город, мы сбились с пути. Я
вижу, что ты добра, как и прекрасна, и я осмелел
просить у тебя надежного убежища в твоем доме".

Леди считать трех пропавших купцов с одобрительным взглядом,
ибо, хотя она не знала их высокой степени достоинства государства не может
быть хорошо спрятаны от глаз женщины. "Подожди немного, - сказала она, - я
посоветуюсь со своими сестрами". И с этими словами она удалилась в дом.
Вскоре она вернулась и пригласила их войти, после чего они последовали за ней в роскошно обставленную комнату, где увидели двух других женщин, таких же красивых, как первая, а также привратника —
забавный парень, такой же остроумный и чудаковатый, как и любитель вина, который
развлекал их шутками, песнями и танцами. Дамы улыбнулись
троим торговцам и любезно поприветствовали их, поставив перед ними еду
и вино и пригласив присоединиться к их веселью.

Какое-то время носильщик, который, как и трое торговцев, пришёл без приглашения, но был радушно принят из-за своей разносторонности и умения развлекать, не давал гостям заскучать, так что халиф сказал Джафару: «Воистину, о визирь, мы бы хотели
«Голова этого парня и всё, что в ней есть. Нет, о Месрур, — добавил он,
повернувшись к своему палачу, — я не хочу, чтобы его голова была без тела. Он будет моим скакуном». «О Царь Века, — ответил Великий
Визирь: «Я слышу и повинуюсь». Тем временем привратник продолжал развлекать
их, но в конце концов так напился, что его попытки развлечь
их не увенчались успехом, и веселье сошло на нет. «Мне кажется, —
сказал Халифе, — что эти три дамы — не простые
люди; возможно, у них есть своя история. Попросите их развлечь нас своими
разные истории". Соответственно, визирь выбрал старшую и
задал ей вопрос. Но ей это не понравилось, и, нахмурившись
, она подвела его к двери, на притолоке которой она указала
надпись: "Не спрашивай о том, что тебя не касается, чтобы не услышать
то, что может тебе не понравиться". Джафар вернулся и сообщил об этом халифу
, что только усилило его любопытство. Пока он вместе с визирем обдумывал, как заставить их рассказать свою историю,
в дверь постучали. Одна из сестёр пошла открывать.
и вскоре вернулась, сказав: «Там, снаружи, три дервиша,
каждый из них чисто выбрит, и у каждого нет глаза».

«Спроси их, родились ли они слепыми на один глаз, — сказала одна из сестёр, —
и братья ли они». И женщина пошла и спросила их об этом.
вопросы и вскоре вернулся с ответом: «Они не родились слепыми, но каждый из них потерял глаз в какой-то передряге; они не братья, а впервые встретились в этом городе, где сбились с пути. Они странствующие нищие или калеки».

Услышав это, её сестра повернулась к Джафару. «Ты хотел услышать наш рассказ».
«Истории, о мой господин, но, кажется, у этих дервишей есть истории, которые будет интереснее послушать. Примем ли мы их?» Халиф
согласился с Джафаром по этому вопросу, и трое
календарцев были приняты. Это были странные на вид люди. Сильно различаясь чертами лица и выражением глаз, они были похожи друг на друга манерой одеваться и внешним видом. У каждого из них не было одного глаза, и у каждого были длинные чёрные усы, закрученные, как шёлк, и свисающие на чисто выбритый подбородок. Будучи нищими, они смиренно кланялись.
и замолчали. «Расскажите нам, как так вышло, — сказала старшая из сестёр, — что вы трое, не будучи родственницами и у каждой из вас нет одного глаза, оказались вместе». «В этом, — сказал один из Календеров, — нет ничего удивительного, как и в том, что вы, три женщины, не будучи родственницами до рождения и будучи одинаково красивыми, оказались сёстрами в одном доме».

Услышав это, Халифе прошептал Джафару: «Речь и манеры этого человека не похожи на
речь и манеры нищего. Если я не ошибаюсь, он жил при
королевском дворе».

«И всё же, о моя госпожа, — продолжил Первый Календер, — возможно, сама судьба распорядилась так, что мы трое, родом из трёх далёких друг от друга королевств, должны были встретиться в этом Городе, Обители Мира, потому что наши условия кажутся схожими. Каждый из нас, потерявший не только глаз, но и трон — ибо знайте, что мы короли и сыновья королей, — был приведён сюда теми же звёздами, чтобы преклонить колени перед халифом Гаруном-аль-Рашидом и умолять его о помощи в восстановлении нашего королевского государства.

Услышав это, халиф опустил бороду и сказал про себя:
«Если бы они знали, то преклонили бы колени и молили бы о пощаде здесь и сейчас. Но они не знают».

 Тогда его охватила хитрость, и он встал и низко поклонился трём дамам. «О, мои госпожи, — сказал он, — чья красота не сравнится ни с чьей другой, я прошу вашего разрешения. Кажется, в этом деле есть развлечение». Вот перед нами три королевских посланника,
обращающихся к халифу, да будет мир с ним! Теперь им будет полезно
отрепетировать свои роли для нашего развлечения, чтобы, когда они наконец
дождутся аудиенции у халифа, они были хорошо подготовлены. Даруй мне
Тогда, о прекрасные, я имею честь сыграть роль Халифе, ибо
я не новичок в этом искусстве. Более того, я представал перед самим Халифе —
("В зеркале," — мысленно согласился Джафар), — и он был очень доволен моим перевоплощением и внешним видом.

— Воистину, — одобрительно сказала одна из сестёр, — ты царственный человек,
и ты хорошо сыграешь свою роль. Что скажете вы, сёстры мои? — добавила она,
повернувшись к двум другим. Они согласились, смеясь и хлопая в
ладоши, потому что им понравилась идея настоящих просителей,
репетирующих перед Халифе.

«Хорошо!» — воскликнул один из них, — «и эти каландры будут приближаться к тебе, как если бы ты был настоящим халифом».

«И, — ответил Эр-Рашид, — как если бы эти двое действительно были моим великим
визирем Джафаром и Месруром, моим палачом».

Они громко рассмеялись над самодовольством Халифе и приосанились, готовясь к службе. Джафар напустил на себя свой прежний грозный вид, а Месрур, с ухмылкой обнажив свой огромный меч, принял позу, которую многие видели в последний раз.

 Календеры отвлеклись от игры; дамы оживились.
Даже носильщика отодвинули от ложа, чтобы освободить место для Халифе,
который сел на него с королевским величием.

"Под страхом смерти, о Календеры," — сказал Халифе, и все, кроме
Джафара и Месрура, восхищались его королевским достоинством, — "я приказываю вам
рассказать мне по очереди истории ваших жизней, ибо я хотел бы узнать,
как каждый из вас лишился трона и глаза."

Услышав это, королевские календеры, приняв шутку в надлежащем духе,
подошли и поцеловали землю.

 «Встань!» — сказал Халифе, в совершенстве подражая самому себе, — «и смотри, чтобы
надеюсь, ваши рассказы понравятся не только мне, но и Месруру, моему Палачу;
ибо у его меча острое лезвие, и я вижу, что ваши
головы при вас. Выбрав одного из троих, он приказал остальным
двоим отойти в сторону. Затем первый Королевский календарь высказался следующим образом:--