Л. Г. Синичкин. Морские рассказы. Новогодние страд

Л.Г.Синичкин. Морские рассказы.
Новогодние страдания #1. Сахалин.

Словно серый волк, обложенный флажками, метался я по занесённому снегом острову в поисках логова. Меняя пароли и путая следы. База отдыха рыбаков, пансионат горняков, дом колхозника. Съёмные койки в квартирах с выпивающими бабами и в домах с бухающими по- чёрному мужиками.

Но ведь всего несколько месяцев назад, заканчивая институт, я был совсем домашним мальчиком.
Да, колобродил помаленьку.
Но вечером обязательно домой, на пироги у самовара.

А впереди ведь ещё Новый год, как серая пепельная туча с острова Атласова, надвигающаяся с востока, заглатывающая всё то, что ещё недавно олицетворяло для меня этот семейный праздник: мамин маковый рулет, холодец с хреном, батин самогон на мускатном орехе.

Я, честно говоря,  даже слегка закис, как при кислородном голодании.
И тут пропускаю удар ниже пояса прямо в коридоре нашего офиса.
Около десяти часов утра тридцать первого декабря. И никакого подсолнечного масла.
Маргарита, девица из параллельной камеральной группы, останавливает меня убойным предложением - встретить вместе Новый год.
И пока лёгкие набирали воздуха для ответа, мозг провёл стремительный аудит состояния моего здоровья и состояния моего же бюджета, требующихся для произнесения на выдохе: «Конечно, хочу!»
А что ещё можно было ответить этой зефирке в шоколаде ГОСТ 90-60-90, в двадцатиградусный мороз за окном своей мини-юбкой на тонких каблучках бросающей в жар встречных геолохов и горефизиков.
 
Узнав, что я теперь живу почти в лесу, захотела провести новогоднюю ночь в белоснежном сугробе под зелёной ёлочкой.
Действительно, неделю назад товарищ пристроил меня на постой в избушку на опушке.
В десяти минутах ходьбы от конторы, на границе города под заросшей лесом сопкой, на берегу речки-ручейка стоит избушка.
Без ножек, но с бабкой, хотя и не Ягой, но на печи. За постой берёт гречневой крупой, кусковым сахаром и наколотыми дровами.
В общем, романтизму почти под крышу, так что торить снежную тропу до дороги приходится ежедневно.
В итоге условились о встрече в девять вечера на ближайшей автобусной остановке.

В шахматы неплохо играю, в блиц даже выигрывал турнир на пароходе, но тут просто цейтнот.
Не было не гроша, и вдруг алтын. Вернее, наоборот.
Имеющиеся денежные знаки надо срочно перевести в натуральный продукт, чтобы встреча с прекрасным прошла в соответствующих событию обстановке и атмосфере.
И это за двенадцать часов до боя курантов.

Но Фортуна в этот день решила отсыпать мне по полной.
Кстати подвернувшийся конторский обеденный автобус довёз до кабака, где я наехал на знакомого бармена Гарика. Ну как наехал - выложил на стойку государственный казначейский билет номиналом в пятьдесят рублей:
- На все, - говорю (месячный оклад - сто двадцать).
Он выносит свою сумку с надписью «Нефчи - Баку», а внутри полный СССР: армянский коньяк, одесское шампанское, коробка московских конфет и полдюжины марокканских апельсинов.
И сто грамм с закуской на сдачу.
Я, конечно, употребил для настройки нервной системы, а мясную нарезку на фирменной тарелочке- туда же, в сумку.
По дороге в свою избушку зашёл в овощной магазин. Прикупил для бабульки бутылку рябиновой настойки - экологически чистый продукт (сок, спирт и вода) - и банку солёных патиссонов. Бонусом полкило колбасы, что доктор прописал.
И в дозор к себе на опушку.
А там света белого не видно. Ну как не видно, электричества в проводах нет, где-то обрыв, вот на столбе и не видно.  А в керосиновой лампе на окошке фитилёк коптит. И даже светит. Плюсом, опять же, романтизм.

