Глава 10. Милостынька

В четверг у Валеры собралось всего шестеро, - мордатый Андрей с невестой Леной, Саша (Инна наконец-то выучила их фамилию – Задунайские), Марья Михайловна и Нина Андреевна. Даже Светланы Михайловны почему-то не было, а Галя на встречах никогда не присутствовала, занимаясь выводком. И Вована не было, но он предупредил заранее, что не сможет.
Сестра Марья Михайловна, которую Инна считала своим врагом, вдруг дала ей хрустящий пакет:
- Инночка, я там положила тебе зимние брюки, и две кофточки. Всё новое, не брезгуй.
Она же на рынке торговала.
- А ещё есть кофточка, - снизив голос, сказала Марья Михайлова, - там, на спине, вставлено кружево. Только ты её здесь не вытаскивай, дома посмотришь. А то скажут ещё: принесла такое в церковь…
Галя сегодня испекла печёночный тортик, внешне так похожий на шоколадный, только есть его невозможно было из-за горечи; она не сняла плёнку и не удалила желчные клапаны. Об этих хитростях Инна знала от Сани, готовившей для неё витаминную печёнку.
 А Марья Михайловна напекла пирогов с мясом. Мордатый Андрей стал кривляться:
- Я мясо в тесте не переношу!
И Инна подумала: дать бы тебе в твою толстую молдавскую морду.
Сестра же Галина Анатольевна тоже всё кочевряжилась:
- Был бы этот ломтик в половину меньше!
Она уже и так таяла, щёки впали, кожа туго обтянула лицо. Васильково -синее платье выглядело вызывающе.
В коридоре Бобылка замешкалась, и Марья Михайловна воскликнула со слезами в голосе:
- Инночка, а ты что, не взяла?!!
В этот раз Инна вышла с Марьей Михайловной и Асей. «Луна прохладная» высказала своё недовольство по поводу отравленного воздуха, - межрайонные очистные сооружения нуждались в реконструкции. Вот и вали в свой Кыргызстан, где чистый горный воздух!
«Луна прохладная» нырнула в последний подъезд детской поликлиники, а Марья Михайловна остановилась у родового гнезда Батраковой. У соседей, что ли, снимает?
-  С Богом, сестричка. Спасибо, что проводила.
Дома Инна рассмотрела «благословения». Это были добротные зимние брюки с декоративными пуговицами. Кофточка сиреневая, расшитая разноцветным бисером. И ещё одна из пепиты, ничего вызывающего в ней не было.
И Инна подумала: сословий нет, но знаки отличия в одежде всё равно есть. Элита носит элегантные однотонные одежды из кашемира, а «хлопы» - кургузые аляпистые одёжки из полиакрила и очёсов.
***
- Ты джинсы носишь? – спросила Марья Михайловна в субботу.
Джинсов у Инны давно не было, с того самого года, как она нашла общину детей Божьих.
- Я принесла тебе.
Сегодня приехала новая бабушка, Татьяна Борисовна, подвижная, как обезьянка. Она сказала Инне:
- Я сейчас читаю толкование на «Второе Послание Тимофея»! Но ты этого пока не поймёшь.
Брат Славик, которого звали не Вячеслав, а Славомир, спросил:
- Слушай, а у тебя нет сестры?
- Нет у меня сестёр, братья одни.
- А то в больнице хирург была, вылитая ты.
***
Утром в воскресенье к Инне подошла сестра Батракова и сказала шёпотом:
- Вот тебе тысяча рублей! Вот тебе сапоги от Господа!
Это были низкокачественные сапоги, стачанные в китайском подвале, не имеющие модели и формы, и поэтому как бы вне моды. Такие продают на рынках и «магазинах распродаж», и ноги в них гниют просто заживо.
- А ещё мы поделимся с тобой продуктами! – прошептала Батракова.
Всё это неспроста, ой, неспроста!
Но у Бобылки из обуви были только унты с мишками, которым не было сносу. А гастарбайтерша Света носила хорошие кожаные сапоги!
После пасторского благословения был обряд приветствий, - поцелуев, объятий и рукопожатий. К Инне вдруг подошёл высокий красивый старик, - он всегда садился на своё место у стеночки.
- Приветствую, - пискнула Инна.
- На христианское собрание можно приходить только в юбке.
- А у меня нет.
- У меня дома много юбок.
Вот сам их и носи.
Инна отметила в стане противника заметное оживление. Воровка всё пыталась с нею заговорить. После трапезы, на старушечьем общении, она подскочила к ней и сказала шёпотом:
- Инночка, написать заявление, чтобы на тебя не заводили УЭК, можно в Большакове, на Советской, 68!
Там уже построили МФЦ, а в Щёлоке только собирались.
Сегодня на общей молитве Инна тоже помолилась, чтобы не вводили – УЭК – универсальные электронные карты. О них размещала материалы в «Подмосковной правде» депутат Светлана Зинина.
Нинель Петровна теперь была дама приметная: её просто выкрутил винтом сколиоз. На общении в столовой она тоже подняла тему УЭК.
А про них все и забыли, сразу кью-ар-коды ввели.
Домой они опять пошли с Батраковой. Снег ещё не выпал, но ударил мороз. Затон застыл тёмным пятном под раскоряченными липами, как на старой чёрно-белой фотографии. Бобылка была счастлива в этот момент.
Инна пожаловалась, что она работала, но во время болезни о ней никто и не вспомнил, и денег на лечение ей не дали. Но Батракова отреагировала для «христианки» довольно странно:
- Ну и что, сейчас же так везде, Инка! Вот мою начальницу довели, у неё был панкреатит, и она болела два месяца! А после этого её уволили. Меня послали отнести ей деньги за больничный, две тысячи шестьсот рублей. Она спросила: «Юль, а почему так мало?»
Инна взяла в церкви книгу Юрия Грачёва «В Иродовой бездне», изданную в четырёх томах в тонком красном переплёте, на грубой жёлтой бумаге.
Вечером она с большой неохотой позвонила брату Петру Константиновичу, ответственному за фейс-контроль. Но он уже передумал:
- А ты где живёшь? Нет, не надо ко мне ходить, это тебе далеко. Или я дам тебе денег на такси. Я передам тебе юбку, когда будем в собрании.
***
В церкви детей Божьих была трогательная традиция, - ежедневные смс-рассылки стихов из Библии. Ответственным был брат Валерий Валерьевич.
И в пятницу Инна тоже получила стих из Библии:
«Сиё написал я вам, верующим во имя Сына Божия, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную. 1-е Иоанна 5:13».
***
В субботу на церковное общение собралось девять человек. Марья Михайловна напекла пирогов с капустой и яйцом.
Сестра Батракова пришла с мужем! Давно его не было!
- Марет, - верещала она, - Марет, и когда же ты всё успеваешь? Во сколько же тебе встать надо, чтобы ещё и пирогов напечь?
- Я встаю в пять утра. Я привыкла уже. Это недолго. Я люблю тесто, и тесто любит меня!
Марья Михайловна приехала сюда прямо с работы, - в изумрудном платке, нефритовом платье и… брюках. Но сейчас все так ходят, узбекское влияние.
- Да, на рынок я надеваю брюки! – словно ответила она на Иннин вопрос. – Там я залезаю на второй этаж, мне неудобно.
Когда-то давно, когда собирались ещё на Вьюнке у Коржаковой, вся община работала на мясоперерабатывающем комбинате. Вован и Батраков – грузчиками, Осипова – кладовщицей, а Батракова – мастером цеха. Все подобострастно звали её по имени-отчеству. Но для Инны субординация заводов была терра инкогнито.
И вот теперь Володя там не работал, но ему было интересно, как обстоят дела.
- Юлия Александровна, - подобострастно начал он, - я хочу колбасу «Нежная» купить, а её нигде нет!