В назначенное время в обозначенном месте встретил любительницу экстремального отдыха - и заснеженной тропинкой до хаты.
- Ой, какое небо!
- Ой, какие ёлки!
- Ой, какой теремок!

Зашли в избушку, мимо бабки на печи - в свой застенок.
Шубу скинула, сапоги сняла, а потом и все остальные тряпочки разметала, и под одеяло на кровать.
- Надо, - говорит, - старый год проводить.
И рванули на десять тысяч, как на пятьсот.
А шампанское стынет, а коньяк греется, где старый год, где новый.
Как стахановцы в забое, выдаём на-гора к празднику рекордные показатели.
- Всё, - говорю, - кислород в системе закончился.
Так и вывалился лицом в сугроб - отдышаться.

Потом зашёл, подсел к печке, сигаретку раскурил.
А бабка с лежанки голос подаёт:
- Милок, чего это она у тебя так орёт и матерится? Возьми вон в сенях сметанки, смажь ей передок-то.
- Нет, бабка, - отвечаю, - этот стон у них песней зовётся: горловое пение народов севера.
Да и никакой сметаны тут не хватит, она же у меня полноприводная.
На часы глянул: самое время на второй заход, под бой курантов.
А кровать панцирная, как метроном на уроке музыки: скрип-скрип, скрип-скрип.
Прямо Марш Энтузиастов в стиле Industrial.

По-моему, это одесский биндюжник Михал Михалыч говорил:
- В мужчине главное - ритм, а в женщине - вес.
Но он инженер портовых кранов, для него тоннаж главное.
А я инженер по поиску углеводородов, для меня главное - объём.
С женщиной ведь всё на ощупь: туда ладошкой, сюда.
Вес тут ни при чём, давай объёмы, самые ходовые номера - третий-четвёртый.
Как на самоходной барже у боцмана в хозяйстве, всё нуждается в крепкой мужской руке: и корма, и бак с полубаком. И якорь им в клюз.
Да и с красотой, кстати, тоже самое. Это с двух-трёх метров красота. А как рукой достал - всё, не до красоты. Тут к их объёму прилагаем наш ритм и пошла по полной операция-кооперация.
Ну а звуковое сопровождение - это у кого как: у кого слух, у кого голос, у кого колоратурное сопрано.

А что русскому человеку красота...
Вот Борис Кустодиев, коренной волжанин, всю жизнь прожил с миниатюрной Юленькой.
 А кого писал-рисовал? Колоритных румяных красавиц, Венер среднерусской возвышенности, необъятных, как поволжские просторы.
И откуда у него эта «навязчивая идея»?
А это и есть та самая наследственная память, о которой писал Иван Ефремов в «Лезвии бритвы».

Каждый пустившийся в бега сперматозоид уже на своём клеточном уровне знает, что залогом успешности этого вселенского исхода будет его тёплая встреча с шикарными бёдрами в комплекте с не менее пышной грудью.
Чтоб аж кровь с молоком!
Тогда всё не зря. И забеги его предков, и залёты его потомков.

Это и есть «биологическая целесообразность красоты».
Ну не могут мужики глаз оторвать от этих «кустодиевских» форм.
И сами не понимают, почему это так завораживает и притягивает.
Наследственная память. Боженька наградил.

Затихшая было у стенки Марго, само собой, ещё молодуха, но задатки шикарные.
По Кустодиеву. «Инженер и милая».
Я ни разу не Мастер, но ей метла бы в самый раз. И баночка с кремом.

Поутру, ближе к обеду, двинули к автобусной остановке.
- Ты не забудь, - говорит, - через две недели у нас опять Новый год.
Ресничками хлоп-хлоп, ручкой махнула и улетела на третьем номере.
А у меня в башке калькулятор уже щёлкает.
Аскорбинка, морепродукты, баня с берёзовым веником...
Но это уже не сюда, это про старый Новый год.

Голубая бухта. 2024.