- Так её больше не выпускают, Володя! Хозяин вообще хочет мясоперерабатывающее производство прикрыть, и расширить кулинарию и кондитерку!
- А конскую колбасу ещё делают?
- Да, Володя! Мясо приходит в блоках. А вообще, очень трудно стало. Всё по минутам, чаю в цехе уже не попьёшь. Везде камеры, электронные ключи.
- В общем, электронный фашизм.
- Вот Инна и подытожила, - ласково сказал Владимир Ильич.
А она смутилась.
Они добрались уже до седьмой главы книги Деяний.
Инну удивляло, что брат Славик, Славомир, и Вован-второй так аккуратно ходят на церковные общения. А оказалось, что они там живут! Славик посреди дня растягивался в столовой на досках, своём спальном месте, покрытым красным клетчатым пледом.
Инна подумала, что жить в этом коттедже крайне неудобно, из-за этих окон. Слева – фирма по грузоперевозкам, прямо, на заднем дворе, вагончик, на севере, за красивым оранжевым штакетником, ещё один коттедж.
Сегодня пришла ещё и сестра Ангелина Ивановна в черно-белом полосатом джемпере, и её дочка Рита, - худая, вытянутая, страшная, с длинными нагуталиненными волосами. На Рите чёрная кофточка-стрейч с глубоким декольте и белые джинсы-скинни. И старец её жизни не учит!
А Ангелина (она так представилась Инне, но все в церкви упорно звали её Анжелой) сегодня оделась прилично, а то это всегда был какой-то попугай ара, - юбка – синяя, блузка – ярко-жёлтая. Но она же из Молдавии приехала, может быть, там так принято. Невзирая на глобализацию, какие-то традиции всё равно оставались.
Рита смущённо сказала:
- Недавно мне предложили работу в Москве с зарплатой в тридцать тысяч. Но работать там нужно было и по воскресеньям. Сначала я очень обрадовалась, потому что где я ещё могу заработать такие деньги? Но потом я поняла, что мне важно не пропускать служения в церкви.
Вован аж расцвёл в улыбке:
- Да, Рита, ты молодец! Ты – нормальный человек!
А на западе, с видом на сарай, заходило солнце. Славик лениво опустил жалюзи.
Ближе к концу приехал Валера, на спевку хора. Рита тоже пришла на репетицию. С матерью они жили далеко, в Вафлино.
Стали молиться. Лёша сказал:
- Господь, дай мне терпенья сдерживаться среди всех этих нерусских!
Ангелина нацепила на себя что-то кошмарно-попугаечье и сказала гордо:
- Это – термокуртка! В ней тепло!
А у Владимира Ильича была термокружка.
Бобылка вышла вместе с Батраковой и её мужем. Он трепал ей мозг всю дорогу от Бурильщиков до железнодорожной насыпи:
- Юля, зачем ты за меня заступаешься? Я тебя об этом не просил! У меня есть защитник, - Бог! Я не нуждаюсь в твоей защите.
Он говорил по слогам, как робот. «Заяц – волк, заяц – волк…»
- Но, Лёша, - ныла и оправдывалась Батракова, - я же ничего такого не сделала. Просто Валера делает эти хорошие рассылки, и я сказала: «А вот моему Лёше не присылают, запиши его телефон, Валера, пожалуйста!»
- Не надо за меня заступаться. Меня есть, кому защитить.
И тут Лёша, к великой Инниной радости, оторвался от них, и пропал во тьме.
***
В воскресенье, после богослужения, Батракова, как и обещала, позвонила в домофон. Сказала и сделала, что для неё удивительно! Она никогда не выполняла своих обещаний!
Инна спустилась на крыльцо, и дорогая сестра со своей вечной улыбкой вручила ей три тяжёлых пакета.
Там были давно просроченные продукты, на них даже смотреть было противно. Инна снова спустилась и выбросила всё в мусорные баки.